Разное

Гончий пес: Читать книгу Арктур – гончий пес

Читать книгу Арктур – гончий пес

Памяти М.М.Пришвина

1

История появления его в городе осталась неизвестной. Он пришел весной откуда-то и стал жить. Он никому не надоедал, никому не навязывался и никому не подчинялся – он был свободен.

Говорили, что его бросили проезжавшие весной цыгане. Странные люди цыгане! Ранней весной они трогаются в путь. Одни едут на поездах, другие – на пароходах или плотах, третьи плетутся по дорогам в телегах, неприязненно посматривая на проносящиеся мимо автомашины. Люди с южной кровью, они забираются в самые глухие северные углы. Внезапно становятся табором под городом, несколько дней слоняются по базару, щупают вещи, торгуются, ходят по домам, гадают, ругаются, смеются – смуглые, красивые, с серьгами в ушах, в ярких одеждах. Но вот уходят они из города, исчезают так же внезапно, как и появились, и уже никогда не увидеть их здесь. Придут другие, но этих не будет. Мир широк, а они не любят приходить в места, где уже раз побывали.

Итак, многие были убеждены, что его бросили весной цыгане.

Другие говорили, что он приплыл на льдине в весеннее половодье. Он стоял, черный, среди бело-голубого крошева, один неподвижный среди общего движения. А наверху летели лебеди и кричали: «клинк-кланк!»

Люди всегда с волнением ждут лебедей. И когда они прилетают, когда на рассвете поднимаются с разливов со своим великим кличем «клинк-кланк!» – люди провожают их глазами, кровь начинает звенеть у них в сердце, и они знают тогда, что пришла весна.

Шурша и глухо лопаясь, шел по реке лед, кричали лебеди, а он стоял на льдине, поджав хвост, настороженный, неуверенный, внюхиваясь и вслушиваясь в то, что делалось кругом. Когда льдина подошла к берегу, он заволновался, неловко прыгнул, попал в воду, но быстро выбрался на берег и, отряхнувшись, скрылся среди штабелей леса.

Так или иначе, но, появившись весной, когда дни наполнены блеском солнца, звоном ручьев и запахом коры, он остался жить в городе.

О его прошлом можно только догадываться. Наверное, он родился где-нибудь под крыльцом, на соломе. Мать его, чистокровная сука из породы костромских гончих, низкая, с длинным телом, со вздувшимся животом, когда пришла пора, исчезла под крыльцом, чтобы совершить свое великое дело в тайне. Ее звали, она не откликалась и ничего не ела, вся сосредоточенная в себе, чувствуя, что вот-вот должно совершиться то, что важнее всего на свете, важнее даже охоты и людей, – ее властелинов и богов.

Он родился, как и все щенки, слепым, был тотчас облизан матерью и положен поближе к теплому животу, еще напряженному от родовых схваток. И пока он лежал, привыкая дышать, у него все прибавлялись братья и сестры. Они шевелились, кряхтели и пробовали скулить – такие же, как и он, дымчатые щенки с голыми животами и короткими дрожащими хвостиками. Скоро все кончилось, все нашли по соску и затихли, – раздавалось только сопение, чмоканье и тяжелое дыхание матери. Так началась их жизнь.

В свое время у всех щенят прорезались глаза, и они узнали с восторгом, что есть мир еще более великий, чем тот, в котором они жили до сих пор. У него тоже открылись глаза, но ему никогда не суждено было увидеть света. Он был слеп, бельма толстой серой пленкой закрывали его зрачки. Для него настала горькая и трудная жизнь. Она была бы даже ужасной, если бы он мог осознать свою слепоту. Но он не знал того, что слеп, ему не дано было знать. Он принимал жизнь такой, какой она досталась ему.

Как-то случилось, что его не утопили и не убили, что было бы, конечно, милосердием по отношению к беспомощному, ненужному людям щенку. Он остался жить и претерпел великие мытарства, которые раньше времени закалили и ожесточили его тело и душу.

У него не было хозяина, который дал бы ему кров, кормил бы его и заботился о нем, как о своем друге. Он стал бездомным псом-бродягой, угрюмым, неловким и недоверчивым, – мать, выкормив его, скоро потеряла к нему, как и к его братьям, всякий интерес. Он научился выть, как волк, так же длинно, мрачно и тоскливо. Он был грязен, часто болел, рылся на свалках возле столовых, получал пинки и ушаты грязной воды наравне с другими такими же бездомными и голодными собаками.

Он не мог быстро бегать, ноги, его крепкие ноги, в сущности, не были ему нужны. Все время ему казалось, что он бежит навстречу чему-то острому и жестокому. Когда он дрался с другими собаками – а дрался он множество раз на своем веку, – он не видел своих врагов, он кусал и бросался на шум дыхания, на рычание и визг, на шорох земли под лапами врагов и часто бросался и кусал впустую.

Неизвестно, какое имя дала ему мать при рождении, – ведь мать, даже и собака, всегда знает своих детей по именам. Для людей он не имел имени… Неизвестно также, остался бы он жить в городе, ушел бы или сдох где-нибудь в овраге, молясь в тоске своему собачьему богу. Но в судьбу его вмешался человек, и все переменилось.

2

В то лето я жил в маленьком северном городе. Город стоял на берегу реки. По реке плыли белые пароходы, грязно-бурые баржи, длинные плоты, широкоскулые карбасы, с запачканными черной смолой бортами. У берега стояла пристань, пахнувшая рогожей, канатом, сырой гнилью и воблой. На пристани этой редко кто сходил, разве только пригородные колхозники в базарный день да унылые командировочные в серых плащах, приезжавшие из области на лесозавод.

Вокруг города по низким пологим холмам раскинулись леса, могучие, нетронутые: лес для сплава рубили в верховьях реки. В лесах попадались большие луговины и глухие озера с огромными старыми соснами по берегам. Сосны все время тихонько шумели. Когда же с Ледовитого океана задувал прохладный влажный ветер, нагоняя тучи, сосны грозно гудели и роняли шишки, которые стукались о землю.

Я снял комнату на окраине, на верху старого дома. Хозяин мой, доктор, был вечно занятый, молчаливый человек. Раньше он жил с большой семьей. Но двух сыновей его убили на фронте, жена умерла, дочь уехала в Москву, доктор жил теперь один и лечил детей. Была у него одна странность: он любил петь. Тончайшим фальцетом он вытягивал всевозможные арии, сладостно замирая на высоких нотах. Внизу у него были три комнаты, но он редко заходил туда, обедал и спал на террасе, а в комнатах было сумрачно, пахло пылью, аптекой и старыми обоями.

Окно моей комнаты выходило в одичавший сад, заросший смородиной, малиной, лопухом и крапивой вдоль забора. По утрам за окном возились воробьи, тучами налетали дрозды клевать смородину, доктор не гонял их и ягоду не собирал. На забор иногда взлетали соседские куры с петухом. Петух громогласно пел, вытягивая кверху шею, дрожал хвостом и с любопытством смотрел в сад. Наконец он не выдерживал, слетал вниз, за ним слетали куры и поспешно начинали рыться возле смородиновых кустов. Еще в сад забредали коты и, затаясь возле лопухов, следили за воробьями.

Я жил в городе уже недели две, но все никак не мог привыкнуть к тихим улицам с деревянными тротуарами, с прораставшей между досок травой, к скрипучим ступеням лестницы, к редким гудкам пароходов по ночам.

Это был необычный город. Почти все лето стояли в нем белые ночи. Набережная и улицы его были негромки и задумчивы. По ночам возле домов раздавался отчетливый дробный стук – это шли редкие рабочие с ночной смены. Шаги и смех влюбленных всю ночь слышались спящим. Казалось, что у домов чуткие стены и что город, притаившись, вслушивается в шаги своих обитателей.

Ночью наш сад пах смородиной и росой, с террасы доносился тихий храп доктора. А на реке бубнил мотором катер и пел гнусавым голосом: ду-дуу…

Однажды в доме появился еще один обитатель. Вот как это произошло. Возвращаясь как-то с дежурства, доктор увидел слепого пса. С обрывком веревки на шее он сидел, забившись между бревен, и дрожал. Доктор и раньше несколько раз видел его. Теперь он остановился, рассмотрел его во всех подробностях, почмокал губами, посвистал, потом взялся за веревку и потащил слепого к себе домой.

