Читать книгу «Золотые лотосы» онлайн полностью📖 — Ирины Тюриной — MyBook.
Предисловие
Традиция бинтования ног возникла в Древнем Китае. Девочкам пяти-шести лет туго стягивали стопы ног. В результате стопа превращалась в ножку новорожденного ребенка. Процедура была очень болезненной и длилась годами, пока размер ноги не достигал шести – десяти сантиметров в длине. Называли такие ножки Золотые лотосы. Почему эта традиция укоренилась в Древнем Китае, уже никто не помнит, но просуществовала она до середины двадцатого века. Процедура бинтования ног была кошмаром для маленьких девочек. Их практически лишали детства, внушая, что это нужно для удачного замужества. Но всегда ли миниатюрные ножки, обутые в изящные туфельки, приносили их обладательницам счастливую жизнь…
Глава 1. Цан Аи
Цан Аи родилась в провинции Цзяннань в семье аристократа в 1096 году. В то время правила династия Сун. Изо Фанг, отец Аи, много лет служил при императорском дворе сановником, а на склоне лет по состоянию здоровья ушел в отставку.
Аи у родителей была поздним ребенком. И как каждый любящий отец, Изо Фанг мечтал о хорошем муже для нее. Чтобы дочь вышла удачно замуж, ей придется следовать традиции бинтования ног. В результате к шестнадцати годам стопа Аи должна стать очень маленькой, всего лишь восемь сантиметров. Тогда ее ножки будут называть Золотые лотосы. И она станет самой желанной невестой.
* * *
Пока Цан Аи на протяжении многих лет готовили к замужеству, жизнь шла своим чередом. В те времена процветала торговля. Один богатый горожанин, Фу Вэй, к своим тридцати годам уже слыл знатным торговцем. Со своей первой женой они прожили уже десять лет, а детей все не было. Фу Вэя это очень огорчало.
Его жена не была красавицей. Впервые выбирая себе невесту, Фу Вэй волновался только о размере ее стопы. Его не привлекали ее взгляд и улыбка, не волновал ее характер, он не знал, глупа она или умна. Имел значение лишь размер ее ножки. Фу Вэй взял в жены Золотые лотосы. Таковы были нравы во времена династии Сун.
И вот о своем желании жениться во второй раз Фу Вэй рассказал своему другу Су Хуну.
– У бывшего сановника Изо Фанга, из деревни Цзянь, есть единственная дочь. Ей в этом году исполнилось шестнадцать лет, – сказал Су Хун. – Я слышал, она очень красива и ножки у нее – Золотые лотосы.
– Раз так, устрой мне смотрины, – попросил Фу Вэй. – Если она действительно так изящна и красива, как ты говоришь, я дам хороший выкуп.
Вскоре после этого разговора состоялись смотрины Цан Аи. Свои изящные ножки Аи могла показать только жениху, слегка приподняв полы длинного платья. Больше никто не имел права любоваться детскими ножками Золотые лотосы. Фу Вэю понравилась юная невеста. Она была очень красивой, а ее семенящая раскачивающаяся походка напоминала колыхание тонкого ивового прутика на ветру.
Свадьба состоялась через месяц после смотрин. Фу Вэй был очарован своей юной женой. Цан Аи была покладиста, услужлива и ласкова. А больше никакими качествами и не надо было обладать. Все ее детство и юность прошли с осознанием того, что она будущая рабыня своего господина. Даже любящие родители должны были воспитывать дочь в строгих условиях. Не получила она никаких прав и после замужества. Муж стал для Аи господином души и тела. Аи не имела права перечить ему, повышать на него голос, поднимать на него руку. Если бы Цан Аи нарушила эти правила, Фу Вэй мог ее наказать жестоко или даже убить. Но зачем Фу Вэй будет наказывать свою вторую любимую жену. Он на нее даже строго смотреть боялся. Аи была очень нежной и кроткой. Она была счастлива. А когда Фу Вэй узнал, что Аи беременна, одарил ее драгоценностями и шелками.
Через девять месяцев, как и положено, у Цан Аи начались роды. Фу Вэй не отходил от покоев, где рожала Аи. Ее мучительные стоны и крики рвали его душу на части, но он ничем не мог помочь своей нежной Аи. Наконец раздался долгожданный крик новорожденного. Из покоев, где рожала Аи, вышла повитуха и поздравила Фу Вэя с рождением дочери.
– Господин, – с поклоном обратилась повитуха к Фу Вэю, – теперь можете навестить свою вторую жену.
Ему не нужно было повторять дважды, он тут же вбежал в покои Цан Аи. Она лежала на шелковых простынях изможденная и очень бледная. Муж подошел к Аи и нежно погладил по волосам, которые разметались по шелковым подушкам. Цан Аи открыла глаза и слабым голосом произнесла:
– Мой господин, простите, что я огорчила вас рождением дочери. Вы так хотели сына. Я не исполнила вашу мечту.
Слезы потекли по бледным щекам Аи. Даже находясь в смертельной опасности, Аи должна была думать не о себе, а о желаниях своего господина.
– Не плачь, любовь моя. Я очень рад, что ты подарила мне дочь, – он взял маленький комочек на руки. – Она очень похожа на тебя – такая же красавица. Мы назовем ее Цан Джия, что означает «красивая». А теперь отдыхай. У нас еще будет много счастливых дней, и ты обязательно родишь мне наследника, – ласково сказал Фу Вэй.
После ухода мужа Аи уснула глубоким спокойным сном.
Глава 2. Джия
Для новорожденной Джии наняли кормилицу из простого народа. У кормилицы тоже недавно родилась дочь, которую назвали Ли Суиин.
Цан Джия росла в любви и ласке. Мать и отец души в ней не чаяли. У нее было все, что может пожелать ребенок. Рядом с ней росла дочка кормилицы Суиин. В детстве они были как две сестры.
Как только Цан Джия сделала свои первые шажки, она тут же узнала много запретов для девочек. Ей нельзя быстро и много бегать – это неприлично. Нельзя громко смеяться и громко кричать. С каждым днем Джия все больше слышала слово «нельзя». Нельзя плакать, то есть у всех на виду проявлять свои чувства. Чувства нужно прятать очень глубоко, чтобы о них никто не догадывался. Нельзя играть с мальчиками, нельзя капризничать и надоедать взрослым. «Твое лицо не должно выражать ничего: ни гнев, ни радость, ни горе. Твое лицо всегда должно быть спокойным в любой ситуации», – говорила ее мать. Джия слушала Цан Аи и во всем старалась ей подражать. Маленькой девочке очень хотелось быть похожей на свою грациозную и изящную мамочку.
– Мама, когда у меня будут такие красивые маленькие туфельки? – приставала Джия.
– У тебя будет много великолепных туфелек. Нужно быть очень терпеливой девочкой, – с грустью отвечала Цан Аи.
Наверное, она вспоминала свое заплаканное детство. То же самое ждет ее маленькую дочку. Но отказаться от традиции бинтования ног она не могла допустить и мысли. Чтобы обрести счастье, ее дочь должна пройти через боль, как она сама.
* * *
Наступил день, когда Джии исполнилось пять лет. Отец утром пришел в покои своей дочери, чтобы поздравить с днем рождения.
– Джия, красавица моя, – сказал отец, – я принес тебе туфельки.
– Спасибо, папочка, – поклонилась Цан Джия отцу. Она взяла в руки шелковые туфельки,
«Золотые лотосы» Поднебесной — Russian
Маленькая стройная ножка, как у золушки, пожалуй, эталон красоты и мечта каждой девушки. О том, что с древних времен предпочтение отдается миниатюрным женщинам — не раз говорили психологи, обуславливая это желанием сильного пола всегда и во всем иметь превосходство. От природы ножки «золушки» имеют не все, чаще всего это китаянки, чьи маленькие ступни часто сравнивают с детскими.
Истоки китайской обуви восходят к глубокой древности. До того, как прийти на прилавки магазинов в нынешнем виде, конечно же, китайские туфли и тапочки в разные эпохи менялись.
В древности людей мало заботила внешняя красота обуви. Первые образцы появились примерно в четвертом тысячелетие до н.э., в эпоху неолита. Основными материалами для изготовления были трава и волокна конопли. Коноплю использовали и много позже, в эпоху династии Хань (206 лет до н.э.), смешивая ее с хлопком. Уже тогда обувь разделялась на мужскую — с квадратным носом, женскую — с закругленным.
Наряду с растительными пользовались популярностью и другие материалы. По образцам, найденным археологами под Пекином в первой половине ХХ века, определили, что древние люди оборачивали ноги скрепленными кусками кожи. Первые образцы кожаной обуви в чем-то похожи на портянки. В китайском языке в состав иероглифа鞋 («xie»), означающего обувь, входят два элемента, один из которых 革 («ge») буквально можно перевести как «кожа для ходьбы пo земле».
Материал для изготовления обуви обычно зависел от места проживания. Жители севера предпочитали соломенную обувь. Сплетенные кусочки сшивали костяными иглами и ремешками из кожи. Южане пользовались для изготовления обуви бамбуковыми иглами и льняными нитями. Подошву чаще всего делали из дерева. Примерно в V веке до н.э. на востоке Китая появилась «зимняя» обувь — из листьев кукурузы, она защищала от ветра в холодное время года, хорошо сохраняя тепло. Около 3000 лет назад в Китае в «моду» прочно вошла шелковая обувь, украшенная разнообразными узорами. И носили ее только очень богатые люди.
Со временем обувь перестала быть защитой ног от холода и дождя, став важным элементом культуры. Ей уже приписывались определенные функции: обувь свадебная, погребальная, театральная, детская, взрослая. Была обувь, отгоняющая от хозяина недоброжелателей, а также специальная, которая… отучала от непомерного чаепития. Подобные ботинки должны были быть на несколько размеров больше, так как свободное пространство заполняли чайными листьями, каждый раз, когда хотелось пить, их заваривали. Считалось, что как только листья в ботинках закончатся, человек избавится от дурного пристрастия.
Важным аспектом в Китае был и «обувной» этикет. В течение многих столетий древнекитайские писатели и художники не гнушались посвящать ногам, туфлям и носкам отдельные произведения. Большое внимание уделял обуви в своих трактатах Конфуций. Тщательной разработкой этикета и правил ношения обуви для представителей всех рангов и сословий занимались конфуцианцы. Считалось, что, входя в дом, обувь следует оставлять за порогом. А если же человек шел на важное мероприятие, то перед входом в помещение следовало оставить и носки. Лишь во время религиозных служб запрещалось ходить босиком.
У людей разных сословий и статуса различалось и качество обуви. Крестьяне чаще всего носили обувь из соломы, а на зиму обшивали ее изнутри тканью. Люди побогаче предпочитали шелковые сапоги на толстой подошве. Но так как в плохую погоду шелк быстро терял подобающий вид, поверх надевали кожаные сапоги. Чтобы защитить их от ветра, воды и грязи, сапоги покрывали слоем растительной краски. В армии императора Цинь Шихуанди обувь воинов зависела от звания. Генералы носили добротные кожаные ботинки, офицеров отличала обувь с загнутыми носами, у лучников была матерчатая обувь с прошитой подошвой и квадратным верхом, а рядовые солдаты носили матерчатые тапки «лодочкой» на тонкой подошве.
Большое внимание уделялось цвету обуви. Согласно цветовой символике, красные туфли приносили счастье, желтый цвет допускался только в обуви императора и членов его семьи, белый предназначался для траурных церемоний, а молодые люди отдавали предпочтение синему.
В древности китайцы верили, что обувь может не только оберегать, но и лечить. Ее нередко использовали в обрядах. В частности, как приношения Будде.
Огромную роль обувь играла в жизни женщин. Уже в те далекие времена слабый пол неистово желал иметь в своем гардеробе как можно больше красивых туфель. На свадьбу девушки из состоятельных семей получали от 4 до 16 пар обуви. Считалось, что на каждый сезон новобрачная должна иметь по четыре пары. Но и этого было недостаточно, перед церемонией невеста должна была своими руками сшить красивые матерчатые туфли, непременно красного цвета. Эта традиция дошла и до наших дней. И хотя сейчас китайские невесты покупают свадебные туфли, а не шьют, на свадьбе, даже если церемония проходит в западном стиле и невеста надевает белое платье, мы почти наверняка увидим красные туфельки, кокетливо выглядывающие из-под подола.
Древние китайцы считали, что выбор спутника жизни так же важен, как выбор удобной пары обуви. Во времена династии Хань обувь считалась свадебным талисманом: родители жениха обменивались с будущими родственниками парой шелково-конопляных туфель. Это был знак того, что две семьи, как пара обуви, не могут существовать раздельно. А еще такой подарок должен был принести в дом гармонию. В китайском языке слова обувь — 鞋 («xie») и гармония 谐 («xie») созвучны.
Влияла обувь и на первую брачную ночь. В день свадебной церемонии мать невесты дарила дочери специальные тапочки, расписанные узорами эротического содержания.
После рождения ребенка важен был выбор ботиночек для малыша. Правильно подобранная детская обувь с первых дней отгоняла от младенца злых духов. Детскую обувь с учетом года рождения делали на заказ, украшая ее изображениями особо почитаемых в Китае мифических животных: дракона, змеи, тигра…
Еще до помолвки, свадьбы и рождения ребенка каждую девочку из состоятельной семьи «подгоняли» под общепринятые эталоны красоты. Одним из главных критериев была миниатюрная ножка, которую в древнем Китае сравнивали с лотосом или полумесяцем.
Маленькую ножку «делали» с помощью жесткого бинтования. В четыре года (девочки младше не могли стерпеть столь сильную боль) стопы туго утягивали бинтами, предварительно ломая пальцы ног, за исключением большого. После чего искалеченные части стоп сгибали в сторону пятки и надевали на ножки ребенка заранее заказанные красные башмачки из шелка на два размера меньше изначального и непременно красного цвета. Со временем стопа у девочки уже не росла в длину, но зато выпирала вверх и была похожа на треугольник. У 10-летней девочки стопа была длиной чуть больше 10 см (для сравнения: длина стандартной чайной ложки 13 см). В обуви меньшего размера ей предстояло ходить всю оставшуюся жизнь. Из-за нестерпимой боли многие китаянки не могли нормально передвигаться, искалеченная ступня не давала прочной опоры и вынуждала женщин покачиваться при ходьбе. Девушка без посторонней поддержки могла делать лишь аккуратные маленькие шажочки. Помощь при ходьбе плохо влияла на имидж невесты. Испытывая постоянную боль, женщины продолжали исполнять всевозможную домашнюю работу. Однако некоторые совсем не могли ходить самостоятельно, поэтому их возили на тележках или переносили на руках.
Тех, кому удавалось научиться самостоятельно ходить и терпеть боль, ждала награда. Миниатюрная ножка давала массу преимуществ. Считалось, что женщина с ногой в форме лотоса была добропорядочна, а скованная походка, маленькими шажочками, популярная в Азии до сих пор, отличает ее от мужской, и вызывает у мужчин чувство жалости к хрупкой особе.