Дома доктор вымыл его теплой водой с мылом и накормил. По привычке пес вздрагивал и поджимался во время еды. Ел он жадно, спешил и давился. Лоб и уши его были покрыты побелевшими рубцами.

– Ну, теперь ступай! – сказал доктор, когда пес наелся, и подтолкнул его с террасы.

Пес уперся и задрожал.

– Гм… – произнес доктор и сел в качалку. Наступал вечер, небо потемнело, но не гасло совсем.

Загорелись самые крупные звезды. Гончий пес улегся на террасе и задремал. Он был худ, ребра выпирали, спина была острой и лопатки стояли торчком. Иногда он приоткрывал свои мертвые глаза, настораживал уши и поводил головой, принюхиваясь. Потом снова клал морду на лапы и закрывал глаза.

А доктор растерянно рассматривал его, ерзал в качалке и придумывал ему имя. Как его назвать? Или лучше избавиться от него, пока не поздно? На что ему собака! Доктор задумчиво поднял глаза: низко над горизонтом переливалась синим блеском большая звезда.

– Арктур… – пробормотал доктор. Пес шевельнул ушами и открыл глаза.

– Арктур! – снова сказал доктор с забившимся сердцем.

Пес поднял голову и неуверенно замотал хвостом.

– Арктур! Иди сюда, Арктур! – уже уверенно, властно и радостно позвал доктор.

Пес встал, подошел и осторожно ткнулся носом в колени хозяину. Доктор засмеялся и положил руку ему на голову. Так для слепого пса исчезло навсегда никем не произнесенное имя, которым назвала его мать, и появилось новое имя, данное ему человеком.

Собаки бывают разные, как и люди. Есть собаки нищие, побирушки, есть свободные и угрюмые бродяги, есть глупо-восторженные брехуны. Есть унижающиеся, вымаливающие подачки, подползающие к любому, кто свистнет им. Извивающиеся, виляющие хвостом, рабски умильные, они бросаются с паническим визгом прочь, если ударить их или даже просто замахнуться.

Много я видел преданных собак, собак покорных, капризных, гордецов, стоиков, подлиз, равнодушных, лукавых и пустых. Арктур не был похож ни на одну из них. Чувство его к своему хозяину было необыкновенным и возвышенным. Он любил его страстно и поэтично, быть может, больше жизни. Но он был целомудрен и редко позволял себе раскрываться до конца.

У хозяина бывало минутами плохое настроение, иногда он был равнодушным, часто от него раздражающе пахло одеколоном. Но чаще всего он был добр, и тогда Арктур изнывал от любви, шерсть его становилась пушистой, а тело кололо как бы иголками. Ему хотелось вскочить и помчаться, захлебываясь радостным лаем. Но он сдерживался. Уши его распускались, хвост останавливался, тело обмякало и замирало, только громко и часто колотилось сердце. Когда же хозяин начинал толкать его, щекотать, гладить и смеяться прерывистым воркующим смехом, что это было за наслаждение! Звуки голоса хозяина были тогда протяжными и короткими, булькающими и шепчущими, они были сразу похожи на звон воды и на шелест деревьев и ни на что не похожи. Каждый звук рождал какие-то искры и смутные запахи, как капля рождает дрожь воды, а Арктуру казалось, что все это уже было с ним, было так давно, что он никак не мог вспомнить, где же и когда. Скорее всего такое же ощущение счастья было у него, когда он слепым щенком сосал свою мать.

3

В скором времени я получил возможность поближе познакомиться с жизнью Арктура и узнал много любопытного.

Мне кажется теперь, что он как-то ощущал свою неполноценность. С виду он был совсем взрослой собакой с крепкими ногами, черной спиной и рыжими подпалинами на животе и на морде. Он был силен и велик для своего возраста, но во всех движениях его сквозили неуверенность и напряженность. И еще морде его и всему телу была свойственна сконфуженная вопросительность. Он прекрасно знал, что все живые существа, окружающие его, свободнее и стремительнее, чем он. Они быстро и уверенно бегали, легко и твердо ходили, не спотыкаясь и не натыкаясь ни на что. Шаги их по звуку отличались от его шагов. Сам он двигался всегда осторожно, медленно и несколько боком. Часто многочисленные предметы преграждали ему путь. Между тем куры, голуби, собаки и воробьи, кошки и люди и многие другие животные смело взбегали по лестницам, перепрыгивали канавы, сворачивали в переулки, улетали, исчезали в таких местах, о которых он и понятия не имел. Его же уделом были неуверенность и настороженность. Я никогда не видел его идущим или бегущим свободно, спокойно и быстро. Разве только по широкой дороге, по лугу да по террасе нашего дома… Но если животные и люди были еще понятны ему и он, наверное, как-то отождествлял себя с ними, то автомашины, тракторы, мотоциклы и велосипеды были ему совсем непонятны и страшны. Пароходы и катера возбуждали в нем огромное любопытство на первых порах. И, лишь поняв, что ему никогда не разгадать этой тайны, он перестал обращать на них внимание. Точно так же никогда не интересовался он самолетами.

Но если не мог он ничего увидеть, зато в чутье не могла с ним сравниться ни одна собака. Постепенно он изучил все запахи города и прекрасно ориентировался в нем. Не было случая, чтобы он заблудился и не нашел дорогу домой. Каждая вещь пахла! Запахов было множество, и все они звучали, все они громко заявляли о себе. Каждый предмет пах по-своему – одни неприятно, другие безлично, третьи сладостно. Стоило Арктуру поднять голову и понюхать в ту сторону, откуда тянул ветер, он сразу же ощущал свалки и помойки, дома каменные и деревянные, заборы и сараи, людей, лошадей и птиц так же ясно, как будто видел все это.

Был на берегу реки, за складами, большой серый камень, почти вросший в землю, который Арктур особенно любил обнюхивать. Камень сам по себе пах неинтересно, но в его трещинах и порах надолго задерживались самые удивительные и неожиданные запахи. Они держались подолгу, иной раз неделями, их мог выдуть только сильный ветер. Каждый раз, пробегая мимо этого камня, Арктур сворачивал к нему и долго занимался обследованием. Он фыркал, приходил в возбуждение, уходил и снова возвращался, чтобы выяснить для себя дополнительную подробность.

И еще он слышал тончайшие звуки, каких мы никогда не услышим. Он просыпался по ночам, раскрывал глаза, поднимал уши и слушал. Он слышал все шорохи за многие километры вокруг. Он слышал пение комаров и зудение в осином гнезде на чердаке. Он слышал, как шуршит в саду мышь и тихо ходит кот по крыше сарая. И дом для него не был молчаливым и неживым, как для нас. Дом тоже жил: он скрипел, шуршал, потрескивал, вздрагивал чуть заметно от холода. По водосточной трубе стекала роса и, скапливаясь внизу, падала на плоский камень редкими каплями. Снизу доносился невнятный плеск воды в реке. Шевелился толстый слой бревен в запани около лесозавода. Тихо поскрипывали уключины – кто-то переплывал реку в лодке. И совсем далеко, в деревне, слабо кричали петухи по дворам. Это была жизнь, вовсе неведомая и не слышная нам, но знакомая и понятная ему.

И еще была у него особенность: он никогда не визжал и не скулил, напрашиваясь на жалость, хотя жизнь была жестока к нему.

Однажды я шел по дороге из города. Вечерело. Было тепло и тихо, как бывает у нас только летними спокойными вечерами. Вдали по дороге поднималась пыль, слышалось мычание, тонкие протяжные крики, хлопанье кнутов: с лугов гнали стадо.

Внезапно я заметил собаку, бежавшую с деловитым видом по дороге навстречу стаду. По особенному, напряженному и неуверенному бегу я сразу узнал Арктура.

Раньше он никогда не выбирался за пределы города. «Куда это он бежит?» – подумал было я и заметил вдруг в приблизившемся уже стаде необычайное волнение.

Коровы не любят собак. Страх и ненависть к волкам-собакам стали у коров врожденными. И вот, увидев бегущую навстречу темную собаку, первые ряды сразу остановились. Сейчас же вперед протиснулся приземистый палевый бык с кольцом в носу. Он расставил ноги, пригнул к земле рога и заревел, икая, дергая кожей, выкатывая кровяные белки.

– Гришка! – закричал кто-то сзади. – Бежи скорей вперед, коровы ста-али!