Впрочем, обладательница удачно перебинтованных ног – «Золотого лотоса» — не всегда могла рассчитывать на успешное замужество. Перебарывая физическую боль, девушке приходилось постоянно и беспрекословно следовать этикету, налагавшему целый ряд ограничений. Так, молодой особе, сидя, нельзя было шевелить юбкой или двигать ногами.
Появление столь необычного обычая бинтования ног относят к китайскому средневековью. По преданию, одна из придворных дам, славившаяся изяществом и умением прекрасно танцевать, решила сделать себе пару маленьких туфель в виде золотых цветков лотоса, которые помогли бы ей привлечь внимание императора. Чтобы уменьшить свои ноги до нужного размера, женщина забинтовала их шелковой тканью. Впоследствии «Лотосовые туфельки», мелкие шажки и покачивания в танце стали эталонными.
Большая женская ступня указывала на принадлежность к крестьянскому «подлому» роду. Стремясь оставаться желанными, китайские жены в древности даже в постели с мужем редко снимали тапочки.
Современные китаянки не бинтуют ноги уже около ста лет (традиция длилась вплоть до ХХ века, бинтование запретили в 1912 году, а производство маленьких туфелек закончилось лишь в 1998 году). Однако стереотип походки, маленькими шажочками, оказался довольно живучим. Даже в наши дни молодые китаянки в порыве кокетства или подсознательно иногда подражают классическим семенящим шажкам.
Помимо «Лотосовых туфелек» в древности популярными у китайских женщин были туфли на платформе, высота которой указывала на статус хозяйки. Чем выше находилась женщина на социальной лестнице, тем больше была платформа ее обуви. Для современных китаянок – это мода. Высокая платформа нравится многим молодым женщинам и в наши дни. Босоножки, шлепанцы, зимняя обувь или спортивные кеды — почти во всех видах современной китайской обуви нередко бывает внушительная платформа, что позволяет девушке изрядно прибавить в росте.
Изменились предпочтения и в цветовой гамме. Нынешнее поколение не уделяет особого внимания символике цвета, предпочитая большое количество блесток и рисунков. Однако традиционные китайские узоры часто используют современные дизайнеры.
Дошли до наших дней и не потеряли свою популярность туфли бусе (布鞋, buxie) — простые черные тапочки. Их и сейчас несложно найти на прилавках обувных магазинов. Правда, в наши дни предпочтение бусе отдают по большой части пожилые люди, либо стильные модники, сделавшие их предметом особого шика.
Прогулка между золотых лотосов » BigPicture.ru
Истоки китайского «бинтования ног», как и традиции китайской культуры в целом, восходят к седой древности, к 10-му веку. В старом Китае девочкам начинали бинтовать ноги с 4–5‑летнего возраста (грудные младенцы еще не могли терпеть муки от тугих бинтов, калечивших их стопы).
В результате этих мучений где-то к 10 годам у девочек формировалась примерно 10-сантиметровая «лотосовая ножка». После этого они начинали учиться правильной «взрослой» походке. А еще через два-три года они уже были готовыми девицами «на выданье». Благодаря этому занятие любовью в Китае называлось «прогулка между золотых лотосов».
Размеры лотосовой ножки стали важным условием при заключении браков. Невесты с большими ногами подвергались насмешкам и унижениям, так как были похожи на женщин из простонародья, которые трудились в полях и не могли позволить себе роскошь бинтования ног.
1. Институт бинтования ног расценивался как необходимый и прекрасный, практикующийся аж десять веков. Правда, редкие попытки «освобождения» ступни все же предпринимались, однако противившиеся обряду были белыми воронами.2. Бинтование ног стало частью общей психологии и массовой культуры. При подготовке брака родители жениха сначала спрашивали о стопе невесты, а уж затем о ее лице.3. Ступня считалась ее главным человеческим качеством.Во время процесса бинтования матери утешали своих дочерей, рисуя им ослепительные перспективы брака, зависевшего от красоты перевязанной ноги.
4. Позже один эссеист, по-видимому большой ценитель данного обычая, описал 58 разновидностей ног «женщины-лотоса», каждую оценив по 9‑балльной шкале. К примеру:Типы: лепесток лотоса, молодая луна, стройная дуга, бамбуковый побег, китайский каштан.
Особые характеристики: пухлость, мягкость, изящество.
Классификации:
Божественная (А‑1): в высшей степени пухлая, мягкая и изящная.
Дивная (А‑2): слабая и утонченная…
Неправильная: обезьяноподобная большая пятка, дающая возможность карабкаться.
1) не ходить с поднятыми кончиками пальцев;
2) не ходить с хотя бы временно ослабленными пятками;
3) не шевелить юбкой при сидении;
4) не двигать ногами при отдыхе.
Инструкции:
1. Возьмите кусок материи примерно трех метров длиной и пяти сантиметров шириной.
2. Возьмите пару детских туфель.
3. Подогните пальцы ног, кроме большого, внутрь стопы. Оберните материей сначала пальцы, а затем пятку. Сведите пятку и пальцы как можно ближе друг к другу. Плотно оберните оставшуюся материю вокруг стопы.
4. Засуньте ногу в детские туфли.
5. Попробуйте прогуляться.
6. Представьте, что вам пять лет…
7. …и что вам придется ходить таким образом всю жизнь.
Смотрите также: Почему китайцы с удовольствием калечат друг друга на свадьбах
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
«Золотые лотосы», или Калечащая красота по-китайски
«Золотой лотос». Именно так неравнодушные к звучным метафорам китайцы называли миниатюрную женскую ножку, будоражащую умы мужчин. Существует множество легенд, объясняющих происхождение «золотых лотосов». Однако в реальности все красивые сказки сводятся к тому, что мода на крошечную женскую ногу укрепляла гендерное неравенство и ставила женщину в абсолютно зависимое от мужчины положение. Ведь китаянки становились абсолютно беспомощными даже в элементарных бытовых действиях.
Технология создания «золотых лотосов»
Звучного названия «золотой лотос» была достойна только стопа длиной не более 7 см. Ножка чуть больше, до 10 см, именовалась «серебряным лотосом» и котировалась ниже. Стопа больше 10 сантиметров, называлось «железным лотосом» и была абсолютно не востребована, так как находилась за гранью сексуальности.
Чтобы добиться максимального результата — т.е. минимального размера стопы, девочкам с детства бинтовали ноги специальным образом. Технология состояла из четырех этапов и выглядела примерно следующим образом.
-
В возрасте 5-6 лет, пока нога девочки еще не сформировалась окончательно, приступали к бинтованию. Перед процедурой с помощью специальных травяных отваров и крови животных добивались того, чтобы стопа стала более мягкой и гибкой. После этого все пальцы, кроме большого, прижимали к ступне и в таком положении перебинтовывали шелковыми бинтами. Длина их составляла 3 метра, а ширина — 5 сантиметров. Концы сшивались, чтобы повязка не ослабла. Сверху надевали носки и специальные маленькие туфельки. Кости в процессе процедуры нередко ломались. Девочка испытывала ужасную боль, однако ее заставляли ходить не менее 5 километров ежедневно, чтобы под весом тела стопа приняла нужную форму, а кровь не застаивалась.
-
На втором этапе было важно закрепить и улучшить результат, полученный на первом. Для этого бинты, стягивающие пальцы и стопу, постоянно затягивались. Перевязки в богатых семьях делались ежедневно, в менее состоятельных — два-три раза в неделю. Процедуру проводили старшие женщины семьи или специальные бинтовальщицы. Матери бинтовать не рекомендовалось, ведь она могла пожалеть свою дочь и утянуть не слишком сильно!
-
На третьем этапе было важно притянуть деформированную стопу к пятке так, чтобы подъем стопы был изогнут как можно сильнее.
-
На четвертом этапе закреплялся результат, полученный на третьем. Идеальной считалась стопа, напоминающая по форме полумесяц. Под аркой стопы в идеале должно было помещаться куриное яйцо.
Последствия бинтования
Несмотря на то, что в процессе бинтования тщательно следили за чистотой, подстригали ногти, обрабатывали ногу специальными антисептическими отварами, нередко происходили инфицирование и некроз тканей вплоть до того, что сломанные пальцы просто отваливались! И это, кстати, считалось удачей, ведь теперь ногу можно было бинтовать еще туже.
Иногда, когда нога оказывалась слишком широкой или плохо поддавалась бинтованию, в нее специально втыкали осколки стекла или черепицы, чтобы занести инфекцию. Стоит ли говорить, что «красота» зачастую стоила девочкам жизни, а если все же удавалось выжить, то в будущем их ожидали серьезные заболевания.
Весь процесс превращения нормальной человеческой ноги в «золотой лотос» занимал около трех лет. Однако мучения женщин на этом не заканчивались. Во-первых, бинтовать ноги приходилось до конца жизни. Во-вторых, держаться на ногах идеальной формы было затруднительно. На носок обладательницы «золотых лотосов» старались не наступать, потому что это вызывало ужасную боль. Благодаря опоре только на пятку, китайские женщины имели неуверенную семенящую и чуть покачивающуюся, как от ветра, походку, которая, согласно легендам, будоражила фантазию мужчин. Однако везло не всем: некоторые ходить не могли вовсе. В этом случае их носили на руках слуги или муж. В-третьих, неустойчивость провоцировала многочисленные падения и травмы. Неправильное распределение нагрузки приводило к отекам бедер, деформациям костей и другим патологическим последствиям. В результате этих факторов у многих женщин возникали серьезные проблемы со здоровьем.
История «золотых лотосов»
Традиция бинтовать ноги существовала в Китае тысячу лет — с Х и вплоть до середины ХХ веков. Маленькая нога считалась чуть ли не вторичным половым признаком. Про женщин, которые не обладали этой «роскошью», говорили, что они похожи на мужчин, и не брали в жены.
Если семья была небогата, а дочерей несколько, то бинтовали ноги только старшей, готовя ее к замужеству. Девушки с обычными стопами были обречены на тяжелую работу: даже прислугу выбирали по размеру ноги, и прислуживать хозяйке в богатом доме могла только обладательница маленькой стопы! Всем остальным же была уготована работа на кухне или удел крестьянки.
Маленькая ножка женщины была показателем состоятельности не только ее родителей, но и мужа. Ведь только богатый мужчина мог себе позволить неработающую беспомощную жену.
Кстати, иногда небогатые семьи надеялись поправить свое материальное положение, удачно выдав замуж дочь. В этом случае бинтование проводилось особенно тщательно.
В периоды правления монгольской и маньчжурской династий маленькая нога получила еще одну важную функцию: она стала национальной чертой китаянок, ведь ни монголки, ни маньчжурки ноги не бинтовали.
Обычай оказался настолько живучим, что несколько попыток прекратить его императорскими указами не увенчались успехом. И хотя критиковать традицию бинтования начали еще в XIX веке благодаря христианским миссионерам (тогда даже появились отдельные группы противников «золотых лотосов», которые договаривались о заключении браков с семьями таких же, как и они сами, сторонников «небесной», т.е. обычной, созданной Богом, а не человеческими усилиями, стопы), большинство семей все же придерживались обычая и продолжали калечить девочек.
К началу ХХ века, с появлением феминизма и выхода Китая на международный рынок, стало появляться все больше противников жестокой традиции традиции. Однако окончательно истребить бинтование даже в самых отдаленных сельскохозяйственных районах смогли только пришедшие к власти в середине столетия коммунисты. Кстати, законодательный запрет на бинтование ног действует и по сей день.
Немного о сексуальности
«Золотые лотосы» считались очень сексуальными по двум причинам. Во-первых, считалось, что сама по себе маленькая стопа усиливает женскую сексуальность. Правда, она же считалась показателем женской целомудренности. Во-вторых, маленькая ножка вызывала эротическое возбуждение у мужчин. Как изуродованная нога со сломанными пальцами может возбуждать?! — резонно возразите вы. Но тут все просто: китайские мужчины предпочитали не видеть «золотой лотос» без бинтов и обуви. Голая нога считалась неприличной. Даже ночью женщина была обязана перебинтовывать ступни (дозволялось чуть ослабить бинты) и надеть специальную ночную обувь, которая от дневной отличалась большей мягкостью и тематической (эротической) вышивкой.
Искусство китайских туфель
Вообще женские туфельки в Китае были своего рода произведением искусства. Их украшали вышивками и узорами, которые зачастую располагались даже на подошве, ведь предполагалось, что обладательница «золотых лотосов» ходить не будет.
Несмотря на запрет на бинтование ног, изданный в 1949 году, производство туфель продолжалось до конца ХХ века, ведь в стране еще оставались женщины с деформированными с детства стопами. Последнюю пару обуви изготовили в 1999 году, после чего фабрику торжественно закрыли, а продукцию, оставшуюся на складах, передали в музеи.
Татьяна Алашеева
Лиза Си «Снежный Цветок и заветный веер» — отзыв «Как «выращивают» золотые лотосы?» от TibetanFox
После этой книги я долго всматривалась в свои родные ласты сорок-энного размера, думая о том, что в старом Китае меня бы сочли даже не просто за плебея с гигантскими лаптями, а за совершенно уродское чмо, которое может своими стопами попрать сразу несколько провинций. Книга сугубо художественная, про настоящую дружбу и обычаи старого Китая, но фактического материала в ней вагон и маленькая тележка, потому что автор ответственно подошла к этому вопросу. Особенно интересно, конечно же, про бинтование ног у девушек и специальное письмо нушу, которое женщины выдумали специально для переписки между собой, так как им нежелательно было пользоваться «мужским» письмом, то есть настоящими иероглифами.
Женский мир в старом Китае — это тюрьма в два душных этажа, откуда ты никогда не сможешь выбраться и лишь изредка поглядишь на что-то извне через узорчатую ширму, так что каждое впечатление, которое обычному человеку было бы побоку, воспринимается, как что-то особенное. Может быть, из этой искусственности мира и родилась китайская тонкая поэтическая картина мира, где каждая травинка и соплинка — уже целый мир. Женщины прикованы к своему дому не только вагоном обязательств перед всеми-всеми-всеми, но и физически, потому что почти всем им уродуют ноги бинтованием, превращая их в крохотные копытца. Золотой лотос — до семи сантиметров в длину, серебряный — от 7 до 10, потом идет железный, для лохов, а у кого простые ноги, те вообще не женщины, а так, скотина для выполнения приказов. На золотом лотосе далеко не убежишь. и я сознательно использую слово «уродуют», потому что кто бы что ни пел про разные стандарты красоты, и как бы в книге автор ни пыталась описать невероятное возбуждение мужчин при виде пресловутых копытец, там же рядом сказано, что смотреть на них можно было только в бинтах и туфельках. Уверена, что это изначально не потому, что смотреть на голую стопу неприлично — на все остальные места они вполне себе смотрели — просто ни у кого не встанет на этот искореженный и переломанный моток плоти на конце ноги.