Арктур, ничего не подозревая, своей неловкой рысью подвигался по дороге и был уже совсем близко к стаду. Испугавшись, я позвал его. С разбегу он пробежал еще несколько шагов и круто осел, поворачиваясь ко мне. В ту же секунду бык захрипел, с необычайной быстротой бросился на Арктура и поддел его рогами. Черный силуэт собаки мелькнул на фоне зари и шлепнулся в самую гущу коров. Падение его произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Коровы бросились в стороны, хрипя и со стуком ошибаясь рогами. Задние напирали вперед, все смешалось, пыль поднялась столбом. С напряжением и болью ожидал я услышать предсмертный визг, но не услышал ни звука.

Тем временем подбежали пастухи, захлопали кнутами, закричали на разные голоса, дорога расчистилась, и я увидел Арктура. Он валялся в пыли и сам казался кучей пыли или старой тряпкой, брошенной на дороге. Потом он зашевелился, поднялся и, шатаясь, заковылял к обочине. Старший пастух заметил его.

– Ах, ссобака! – злорадно закричал он, выругался и очень сильно и ловко стегнул Арктура кнутом. Арктур не взвизгнул, он только вздрогнул, повернул на мгновенье к пастуху слепые глаза, добрался до канавы, оступился и упал.

Бык стоял поперек дороги, взрывал землю и ревел. Пастух стегнул его так же сильно и ловко, после чего бык сразу успокоился. Успокоились и коровы, и стадо не спеша, поднимая пахнущую молоком пыль и оставляя на дороге лепехи, тронулось дальше.

Я подошел к Арктуру. Он был грязен и тяжело дышал, вывалив язык, – ребра ходили под кожей. На боках его были какие-то мокрые полосы. Задняя лапа, отдавленная, дрожала. Я положил ему руку на голову, заговорил с ним, он не отозвался. Все его существо выражало боль, недоумение и обиду. Он не понимал, за что его топтали и стегали. Обычно собаки сильно скулят в таких случаях. Арктур не скулил.

4

И все-таки Арктур так и остался бы домашним псом и, может быть, разжирел бы потом и обленился, если бы не счастливый случай, который придал всей его дальнейшей жизни возвышенный и героический смысл.

Случилось это так. Я пошел утром в лес посмотреть на прощальные вспышки лета, за которыми, я уже знал, начнется скорое увядание. За мною увязался Арктур. Несколько раз я прогонял его. Он садился в отдалении, немного пережидал и снова бежал за мной. Скоро мне надоело его непонятное упорство, и я перестал обращать на него внимание.

Лес ошеломил Арктура. В городе все ему было знакомо. Там были деревянные тротуары, широкие мостовые, доски на берегу реки, гладкие тропинки. Здесь же со всех сторон подступили вдруг к нему все незнакомые предметы: высокая жестковатая уже трава, колючие кусты, гнилые пни, поваленные деревья, упругие молодые елочки, шуршащие опавшие листья. Со всех сторон его что-то трогало, кололо, задевало, будто сговорились прогнать из леса. И потом – запахи, запахи! Сколько их, незнакомых, страшных, слабых и сильных, значения которых он не знал! И Арктур, натыкаясь на все эти пахучие, шелестящие, потрескивающие, колючие предметы, вздрагивал, фукал носом и жался к моим ногам. Он был растерян и напуган.

– Ах, Арктур! – тихонько говорил я ему. – Бедный ты пес! Не знаешь ты, что на свете есть яркое солнце, не знаешь, какие зеленые по утрам деревья и кусты и как сильно блестит роса на траве; не знаешь, что вокруг нас полно цветов: белых, желтых, голубых и красных, и что среди седых елей и желтеющей листвы так нежно краснеют гроздья рябины и ягоды шиповника. Если бы ты видел по ночам луну и звезды, ты, может быть, с удовольствием полаял бы на них. Откуда тебе знать, что лошади, и собаки, и кошки – все разных цветов, что заборы бывают коричневыми, и зелеными, и просто серыми и как сильно блестят стекла окон при закате, каким огненным морем разливается тогда река! Если бы ты был нормальным, здоровым псом, то хозяином твоим был бы охотник. Ты слушал бы тогда по утрам могучую песнь рога и дикие голоса, какими никогда не кричат обыкновенные люди. Ты гнал бы тогда зверя, захлебываясь лаем, не помня себя, и этим неистовым бегом по горячему следу ты служил бы своему владыке-охотнику, и выше этой службы не было бы ничего для тебя. Ах, Арктур, бедный ты пес!

Так потихоньку разговаривая с ним, чтобы ему было не так страшно, я все дальше заходил в лес. Арктур мало-помалу оправлялся и начинал смелее обследовать кусты и пни. Сколько нового и необычного находил он, какой восторг охватывал его! Теперь, увлеченный своим важным делом, он уже не прижимался ко мне. Изредка только он останавливался, взглядывая в мою сторону мертвыми белыми глазами, прислушивался, желая удостовериться, правильно ли он поступает, иду ли я за ним. Потом опять принимался кружить по лесу.

Скоро мы вышли на луг и пошли мелочами. Страшное волнение охватило Арктура. Кусая траву, спотыкаясь на кочках, он мелькал среди кустов. Он громко дышал, лез напролом, не обращая больше внимания ни на меня, ни на колючие ветки. Наконец он не выдержал, зажмурился, с треском сунулся в кусты, пропал там, завозился, зафукал…»Кого-то причуял!» – подумал я и остановился.

– Гам! – звонко и неуверенно раздалось в кустах. – Гам, гам!

– Арктур! – в беспокойстве позвал я.

Но в этот момент что-то случилось, Арктур завизжал, завыл и с шумом ринулся в глубь кустов. Вой его быстро перешел в азартный лай, и по вздрагивающим верхушкам кустов мне было видно, как он там продирается. Испугавшись за него, я бросился наперехват, громко окликая его. Но мой крик, видимо, придавал ему только азарта. Спотыкаясь, застревая в густоте, задыхаясь, перебежал я одну поляну, потом другую, спустился в лощину, выбежал на чистое место и сразу увидел Арктура. Он выкатился из кустов и мчался прямо на меня. Он был неузнаваем, бежал смешно, высоко под

Читать Арктур – гончий пес (сборник) — Казаков Юрий Павлович — Страница 1

Annotation

Юрий Казаков путешествовал много и в каких местах только не бывал – и Печоры, и Таруса, и Новгородская земля, и северные края, рассказы о которых так завораживают читателя. Но еще писатель был и альпинистом, и охотником, и рыбаком; любил ходить пешком, не боялся заночевать где придется в любую погоду, останавливался в глухих деревнях и, как он сам писал: «все время смотрел, слушал и запоминал». Вот поэтому так мелодичны и правдивы рассказы этого писателя, искренне любящего свою землю.

Юрий Павлович Казаков

Арктур – гончий пёс

Скрип-скрип

На еловом ручье

Юрий Павлович Казаков

Арктур – гончий пёс

Юрий Казаков(1927–1982) – замечательный советский прозаик, автор тонких и лирических рассказов, продолжатель традиций И. Бунина. Как и у многих современников, судьба его была нелёгкой: полуголодное детство в Москве в семье выходцев из смоленских крестьян, вскоре – Великая Отечественная война, после – строительный техникум. В 15 лет – музыкальное училище имени Гнесиных, затем – оркестр Музыкального театра им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко, работа в джазовых и симфонических оркестрах и – поступление в литературный институт имени М. Горького. А скоро в печати появились его первые работы, и в 1957 году – целая книга: «Арктур – гончий пёс», после которой стало очевидно – родился настоящий, большой писатель.

Юрий Казаков путешествовал много и в каких местах только не бывал – и Печоры, и Таруса, и Новгородская земля, и северные края, рассказы о которых так завораживают читателя. Но ещё писатель был и альпинистом, и охотником, и рыбаком; любил ходить пешком, не боялся заночевать где придётся в любую погоду, останавливался в глухих деревнях и, как он сам писал: «всё время смотрел, слушал и запоминал». Вот поэтому так мелодичны и правдивы рассказы этого писателя, искренне любящего свою землю.

Арктур – гончий пёс

История появления его в городе осталась неизвестной. Он пришёл весной откуда-то и стал жить.