Автор без смакования, но очень сочно описывает в подробностях, как бинтовались ноги у маленьких девочек, как их заставляли ходить по собственным изуродованным пальцам, пока все кости под тяжестью тела не перемалывались в фарш и находились в таком состоянии годами. Уровень смертности и мучения от процедуры тоже показаны весьма наглядно. Но даже не это интереснее всего, это еще можно было представить. Для меня открытие стал исторический факт, что девочка из самой стрёмной и бедной семьи могла внезапно выйти в дамки, если ей удастся сформировать пресловутые золотые лотосы. И что это вообще чуть ли не единственный фактор, по которому выбирали себе жену. Так-то она дожна была ещё немножко уметь вышивать и рукодельничать, но вообще в знатных домах всей домашней фигнёй всё равно занимались «босоногие» безлотосные служанки, так что от дамы с копытцами сначала требовалось только беспрекословно исполнять приказы старух, пока они все не перемрут, и эти дамы не смогут выместить накопившийся за годы помыкания баттхёрт на таких же свеженьких только что появившихся в семье лотосовладелицах.
В этой душной и ужасной атмосфере постоянной несвободы и давления удивительно расцветают цветы дружбы между двумя главными героинями романа. Они дружат «по принуждению» — изначально. Но даже такое чувство может стать настоящим, если больше нет никаких вариантов. Собственно, это одна из немногих вещей, которые вообще держат этих дев на плаву, потому что окружающий их мир слишком тяжел. Повинуйся, бинтуйся, рожай, вышивай. Вот и всё. Дослужишься до старшей бабёнки в доме — сможешь капать всем на мозги, но мы-то знаем, как долго живут азиатские женщины…
Отличное сочетание интересной художественной линии романа и богатого этнографического материала, который, как подтверждают специалисты, очень точен. Учитывая, что китайская культура для нас по прихоти фразеологизмов — как китайская грамота, то приятно немножко расширить свой кругозор чужими руками.
Наложница генерала (1909–1933). Дикие лебеди
1. «Золотые лотосы длиной в три цуня»: Наложница генерала (1909–1933)
В пятнадцать лет моя бабушка стала наложницей генерала — в ту пору министра полиции в шатком правительстве Китая. На дворе стоял 1924 год, в стране царил хаос. Почти на всей территории страны, включая Маньчжурию, где жила бабушка, установилась власть генералов. Сватовство состоялось благодаря хлопотам ее отца — чиновника полиции из провинциального городка Исянь, находившегося на юго–западе Маньчжурии, примерно в полутораста километрах на север от Великой Китайской стены и в четырехстах километрах на северо–восток от Пекина.
Подобно большинству китайских городов, Исянь был построен как крепость. Его окружали возведенные в эпоху Тан (618–907 гг.) зубчатые стены толщиной в шесть и высотой в девять метров, с шестнадцатью караульными башнями, поставленными на равном расстоянии друг от друга, и такие широкие, что по ним можно было без труда проскакать верхом. В город вело четверо ворот (по четырем сторонам света), защищенных снаружи еще одними внешними воротами, а опоясывал все эти укрепления глубокий ров.
Главной городской достопримечательностью считалась высокая, богато украшенная башня из темно–коричневого камня, построенная в VI веке, когда в эти края пришел буддизм. По ночам с башни раздавался колокольный звон — так отмечали время, а порой и предупреждали о пожарах и наводнениях. Исянь был процветающим торговым городком. На близлежащих равнинах выращивали хлопок, кукурузу, гаолян, сою, кунжут, груши, яблоки и виноград. На пастбищах и холмах к западу от города крестьяне выпасали овец и крупный рогатый скот.
Мой прадед, Ян Жушань, родился в 1894 году, когда император еще правил Китаем и жил в Пекине. У власти стояли маньчжуры, потомки тех, что завоевали Китай в 1644 году. Яны были ханьцами, то есть этническими китайцами; они переселились на север от Китайской стены в поисках лучшей жизни.
Ян Жушань был единственным сыном в семье. Родители окружили его особой заботой, так как лишь сын мог сохранить фамилию, передав ее детям. В противном случае род прерывался, и, согласно китайским верованиям, совершалось величайшее преступление по отношению к предкам. Моего прадеда отдали в хорошую школу. Впоследствии ему предстояло сдать экзамены на чиновничью должность — в те времена главный предмет мечтаний большинства китайских мужчин. Должность давала власть, а власть — деньги. Без власти и денег невозможно было оградить себя от чиновничьих поборов и произвола. В стране царило беззаконие: суд был пристрастен, жестокость возведена в обычай и ничем не ограничена. Чиновник, обладавший властью, воплощал собой закон. Только став мандарином, человек незнатного происхождения мог вырваться из этого круга несправедливости и страха. Отец Яна решил, что не допустит, чтобы сын стал валяльщиком войлока, как он сам, и посвятил жизнь и свою, и всей семьи воспитанию наследника. Женщины брали надомную работу у местных портных и засиживались над шитьем до глубокой ночи. Из экономии они до предела прикручивали фитилек в масляных лампах и нещадно портили себе зрение; костяшки пальцев распухали от изнурительной работы.
По существовавшему обычаю, прадеда моего женили рано — в четырнадцать лет — на женщине старше его шестью годами. Считалось, что в обязанности супруги входит также и воспитание мужа.
Судьба его жены, моей прабабки, была типичной — в то время так жили миллионы китаянок. Происходила она из рода кожевников по фамилии У. Так как семья ее не отличалась ни образованностью, ни высоким социальным положением, а ее угораздило родиться девочкой, ей даже не дали имени. Как вторую дочь в семье, ее просто называли «девочкой номер два» (эр–ятоу). Отца она потеряла во младенчестве и росла у дяди. Когда ей было шесть лет, дядя как–то обедал с приятелем, чья жена была беременна. За обедом мужчины договорились, что, если родится мальчик, детей поженят. До свадьбы молодые ни разу не виделись. Любовь считалась делом чуть ли не постыдным, позором для семьи. И не потому, что находилась под запретом — в конце концов, в Китае существовала освященная веками традиция романтической любви; у девушек и юношей просто не могло быть случая полюбить друг друга: встречи до брака считались безнравственными, а кроме того, на супружество смотрели прежде всего как на долг, как на союз двух семей. Влюбиться можно было, если повезет, после свадьбы.
В четырнадцать лет мой выросший в четырех стенах прадедушка был еще ребенком. В первую брачную ночь он не пожелал взойти на супружеское ложе, лег в спальне у матери, и пришлось перенести его к невесте уже спящим. Но хотя он был избалованным мальчишкой, который даже одеться не мог сам, по словам жены, он уже знал, как «сеют детей». Моя бабушка родилась через год после свадьбы — в пятый день пятой луны, в начале лета 1909 года. Ей повезло больше, чем матери, потому что ей дали имя — Юйфан. Юй, то есть «яшма», — родовое имя всех потомков семьи в бабушкином поколении, а фан означает «душистые цветы».
Мир, в который она пришла, был совершенно непредсказуем. Маньчжурская династия, правившая Китаем больше двухсот шестидесяти лет, быстро теряла свое влияние. В 1894–1895–м годах Япония нанесла Китаю сокрушительное поражение и захватила часть Маньчжурии. В 1900 году восемь иностранных держав, подавив националистическое боксерское восстание (Боксерское восстание произошло в Северном Китае в 1899–1901 гг. Начато тайным обществом Ихэтуань («Общество справедливости и согласия»). Подавлено войсками Японии, Германии, Великобритании, Франции, США, Италии, Австро–Венгрии и России.), частично оставили свои войска в Маньчжурии, частично — у Китайской стены. В 1904–1905–м годах в маньчжурских степях шла жестокая война между Японией и Россией. Победа превратила Японию в главную боевую силу региона. В 1911 году пятилетний император Пу И был свергнут, и Китай стал республикой, которую на короткое время возглавил харизматический лидер Сунь Ятсен.
Новое республиканское правительство вскоре пало, и страна раздробилась на уделы. В Маньчжурии, на родине последней династии, усилились антиреспубликанские настроения. Иностранные державы, особенно Япония, стали открыто посягать на маньчжурские земли. В результате все общественные институты пришли в упадок, наступило безвластие, люди утратили моральные ориентиры. Многие пытались пробиться наверх, подкупая местных владык дорогими подарками: золотом, серебром, драгоценностями. Мой прадедушка был не так богат, чтобы купить себе теплое местечко в каком–нибудь большом городе, и к тридцати годам добился лишь чиновничьей должности в полицейском участке родного захолустного Исяня. Но у него были большие планы на будущее. И настоящее сокровище — дочь.
Моя бабушка была красавицей с овальным лицом, румяными щеками и светлой кожей. Длинные блестящие волосы она заплетала в косу, достававшую до пояса. Бабушка умела держаться скромницей (когда того требовали обстоятельства, то есть почти всегда), но под внешним спокойствием скрывался порывистый нрав. Она была небольшого роста — примерно метр шестьдесят — стройная, с покатыми плечами, что считалось верхом изящества.
Главным же ее достоинством были крошечные ножки, называемые по–китайски «золотыми лотосами длиной в три цуня» (сань–цунь–цзинь–лянь, цунь — китайская мера длины, примерно 3,3 см.). Это значило, что при ходьбе она напоминает «нежный ивовый побег, овеваемый весенним ветерком», как говорили китайские ценители женской красоты. Вид женщины, покачивающейся на крохотных ножках, должен был пробуждать в мужчине желание — отчасти потому, что ее хрупкость вызывала у него стремление защитить ее. Ноги бабушке забинтовали в двухлетнем возрасте. Ее мать, ходившая на таких же ножках, сначала спеленала ей ступни шестиметровым куском белой ткани, подогнув все пальцы, кроме большого, под подошву, потом придавила ногу в подъеме камнем, чтобы сломать кости. Бабушка кричала от страшной боли, умоляла мать перестать, и той пришлось заткнуть ей рот матерчатым кляпом. Не выдерживая мук, бабушка несколько раз падала в обморок.
Этот процесс продолжался несколько лет. Даже сломанные ступни следовало держать забинтованными день и ночь, потому что без повязки они сразу начали бы срастаться. Годами бабушка жила в состоянии непрестанной, изнуряющей боли. Когда она умоляла мать разбинтовать ноги, та плакала и говорила, что небинтованные ноги сделают ее несчастной и что это делается для ее же блага.
В те времена, когда женщина выходила замуж, семья жениха прежде всего проверяла, какие у нее ноги. Большие, то есть нормальные, ноги были губительны для репутации всего дома. Свекровь приподнимала край длинной юбки невесты и, если ступни оказывались длиннее четырех цуней, с презрением срывала юбку и отходила в сторону, оставив невесту под критическими взглядами гостей, глазевших на ее ноги и отпускавших оскорбительные замечания. Порой мать, сжалившись над дочерью, разбинтовывала ей ступни; но когда девочка вырастала и сталкивалась с презрением в семье мужа и осуждением общества, то винила за слабость мать.
По преданию, обычай бинтовать ноги был введен тысячу лет тому назад одной из императорских наложниц. Дело было не только в том, что вид женщины, хромающей на крошечных ножках, казался мужчинам привлекательным, — им также необычайно нравилось играть с забинтованными ножками, неизменно обутыми в шелковые вышитые туфельки. Ведь даже повзрослев, женщины не могли снять повязки, потому что тогда ступни сразу начинали расти. Дозволялось только, ослабив бинты на ночь, надеть туфли на мягкой подошве. Мужчинам редко доводилось видеть ножки босыми — они обычно бывали покрыты струпьями и без бинтов источали дурной запах. Я с детства помню, как бабушку вечно мучили боли. Когда мы возвращались домой с покупками, она сразу же опускала ноги в таз с горячей водой, вздыхая с облегчением. Затем она принималась обрезать кусочки омертвелой кожи. Болели не только сломанные кости, но и подушечки пальцев с вросшими в них ногтями.
По иронии судьбы, моей бабушке забинтовали ноги как раз тогда, когда этот обычай стал уходить в прошлое. Ее сестра, родившаяся в 1917 году, уже не знала подобных мучений — с бинтованием ног было покончено.
Тем не менее, когда бабушка была девочкой, в таком маленьком городке, как Исянь, по–прежнему считалось, что без маленьких ножек хорошей партии не сделать. Но это было только начало — отец хотел воспитать из дочери благородную даму или высококлассную куртизанку. Вопреки общепринятому в ту пору мнению, что добродетельная женщина из низов должна быть неграмотной, он отдал ее в городскую школу для девочек, учрежденную в 1905 году. Бабушка также обучалась игре в китайские шахматы, маджонг (Маджонг — правильнее: мацзян, китайская азартная игра вроде домино) и шашки, брала уроки рисования и вышивки. Более всего ей нравилось изображать уток–мандаринок (символ любви, потому что они всегда плавают парами), — она расшивала ими крошечные туфельки, которые сама для себя мастерила. Чтобы сделать список ее достоинств совершенно блестящим, к ней пригласили учителя музыки, наставлявшего ее в игре на цине — инструменте наподобие цитры.
Бабушка считалась первой красавицей в городе. Местные жители говорили, что она словно «журавль среди кур». В 1924 году ей было пятнадцать лет, и отец ее волновался, как бы единственное его сокровище не перезрело, обманув его надежды на безбедную жизнь. Как раз тогда в городок приехал генерал Сюэ Чжихэн, главный инспектор столичной полиции в пекинском военном правительстве.
Сюэ Чжихэн родился в 1876 году в уезде Лулун, что в полутораста километрах к востоку от Пекина — чуть южнее Великой стены, там, где обширная северокитайская равнина встречается с горами. Он был старшим из четырех сыновей сельского учителя.
Сюэ Чжихэн обладал красивой, внушительной внешностью, производившей впечатление на всех, кто с ним встречался. Несколько слепых прорицателей предсказали, ощупав его лицо, что он взлетит высоко. Он был одаренным каллиграфом, а это чрезвычайно ценилось. В 1908 году Лулун посетил военный диктатор Ван Хуайцин. Он обратил внимание на изящную надпись на табличке у входа в главный храм и пожелал встретиться с ее автором. Тридцатидвухлетний Сюэ понравился Вану, и генерал взял его к себе в адъютанты.
Тот проявил незаурядные способности и вскоре был назначен интендантом. Непрерывно разъезжая по делам службы, он попутно открывал собственные продовольственные магазины вокруг Лулуна и по другую сторону Великой стены — в Маньчжурии. Его звезда разгорелась еще ярче после того, как он помог генералу Вану подавить восстание во Внутренней Монголии. Стремительно нажив состояние, он построил по собственному плану особняк в Лулуне — там была восемьдесят одна комната.
За десятилетие, прошедшее после краха империи, ни одно правительство не сумело распространить свое влияние на всю территорию страны. Военные диктаторы вступили в борьбу за контроль над центральным пекинским правительством. В начале 1920–х годов главную роль в этом номинальном правительстве играла группировка генерала У Пэйфу, в которую входил Сюэ. В 1922 году он стал главным инспектором столичной полиции и одним из начальников находившегося в Пекине департамента общественных работ. Ему подчинялись двадцать областей по обе стороны Китайской стены и более десяти тысяч полицейских, конных и пеших. Должность в полиции обеспечивала Сюэ власть, а в департаменте общественных работ — высокое покровительство.
Однако о вассальной верности в те времена говорить не приходилось. В мае 1923 года группировка генерала Сюэ решила избавиться от президента Ли Юаньхуна, которого сама же привела к власти годом ранее. Объединившись с генералом–христианином по имени Фэн Юйсян, прославившимся тем, что он окрестил все свои войска разом, полив их водой из пожарной кишки, Сюэ мобилизовал десятитысячную армию и окружил главные правительственные здания, требуя, чтобы обанкротившиеся власти выплатили жалование, которое задолжали его солдатам. Главная же цель состояла в том, чтобы унизить президента Ли и заставить его подать в отставку. Президент ответил отказом, и тогда Сюэ приказал своим людям отключить воду и электричество в президентском дворце. Через несколько дней дальнейшее пребывание там стало невозможно, и в ночь на 13 июня президент Ли бежал из своей зловонной резиденции в портовый город Тяньцзинь, расположенный в 115 километрах к юго–востоку.
В Китае полномочия должностного лица всегда были неотделимы от права пользования печатями. Любой документ, даже подписанный президентом, считался недействительным, если не был скреплен соответствующей печатью.
Понимая, что никто не может стать президентом без печатей, президент Ли спрятал их у одной из своих наложниц, которая в ту пору находилась в пекинской больнице, основанной французскими миссионерами.
Когда президент Ли уже приближался к Тяньцзиню, его поезд остановили вооруженные полицейские и приказали ему отдать печати. Поначалу он не признавался, где они спрятаны, но несколько часов спустя подчинился. В три часа ночи генерал Сюэ отправился в больницу. Когда он появился у кровати наложницы, та сперва не удостоила его даже взглядом: «Как я могу отдать президентские печати простому полицейскому?» — надменно спросила она. Но генерал Сюэ в своем ослепительный парадном мундире выглядел так внушительно, что вскоре она послушно отдала ему требуемое.
В течение последующих четырех месяцев Сюэ и его полицейские сделали все возможное, чтобы в результате так называемых «первых китайских выборов», которые были узаконенным надувательством, победил Цао Кунь, креатура его партии. Следовало подкупить 804 депутатов парламента. Сюэ и генерал Фэн выставили в здании парламента свою охрану и обещали щедрое вознаграждение всем, кто проголосует «правильно», вследствие чего многие депутаты поспешили вернуться из своих провинций. К моменту, когда для выборов все было готово, в Пекин уже прибыло 555 членов парламента. За четыре дня до голосования, после долгого торга, они получили по пять тысяч серебряных юаней, что составляло весьма существенную сумму. 5 октября 1923 года Цао Кунь 480–ю голосами был избран президентом Китая. В награду Сюэ был произведен в полные генералы. Наград удостоились и семнадцать «особых советников» — любовницы и наложницы различных диктаторов и генералов. Этот эпизод печально известен в китайской истории как пример инсценированных выборов. О нем до сих пор вспоминают те, кто считает, что Китаю противопоказана демократия.
На следующий год в начале лета генерал Сюэ посетил Исянь. Город, хотя и небольшой, занимал стратегически важное положение. Именно здесь кончалась власть пекинского правительства и начиналась область влияния могущественного северо–восточного диктатора Чжан Цзолиня, известного под именем Старый Маршал. Официально генерал Сюэ совершал инспекционную поездку, но у него были в этих местах и личные интересы. В Исяне ему принадлежали главные зерновые склады и крупнейшие лавки, а также ссудная касса, которая одновременно выпускала и собственные деньги, имевшие хождение в городе и округе.
Для моего прапрадеда то был единственный в своем роде шанс — из тех, что выпадают раз в жизни: никогда еще он не оказывался так близко к столь важной персоне. Благодаря интригам обеспечив себе возможность сопровождать генерала Сюэ, он объявил жене, что попытается выдать за него дочь. Не то, чтобы он советовался с женой, — просто ставил ее в известность. Таковы были тогдашние обычаи, но дело было не только в обычаях: прапрадед презирал жену. В ответ она заплакала, но смолчала. Он приказал ей ни слова не говорить дочери. О том, чтобы спросить у той, согласна ли она, не могло быть и речи: брак был сделкой, не имевшей отношения к чувствам. Дочери узнавали обо всем уже после того, как семьи договаривались о свадьбе.
Прапрадед понимал, что действовать нужно исподволь. Прямое предложение руки дочери понизило бы цену товара, можно было нарваться на отказ. Генералу Сюэ следовало продемонстрировать, какое сокровище ему достанется. В те дни приличная женщина не имела случая встретиться с чужим мужчиной, поэтому Яну предстояло придумать, как продемонстрировать генералу дочь. Встреча должна была выглядеть случайной.
В Исяне имелся величественный девятисотлетний буддийский храм, построенный из драгоценных пород дерева и подымавшийся почти на тридцать метров в высоту. Он стоял в чудесной местности, в кипарисовой роще, занимавшей более двух квадратных километров. Внутри восседал девятиметровый ярко расписанный деревянный Будда, а стены украшали фрески, повествующие о его жизни. Ян, конечно, не мог не привести сюда высокого гостя. А храмы были одними из немногих мест, куда приличные женщины могли ходить сами.
В определенный день бабушке велели туда отправиться. Желая продемонстрировать свое благоговение перед Буддой, она сначала приняла ароматические ванны и несколько часов медитировала перед курильницей в маленькой кумирне: перед молитвой в храме следовало привести себя в состояние полного спокойствия и отрешености от всех тревог. В путь она отправилась в наемном экипаже в сопровождении служанки. На бабушке была юбка в складку с мелким цветочным узором, вышитым по розовому полю, и нежно–голубая — цвета утиного яйца — кофта с золотым кантом, подчеркивавшим простоту и изящество линий, с застежками–бабочками по правому борту. Свои длинные черные волосы она заплела в косу и приколола к ним шелковый темно–зеленый пион редчайшего сорта. Она не накрасилась, но обильно надушилась, как надлежало паломнице. Зайдя в храм, она преклонила колени перед огромным Буддой. Отбив перед деревянным изваянием несколько земных поклонов, она осталась на коленях, сложив руки в молитвенном жесте.
В таком положении ее и застали отец с генералом Сюэ. Они смотрели на нее из темного прохода. План прадеда удался. Поза бабушки позволяла видеть не только ее шелковые шаровары, обшитые золотой нитью, как и кофта, но и крошечные ножки в вышитых атласных туфельках.
Помолившись, бабушка трижды поклонилась Будде до земли. Вставая, слегка пошатнулась, что выглядело естественно — трудно устоять на бинтованных ножках, — и оперлась на руку служанки. В это время к ней направились генерал Сюэ и ее отец. Бабушка зарделась, опустила голову, повернулась и устремилась прочь — в полном соответствии с этикетом. Ее отец сделал шаг вперед и представил ее генералу. Она поклонилась, не поднимая головы.
Как и пристало человеку его положения, генерал не стал обсуждать эту встречу с Яном, довольно мелкой сошкой, но тот видел, что он очарован. Далее предстояло развить успех. Пару дней спустя Ян, пойдя на огромные траты, снял лучший в городе театр, заказал местную оперу и пригласил почетного гостя, генерала Сюэ. Театр, по распространенному в Китае обычаю, имел форму прямоугольника: с трех сторон под открытым небом располагались деревянные сидения, четвертой стороной служила сцена, лишенная занавеса и каких–либо декораций. Зал скорее напоминал кафе, чем европейский театр. Мужчины сидели за столами на открытой площадке, ели, пили и громко разговаривали во время представления. В стороне на возвышении находился своеобразный бельэтаж, где за столиками поменьше скромно сидели дамы, а позади стояли их служанки. Прадед посадил свою дочь так, чтобы ее хорошо было видно с места генерала Сюэ.
Она была одета гораздо более пышно, чем в храме. Ее стан облекало богато украшенное вышивкой атласное платье, а в прическе сверкали драгоценности. На этот раз она не скрывала природной живости и веселости, смеялась и болтала с подругами. Генерал Сюэ почти не смотрел на сцену.
После представления началась традиционная китайская игра — разгадывание загадок на фонарях. В одном зале играли мужчины, в другом — женщины. В каждой комнате висели десятки искусно сделанных бумажных фонарей с наклеенными на них стихотворными загадками, и тот, кто давал больше правильных ответов, выигрывал приз. Среди мужчин победителем оказался, конечно, генерал Сюэ. Среди женщин — бабушка.
Ян уже предоставил генералу возможность оценить красоту и ум своей дочери. Теперь ей следовало блеснуть талантами. Через два дня он пригласил генерала к себе на ужин.
Вечер был ясный, теплый, светила полная луна — классическая обстановка для того, чтобы слушать цинь. Отужинав, мужчины уселись на веранде, а бабушке было велено играть в саду. Со шпалеры над головой свешивались цветы, кругом благоухал жасмин — генерал был в восторге. Позднее он признался бабушке, что ее игра в лунный вечер пленила его сердце. Когда родилась моя мать, он назвал ее Баоцинь, что значит «Драгоценная цитра».
В тот же вечер он сделал предложение — не самой бабушке, разумеется, а ее отцу. Он говорил не о женитьбе — всего лишь о том, чтобы взять бабушку в наложницы, но Ян ничего другого и не ожидал. Он не сомневался, что семья Сюэ давным–давно подыскала генералу подходящую партию, да и в любом случае семья Ян была слишком скромной. Надеяться можно было разве только на то, что такому человеку, как генерал, полагалось иметь наложниц. Жены были не для удовольствия — этой цели служили наложницы. Наложница могла обрести немалую власть, но ее общественный статус в корне отличался от положения жены. Наложница была своего рода узаконенной любовницей, которую заводили и бросали по первой прихоти.
О предстоящем событии бабушка впервые узнала от своей матери всего за несколько дней до него. Бабушка склонила голову и заплакала. Сама мысль о том, что она станет наложницей, была ей ненавистна, но отец уже принял решение, а о том, чтобы противоречить родителям, нечего было и думать. Подвергать сомнению родительское решение считалось «непочтительным», а непочтительность приравнивалась к измене. Да и если бы она отказалась подчиниться воле отца, никто бы не принял этого всерьез: люди сочли бы, что она просто показывает, как ей хочется остаться с родителями. Единственным способом сказать «нет» было самоубийство. Бабушка закусила губу и не издала ни звука. В сущности, она и не могла ничего сказать, даже «да» выглядело бы грубостью, означающей, что ей не терпится покинуть родителей.
Видя, как она горюет, мать стала внушать ей, что эта партия — в их положении самая лучшая. Муж объяснил ей, как могуществен генерал: «В Пекине говорят: «Когда генерал Сюэ топает ногой, весь город трясется»». На самом деле на бабушку произвела впечатление его безупречная военная выправка. Ей льстили и комплименты в ее адрес, сказанные генералом Яну, — цветистые и очаровательные. Ни один мужчина в городе не мог сравниться с Сюэ. В пятнадцать лет она не имела ни малейшего представления о том, что значит быть наложницей, и думала, что сумеет завоевать его любовь и обрести счастье.
Генерал изрек, что она сможет остаться в Исяне, в доме, который он купит специально для нее. Это означало, что она будет жить поблизости от своей семьи, и, что еще важнее, ей не придется переселяться в его особняк, а значит — зависеть от его жены и других наложниц: все они были бы выше по статусу. В доме такого вельможи, как генерал Сюэ, женщины были пленницами, жившими в постоянных ссорах, вызванных главным образом чувством неуверенности — защитой им могла служить только благосклонность мужа. Поэтому отдельный дом, а также полная свадебная церемония, обещанные генералом, были очень важны для бабушки. Это означало, что она и вся ее семья обретут немалый престиж. Наконец, она надеялась, что теперь отец успокоится и будет лучше относиться к матери.
Госпожа Ян страдала эпилепсией и потому чувствовала себя недостойной мужа. Она всегда была ему покорна, а он относился к ней как к пустому месту, ни капли не заботясь о ее здоровье. Многие годы он попрекал ее тем, что она не родила ему сына. После рождения моей бабушки у прабабушки было несколько выкидышей, и только в 1917 году родился второй ребенок — но тоже девочка.
Прадед мечтал накопить денег на наложницу. «Свадьба» приближала исполнение этого желания, потому что генерал осыпал семью, и прежде всего прадеда, подарками. Причем роскошными, достойными такого дарителя, как генерал.
В день бракосочетания у дома семьи Ян остановился паланкин, украшенный тяжелой алой парчой и атласом. Впереди шла процессия со знаменами, табличками и шелковыми фонарями, расписанными золотыми фениксами — самым почитаемым символом женщины. В соответствии с традицией, церемония состоялась вечером, и красные фонари светились в полутьме. Оркестр из барабанов, тарелок и оглушительных духовых играл бравурные мелодии. Хорошая свадьба не могла не сопровождаться грохотом, потому что тишина воспринималась как знак чего–то постыдного. Бабушку облачили в яркие вышитые одежды, а голову и лицо спрятали под красным шелковым покрывалом. В новый дом ее везли на паланкине восемь носильщиков. В паланкине было душно и очень жарко, и она осторожно приоткрыла занавес. Выглянув из–под покрывала, она с удовольствием увидела, как люди на улицах провожают процессию глазами. Простая наложница могла рассчитывать лишь на маленький паланкин, покрытый невзрачным хлопком цвета индиго, несли бы его двое, от силы четверо, и не было бы ни процессии, ни музыки. Паланкин обнесли вокруг всего города, мимо всех четырех ворот, как того требовал торжественный ритуал, следом на тележках катили дорогие свадебные подарки, выставленные на всеобщее обозрение в больших плетеных корзинах. Показавшись всему городу, она направилась в свой новый дом — просторный роскошный особняк. Бабушка была довольна: она чувствовала, что помпезность церемонии принесла ей уважение и престиж. Исяньские старожилы отродясь не видели ничего подобного.
У дома ее ждал окруженный местными чиновниками Сюэ в полном генеральском облачении. Гостиная — центральное место в доме — сияла от блеска красных свечей и ослепительных газовых ламп. Здесь он и она поклонились табличкам Неба и Земли, потом — друг другу, а затем, в соответствии с обычаем, бабушка удалилась в брачные покои одна, а генерал Сюэ с мужчинами отправился на роскошный банкет.