Говорили, что он приплыл на льдине в весеннее половодье. Он стоял, чёрный, среди бело-голубого крошева, один неподвижный среди общего движения. А наверху летели лебеди и кричали: «Клинк-кланк!»Шурша и глухо лопаясь, шёл по реке лёд, кричали лебеди, а он стоял на льдине, поджав хвост, настороженный, неуверенный, внюхиваясь и вслушиваясь в то, что делалось кругом. Когда льдина подошла к берегу, он заволновался, неловко прыгнул, попал в воду, но быстро выбрался на берег и, отряхнувшись, скрылся среди штабелей леса.

Так или иначе, но, появившись весной, когда дни наполнены блеском солнца, звоном ручьёв и запахом коры, он остался жить в городе.

О его прошлом можно только догадываться. Наверно, он родился где-нибудь под крыльцом, на соломе.

Он родился, как и все щенки, слепым, был тотчас облизан матерью и положен поближе к тёплому животу, ещё напряжённому в родовых схватках. И пока он лежал, привыкая дышать, у него всё прибавлялись братья и сёстры. Они шевелились, кряхтели и пробовали скулить – такие же, как и он, дымчатые щенки с голыми животами и короткими дрожащими хвостиками.

В своё время у всех щенят прорезались глаза, и они узнали с восторгом, что есть мир, ещё более великий, чем тот, в котором они жили до сих пор. У него тоже открылись глаза, но ему никогда не суждено было увидеть свет. Он был слеп, бельма толстой серой пленкой закрывали его зрачки. Для него, слепого, настала горькая и трудная жизнь. Она была бы даже ужасной, если бы он мог осознать свою слепоту. Но он не знал того, что слеп, ему не дано было знать. Он принимал жизнь такой, какой она досталась ему.У него не было хозяина, который дал бы ему кров, кормил бы его и заботился о нём, как о своём друге. Он стал бездомным псом-бродягой, угрюмым, неловким и недоверчивым. Мать, выкормив его, скоро потеряла к нему, как и к его братьям, всякий интерес. Он научился выть, как волк, так же длинно, мрачно и тоскливо. Он был грязен, часто болел, рылся на свалках возле столовых, получал пинки и ушаты грязной воды наравне с такими же бездомными и голодными собаками.

Он не мог быстро бегать, ноги, его крепкие ноги, в сущности, не были ему нужны. Всё время ему казалось, что он бежит навстречу чему-то острому и жёсткому. Когда он дрался с другими собаками – а дрался он множество раз на своём веку, – он не видел своих врагов, он кусал и бросался, ориентируясь на шум дыхания, на рычание и визг, на шорох земли под лапами врагов, и часто бросался и кусал впустую. Неизвестно, какое имя дала ему мать при рождении, – для людей он не имел имени. Неизвестно также, остался бы он жить в городе, ушёл бы или сдох где-нибудь в овраге, но в судьбу его вмешался человек, и всё переменилось.

В то лето я жил в маленьком северном городе. Город стоял на берегу реки. По реке плыли белые пароходы, грязно-бурые баржи, длинные плоты, широкоскулые карбасы с запачканными чёрной смолой бортами. У берега стояла пристань, пахнувшая рогожей, канатом, сырой гнилью и воблой. На пристани этой редко кто сходил, разве только пригородные колхозники в базарный день да командированные в серых плащах, приезжавшие из области на лесозавод.

Вокруг города по низким, пологим холмам раскинулись леса, могучие, нетронутые: лес для сплава рубили в верховьях реки. В лесах попадались большие луговины и глухие озёра с огромными старыми соснами по берегам. Сосны всё время тихонько шумели. Когда же с Ледовитого океана задувал прохладный, влажный ветер, нагоняя тучи, сосны грозно гудели и роняли шишки, которые крепко стукались о землю.Я снял комнату на окраине, наверху старого дома. Хозяин мой, доктор, был вечно занятый, молчаливый человек. Раньше он жил с большой семьёй, но двух сыновей его убили на фронте, жена умерла, дочь уехала в Москву, и доктор жил теперь один и лечил детей.

Окно моей комнаты выходило в одичавший сад, заросший смородиной, малиной, лопухом и крапивой вдоль забора. По утрам за окном возились воробьи, тучами налетали дрозды клевать смородину – доктор не гонял их и ягоду не собирал. На забор иногда взлетали соседские куры с петухом. Петух громогласно пел, вытягивая кверху шею, дрожал хвостом и с любопытством смотрел в сад. Наконец он не выдерживал, слетал вниз, за ним слетали куры и поспешно начинали рыться возле смородиновых кустов. Ещё в сад забредали коты и, затаившись возле лопухов, следили за воробьями.

Я жил в городе уже недели две, но всё никак не мог привыкнуть к тихим улицам с деревянными тротуарами, с прорастающей меж досок травой, к скрипучим ступеням лестницы, к редким гудкам пароходов по ночам.

Ночью наш сад пах смородиной и росой, с террасы доносился тихий храп доктора. А на реке бубнил мотором катер и пел гнусавым голосом: «Ду-ду-ду…»Однажды в доме появился ещё один обитатель. Вот как это произошло. Возвращаясь как-то с дежурства, доктор увидел слепого пса. С обрывком верёвки на шее он сидел, забившись между бревнами, и дрожал. Доктор и раньше несколько раз видел его. Теперь он остановился, рассмотрел его во всех подробностях, почмокал губами, посвистал, потом взялся за верёвку и потащил слепого к себе домой.

Юрий Казаков — Арктур – гончий пес читать онлайн бесплатно

  • Главная
  • Библиотека
  • Жанры
  • Топ100
  • Новинки

Все жанры

Все жанры

  • Любовные романы
    • Эротика
    • Современные любовные романы
    • Исторические любовные романы
    • Остросюжетные любовные романы
    • Любовно-фантастические романы
    • Короткие любовные романы
    • love
    • Зарубежные любовные романы
    • Роман
  • Фантастика и фэнтези
    • Научная Фантастика
    • Фэнтези
    • Боевая фантастика
    • Альтернативная история
    • Космическая фантастика
    • Героическая фантастика
    • Детективная фантастика
    • Социально-психологическая
    • Эпическая фантастика
    • Ужасы и Мистика
    • Городское фентези
    • Киберпанк
    • Юмористическая фантастика
    • Боевое фэнтези
    • Историческое фэнтези
    • Иностранное фэнтези
    • Мистика
    • Книги магов
    • Романтическая фантастика
    • Попаданцы
    • Разная фантастика
    • Разное фэнтези
    • LitRPG
    • Любовное фэнтези
    • Зарубежная фантастика
    • Постапокалипсис
    • Романтическое фэнтези
    • Историческая фантастика
    • Русское фэнтези
    • Городская фантастика
  • Документальные книги
    • Биографии и Мемуары
    • Прочая документальная литература
    • Публицистика
    • Критика
    • Искусство и Дизайн
  • Приключения
    • Исторические приключения
    • Прочие приключения
    • Морские приключения
    • Путешествия и география
    • Природа и животные
    • Вестерн
    • Приключения про индейцев
  • Проза
    • Классическая проза
    • Современная проза
    • Советская классическая проза
    • Русская классическая проза
    • Историческая проза
    • Зарубежная классика
    • Проза
    • О войне
    • Контркультура
    • Сентиментальная проза
    • Русская современная проза
    • Зарубежная современная проза
    • Рассказы
    • Повести
    • Эссе
    • Очерки
    • Афоризмы
  • Научные и научно-популярные книги
    • Психология, личное
    • История
    • Политика
    • Прочая научная литература
    • Психология
    • Религиоведение
    • Деловая литература
    • Культурология
    • Юриспруденция
    • Техническая литература
    • Медицина
    • Языкознание
    • Научпоп
    • Математика
    • Филология
    • Радиотехника
    • Транспорт, военная техника
    • Биология
    • Иностранные языки
    • Воспитание детей, педагогика
    • Образовательная литература
    • История Европы
    • Физика
    • Психотерапия
    • Педагогика
    • Социология
    • География
    • Детская психология
    • Беременность, ожидание детей
    • Науки: разное
    • География