Генерал три дня не выходил из дома. Бабушка была счастлива. Она думала, что любит его, а он относился к ней с грубоватой нежностью. И не говорил с ней ни о чем серьезном, следуя традиционному изречению: «Волос долог, да ум короток». Китайский мужчина должен был оставаться сдержанным и величественным даже в кругу семьи. Поэтому бабушка вела себя смиренно, по утрам массировала ему пальцы ног, а вечером играла на цине. Через неделю он внезапно заявил, что уезжает. Куда, он не сказал, и она знала, что спрашивать не стоит. Ей надлежало ждать, пока он вернется. Ждать пришлось шесть лет.
В сентябре 1924 года началась схватка между двумя основными военными группировками Северного Китая. Генерал Сюэ стал заместителем главнокомандующего пекинским гарнизоном, но несколько недель спустя его прежний союзник генерал Фэн, диктатор–христианин, перешел на сторону противника. 3 ноября Цао Кунь, которого генералы Сюэ и Фэн годом ранее посадили в президентское кресло, был вынужден подать в отставку. В тот же день пекинский гарнизон распустили, а через два дня расформировали и пекинскую полицию. Генералу Сюэ пришлось спешно покинуть столицу. Он укрылся в собственном доме в Тяньцзине — на территории французской концессии, где обладал статусом неприкосновенности. Именно сюда год назад бежал президент Ли, когда генерал Сюэ изгнал его из президентского дворца.
Жившая в Исяне бабушка оказалась в самой гуще вновь вспыхнувшей войны. Армии соперничавших диктаторов боролись за контроль над северо–востоком, причем особое значение имели города, стоявшие вдоль железных дорог, тем более транспортные узлы, такие как Исянь. Вскоре после отъезда генерала Сюэ бои докатились до самых его стен, сражения шли прямо у городских ворот. Повсеместно распространилось мародерство. Одна итальянская оружейная фирма заявила севшим на мель генералам, что в счет долга готова принять «трофейные деревни». Изнасилования были в порядке вещей. Как и многим другим женщинам, бабушке пришлось вымазать лицо сажей, чтобы выглядеть грязной и уродливой. К счастью, на этот раз Исянь отделался легко. Сражения постепенно сместились к югу, и город вернулся к нормальной жизни.
Для бабушки жить «нормальной» жизнью значило придумывать, как бы получше убить время в своем огромном доме. То была типичная постройка в северокитайском стиле: жилые здания располагались по трем сторонам четырехугольника. С четвертой, южной стороны ее замыкала двухметровая стена с круглыми «лунными» воротами, выходившими во внешний двор, который, в свою очередь, запирался двойными воротами с круглым латунным молотком.
Такие дома строились в расчете на суровый климат с ледяной зимой и знойным летом, почти без осени и весны. Летом температура поднималась выше 35° по Цельсию, зимой же опускалась до–30°, а из Сибири через степи дул пронизывающий ветер. Большую часть года пыль разъедала глаза, впивалась в кожу, и людям часто приходилось прятать лицо под маской, а то и обматывать всю голову. В закрытых двориках окна основных комнат выходили на юг, чтобы впустить как можно больше света; северные стены встречали натиск пыли и ветра. В этой части дома помещались гостиная и бабушкина спальня. В боковых флигелях — службы, там жила челядь. Полы были выложены плиткой, деревянные окна затянуты бумагой, островерхая крыша покрыта гладкой черной черепицей.
По местным понятиям, дом был роскошным — он значительно превосходил жилище ее родителей, — но бабушка чувствовала себя несчастной и одинокой. У нее была прислуга: привратник, повар и две горничные, в чьи обязанности входила не только работа по дому, но и слежка за хозяйкой. Привратнику было приказано ни под каким видом не выпускать бабушку одну. Перед отъездом генерал Сюэ рассказал ей, в качестве предостережения, историю одной из своих наложниц. Узнав, что у той была интрижка со слугой, он велел привязать ее к кровати и заткнуть рот кляпом. Затем на кляп стали капать неразбавленный спирт, и женщина постепенно задохнулась. «Конечно, я не мог порадовать ее быстрой смертью. Для женщины нет низости большей, чем предать своего мужа», — сказал он. К женской неверности генерал относился гораздо строже, чем к мужской: «Любовника я просто застрелил», — добавил он непринужденно. Бабушка так и не узнала, произошло ли все это на самом деле, но в пятнадцать лет такой рассказ, как и ожидалось, напугал ее до смерти.
С того времени бабушка жила в постоянном страхе. Не имея возможности выходить на улицу, она принуждена была создать свой мир в четырех стенах. Но даже здесь она не была полноправной хозяйкой, и ей приходилось постоянно угождать слугам, чтобы те не возвели на нее напраслину, а это настолько вошло у них в обыкновение, что она почти не надеялась остановить их. Она осыпала их подарками и устраивала игру в маджонг, потому что выигравший обязан был давать слугам щедрые чаевые.
Она не испытывала нехватки в деньгах. Генерал регулярно посылал ей содержание, которое каждый месяц доставлял управляющий его ссудной кассы. Он же оплачивал ее проигрыши.
Игра в маджонг была обычным времяпрепровождением наложниц по всему Китаю. Как и в курении опиума, который был легко доступен, в нем видели средство держать таких, как она, в состоянии одурения и покорности. Многие наложницы, борясь с одиночеством, становились наркоманками. Генерал убеждал бабушку приобрести эту привычку, но она его не послушала.
Пожалуй, единственным предлогом, позволявшим ей покидать дом, служила опера. А вообще ей приходилось по целым дням сидеть дома. Она много читала, в основном пьесы и романы, и ухаживала за любимыми цветами: бальзамином, гибискусом, ялапой и китайской розой, которые, как и карликовые деревья, выращивала у себя во дворе в горшках. Другим утешением пленницы, сидевшей в золотой клетке, была кошка. Правда, бабушке дозволялось навещать родителей, но смотрели на это неодобрительно, и оставаться там на ночь не разрешалось. Хотя только с родителями и можно было поговорить, посещала она их с тяжелым чувством. Отец благодаря родству с генералом Сюэ получил пост заместителя начальника полиции, приобрел землю и другую собственность. Каждый раз, когда она открывала рот, чтобы посетовать на свои несчастья, отец начинал ее отчитывать — твердил, что добродетельная женщина должна держать свои чувства в узде и не иметь иных желаний, кроме как выполнять свой долг перед мужем. Скучать по мужу было правильно и добродетельно — женщине не пристало жаловаться. На самом–то деле, добродетельной женщине вообще не полагалось иметь свою точку зрения, и уж во всяком случае она никак не могла бесстыдно позволить себе ее высказывать. Частенько он поминал китайскую поговорку: «Если ты замужем за петухом, слушайся петуха; если замужем за псом, слушайся пса».
Миновало шесть лет. Вначале пришло несколько писем, потом наступило полное молчание. У бабушки не было ни малейшей возможности разрядить свою нервную и сексуальную энергию, она не могла даже мерить шагами комнаты — лишь осторожно семенила на маленьких ножках. Сперва, надеясь получить от генерала хоть какую–нибудь весточку, она то и дело воскрешала в памяти свою короткую жизнь с ним и ностальгически вспоминала даже свое полное физическое и психологическое ему подчинение. Бабушка очень скучала по генералу, хотя и знала, что она лишь одна из множества его наложниц, рассеянных, должно быть, по городам и весям всего Китая, и никогда не мечтала провести с ним рядом жизнь; и все же тосковала, ведь он был ее единственной надеждой на сносное существование.
Но недели превращались в месяцы, а месяцы — в годы, и тоска ее притупилась. Постепенно бабушка поняла, что она — игрушка, к которой он вернется, когда ему заблагорассудится. Теперь ей не на чем было сосредоточить бушевавшие в душе чувства. Загнанные в смирительную рубашку, они иногда вырывались на свободу, и тогда бабушка не знала, что с собой делать. Порой она теряла сознание и падала на пол. Такие обмороки повторялись потом до конца ее жизни.
Однажды — шесть лет спустя после того, как он «ненадолго» отлучился из дому — генерал вернулся. Встреча весьма отличалась от того, о чем она мечтала в начале их разлуки. Тогда она думала, что отдастся ему безоглядно, но теперь находила в себе лишь сдержанную почтительность. Ее также мучило беспокойство, что она, быть может, обидела кого–нибудь из слуг и они оговорят ее, чтобы снискать расположение хозяина и погубить ее. Но все прошло гладко. Генерал, которому было уже за пятьдесят, казалось, смягчился и выглядел далеко не так величественно. Как она и ожидала, он ни слова не сказал о том, где был, почему столь неожиданно ее покинул и зачем приехал, а она и не спрашивала. И не только потому, что не хотела получить выговор за любопытство, — ей было все равно.
В действительности все это время генерал находился совсем неподалеку. Он вел спокойную жизнь богатого, удалившегося на покой чиновника, деля свой досуг между домом в Тяньцзине и загородным особняком в Лулуне. Мир, где он некогда блистал, уходил в прошлое. Генералы, как и система вассальной зависимости, уже ничего не значили: большая часть Китая управлялась единой силой — Гоминьданом, то есть националистами, возглавляемыми Чан Кайши. В ознаменование разрыва с прошлым хаосом и начала новой, стабильной жизни Гоминьдан перенес столицу из Пекина («Северной столицы») в Нанкин («Южную столицу»). В 1928 году японцы, проявлявшие в регионе все большую активность, убили правителя Маньчжурии Чжан Цзолиня — Старого Маршала. Его сын, Чжан Сюэлян (известный как Молодой Маршал), примкнул к Гоминьдану и формально объединил Маньчжурию и остальной Китай, хотя Гоминьдан так и не смог реально взять власть в Маньчжурии в свои руки.
Генерал Сюэ пробыл в доме бабушки недолго. Точно так же, как и в первый раз, через несколько дней он внезапно объявил, что уезжает. В ночь накануне отъезда он попросил бабушку отправиться в Лулун вместе с ним. У нее замерло сердце. Если бы он приказал ей ехать, это означало бы пожизненное заключение в одном доме с его женой и наложницами. Бабушка была в смятении. Массируя ему ноги, она смиренно умоляла генерала позволить ей остаться в Исяне. Она поблагодарила его за необычайную доброту, с какой он разрешил ей в свое время не расставаться с родителями, и мягко напомнила, что мать ее нездорова: у той только что родился третий ребенок, желанный сын. Она сказала, что хотела бы исполнить свой дочерний долг, не переставая, конечно же, служить ему, мужу и повелителю, всякий раз, когда он удостоит Исянь своим посещением. На следующий день она уложила его вещи, и он отбыл в одиночестве. Уезжая, он, как и при своем появлении, осыпал ее драгоценностями: золотом, серебром, нефритом, жемчугом и изумрудами. Подобно многим мужчинам его сорта, он верил, что таков путь к женскому сердцу. Ведь для женщин вроде моей бабушки драгоценности были единственным надежным обеспечением в жизни.
Вскоре бабушка поняла, что беременна. В семнадцатый день третьей луны, весной 1931 года, она родила девочку — мою маму. Она написала об этом генералу Сюэ и получила ответ с указанием назвать дочку Баоцинь и привезти ее в Лулун, как только обе они будут в силах совершить долгое путешествие.
Бабушка была на седьмом небе от счастья, ведь теперь у нее был ребенок. Она обрела цель в жизни и отдавала всю свою любовь и энергию дочери. Год она прожила счастливо. Генерал Сюэ не раз просил ее приехать в Лулун, но ей неизменно удавалось найти какую–нибудь отговорку. Затем, в середине лета 1932 года, пришла телеграмма: генерал Сюэ тяжко болен и бабушка должна незамедлительно явиться вместе с дочерью. Тон телеграммы давал понять, что на этот раз отказаться невозможно.
До Лулуна было более трехсот километров, и для бабушки, которая никогда никуда не ездила, это означало дальнюю дорогу. Дополнительное затруднение представляли собой забинтованные ножки: бабушка не могла нести багаж, тем более с маленьким ребенком на руках. Она решила взять с собой младшую сестру — четырнадцатилетнюю Юйлань, которую звала просто Лань.
Поездка была опасной. Китай опять сотрясала война. В сентябре 1931 года Япония, непрерывно расширявшая свое влияние в регионе, предприняла крупномасштабное наступление на Маньчжурию, и 6 января 1932 года японские войска заняли Исянь. Два месяца спустя японцы объявили о создании нового государства, названного ими Маньчжоу–го («Страна маньчжур»), которое занимало большую часть северо–восточного Китая, то есть территорию размером с Францию и Германию, вместе взятые. Японцы утверждали, что Маньчжоу–го — независимая страна, но на самом деле ею управляли из Токио. Во главе государства поставили Пу И, последнего императора Китая, лишенного престола еще ребенком. Вначале он назывался «руководителем правительства»; позднее, в 1934 году, его провозгласили императором. Все это мало что значило для бабушки, почти лишенной связей с внешним миром. Большая часть населения фаталистически относилась к происходившему вокруг, поскольку что–либо изменить была не в силах. В глазах многих Пу И был законным правителем, маньчжурским императором и Сыном Неба. За двадцать лет, прошедшие после республиканской революции, в стране так и не сформировалось общество, способное выработать новую, немонархическую систему правления. Кроме того, у жителей Маньчжурии отсутствовало сколько–нибудь ясное представление о том, что они жители страны под названием Китай.
Жарким летним днем 1932 года бабушка, ее сестра и моя мама сели в Исяне в поезд и отправились на юг. Они покинули пределы Маньчжурии, проехав городок Шаньхайгуань, где Великая стена спускается с гор к морю. Когда паровоз с пыхтением мчался по прибрежной равнине, они могли видеть, как меняется пейзаж: в отличие от голой, коричнево–желтой почвы маньчжурских степей, земля здесь была темной, а растительность — густой, почти пышной по сравнению с северо–востоком. Миновав Великую стену, поезд повернул в сторону от моря и примерно час спустя прибыл в город Чанли, где они увидели перед собой здание с зеленой крышей, похожее на вокзал в каком–нибудь сибирском городе.
Бабушка наняла телегу и поехала по ухабистой пыльной дороге на север, по направлению к особняку генерала Сюэ, который находился километрах в тридцати, у стены городка Яньхэин, бывшего крупного военного лагеря, где часто появлялись маньчжурские императоры в окружении свиты. По этой причине дорога носила величественное название Императорского пути. Ее обрамляли тополя, сверкавшие на солнце светло–зеленой листвой. За ними расстилались персиковые сады, прекрасно плодоносившие на песчаных почвах. Однако бабушка, утомленная пылью и тряской, не могла наслаждаться чудесными видами. Все ее мысли были сосредоточены на том, что их ждет в конце пути.
Особняк с первого взгляда поразил ее своей величественностью. Огромные главные ворота охраняла вооруженная стража, застывшая по стойке «смирно» рядом с гигантскими статуями лежащих львов. В ряд выстроились восемь каменных столбиков для привязи лошадей: половина из них имела форму слонов, другая половина — обезьян. Эти животные были выбраны неслучайно: по–китайски одинаково звучат слова «слон» и «высокий пост» (сян), «обезьяна» и «аристократия» (хоу).
Когда телега через главные ворота въехала во внутренний двор, бабушка увидела перед собой лишь высокую пустую стену. В стороне она заметила вторые ворота. То был классический китайский прием: маскировочная стена, не дававшая посторонним заглядывать в чужой двор, а врагам — прицеливаться и стрелять через переднюю дверь. Как только они въехали во внутренние ворота, рядом с бабушкой откуда ни возьмись появилась служанка и бесцеремонно унесла ребенка. Другая служанка повела бабушку вверх по лестнице в гостиную жены генерала Сюэ. Войдя в комнату, бабушка встала на колени и коснулась головой земли со словами: «Здравствуйте, госпожа» — как того требовал этикет. Бабушкину сестру в комнату не допустили, а велели стоять снаружи — как служанке. В этом не было ничего особенного: родственники наложницы членами семьи не считались. После того, как бабушка отбила достаточное число поклонов, жена генерала позволила ей встать, формой обращения дав понять, что в домашней иерархии она занимает место младшей наложницы, что было ближе к статусу привилегированной служанки, чем жены.
Жена генерала велела ей сесть. Бабушке нужно было молниеносно принять решение. В традиционном китайском доме место, где человек сидит, соответствует его положению. Жена генерала Сюэ сидела в северной части комнаты, как ей и подобало. Рядом, отделенный от нее столиком, стоял другой стул, тоже обращенный к югу: то было место генерала. Вдоль стен стояли в ряд стулья для людей разного статуса. Бабушка засеменила назад и села на один из стульев, располагавшихся у самой двери, чтобы показать свое смирение. Тогда жена попросила ее сесть поближе — совсем чуть–чуть. Она должна была проявить некоторое великодушие.
Когда бабушка села, жена сказала ей, что теперь дочь будет воспитываться как ее (законной жены) собственный ребенок и называть мамой ее, а не родную мать. Бабушке же следовало держаться с ребенком так, как полагалось младшей наложнице.
Позвали служанку, чтобы она увела бабушку. У бабушки разрывалось сердце, но она дала себе волю и разрыдалась только в своей комнате. У нее еще были красные глаза, когда ее отвели ко второй наложнице генерала Сюэ, его любимице, управлявшей хозяйством. Она была красивая, с тонким лицом и, к бабушкиному удивлению, отнеслась к ней вполне сочувственно. Однако бабушка не позволила себе поплакать с ней вместе. В этой новой, непривычной обстановке, интуитивно чувствовала она, лучшей тактикой была осторожность.
как в Китае проходило «бинтование ног»
Истоки китайского «бинтования ног», как и традиции китайской культуры в целом, восходят к седой древности, к 10-му веку. В старом Китае девочкам начинали бинтовать ноги с 4-5-летнего возраста (грудные младенцы еще не могли терпеть муки от тугих бинтов, калечивших их стопы). В результате этих мучений где-то к 10-ти годам у девочек формировалась примерно 10-сантиметровая “лотосовая ножка”.
Размеры “лотосовой ножки” стали важным условием при заключении браков. Невесты с большими ногами подвергались насмешкам и унижениям, так как были похожи на женщин из простонародья, которые трудились в полях и не могли позволить себе роскошь бинтования ног.
Институт «бинтования ног» расценивался как необходимый и прекрасный, практикующийся аж десять веков. Правда, редкие попытки «освобождения» ступни все же предпринимались, однако противившиеся обряду, были «белыми воронами».
«Бинтование ног» стало частью общей психологии и массовой культуры. При подготовке брака родители жениха сначала спрашивали о стопе невесты, а уж затем о ее лице.
Ступня считалась ее главным человеческим качеством.
Во время процесса бинтования матери утешали своих дочерей, рисуя им ослепительные перспективы брака, зависевшего от красоты перевязанной ноги.
Хоть это и трудно представить европейцам, “лотосовая ножка” была не только гордостью женщин, но и предметом высших эстетических и сексуальных вожделений китайских мужчин. Известно, что даже мимолетный вид “лотосовой ножки” мог вызвать у мужчин сильнейший приступ сексуального возбуждения.
Один эссеист давал совет мужчинам: «не снимайте повязки, чтобы взглянуть на обнаженные ноги женщины, удовлетворитесь внешним видом. Ваше эстетическое чувство будет оскорблено, если вы нарушите это правило».
«Бинтование ног» нарушало также естественные очертания женского тела. Этот процесс вел к постоянной нагрузке на бедра и ягодицы — они отекали, становились пухлыми (и именовались мужчинами «сладострастные»).
Китайские женщины расплачивались за красоту и сексапильность очень высокой ценой.
Миниатюрность ступни достигалась за счет ее тяжелого увечья.
Некоторые модницы, желавшие предельно уменьшить размеры своих ножек, доходили в своих стараниях до костоломства. В итоге они теряли способность нормально ходить и стоять.
Появление уникального обычая бинтования женских ног относят к китайскому средневековью, хотя точное время его зарождения неизвестно.
Создание с хрупким сложением, тонкими длинными пальцами и мягкими ладошками, нежной кожей и бледным лицом с высоким лбом, маленькими ушами, тонкими бровями и маленьким округлым ротиком – вот портрет классической китайской красавицы.
Дамы из хороших семей сбривали часть волос на лбу, чтобы удлинить овал лица, и добивались идеального очертания губ, накладывая помаду кружком.
Женщин с такими ножками возили на тележках, носили в паланкинах, или сильные служанки переносили их на плечах, словно маленьких детей. Если же они пытались передвигаться сами, то их поддерживали с обеих сторон.
Золотой лотос: правдивая история постоянного бинтования ног в Китае
Бинтование ног, традиция, существовавшая в Китае около тысячи лет, превратилась из предмета гордости в скрытый позор. На протяжении веков миллионы гонялись за «золотым лотосом» — трехдюймовыми ступнями, которые считались самыми желанными для женщин. Вот история ставшей теперь запретной практики связывания ног.
Согласно отчету Смитсоновского института, традиция связывания ног началась, когда придворная танцовщица 10-го века по имени Яо Нин связала свои ноги в форме новой луны и загипнотизировала императора Ли Ю танцем.Он задал тон на столетия позже; С тех пор маленькие ступни считались символом статуса.
Придворные дамы начали бинтовать ноги, а семьи заставляли дочерей, вышедших замуж, делать это, чтобы добиться более высокого положения в обществе. Целью был золотой лотос, но четырехдюймовые ножки, называемые серебряным лотосом, также считались респектабельными. Напротив, девушки с железными лотосами — ступнями длиной пять дюймов и длиннее — считаются меньшей добычей и имеют мало шансов на замужество.
Чтобы достичь наименьшего возможного размера, бинтование стопы начинали уже в пять-шесть лет.Молодым девушкам замачивали ноги в горячей воде, затем коротко подстригали ногти на ногах. После того, как ступни были массированы и смазаны маслом, все пальцы, кроме самого большого, были сломаны и уложены на подошву, затем ступни были согнуты примерно пополам. Затем ноги связывают шелковой тканью. Процесс занимает около двух лет; бинты плотнее, а обувь меньше, так как ноги со временем сминаются.
Согласно сообщению Telegraph, в 1911 году бинтование ног было запрещено. Однако от привычек трудно избавиться, и некоторые женщины практиковали до 1949 года.В период с 1966 по 1976 год, во время культурной революции в Китае, правительственным чиновникам даже приходилось насильно снимать повязки с ног женщин, которые не хотели делать это сами.Джо Фаррелл, британский фотограф, который провел годы, документируя оставшихся китаянок со связанными ногами, впервые столкнулся с материалами, в которых эта практика изображалась как варварство и виктимизация женщин. Но, добавила она, не все так считают.
«Они гордились своими достижениями, — объяснил Фаррелл.«Большинство покажет размер своих ног и объяснит, что раньше они были меньше. Они были самыми красивыми в своей деревне из-за своих маленьких ног».
© 2022 NatureWorldNews.com Все права защищены. Не воспроизводить без разрешения.
Golden Lotus
REtreats
Формат ретрита полностью сосредоточен на погружении в работу Golden Lotus – практику и форму работы женского воплощения, которая включает в себя тай-чи, ци-гун, соматические упражнения, пилатес, йогу, работу с родами и другие навыки работы с движением и дыханием для женщин, чтобы пробудить их тело.Этот тренинг посвящен сексуальной рефлексологии, эмоциональной ясности, воплощенному суверенитету и дает обширные знания о том, как приблизиться к своей физической природе, сексуальности, чувственности, духовности и женственности. Ретрит содержит пространство, целостность и разрешение на активацию вашей сокровенной эротической, духовной и чувственной мудрости.
Мы исходим из того, что все женщины способны самостоятельно регулировать свою духовную энергию и свое здоровье, плодовитость, циклы и т. д.если у них есть знания и поддержка/руководство для этого. Мы предоставляем образование, ресурсы, инструменты и методы, чтобы пробудить или усилить эту способность. Ретриты уровня 1 не являются явными, но поощряют использование нефритового яйца, которое является интравагинальным инструментом для тонизации стенок влагалища и пробуждения таза. Мы также фокусируемся на очистке нижней части тела и детоксикации систем органов через вагинальные мембраны посредством активации инстинктивного интеллекта. Для получения дополнительной информации о предстоящих ретритах нажмите здесь.
интимные ретриты
Работа на Уровнях 2 и 3 становится более явной и фокусируется на преобразовании сексуальной энергии в духовное осознание, суверенность, целостность, проницательность и повышенный духовный опыт, что требует дисциплины и, в конечном счете, очищения своего духовного и физического существование. Ретриты с более высокой энергией короче (3 дня) и требуют большей подготовки физического тела и прохождения предыдущего курса Уровня 1.
Этот элемент работы фокусируется на 3 вратах оргазма, вагинальной и интимной анатомии и соматическом освобождении от напряжения, токсинов и стыда в тазовой чаше.Эта работа специально сосредоточена на воплощении и восстановлении нашей самой чувственной и удовлетворяющей сферы мистического существования; нашу чувственную сексуальную связь с Богом, наши половые губы, наш клитор, наши железы, ягодицы, мышцы, нервную систему и ткани нашего глубокого тела. Для получения дополнительной информации о предстоящих ретритах уровня 2 и 3, процессе регистрации, стоимости и доступности, нажмите здесь.
ретрит по обучению практиков
Ретриты по обучению практиков – это 7-10-дневные ретриты, чтобы узнать, как преподавать различные уровни Золотого лотоса, такие как классы уровня 1, пробные классы, вводные сессии, лунные круги, образовательные церемонии и, наконец, ретриты, работа с телом , и интимные кузовные работы.Существуют альтернативные тренинги, которые проводятся один раз в месяц в выходные дни в течение 1 года или 16 месяцев.
Курс «Золотой лотос» предназначен для тех, кто чувствует призвание стать самоотверженным членом этой команды, посвятив свое время и жизнь содействию этой важной работе. Нажмите сюда, для получения дополнительной информации.
частные ретриты
Частные ретриты — это ретриты один на один, на которых участник или небольшое количество участников проходят специально разработанную серию сеансов, работу с телом и глубоко интимное и эротическое обучение, чтобы узнать больше о своем собственном теле, в частности, или, возможно, для подготовки к родам, решения конкретной проблемы с фертильностью, восстановления после травматического инцидента или в послеродовой период.Для получения дополнительной информации, пожалуйста, запросите через нашу контактную форму или прочитайте нашу основную информацию о хостинге здесь.
Golden Lotus Hotel, Кемер — обновленные цены 2022 года
Вы имеете право на скидку Genius в отеле Golden Lotus! Все, что вам нужно сделать, чтобы сэкономить в этом объекте, — это войти в систему.
Расположенный в районе Кемера, этот пляжный курорт «все включено» располагает частным пляжем с бесплатными шезлонгами, пирсом, открытым бассейном и полностью оборудованным спа-центром с турецкой баней, сауной, тренажерным залом, массажными и процедурными кабинетами.К услугам гостей бесплатный Wi-Fi и высокоскоростной доступ в Интернет за дополнительную плату. На территории предоставляется бесплатная парковка.
Современно оформленные номера отеля Golden Lotus оснащены мини-баром и ЖК-телевизором со спутниковыми каналами. В номерах есть кондиционер и балкон с садовой мебелью. В некоторых номерах есть гостиный уголок, где можно расслабиться после напряженного дня. Из некоторых номеров открывается вид на Средиземное море, горы Таурус или Кемер. В собственных ванных комнатах установлена ванна. Для вашего комфорта предоставляются бесплатные туалетно-косметические принадлежности и фен.
Этот отель с системой «все включено» предлагает завтрак «шведский стол», обед и ужин. В ресторане гости могут отведать блюда традиционной турецкой и интернациональной кухни. послеобеденный чай «шведский стол» и гезлеме (турецкие блины) в течение всего дня также подаются в отеле Golden Lotus. Гости могут выпить алкогольные или безалкогольные напитки у бассейна, загорая. Еда и напитки предоставляются на пляже за дополнительную плату. В течение всего дня в снэк-баре можно заказать разнообразные блюда быстрого питания.
В отеле работает круглосуточная стойка регистрации. Дружелюбный персонал будет рад предоставить вам любую другую информацию о районе и туристических достопримечательностях.
В игровой комнате есть книги на разных языках, нарды, шахматы, руммикуб, бильярд, пинг-понг, настольный футбол, дартс и карточные игры. За дополнительную плату гости могут заняться водными видами спорта, в том числе парасейлингом и водными лыжами на пляже.
Всемирно известные ночные клубы Кемера находятся всего в 5 минутах ходьбы от отеля.Пристань для яхт Кемера находится в 601 м от отеля Golden Lotus, а парк и пляж Мунлайт — в 801 м. Ближайшая автобусная остановка находится в 1 км. Ближайший аэропорт находится в Анталии, в 60 км от отеля.
Золотой лотос, том 1 — Бесплатная библиотека Филадельфии
Золотой лотос, том 1 — Бесплатная библиотека Филадельфии — OverDrive ×Вам может быть доступно больше названий.Войдите, чтобы увидеть всю коллекцию.
«Величайший роман о физической любви, созданный Китаем». — Перл С. БакСага о безжалостных амбициях, убийствах и, как известно, китайской эротике, Золотой лотос (также известный как Слива в золотой вазе ) был назван пятым Великим классическим романом на китайском языке. Литература и один из четырех шедевров романа династии Мин.Этот китайский классик, которым восхищались в свое время за его литературные качества и резкое обвинение в безнравственности и жестокости своего времени, также был очернен за его сексуальную откровенность.
В центре сюжета — Симэнь Цин, молодой, развратный торговец с политическими связями, и его брак с пятой женой, Пань Цзиньлянь, буквально «Золотой лотос». В своем желании влиять на своего мужа и через него контролировать других жен, наложниц и все домашнее хозяйство, она использует секс как свое основное оружие. Золотой Лотос обнажает соперничество внутри этой богатой семьи, ведя хронику ее взлетов и падений.