Юрий Казаков — Арктур – гончий пес, читать на Topreading.ru

  • Главная
  • Библиотека
  • Жанры
  • Топ100
  • Новинки

Все жанры

Все жанры

  • Любовные романы
    • Эротика
    • Современные любовные романы
    • Исторические любовные романы
    • Остросюжетные любовные романы
    • Любовно-фантастические романы
    • Короткие любовные романы
    • love
    • Зарубежные любовные романы
    • Роман
  • Фантастика и фэнтези
    • Научная Фантастика
    • Фэнтези
    • Боевая фантастика
    • Альтернативная история
    • Космическая фантастика
    • Героическая фантастика
    • Детективная фантастика
    • Социально-психологическая
    • Эпическая фантастика
    • Ужасы и Мистика
    • Городское фентези
    • Киберпанк
    • Юмористическая фантастика
    • Боевое фэнтези
    • Историческое фэнтези
    • Иностранное фэнтези
    • Мистика
    • Книги магов
    • Романтическая фантастика
    • Попаданцы
    • Разная фантастика
    • Разное фэнтези
    • LitRPG
    • Любовное фэнтези
    • Зарубежная фантастика
    • Постапокалипсис
    • Романтическое фэнтези
    • Историческая фантастика
    • Русское фэнтези
    • Городская фантастика
  • Документальные книги
    • Биографии и Мемуары
    • Прочая документальная литература
    • Публицистика
    • Критика
    • Искусство и Дизайн
  • Приключения
    • Исторические приключения
    • Прочие приключения
    • Морские приключения
    • Путешествия и география
    • Природа и животные
    • Вестерн
    • Приключения про индейцев
  • Проза
    • Классическая проза
    • Современная проза
    • Советская классическая проза
    • Русская классическая проза
    • Историческая проза
    • Зарубежная классика
    • Проза
    • О войне
    • Контркультура
    • Сентиментальная проза
    • Русская современная проза
    • Зарубежная современная проза
    • Рассказы
    • Повести
    • Эссе
    • Очерки
    • Афоризмы
  • Научные и научно-популярные книги
    • Психология, личное
    • История
    • Политика
    • Прочая научная литература
    • Психология
    • Религиоведение
    • Деловая литература
    • Культурология
    • Юриспруденция
    • Техническая литература
    • Медицина
    • Языкознание
    • Научпоп
    • Математика
    • Филология
    • Радиотехника
    • Транспорт, военная техника
    • Биология
    • Иностранные языки
    • Воспитание детей, педагогика
    • Образовательная литература
    • История Европы
    • Физика
    • Психотерапия
    • Педагогика
    • Социология
    • География
    • Детская психология
    • Беременность, ожидание детей
    • Науки: разное
    • География

Читать книгу «Арктур – гончий пёс» онлайн полностью — Юрий Казаков — MyBook.

© Казаков Ю. П., насл., 2019

© Фёдорова Н. А. ил., 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Арктур – гончий пёс

История появления его в городе осталась неизвестной. Он пришёл весной откуда-то и стал жить.

Говорили, что он приплыл на льдине в весеннее половодье. Он стоял, чёрный, среди бело-голубого крошева, один неподвижный среди общего движения. А наверху летели лебеди и кричали: «Клинк-кланк!»

Шурша и глухо лопаясь, шёл по реке лёд, кричали лебеди, а он стоял на льдине, поджав хвост, настороженный, неуверенный, внюхиваясь и вслушиваясь в то, что делалось кругом. Когда льдина подошла к берегу, он заволновался, неловко прыгнул, попал в воду, но быстро выбрался на берег и, отряхнувшись, скрылся среди штабелей леса.

Так или иначе, но, появившись весной, когда дни наполнены блеском солнца, звоном ручьёв и запахом коры, он остался жить в городе.

О его прошлом можно только догадываться. Наверно, он родился где-нибудь под крыльцом, на соломе.

Он родился, как и все щенки, слепым, был тотчас облизан матерью и положен поближе к тёп-лому животу, ещё напряжённому в родовых схватках. И пока он лежал, привыкая дышать, у него всё прибавлялись братья и сёстры. Они шевелились, кряхтели и пробовали скулить – такие же, как и он, дымчатые щенки с голыми животами и короткими дрожащими хвостиками.

В своё время у всех щенят прорезались глаза, и они узнали с восторгом, что есть мир, ещё более великий, чем тот, в котором они жили до сих пор. У него тоже открылись глаза, но ему никогда не суждено было увидеть свет. Он был слеп, бельма толстой серой плёнкой закрывали его зрачки. Для него, слепого, настала горькая и трудная жизнь. Она была бы даже ужасной, если бы он мог осознать свою слепоту. Но он не знал того, что слеп, ему не дано было знать. Он принимал жизнь такой, какой она досталась ему.

У него не было хозяина, который дал бы ему кров, кормил бы его и заботился о нём, как о своём друге. Он стал бездом-ным псом-бродягой, угрюмым, неловким и недоверчивым. Мать, выкормив его, скоро потеряла к нему, как и к его братьям, всякий интерес. Он научился выть, как волк, так же длинно, мрачно и тоскливо. Он был грязен, часто болел, рылся на свалках возле столовых, получал пинки и ушаты грязной воды наравне с такими же бездомными и голодными собаками.

Он не мог быстро бегать, ноги, его крепкие ноги, в сущности, не были ему нужны. Всё время ему казалось, что он бежит навстречу чему-то острому и жёсткому. Когда он дрался с другими собаками – а дрался он множество раз на своём веку, – он не видел своих врагов, он кусал и бросался, ориентируясь на шум дыхания, на рычание и визг, на шорох земли под лапами врагов, и часто бросался и кусал впустую.

Неизвестно, какое имя дала ему мать при рождении, – для людей он не имел имени. Неизвестно также, остался бы он жить в городе, ушёл бы или сдох где-нибудь в овраге, но в судьбу его вмешался человек, и всё переменилось.

В то лето я жил в маленьком северном городе. Город стоял на берегу реки. По реке плыли белые пароходы, грязно-бурые баржи, длинные плоты, широкоскулые карбасы с запачканными чёрной смолой бортами. У берега стояла пристань, пахнувшая рогожей, канатом, сырой гнилью и воблой. На пристани этой редко кто сходил, разве только пригородные колхозники в базарный день да командированные в серых плащах, приезжавшие из области на лесозавод.

Вокруг города по низким, пологим холмам раскинулись леса, могучие, нетронутые: лес для сплава рубили в верховьях реки. В лесах попадались большие луговины и глухие озёра с огромными старыми соснами по берегам. Сосны всё время тихонько шумели. Когда же с Ледовитого океана задувал прохладный, влажный ветер, нагоняя тучи, сосны грозно гудели и роняли шишки, которые крепко стукались о землю.

Я снял комнату на окраине, наверху старого дома. Хозяин мой, доктор, был вечно занятый, молчаливый человек. Раньше он жил с большой семьёй, но двух сыновей его убили на фронте, жена умерла, дочь уехала в Москву, и доктор жил теперь один и лечил детей.

Окно моей комнаты выходило в одичавший сад, заросший смородиной, малиной, лопухом и крапивой вдоль забора. По утрам за окном возились воробьи, тучами налетали дрозды клевать смородину – доктор не гонял их и ягоду не собирал. На забор иногда взлетали соседские куры с петухом. Петух громогласно пел, вытягивая кверху шею, дрожал хвостом и с любопытством смотрел в сад. Наконец он не выдерживал, слетал вниз, за ним слетали куры и поспешно начинали рыться возле смородиновых кустов. Ещё в сад забредали коты и, затаившись возле лопухов, следили за воробьями.

Я жил в городе уже недели две, но всё никак не мог привыкнуть к тихим улицам с деревянными тротуарами, с прорастающей меж досок травой, к скрипучим ступеням лестницы, к редким гудкам пароходов по ночам.

Ночью наш сад пах смородиной и росой, с террасы доносился тихий храп доктора. А на реке бубнил мотором катер и пел гнусавым голосом: «Ду-ду-ду…»

Однажды в доме появился ещё один обитатель. Вот как это произошло. Возвращаясь как-то с дежурства, доктор увидел слепого пса. С обрывком верёвки на шее он сидел, забившись между бревнами, и дрожал. Доктор и раньше несколько раз видел его. Теперь он остановился, рассмотрел его во всех подробностях, почмокал губами, посвистал, потом взялся за верёвку и потащил слепого к себе домой.

Дома доктор вымыл его тёп-лой водой с мылом и накормил. По привычке пёс вздрагивал и поджимался во время еды. Ел он жадно, спешил и давился. Лоб и уши его были покрыты побелевшими рубцами.

– Ну, теперь ступай! – сказал доктор, когда пёс наелся, и подтолкнул его с террасы.