Это великое произведение классической китайской литературы, созданное автором, чей псевдоним означает «насмешливый ученый из Ланьлиня», представляет собой виртуозное собрание голосов и пороков, смешанных в поэзии и песне. Он пробует различные социальные регистры от популярных баллад до языка бюрократов, чтобы воссоздать и язвительно комментировать общество того времени.
Малоизвестный на Западе, но чрезвычайно культовый среди китайских классиков в светских кругах, чтение Золотой лотос обещает как проницательное размышление о человеческих наклонностях, так и роскошный, опьяняющий взгляд на китайскую эротику.
Это новое издание:
- Детали
Издатель:
Издательство ТаттлKindle Book
Дата выпуска: 17 апреля 2012 г.OverDrive Чтение
ISBN: 9781462906307
Дата выпуска: 17 апреля 2012 г.Электронная книга в формате EPUB
ISBN: 9781462906307
Размер файла: 2271 КБ
Дата выпуска: 17 апреля 2012 г. - Создатели
- Форматы
Разжечь книгу
Чтение OverDrive
Электронная книга в формате EPUB - Языки
- Отзывы
Загрузка
Доступность может меняться в течение месяца в зависимости от бюджета библиотеки.Вы по-прежнему можете заблокировать заголовок, и он будет автоматически заполнен, как только заголовок снова станет доступен.
Формат OverDrive Read этой электронной книги имеет профессиональное повествование, которое воспроизводится, пока вы читаете в браузере. Узнайте больше здесь.
Закрывать
Вы достигли максимального количества игр, которые в настоящее время можете рекомендовать к покупке.
в порядке
Время сеанса истекло. Пожалуйста, войдите в систему еще раз, чтобы вы могли продолжать заимствовать названия и получить доступ к своим страницам «Ссуды», «Список желаний» и «Удержания».
Если у вас по-прежнему возникают проблемы, выполните следующие действия, чтобы войти в систему.
Добавьте читательский билет в свою учетную запись, чтобы заимствовать названия, удерживать места и добавлять названия в свой список пожеланий.
Есть карта? Добавьте его сейчас, чтобы начать заимствование из коллекции.
Библиотечная карта, которую вы ранее добавили, не может быть использована для выполнения этого действия.Пожалуйста, добавьте свою карту еще раз или добавьте другую карту. Если вы получили сообщение об ошибке, обратитесь за помощью в свою библиотеку.
Золотой лотос банан, китайский желтый банан — тропические растения
10-дюймовые золотисто-желтые цветы, которые при первом открытии напоминают лотос, сидят на почти безлистных толстых прочных стеблях и сохраняются на взрослых растениях в течение нескольких месяцев. В молодом возрасте растения выглядят как карликовые бананы с длинной округлой средне-зеленой тропической листвой.Это жесткое, выносливое и легко выращиваемое корневищное тропическое растение, образующее плотный комок. После окончания цветения зрелое растение производит множество детенышей, а затем умирает, уступая место молодым растениям, которые должны зацвести на 2-й или 3-й год жизни. Делает красивый контейнер или образец сада. Наши установки объемом 1 галлон имеют высоту 30 дюймов + высота
.Китайский желтый банан одно время считался почти вымершим в своей естественной среде обитания. Это растение чрезвычайно морозостойкое, несмотря на свое тропическое происхождение, и некоторые считают его устойчивым даже на севере, в зонах 5 и 6, если оно покрыто глубокой мульчей.
Опыленные цветы могут давать короткие коротенькие несъедобные плоды, похожие на бананы, как показано на последнем изображении в серии.
Вырастает до: 4-6’В x 3-4’Ш
Это средний ожидаемый взрослый рост по ширине в футах или дюймах. Футы обозначаются одинарными кавычками, а дюймы — двойными кавычками. В плохих условиях выращивания растения могут быть немного или значительно меньше, в то время как в хороших условиях выращивания растения могут быть более крупными и сильными.
Зоны морозостойкости USDA: 7,8,9,10,(5,6?)
Зоны устойчивости к холоду USDA были установлены, чтобы дать садоводам, огородникам, фермерам, питомникам и ландшафтным архитекторам универсальный способ описать, где растение выживет относительно среднего зимние минимумы для региона.И это средние значения, здесь, в зоне 8B («A» представляет более холодную половину зоны, а «B» представляет более теплую половину зоны, и они разделены примерно 5 o F) мы видели однозначные числа, но это является исключением, но должен быть отмечен смелым садовником. Каждая зона разделена 10 o F, и карта была обновлена в 2012 году. Наши зоны не всегда совпадают, но мы пытаемся использовать наш собственный опыт в отношении того, на что можно положиться, чтобы вернуться или иметь известных уважаемых садов и/или садоводов. надежно выращивайте это растение в зонах, которые обычно холоднее, но иногда и теплее, чем другие доступные ресурсы.Дополнительную информацию о расширении зон устойчивости к холоду см. в «Руководстве по выращиванию на краю». Если вы не знаете свою зону, вы можете найти ее, щелкнув ссылку «Зоны устойчивости к холоду USDA» здесь или выше.
Наружное освещение : Полное солнце, частичное солнце, полутень, легкая тень
полное солнце — 8 или более часов прямого солнечного света; частичное солнце или полутень — 4-6 часов прямого солнечного света; утреннее солнце или утреннее солнце или прохладный солнечный свет — прохладно солнечный свет, но обычно в тени в дневную жару; легкая тень — яркий непрямой солнечный свет в течение большей части дня; фильтрованная тень — может получать некоторое количество прямого движущегося солнечного света, например, сквозь деревья, но обычно не в течение длительного периода времени, особенно в жару днем; тень — отсутствие или очень мало прямых солнечных лучей, особенно не в дневную жару.
Знаете ли вы о многих преимуществах правильной органической мульчи? Кликните сюда, чтобы узнать больше.
Дышащая органическая мульча не только эстетична (красиво выглядит), но и может:
- Помогают улучшать органическое вещество почвы по мере его распада.
- Обеспечьте тень для почвы, чтобы уменьшить потерю влаги и предотвратить прорастание семян сорняков.
- Обеспечьте почвенные микробы, микоризу (полезные грибы), дождевых червей и даже хищников-нематод необходимыми органическими веществами и экосистемой для процветания, в то время как их действия помогают улучшить почву и/или ее рыхлость (подумайте об этом как о легкости, с которой корни могут проникать почва).
- Обеспечивает теплоизоляцию для защиты крон нежных многолетников и отмирающих многолетников, предоставляя садоводам дополнительную половину зоны зимнего тепла, позволяя нам выращивать то, что мы обычно не можем выращивать.
- Обеспечивают умеренную температуру почвы, предотвращая преждевременное нагревание почвы зимой и обеспечивая более прохладную корневую зону летом.
- Итак, какая мульча наша любимая? Мы предпочитаем мульчу из длиннолистной сосновой соломы, которая обладает: природным средством защиты от сорняков в течение первого года после ее применения; он устойчиво собран; и он обеспечивает защиту от эрозии почвы и не уплывает, и в то же время является изолирующим и воздухопроницаемым; в то время как длиннолистная сосновая солома, по нашему мнению, дольше всего сохраняется в саду и ландшафте по сравнению с лоблолли.
Солеустойчивость: Умеренная
Солеустойчивость растений — это относительное описание того, насколько они устойчивы к переносимым ветром или аэрозолям и почве солям. Многие растения могут переносить морские и другие прибрежные места обитания или обочины дорог, где чудесным образом произошло удаление льда, в то время как другие могут погибнуть или просто выжить и страдать. Если в нем конкретно не говорится, что растение устойчиво к переносимым ветром или аэрозольным солям, то в настоящее время у нас просто нет таких данных.
Сопротивление оленей: Иногда беспокоит Сопротивление оленей зависит от того, насколько голодны олени (или другие травоядные), какая пища доступна в их естественной среде обитания и насколько вкусны определенные растения. Немногие растения действительно на 100% устойчивы к поеданию голодными оленями и другими травоядными животными. Пожалуйста, поймите, что это всего лишь руководство, основанное на нашем опыте и исследованиях, но некоторые растения могут никогда не беспокоить.
Место происхождения / происхождение: Китай — провинция Юньнань, Вьетнам
Если растение представляет собой настоящий вид, а не гибрид или культурный сорт, это показывает, где оно обычно встречается в природе.Могут быть некоторые различия в видах, выращенных из семян, которыми часто являются многие из наших «видовых растений», чтобы помочь сохранить генетическое разнообразие. Если растение является «культурным сортом» (КУЛЬТИВАТИВНЫЙ РАЗНООБРАЗИЕ) и если данные доступны, это показывает, кто его разработал, открыл, гибридизировал и представил, а также год, когда оно было введено. У культурных сортов вы также обычно видите название сорта в кавычках в конце ботанического или научного названия. Подавляющее большинство культурных сортов клонально размножаются делением, черенками и тканевой культурой, так что они остаются верными типу и имеют те же желательные черты, что и родительские, такие как характер роста, цветки, плоды или форма листвы.С формами (form или forma), разновидностями (var.) И подформами (subf.) вы увидите эти сокращения обычно между двумя строчными словами в конце ботанического названия. Их можно размножать делением или черенкованием, но их также можно выращивать из семян в зависимости от растения и того, что требуется для поддержания их соответствия типу. Растения, у которых есть PPAF (Plant Patent Applied For) или PP, за которыми следует набор номеров, являются незаконными для клонального размножения в коммерческих целях без неявного разрешения владельца патента.Некоторые растения могут иметь в названии символ товарного знака (™) или авторского права (©). Эти растения не могут быть клонально размножены и перепроданы под этим именем без явного разрешения владельца авторских прав или товарного знака. Растения могут быть как запатентованы, так и товарными знаками.
Руководство по выращиванию растений в контейнерах — включает пересадку, пересадку, выбор почвы для горшков, правильные методы полива в контейнерах, на что указывают коричневая или желтая листва и зеленая почва, и многое другое
Ознакомьтесь с нашими инструкциями по посадке нового растения в саду или ландшафте и общим руководством по выращиванию для базовой посадки, первоначального полива и полива в посадке в инструкциях
.Перечисленная выше информация, отмеченная черной стрелкой, ‣ , перед названием свойства расширяется (просто щелкните по нему в любом месте), и она будет содержать дополнительные сведения и более подробное описание терминов, которые мы используем в описание этого растения.Эта информация основана на нашем многолетнем опыте садоводства и выращивания растений, информации от других садоводов, питомников, садоводов и исследований. Если вы считаете, что нам не хватает важной информации о растении, пожалуйста, поделитесь ею с нами, чтобы мы могли передать ее дальше.
Почему бинтование ног сохранилось в Китае на протяжении тысячелетия | История
Чжао Хуа Хун — один из последних живых практикующих бинтование ног.В течение прошлого года я работала с британским телевидением BBC над созданием документального сериала об истории женщин.В последнем раунде съемок произошел случай, который не дает мне покоя. Это произошло во время сегмента социальных изменений, которые коснулись китайских женщин в конце 13 века.
Эти изменения можно проиллюстрировать практикой бинтования женских ног. Некоторые ранние свидетельства этого происходят из гробницы леди Хуан Шэн, жены члена имперского клана, которая умерла в 1243 году. Археологи обнаружили крошечные деформированные ступни, которые были завернуты в марлю и помещены в «лотосовые туфли» особой формы.«В одной из своих работ на камеру я балансировала на ладони пару вышитых кукольных туфель, рассказывая о леди Хуан и происхождении бинтования ног. Когда все закончилось, я повернулся к куратору музея, который дал мне туфли, и сделал несколько замечаний по поводу глупости использования игрушечной обуви. Это было, когда мне сообщили, что я держу настоящую вещь. Миниатюрные «кукольные» туфли на самом деле носил человек. Шок от открытия был подобен ведру ледяной воды.
Говорят, что бинтование ног было вдохновлено придворной танцовщицей десятого века по имени Яо Нианг, которая связала свои ноги в форме новой луны. Она очаровала императора Ли Юя, танцуя на цыпочках внутри шестифутового золотого лотоса, украшенного лентами и драгоценными камнями. В дополнение к изменению формы стопы, практика также привела к появлению особого вида походки, опирающейся на поддержку мышц бедра и ягодиц. С самого начала связывание ног было пропитано эротическим подтекстом.Постепенно другие придворные дамы, у которых были деньги, время и пустота, которые нужно было заполнить, занялись бинтованием ног, сделав его символом статуса среди элиты.
Маленькая ступня в Китае, ничем не отличающаяся от тонкой талии в викторианской Англии, олицетворяла собой верх женской утонченности. Для семей с дочерьми на выданье размер ноги превратился в собственную форму валюты и средство достижения восходящей мобильности. Самая желанная невеста обладала трехдюймовой стопой, известной как «золотой лотос». Было прилично иметь стопы в четыре дюйма — серебряный лотос, — но ноги в пять дюймов и больше считались железными лотосами.Перспективы брака для такой девушки были действительно туманными.
Луи Шуй Ин (справа) связали ей ноги в 1930-х годах, после того как обычай вышел из моды. Автор держит пару крошечных «лотосовых туфель», которые были распространены до того, как эта практика была запрещена.Фотограф Джо Фаррелл решила задокументировать некоторых из последних живых женщин в сельской местности Китая с перевязанными ногами для своей серии «Живая история». Среди них: Чжан Юнь Ин, 88 лет. «Только за последний год три женщины, которых я документировала, умерли», — отметила Фаррелл на странице Kickstarter, которую она разместила в прошлом году, чтобы собрать средства для своего проекта.«Я чувствую, что сейчас необходимо сосредоточиться на записи их жизни, пока не стало слишком поздно», — написал Фаррелл. Леди Пинг Яо (вверху) была сфотографирована в возрасте 107 лет. Цель ее проекта, говорит Фаррелл, «состоит в том, чтобы запечатлеть и прославить часть истории, которая в настоящее время редко показывается и скоро будет потеряна навсегда.(Вверху: Чжан Юнь Ин, 88 лет.) Фаррелл работал с местным переводчиком, чтобы заставить женщин (вверху: Чжан Юнь Ин и леди Пин Яо) рассказать свои истории. Женщины на фотографиях Фаррелла — это «крестьяне, работающие на земле в сельской местности вдали от городской жизни, которых так часто изображают в академических кругах с перевязанными ногами», — пишет она.Снимая документальный сериал об истории женщин, Форман сначала подумала, что держит в руках кукольные туфли — она была ошеломлена, узнав, что на самом деле их носил человек. Автор Аманда Форман сравнивает пару «туфель-лотосов» со своей рукой.Держа в руке туфли-лотосы, я с ужасом осознавал, что каждый аспект женской красоты неразрывно связан с болью. Поставленные рядом, туфли были длиной с мой iPhone и менее чем на полдюйма шире. Мой указательный палец был больше, чем «носок» обуви. Было очевидно, почему этот процесс должен был начинаться в детстве, когда девочке было 5 или 6 лет.