Пёс уперся и задрожал.

– Гм!.. – произнёс доктор и сел в качалку.

Наступал вечер, небо потемнело, но не гасло совсем. Загорелись самые крупные звёзды. Гончий пёс улёгся на террасе и задремал. Он был худ, рёбра выпирали, спина была острой, и лопатки стояли торчком. Иногда он приоткрывал свои мёртвые глаза, настораживал уши и поводил головой, принюхиваясь. Потом снова клал морду на лапы и закрывал глаза.

А доктор растерянно рассмат-ривал его и ёрзал в качалке, придумывая ему имя. Как его назвать? Или лучше избавиться от него, пока не поздно? На что ему собака? Доктор задумчиво поднял глаза: низко над горизонтом переливалась синим блеском большая звезда.

– Арктур… – пробормотал доктор.

Пёс шевельнул ушами и открыл глаза.

– Арктур! – снова сказал доктор с забившимся сердцем.

Пёс поднял голову и неуверенно замотал хвостом.

– Арктур! Иди сюда, Арк-тур! – уже властно и радостно позвал доктор.

Пёс встал, подошёл и осторожно ткнулся носом в колени хозяину. Доктор засмеялся и положил руку ему на голову.

Собаки бывают разные, как и люди. Есть собаки нищие, побирушки, есть свободные и угрюмые бродяги, есть глупо-восторженные брехуны. Есть унижающиеся, вымаливающие подачки, подползающие к любому, кто свистнет им. Извивающиеся, виляющие хвостом, рабски умильные, они бросаются с паническим визгом прочь, если ударить их или даже просто замахнуться.

Много я видел преданных собак, собак покорных, капризных, гордецов, стоиков, подлиз, равнодушных, лукавых и пустых. Арктур не был похож ни на одну из них. Чувство его к своему хозяину было необыкновенным и возвышенным. Он любил его страстно и поэтично, быть может, больше жизни. Но он был целомудрен и редко позволял себе раскрываться до конца.

У хозяина бывало минутами плохое настроение, иногда он был равнодушным, часто от него раздражающе пахло одеколоном – запахом, никогда не встречающимся в природе. Но чаще всего он был добр, и тогда Арктур изнывал от любви, шерсть его становилась пушистой, а тело кололо как бы иголками. Ему хотелось вскочить и помчаться, захлёбываясь радостным лаем. Но он сдерживался. Уши его распускались, хвост останавливался, тело обмякало и замирало, только громко и часто колотилось сердце. Когда же хозяин начинал толкать его, щекотать, гладить и смеяться прерывистым, воркующим смехом, что это было за наслаждение! Звуки голоса хозяина были тогда протяжными и короткими, булькающими и шепчущими, они были сразу похожи на звон воды и на шелест деревьев и ни на что не похожи. Каждый звук рождал какие-то искры и смутные запахи, как капля рождает дрожь воды, и Арктуру казалось, что всё это уже было с ним, было так давно, что он никак не мог вспомнить, где же и когда.

В скором времени я получил возможность поближе познакомиться с жизнью Арктура и узнал много любопытного. Мне кажется теперь, что он как-то ощущал свою неполноценность. С виду он был совсем взрослой собакой, с крепкими ногами, чёрной спиной и рыжими подпалинами на животе и на морде. Он был силён и велик для своего возраста, но во всех движениях его сквозили неуверенность и напряжённость. И ещё, морде его и всему телу была свойственна сконфуженная вопросительность. Он прекрасно знал, что все живые существа, окружающие его, свободнее и стремительнее, чем он. Они быстро и уверенно бегали, легко и твёрдо ходили, не спотыкаясь и не натыкаясь ни на что. Шаги их по звуку отличались от его шагов. Сам он двигался всегда осторожно, медленно и несколько боком – многочисленные предметы преграждали ему путь. Между тем куры, голуби, собаки и воробьи, кошки и люди и многие другие животные смело взбегали по лестницам, перепрыгивали через канавы, сворачивали в переулки, улетали, исчезали в таких местах, о которых он и понятия не имел. Его же уделом были неуверенность и настороженность. Я никогда не видел его идущим или бегущим свободно, спокойно и быстро. Разве только по широкой дороге, по лугу да по террасе нашего дома… Но если животные и люди были ещё понятны ему и он, наверно, как-то отождествлял себя с ними, то автомашины, тракторы, мотоциклы и велосипеды были ему совсем непонятны и страшны. Пароходы и катера возбуждали в нём огромное любопытство на первых порах. И лишь поняв, что ему никогда не разгадать этой тайны, он перестал обращать на них внимание. Точно так же никогда не интересовался он самолётами.

Но если не мог он ничего увидеть, зато в чутье не могла с ним сравниться ни одна собака. Постепенно он изучил все запахи города и прекрасно ориентировался в нём. Не было случая, чтобы он заблудился и не нашёл дорогу домой. Каждая вещь пахла! Запахов было множество, и все они звучали, как музыка, все они громко заявляли о себе. Каждый предмет пах по-своему: одни неприятно, другие безлично, третьи сладостно. Стоило Арктуру поднять голову и понюхать, и он сразу же ощущал свалки и помойки, дома, каменные и деревянные, заборы и сараи, людей, лошадей и птиц так ясно, как будто видел всё это.

Был на берегу реки, за складами, большой серый камень, почти вросший в землю, который Арктур особенно любил обнюхивать. В его трещинах и порах задерживались самые удивительные и неожиданные запахи. Они держались иной раз неделями, их мог выдуть только сильный ветер. Каждый раз, пробегая мимо этого камня, Арктур сворачивал к нему и долго занимался обследованием. Он фыркал, приходил в возбуждение, уходил и снова возвращался, чтобы выяснить для себя дополнительную подробность.

И ещё он слышал тончайшие звуки, каких мы никогда не услышим. Он просыпался по ночам, раскрывал глаза, поднимал уши и слушал. Он слышал все шорохи, за многие вёрсты вокруг. Он слышал пение комаров и зудение в осином гнезде на чердаке.

Читать книгу Арктур – гончий пес

— 2 —

Он родился, как и все щенки, слепым, был тотчас облизан матерью и положен поближе к теплому животу, еще напряженному от родовых схваток. И пока он лежал, привыкая дышать, у него все прибавлялись братья и сестры. Они шевелились, кряхтели и пробовали скулить – такие же, как и он, дымчатые щенки с голыми животами и короткими дрожащими хвостиками. Скоро все кончилось, все нашли по соску и затихли, – раздавалось только сопение, чмоканье и тяжелое дыхание матери. Так началась их жизнь.

В свое время у всех щенят прорезались глаза, и они узнали с восторгом, что есть мир еще более великий, чем тот, в котором они жили до сих пор. У него тоже открылись глаза, но ему никогда не суждено было увидеть света. Он был слеп, бельма толстой серой пленкой закрывали его зрачки. Для него настала горькая и трудная жизнь. Она была бы даже ужасной, если бы он мог осознать свою слепоту. Но он не знал того, что слеп, ему не дано было знать. Он принимал жизнь такой, какой она досталась ему.

Как-то случилось, что его не утопили и не убили, что было бы, конечно, милосердием по отношению к беспомощному, ненужному людям щенку. Он остался жить и претерпел великие мытарства, которые раньше времени закалили и ожесточили его тело и душу.

У него не было хозяина, который дал бы ему кров, кормил бы его и заботился о нем, как о своем друге. Он стал бездомным псом-бродягой, угрюмым, неловким и недоверчивым, – мать, выкормив его, скоро потеряла к нему, как и к его братьям, всякий интерес. Он научился выть, как волк, так же длинно, мрачно и тоскливо. Он был грязен, часто болел, рылся на свалках возле столовых, получал пинки и ушаты грязной воды наравне с другими такими же бездомными и голодными собаками.

Он не мог быстро бегать, ноги, его крепкие ноги, в сущности, не были ему нужны. Все время ему казалось, что он бежит навстречу чему-то острому и жестокому. Когда он дрался с другими собаками – а дрался он множество раз на своем веку, – он не видел своих врагов, он кусал и бросался на шум дыхания, на рычание и визг, на шорох земли под лапами врагов и часто бросался и кусал впустую.

Неизвестно, какое имя дала ему мать при рождении, – ведь мать, даже и собака, всегда знает своих детей по именам. Для людей он не имел имени… Неизвестно также, остался бы он жить в городе, ушел бы или сдох где-нибудь в овраге, молясь в тоске своему собачьему богу. Но в судьбу его вмешался человек, и все переменилось.