Сначала ее ноги погрузили в горячую воду, а ногти на ногах коротко подстригли. Затем ступни массировали и смазывали маслом, прежде чем все пальцы ног, кроме больших, были сломаны и прижаты к подошве, образуя треугольник. Затем ее свод был напряжен, так как стопа была согнута вдвое. Наконец, ноги были связаны на месте с помощью шелковой ленты длиной десять футов и шириной два дюйма. Эти повязки ненадолго снимали каждые два дня, чтобы предотвратить заражение стопы кровью и гноем.Иногда «лишнюю» плоть срезали или заставляли гнить. Девушек заставляли ходить пешком на большие расстояния, чтобы ускорить разрушение арок. Со временем обертки стали плотнее, а обувь стала меньше, так как каблук и подошва смялись. Через два года процесс был завершен, в результате чего образовалась глубокая щель, способная удерживать монету на месте. После того, как ступня была раздавлена и связана, форма не могла быть изменена без того, чтобы женщина снова не испытала ту же боль.
***
Как ясно показывает практика связывания ног, социальные силы в Китае тогда подчиняли себе женщин.И это влияние можно оценить, если рассмотреть трех величайших женских фигур Китая: политика Шангуань Ваньэр (664–710 гг.), поэта Ли Цин-чжао (1084–1151 гг.) и воина Лян Хунъюй (ок. 1100–1151 гг.). 1135). Все три женщины жили до того, как бинтование ног стало нормой. Они отличились сами по себе — не как голоса за троном или музы, вдохновляющие других, а как самостоятельные агенты. Хотя ни одна из них не известна на Западе, имена этих женщин широко известны в Китае.
Шангуань начала свою жизнь при неудачных обстоятельствах.Она родилась в год, когда ее дед, канцлер императора Гаозуна, был замешан в политическом заговоре против могущественной жены императора, императрицы У Цзэтянь. После того, как заговор был раскрыт, разгневанная императрица казнила мужчин из семьи Шангуань, а всех женщин поработила. Тем не менее, узнав об исключительных способностях 14-летней Шангуань Ваньер как поэта и писца, императрица сразу же наняла девушку своим личным секретарем. Так начались экстраординарные 27-летние отношения между единственной женщиной-императором Китая и женщиной, чью семью она разрушила.
В конце концов Ву повысила Шангуань с поста министра культуры до главного министра, поручив ей разработку имперских указов и указов. Положение было таким же опасным, как и во времена ее дедушки. Однажды императрица подписала себе смертный приговор только для того, чтобы в последнюю минуту наказание заменили обезображиванием лица. Шангуань пережил падение императрицы в 705 году, но не последовавшие за этим политические потрясения. Она не могла не оказаться втянутой в заговоры выживших потомков и контрзаговоры о престоле.В 710 году ее уговорили или заставили составить поддельный документ, подтверждающий передачу власти вдовствующей императрице Вэй. Во время кровавых столкновений, вспыхнувших между фракциями, Шангуань вытащили из дома и обезглавили.
Более поздний император собрал ее стихи и записал для потомков. Многие из ее стихов были написаны по императорскому приказу в ознаменование определенного государственного события. Но она также внесла свой вклад в развитие «поместной поэмы», формы поэзии, воспевающей придворного, который добровольно выбирает простую пастырскую жизнь.
Некоторые ученые считают Шангуаня одним из предков Великого Тан, золотого века китайской поэзии. Тем не менее значение ее творчества меркнет по сравнению со стихами Ли Цинчжао, уцелевшие реликвии которой хранятся в музее в ее родном городе Цзинань — «Город родников» — в провинции Шаньдун.
Ли жил в один из самых хаотичных периодов эпохи Сун, когда страна была разделена на северный Китай при династии Цзинь и южный Китай при династии Сун.Ее муж был чиновником среднего звена в правительстве Сун. Они разделяли сильную страсть к искусству и поэзии и были заядлыми коллекционерами древних текстов. Ли было за 40, когда умер ее муж, в результате чего она оказалась во все более тяжелом и нищенском вдовстве, которое продлилось еще два десятилетия. В какой-то момент она неудачно вышла замуж за мужчину, с которым развелась через несколько месяцев. Выразитель ci поэзии — лирических стихов, написанных на популярные мелодии, Ли излила свои чувства по поводу мужа, своего вдовства и последующего несчастья.В конце концов она поселилась в Линьане, столице южной Сун.
Поздние стихи Ли становились все более мрачными и отчаянными. Но ее более ранние работы полны жизнерадостности и эротического желания. Как и этот, который ей приписывают:
… .
Глиняные ароматические масла
и смех
и смех
к моему сладкому другу Toneight
Вы находитесь в пределах
Мои шелковые занавески
Ваша подушка, ваш коврик
будет расти.
Литературные критики из более поздних династий изо всех сил пытались примирить женщину с поэзией, считая ее повторный брак и последующий развод оскорблением неоконфуцианской морали. По иронии судьбы, между Ли и ее почти современником Лян Хунъюй первый считался более преступным. Лян была бывшей куртизанкой, которая следовала за своим мужем-солдатом из лагеря в лагерь. Уже за чертой респектабельности она не подвергалась обычному порицанию, предназначенному для женщин, вышедших за пределы нэй — женской сферы домашних навыков и ведения домашнего хозяйства — чтобы войти в вэй , так называемое мужское царство литературное образование и государственная служба.
Лян выросла на военной базе, которой командовал ее отец. Ее образование включало военные учения и изучение боевых искусств. В 1121 году она познакомилась со своим мужем, младшим офицером по имени Хань Шичжун. С ее помощью он дослужился до генерала, и вместе они сформировали уникальное военное партнерство, защищая северный и центральный Китай от вторжений чжурчжэньской конфедерации, известной как королевство Цзинь.
В 1127 году войска Цзинь захватили столицу Сун в Бяньцзине, вынудив китайцев основать новую столицу в южной части страны.Поражение едва не привело к государственному перевороту, но Лян и ее муж были среди военачальников, вставших на сторону осажденного режима. За храбрость она была удостоена звания «Леди-защитник». Три года спустя Лян обрела бессмертие за участие в военно-морском сражении на реке Янцзы, известном как битва при Хуантяньдане. Используя комбинацию барабанов и флагов, она смогла сообщить своему мужу о местонахождении флота Цзинь. Генерал загнал флот в угол и удерживал его 48 дней.
Лян и Хань лежат вместе в гробнице у подножия горы Линъянь. Ее репутация национальной героини оставалась такой, что ее биография была включена в «Эскиз женской модели » XVI века , написанный леди Ван, в одну из четырех книг, ставших стандартными конфуцианскими классическими текстами для женского образования.
Хотя это может показаться неочевидным, причины, по которым неоконфуцианцы считали Ляна похвальным, а не Шангуань или Ли, были частью тех же социальных импульсов, которые привели к широкому распространению бинтования ног.В первую очередь история Лян продемонстрировала ее непоколебимую преданность отцу, затем мужу, а через него и государству Сун. Таким образом, Лян выполнила свой долг послушания надлежащему (мужскому) порядку общества.
Династия Сун была временем огромного экономического роста, но также и большой социальной незащищенности. В отличие от средневековой Европы, при императорах Сун классовый статус больше не был чем-то унаследованным, а зарабатывался в результате открытой конкуренции. Старые китайские аристократические семьи оказались вытеснены меритократическим классом, называемым литераторами.Поступление было получено через строгий набор экзаменов на государственную службу, которые измеряли владение конфуцианским каноном. Неудивительно, что по мере того, как интеллектуальное мастерство стало цениться выше, чем грубая сила, культурное отношение к мужским и женским нормам сместилось в сторону более утонченных идеалов.
Бинтование ног, которое началось как модный порыв, стало выражением ханьской идентичности после монгольского вторжения в Китай в 1279 году. Тот факт, что это делали только китаянки, превратил эту практику в своего рода стенографию этнической гордости.Периодические попытки запретить его, как пытались маньчжуры в 17 веке, были связаны не с самим бинтованием ног, а с тем, что оно символизировало. Для китайцев эта практика была ежедневным доказательством их культурного превосходства над неотесанными варварами, правившими ими. Подобно конфуцианству, оно стало еще одним отличием ханьцев от остального мира. По иронии судьбы, хотя ученые-конфуцианцы изначально осуждали бинтование ног как легкомыслие, приверженность женщины обоим принципам стала объединяться в одно действие.
Ранние формы конфуцианства подчеркивали сыновнюю почтительность, долг и обучение. Форма неоконфуцианства, развившаяся в эпоху Сун, была самой близкой китайской государственной религией. Он подчеркивал неделимость социальной гармонии, моральной ортодоксальности и ритуализированного поведения. Для женщин неоконфуцианство уделяло особое внимание целомудрию, послушанию и усердию. У хорошей жены не должно быть никаких желаний, кроме как служить своему мужу, никаких амбиций, кроме как произвести на свет сына, и никаких интересов, кроме подчинения себя семье своего мужа, — это означает, среди прочего, что она никогда не должна повторно выходить замуж, если овдовела.В каждом конфуцианском учебнике по нравственному женскому поведению приводились примеры женщин, готовых умереть или подвергнуться увечьям, чтобы доказать свою приверженность «Пути мудрецов». Акт связывания ног — связанная с этим боль и физические ограничения — стал для женщины ежедневной демонстрацией ее собственной приверженности конфуцианским ценностям.
Правда, какой бы неприятной она ни была, заключается в том, что бинтование ног переживалось, увековечивалось и применялось женщинами. Хотя сейчас в Китае его полностью отвергают (последняя обувная фабрика, производившая туфли-лотосы, закрылась в 1999 году), она просуществовала тысячу лет отчасти благодаря эмоциональному вкладу женщин в эту практику.Лотосовая туфля является напоминанием о том, что история женщин не следовала прямой линии от нищеты к прогрессу, и это не просто свиток патриархата в большом масштабе. Шангуань, Ли и Лян в свое время имели мало сверстников в Европе. Но с появлением бинтования ног их духовные потомки оказались на Западе. Между тем, в течение следующих 1000 лет китаянки направляли свою энергию и таланты на достижение трехдюймовой версии физического совершенства.
Лотос на каждом шагу: обувь для связанных ног
КупитьСестры Золушки: ревизионистская история бинтования ног
КупитьРекомендуемые видео
Регистрация в Knick 1.09 «Золотой лотос»
Доктор Джон Тэкери (Клайв Оуэн) достиг рекордно низкого уровня в «Золотом лотосе», предпоследнем эпизоде дебютного сезона Ника. У Тэкери дела обстоят не лучше, так как отсутствие кокаина в городе сделало его зависимость неутолимой. Медсестра Люси Элкинс (Ева Хьюсон) по-прежнему заинтересована в Тэкери, но как далеко она пойдет, чтобы помочь ему? Доктор Эверетт Гэллинджер (Эрик Джонсон) надеется вернуться к работе теперь, когда его жена Элеонора (Майя Казан) воспитывает еще одного ребенка.А у Корнелии (Джульет Райлэнс) и доктора Алджернона Эдвардса (Андре Холланд) возникает новая проблема, поскольку они продолжают свой роман.
Эпизод начинается с того, что доктор Тэкери врывается в аптеку и тут же попадает в руки полиции. Это вынуждает Августа Робертсона (отца Корнелии) предложить немного денег за молчание, чтобы уберечь доктора Тэкери от тюрьмы.
И вот так, кот из мешка. За исключением Люси, никто не знал о пристрастии доктора Тэкери. Но теперь, после того, как газета сообщила об ограблении, совершенном всеми, кроме письма доктора.Тэкери, вся больница сгрудилась в дискуссиях с доктором Эдвардсом, подтверждающим, что признаки всегда были там.
Одно дело, когда доктор Тэкери подвергает опасности свою жизнь и благополучие, злоупотребляя кокаином, и совсем другое, если он влечет за собой других; именно это он и делает с Люси. Когда появляется Люси, предлагая отвлечь его от ломки, он отправляет ее на поиски наркотика. Ни для кого не секрет, что Люси без ума от доктора.Тэкери, и он это знает.
Так куда же идти, если ты ищешь кокаин в опустошенном городе? В бордель, конечно! Итак, Люси появляется в борделе, куда она тайно следовала за доктором Тэкери несколько эпизодов назад. Кокаина у них нет, но осталось немного опиума. Но Пинг Ву (Перри Юнг) так просто не сдастся. Он делает Люси предложение: он даст ей опиум, а также 100 долларов, если она займется с ним сексом и положит ногу ему в рот, действие, от которого произошло название серии.Позже мы видим, как Люси дает доктору Тэкери опиум. А потом мы видим, как она прячет деньги.
Но доктору Тэкери мало опиума. И Люси это знает. Она пробирается в другую больницу, притворяясь новой медсестрой. Но она по глупости идет прямо к кладовке с наркотиками и вынуждена по-детски убегать с кокаином. Каким-то образом она выбирается, и эпизод заканчивается тем, что доктор Тэкери и Люси буквально купаются в кокаине.
Где-то в другом месте у Корнелии и доктора Уайта возникла серьезная проблема.Эдвардс. Похоже, их тайные занятия любовью не прошли даром. Корнелия беременна, и отец, несомненно, доктор Эдвардс, что создает очевидную проблему: когда Корнелия родит, будет очевидно, что ребенок не от ее жениха. Таким образом, Корнелия хочет прервать беременность, и она хочет, чтобы доктор Эдвардс провел операцию. Доктор Эдвардс сначала соглашается, но когда Корнелия раздевается и принимает это положение, ситуация ошеломляет его. Он не может убить собственного ребенка. Корнелия и Эдвардс соединяются в объятиях, состоящих из слез и поцелуев.Эдвардс умоляет Корнелию уехать с ним в Европу, где раса не имеет большого значения. Но Корнелия отказывается. Их сцена заканчивается без какого-либо разрешения, поэтому мы вынуждены ждать финала, чтобы увидеть, в каком направлении они решат пойти.
Но одна сюжетная линия внезапно обрывается: доктор Гэллинджер и новый ребенок Элеоноры. На прошлой неделе появились признаки того, что Элеонора начала терять рассудок, когда оставила ребенка одну в комнате на долгое время. Но на этой неделе она официально сорвалась, когда появилась в «Нике» с мертвым ребенком в коляске и очень чистым оттенком синего в результате того, что Элеонора пыталась охладить несуществующую лихорадку.Явно неуравновешенную Элеонору в конце концов запирают в смирительной рубашке и увозят. Доктор Гэллинджер может быть свиньей-расистом, но ему невозможно не сопереживать. Он потерял двоих детей, а теперь и жену. Надеюсь, он не наделает глупостей на следующей неделе в финале.
Джо Броснан – редактор и писатель Criminal Element , окончил Маристский колледж.