2 — 2 —

Читать книгу Арктур – гончий пес

— 8 —

Арктур, ничего не подозревая, своей неловкой рысью подвигался по дороге и был уже совсем близко к стаду. Испугавшись, я позвал его. С разбегу он пробежал еще несколько шагов и круто осел, поворачиваясь ко мне. В ту же секунду бык захрипел, с необычайной быстротой бросился на Арктура и поддел его рогами. Черный силуэт собаки мелькнул на фоне зари и шлепнулся в самую гущу коров. Падение его произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Коровы бросились в стороны, хрипя и со стуком ошибаясь рогами. Задние напирали вперед, все смешалось, пыль поднялась столбом. С напряжением и болью ожидал я услышать предсмертный визг, но не услышал ни звука.

Тем временем подбежали пастухи, захлопали кнутами, закричали на разные голоса, дорога расчистилась, и я увидел Арктура. Он валялся в пыли и сам казался кучей пыли или старой тряпкой, брошенной на дороге. Потом он зашевелился, поднялся и, шатаясь, заковылял к обочине. Старший пастух заметил его.

– Ах, ссобака! – злорадно закричал он, выругался и очень сильно и ловко стегнул Арктура кнутом. Арктур не взвизгнул, он только вздрогнул, повернул на мгновенье к пастуху слепые глаза, добрался до канавы, оступился и упал.

Бык стоял поперек дороги, взрывал землю и ревел. Пастух стегнул его так же сильно и ловко, после чего бык сразу успокоился. Успокоились и коровы, и стадо не спеша, поднимая пахнущую молоком пыль и оставляя на дороге лепехи, тронулось дальше.

Я подошел к Арктуру. Он был грязен и тяжело дышал, вывалив язык, – ребра ходили под кожей. На боках его были какие-то мокрые полосы. Задняя лапа, отдавленная, дрожала. Я положил ему руку на голову, заговорил с ним, он не отозвался. Все его существо выражало боль, недоумение и обиду. Он не понимал, за что его топтали и стегали. Обычно собаки сильно скулят в таких случаях. Арктур не скулил.

4

И все-таки Арктур так и остался бы домашним псом и, может быть, разжирел бы потом и обленился, если бы не счастливый случай, который придал всей его дальнейшей жизни возвышенный и героический смысл.

Случилось это так. Я пошел утром в лес посмотреть на прощальные вспышки лета, за которыми, я уже знал, начнется скорое увядание. За мною увязался Арктур. Несколько раз я прогонял его. Он садился в отдалении, немного пережидал и снова бежал за мной. Скоро мне надоело его непонятное упорство, и я перестал обращать на него внимание.

— 8 —

гончих — Викисловарь

английский [править]

Произношение [править]

Этимология 1 [править]

Среднеанглийский hound , древнеанглийский hund , протогерманский * hundaz (родственный западно-фризскому hûn , голландский hond , люксембургский Hond , немецкий Hund , немецкий нижненемецкий Hund , датский hund , фарерский hundur , исландский hundur , норвежский букмол hund , норвежский нюнорск hund и шведский hund ), от догерманского * ḱuntós (сравните латвийский sùnt-ene («большая собака»)), расширение протоиндоевропейского * ḱwṓ («собака») (ср. валлийский cwn («собаки»), тохарский B ku , литовский šuõ , Армянский շուն (šun), Русский сука (suka)).Дублет клык .

Существительное [править]

гончих ( множественного числа гончих )

  1. Собака, особенно порода с хорошим обонянием, развитая для охоты на других животных.
  2. Любое собачье животное.
  3. (по расширению) Тот, кто что-то ищет.
    • 1996 , Marc Parent, Turning Stones , Harcourt Brace & Company, → ISBN, стр. 93,
      На выходе из здания у меня попросили автограф.Если бы я знал, кем меня считает гончая , я бы поставил соответствующую подпись.
    • 2004 , Джоди Пиколт, My Sister’s Keeper , Simon & Schuster, → ISBN, стр. 483
      Я до сих пор не знаю, взялся ли он за это дело, потому что он славный гончая , потому что ему нужен пиар, или он просто хотел помочь Анне.
  4. (расширенный) Мужчина, который постоянно ищет компании желанных женщин.
    • 1915 , Норман Дункан, «Определенный получатель», в Harper’s , том 122, номер 787, декабрь 1915 года, переиздан в Harper’s Monthly Magazine , том 122, с декабря 1915 по май 1916, стр. 108,
      «Ты один, Гудсон? […] Я подумал, может быть, это […] молодая женщина, Гудсон, которая заменила Мэри?» […]
      «У нее было много преемников, Джон».
      «Ты такая гончая, , в этом отношении, Гудсон, — сказал Клейвелл, — и ты всегда был такой собакой , что меня удивляет, что ты находишься без сопровождения».»
  5. Подлый человек.
    • с. 1608–1609 , Уильям Шекспир, «Трагедия Кориолана», в Комедии, истории и трагедии г-на Уильяма Шекспира: опубликованы в соответствии с подлинными копиями оригинала (первый фолио), Лондон: напечатано Исааком Яггардом , и Эд [уорд] Блаунт, опубликовано 1623, OCLC 606515358 , [Акт V, сцена vi]:

      Мальчик! ложный гончая !

    • (Можем ли мы датировать эту цитату?), Элизабет Уолтер, Приди и забери меня
      — Вы шантажируете гончую , — отчетливо сказал попугай, в котором Ходжес узнал голос генерала Дерби.Анструтер побледнел.
  6. Гончая.
Примечания по использованию [править]
  • В последнее время гончая была заменена современной английской собакой , но смысл остался прежним.
Производные термины [править]
Переводы [править]

собака, охотничья собака

  • Африкаанс: hond (af)
  • Армянский: բարակ (hy) (barak)
    Среднеармянский: զաղառ (załaṙ)
  • Болгарский: хрътка (bg) f (hrǎtka)
  • китайский:
    Китайский: (zh), 猎犬 (zh) (lièquǎn)
  • Чешский: chrt (cs) m
  • Датский: hund (da) c
  • Голландский: hond (nl) m (общий), jachthond (nl) m (охотничий)
  • Эсперанто: hundo (eo)
  • Эстонский: hagijas
  • Фарерские острова: hundur (fo), veiðihundur m
  • Финский: ajokoira (fi)
  • Французский: chien de chasse (fr) m , braque (fr) m , molosse (fr), chien courant (fr) m
  • галисийский: кан де каза (gl) m , sabuxo
  • Грузинский: ძაღლი (ka) (ali), მონადირე ძაღლი (monadire aɣli), ქოფაკი (kopaḳi)
  • Немецкий язык: Jagdhund (de) m
  • Греческий: κυνηγόσκυλο (el) n (kynigóskylo), λαγωνικό (el) n (lagonikó)
  • Хинди: श्वान (привет) m (śvān)
  • Венгерский: vadászkutya (hu)
  • Hunsrik: Яхтхунд м
  • Исландский: hundur (is)
  • Идо: chasohundo (io)

самцов, которые постоянно ищут компанию восприимчивых самок

Этимология 2 [править]

От среднеанглийского hounden , от существительного (см. Выше).

Глагол [править]

гончая ( простое настоящее единственное число в третьем лице гончая , причастие настоящего гончая , простое причастие прошедшего и прошедшего времени преследуемое )

  1. (переходный) Настойчиво беспокоить.

    Он преследовал меня неделями, но я просто не мог выплатить его ссуду.

    • 2019 11 апреля, Марсель Теру, «Машины, похожие на меня», обзор Иэна МакЭвана — разумное зло », в The Guardian [1] :

      Более уместно для сюжета, еще одно заметное отличие от истории в том, что Соединенное Королевство этого 1982 года рано компьютеризировано.Вместо того, чтобы быть загнанным в до смерти за гомосексуализм, ученый Алан Тьюринг процветает и превозносится.

  2. (переходный) Подгонять против; натравить (собак) на охоту.
    • 1897 , Эндрю Лэнг, Книга снов и призраков (стр. 162)
      Мы оба думали, что видели что-то похожее на лису, и преследовали собак, но они не стали его преследовать.
Переводы [править]

Этимология 3 [править]

Из среднеанглийского hownde , hount , houn , вероятно, из древнескандинавского húnn , из протогерманского * hūnaz .

Существительное [править]

гончих ( множественного числа гончих )

  1. (морское во множественном числе) Выступы на топе мачты, служащие опорой для эстакад и вершины, на которую можно опираться.
  2. Боковая балка, используемая для усиления частей ходовой части автомобиля.

Анаграммы [править]


Среднеанглийский [править]

Альтернативные формы [править]

Этимология [править]

От староанглийского hund , от протогерманского * hundaz .

Произношение [править]

Существительное [править]

гончая ( множественного числа гончая или гончая )

  1. собака, гончая (Canis Canis lupusiliaris )
    1. Домашняя собака; собаку держали для товарищества.
    2. Охотничья или спортивная собака; гончая.
    3. Кобель или взрослый кобель.
  2. Сильный термин оскорбления, особенно используемый против врагов своей религии
  3. (редко) Геральдическое изображение собаки.
  4. (редкий) Силы зла; адская армия.
  5. (редко) Сириус (звезда)

Замечания по использованию [править]

Общее слово «собака» — гончая ; dogge звучит унизительно и означает «дворняга» или «шавка».

Производные термины [править]
Потомки [править]
Ссылки [править]
.

определение собаки по The Free Dictionary

Но (говорят) некий Цефал, сын Дейона, афинянин, владевший собакой, от которой ни один зверь не сбежал, случайно убил свою жену Прокриду и, очищенный от убийства кадмейцами, охотился на лису со своей собакой. , и когда они настигли его, и собака, и лисица превратились в камни возле Теумесса. Это была гончая, огромная, как уголь, гончая, но не такая собака, которую когда-либо видели смертные глаза. Тайна (щенок, увы!) встретил змею, и мальчик-бигль с синими пятнами (никогда не был изящной собакой) съел то, мимо чего должен был пройти.Но он шел слишком быстро, а собака была слишком близко. «Позови свою собаку», — сказал твердый, низкий, мужественный голос, скорее дружелюбным, чем угрожающим; «Я люблю гончих, и мне должно быть жаль, что я причинил вред животному». Темным зимним утром или короткими зимними днями я иногда слышал, как стая гончих пробегает по всему лесу с гончим криком и визгом, не в силах сопротивляться инстинкт погони и время от времени звуки охотничьего рога, доказывающие, что человек был сзади. «У меня только один», — сказал Кот; «но в целом я могу справиться с этим.«Как раз в этот момент они услышали крик приближающейся к ним своры гончих, и Кошка тут же вскочила на дерево и спряталась в ветвях. Гончие этого пылкого юного спортсмена Ростова не просто достигли тяжелых зимних условий, но были настолько измучены, что на собрании егерей было решено дать им трехдневный отдых, а затем, шестнадцатого сентября, отправиться в далекую экспедицию, начиная с дубовой рощи, где была нетронутая волчья помета. детеныши.Может ли Фортуна, которая то и дело проявляет сочувствие в своих бесцеремонных уловках, не пожалеет оруженосца; и, поскольку она решила не позволять ему настигать его дочь, возможно, не решится заставить его исправить это каким-то другим способом, я не буду утверждать; но едва он произнес эти слова непосредственно перед поминовением и две или три клятвы вслед за ними, как стая гончих начала открывать свои мелодичные глотки на небольшом расстоянии от них, что конь оруженосца и его всадник оба сразу заметили. насторожились, и оруженосец кричит: «Она ушла, она ушла!» Это стая гончих, — сказал Портос, — собаки чувствуют запах.«Когда собаки преследуют меня, я могу прыгнуть на дерево и спастись». ‘В том, что все?’ — сказал лис, — теперь очередь нашего дома искать нюх для зайцев и гончих, — воскликнул Головастик. .

определение гончих по The Free Dictionary

Темным зимним утром или короткими зимними днями я иногда слышал, как стая гончих пробирается через весь лес с охотничьим криком и визгом, не в силах противостоять инстинкту погони и звукам охотничьего рога, что доказывает, что мужчина был в тылу. «У меня только один», сказал Кот; «но я обычно могу справиться с этим». Как раз в этот момент они услышали крик приближающейся к ним стаи гончих, и Кошка тут же вскочила на дерево и спряталась в ветвях.На самом деле было четыре часа, прежде чем на этой пристани стоял пароход с мелодичной баржей гончих. Гончие этого пылкого юного спортсмена из Ростова не только достигли тяжелых зимних условий, но и были так измучены, что на встрече егерей было решено дать им трехдневный отдых, а затем, шестнадцатого сентября, отправиться в далекую экспедицию, стартовав из дубовой рощи, где нигде не потревожили детенышей волчанок. проявляет сострадание в своих распутных уловках, может не пожалеть оруженосца; и, поскольку она решила не позволять ему настигать его дочь, возможно, не решится заставить его исправить это каким-то другим способом, я не буду утверждать; но едва он произнес эти слова непосредственно перед поминовением и две или три клятвы вслед за ними, как стая гончих начала открывать свои мелодичные глотки на небольшом расстоянии от них, что конь оруженосца и его всадник оба сразу заметили. насторожились, и оруженосец кричит: «Она ушла, она ушла!» Это стая гончих, — сказал Портос, — собаки чувствуют запах.«Когда собаки преследуют меня, я могу прыгнуть на дерево и спастись». ‘В том, что все?’ — воскликнул Головастик. — При этой тревоге собаки Нэтти выскочили из своей будки и начали свой долгий жалобный вой. они прыгали, как будто наполовину обезумев, хотя их удерживали ремни из оленьей шкуры, которыми они были привязаны. убил свою жену Прокрису и, очищенный кадмейцами от убийства, охотился на лису со своей собакой, и когда они настигли ее, и гончая, и лисица были превращены в камни около Теумесса.Это была гончая, огромная, как уголь, черная гончая, но не такая, какой когда-либо видели смертные глаза, но он шел слишком быстро, а гончая была слишком близко. .

Добро пожаловать — База данных родословных афганских борзых

  • Родословных: 281648
  • Фотографии: 36670
  • Зарегистрированных пользователей: 4675

Этот веб-сайт предназначен только для личных и образовательных целей, пожалуйста, не используйте его в коммерческих целях. В база данных и фотографии защищены законами об авторских правах. Например. Не использовать в качестве ссылок для рекламы щенков на продажу Международная база данных о родословных афганских борзых — это результат многолетних усилий отдельных людей со всего мира. предоставить как можно более точную информацию о наших собаках и сохранить ее для будущих поколений Пожалуйста, просмотрите наше меню « Help» выше для получения подсказок и помощи по использованию базы данных и Контактные данные администраторов.Присоединяйтесь / посетите нашу группу в Facebook, где вы можете найти информацию на этом сайте и задать вопросы

Новые инструменты позволяют:
  • Посмотреть родословные до 10 поколений
  • Рассчитайте инбридинг и потерю предков в 8, 9 или 10 поколениях.
  • Просмотр списков всех известных предков.
  • Поиск собак по имени, регистрации, дате рождения, стране рождения, отчетам о состоянии здоровья и т. Д.
  • Просматривайте родословную тестовой вязки и выполняйте расчеты и анализ инбридинга для 8, 9 и 10 поколения.
  • Найдите потенциального отца или мать и исключите всех собак, происходящих от собаки или суки, которые вы назначить.

Поле простого поиска доступно в верхнем левом углу каждого экрана. Для поиска афганской борзой введите зарегистрированное имя или часть зарегистрированное имя собаки, которую вы хотите найти, БЕЗ НАЗВАНИЙ, а затем нажмите ввод или нажмите «Поиск» кнопка. Вам нужно будет войти в систему, чтобы использовать расширенные функции, такие как расширенный поиск, тестовое сопряжение и добавлять фотографии.

Например;
«Фредди Дог»
НЕ «CH Freddy Dog»

Для небольшого контроля над собаками в базе данных вводят только модераторы и администраторы сайта информация в базу данных. Если вы хотите, чтобы ваши собаки добавили или обновили информацию о существующих собаках вы можете связаться с нами по электронной почте, Facebook, или заполните форму «отправить родословную».

Сайт совместим со всеми современными браузерами, но большие родословные (более восьми поколений) лучше работают в Chrome и Edge.У Firefox есть некоторые трудности с рекурсивными CSS-сетками, из-за которых отображение родословной может немного отставать.

.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *