Развоплощение это: Недопустимое название — Викисловарь

О ТЕНДЕНЦИЯХ РАЗВОПЛОЩЕНИЯ И ВОПЛОЩЕНИЯ В ДУХОВНОМ РАЗВИТИИ. Жить надо!

О ТЕНДЕНЦИЯХ РАЗВОПЛОЩЕНИЯ И ВОПЛОЩЕНИЯ В ДУХОВНОМ РАЗВИТИИ

Можно рискнуть и попытаться представить себе все духовные идеи, традиции, учения в виде двух тенденций.

Первая – тенденция развоплощения. Она самая распространенная, самая популярная в истории человечества. Что имеется в виду? То, что духовная задача внутренней жизни человека – это развоплощение. В идеале, до полного развоплощения, то есть до освобождения не только от физического тела, но и от всех остальных тел тоже, вплоть до слияния с Абсолютом.

Я буду писать сейчас вещи достаточно дискуссионные, но я всегда говорю от первого лица, и говорю о том, в чем лично убежден, к чему сам пришел в результате своей жизни и размышлений.

Мне кажется, что доминирование духовной идеи развоплощения связано со страхом смерти, ее неизбежности. И под воздействием механизмов психологической защиты, чтобы снизить напряжение от ожидания неизбежного конца, возникает идея умереть заранее, по собственному, так сказать, почину.

И умереть в таком смысле, который предельно повышает самооценку, – умереть, развоплотившись.

Я не сторонник этой идеи. Я ее не осуждаю, не говорю, что она плохая или хорошая… Мне кажется, что я понимаю ее внутреннее основание.

Я часто наблюдал людей, которые путем медитации, или молитв, или какой-то психотехнической практики включали у себя уровень чувствительности, как правило, постоянно не задействованный. Столкнувшись с тонкими (условно говоря) проявлениями реальности, они находили себе там большее пространство для самореализации, для повышения самооценки.

Они вступали в контакт с различными сущностями, естественно, считая их более высокими, чем свои. И таким образом приобщались к общей большой глобальной тенденции развоплощения. И развоплощались. Сначала как личности разрушались, как полноценные личности, говоря условно, потом от людей уходили, кто как…

И есть противоположная тенденция, гораздо менее популярная и более трудная для переживания, – это идея духовного развития как воплощения Духа.

Возникает такая коллизия: для того чтобы принять идею воплощения Духа как идею духовного развития и духовной перспективы, надо прежде всего поменять изначальный тезис, что Дух, воплотившись, как бы начал свое падение. Надо поменять идею о том, что в основе мира должна быть точка, нечто одно, и что дифференцирование, расщепление, деление на части этого одного есть падение Абсолюта, его раздробление, профанация, то есть огрубление.

Однако давайте вспомним исходные мировые тексты. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

На самом деле сначала появилось желание, а потом оно оформилось в Слово. Что ж это было за Слово? Слово это было «хочу». Хочу воплотить. С этой позиции возможно восприятие Абсолюта как бесконечного, во всех смыслах: бесконечного разнообразия, бесконечности пространственных слоев, бесконечности проявлений, бесконечности форм, наполненных духовным содержанием.

Если мы станем на позицию, что воплощение есть прогресс Духа, – условно говоря, что это что-то положительное, – то тогда многообразие форм воплощения окажется раскрытием богатства Духа. Ибо Дух тем самым утверждает, что нет такой формы и не может быть такой формы, которую он не в состоянии заполнить, не в состоянии воплотить.

При таком подходе мы не можем построить для себя траекторию, которая чем-то заканчивается. Действительность не может закончиться, ибо воплощение бесконечно развертывается во времени, пространстве и знании. Реальность действительно потенциально бесконечна. Страх бесконечного, как показывает психологическая практика, для большинства людей более силен, чем страх конечного. Не зря существует легенда о проклятии бессмертием.

Но есть возможность увидеть бесконечность как процесс, тогда возможно заменить «страшное» переживание бесконечности радостным переживанием постоянной динамики воплощения.

Сегодня у меня такое ощущение, что внутренняя, субъективная реальность человека в самом основании своем имеет процесс. Мое ощущение, что самотождественность, сведенная к одной точке «Я как Я», – только метка в этом потоке. Вот течет река, и если бросить в нее дощечку, то эта дощечка, плывущая по реке, станет образом нашей метки восприятия самотождественности. Так можно себя отслеживать, но сами мы как Я, наше Я как таковое – есть река, есть процесс воплощения.

Естественно, что для словесно-логической формы осознавания это почти неуловимо. В силу того что, пока ты создаешь описание, уже проходит некоторое время. Но существует такая форма познавания, как переживание.

Развивая в себе самовосприятие через переживание, мы получаем потенциальную возможность воспринимать себя процессуально. То есть можем воспринимать себя не как метку под названием Я, а как поток в потоке реальности. И таким образом получить внутреннее, субъективное основание для восприятия духовного развития как воплощения, а не развоплощения.

Трудность воплощения

В каком плане воплощать много труднее, чем развоплощаться? Во-первых, в том плане, что у нас об этом очень мало информации, очень мало текстов, очень мало живых носителей такого подхода. Во-вторых, при таком подходе так называемые «грубые» уровни реальности оказываются самыми сложными для постижения и преображения.

Чтобы постичь так называемые «физические» уровни реальности, нужно преодолеть фатальность отношения к действительности, к «плотной» действительности.

Фатальность отношения выражается в том, что «плотная» реальность обречена, что она есть временный сосуд. Эта фатальность существует только потому, что мы все видим смерть. Мы видим, как гибнут растения, животные, люди, видим, как рассыпаются в прах города, исчезают культуры. Именно этот факт, воспринимаемый через призму страха конечного, делает нас внутри настроенными отрицательно по отношению к так называемой «плотной» реальности.

Нам в большинстве случаев не приходит в голову даже задуматься: а можно ли посмотреть на это иначе? Ведь все ясно. Хотя помните: «как вверху, так и внизу, как внизу, так и вверху», «сансара – это та же нирвана, а нирвана – та же сансара».

Во всех серьезных источниках мы встречаем эту идею другого восприятия единого и другого восприятия самой идеи движения, движения как воплощения, как нарастания мощности воплощения. Но она в большинстве случаев проскальзывает мимо нас, ибо не дает возможности уйти от проблематики личности, то есть социальной проблематики, потому что мы сделаны из людей…

Мы роковым образом сделаны из людей, которых не выбирали, мы роковым образом родились в это время, в этом месте, в этом социально-психологическом мире. Рок, рок, рок. Это изначальное отсутствие нашей субъективности.

Что я могу с этим поделать? Если я родился в начале февраля, значит, я по гороскопу Водолей. Если я Водолей, то тогда… Что я могу поделать, если родился в таком социально-психологическом мире и поэтому у меня глубинная система ценностей такая-то, такая-то, такая-то? Что я могу поделать, я сделан из этих вот людей, поэтому у меня эдипов комплекс или комплекс Электры, поэтому я на всех женщин проецирую проблематику своих отношений с матерью, на всех мужчин проецирую свою проблематику отношений с отцом. То есть полная предопределенность.

И на уровне индивидуальности, своей телесной уникальности то же: вот у меня такая скорость реакции, у меня такое вот внимание, такое телосложение, у меня такой вот разрез глаз. Опять фатальность, опять рок, опять я здесь как субъект не присутствую.

Я в силу так называемых объективных обстоятельств получил именно такое образование и не получил вот такого, такие книжки прочитал, а такие – нет…

Поэтому, как только мы встречаемся с идеей развоплощения, мы чувствуем большое облегчение. Вся эта фатальность перестает иметь какой-либо смысл, и снимается напряжение. Все это оказывается вообще-то не важно. И не имеет никакого значения – прахом станет, и все.

Тогда как же быть с утверждением, что родиться в человеческом теле – это самая большая удача?..

Как же быть вообще со смыслом существования человека, не только в форме рода человеческого, но и в форме индивидуального, персонального, единственного?

Как же быть тогда с этой бездной духовности в виде воплощенного мира? Мы так здорово устроены, что, игнорируя эту бездну, строим себе иллюзии какой-то там духовности за пределами этого мира… А что такое за пределами этого мира? Десятый, двенадцатый, шестнадцатый уровень? Но даже если это миллион, это же все равно единое. Ведь если это не единое, тогда все духовные идеи просто ничего не стоят. Они все на этом фундаменте построены – на том, что есть единое. Не одно, а единое.

Я делюсь этими размышлениями не для того, чтобы отменить идею развоплощения. Потому что вряд ли можно осуществить воплощение, преображение без ознакомления со всей этой историей в обратном варианте. Я не хочу быть понятым односторонне.

Другой вопрос, что для меня на сегодняшний день в моей внутренней практике, в моих попытках что-то осознать, понять, и в моем общении с людьми «воплощение» – более актуальная проблема. Это связано с ее меньшей разработанностью как на уровне осознавания, так и на уровне практической реализации. Меня тревожит, что сейчас все это существует на уровне текстов, на уровне пропаганды, на уровне какого-то первоначального знакомства. Все стало очень доступным, и идея развоплощения увлекает людей до такой степени, что они даже не задумываются о существовании еще и второй тенденции всемирного процесса.

Человек, воплощающий Дух

Возможно ли для человека со всеми его проблемами и недостатками воплотить Дух? – вот вопрос. Давайте возьмем такую традиционную формулировку о том, что2 есть человек. «Человек создан по образу и подобию Божьему». Вот такая знаменитая формулировка. Что такое «по образу и подобию»? Для меня это по внутреннему смыслу означает, что, так же как и мир, человек – это воплощенный Дух.

И то Я в нас, которое я назвал процессуальным, – это и есть воплощающийся Дух. Если человек имеет такую внутреннюю устремленность, такую жажду, такое «хочу», он может воссоединить в себе самом исходный момент – момент чистого Духа и момент воплощения этого Духа в их процессуальном единстве. Он может пережить себя как этот процесс воплощения.

Еще один вопрос: «На уровне подсознания управляют человеком законы природы; как же он может, оставаясь в теле, воплотить Дух, то есть отдать его под власть Духа?»

С одной стороны, существуют законы природы, и человек как природное тело этим законам подчиняется. С другой стороны, человек принадлежит еще и социальной природе, которая не совсем, мягко выражаясь, совпадает с тем, что мы привыкли называть природой. И с третьей стороны, человек еще принадлежит интеллектуальной природе (ментальное пространство человека). В той или иной степени он принадлежит и приобщен к этим аспектам человеческой природы.

Если совсем просто ответить на этот вопрос, то есть замечательная формула Павла Васильевича Симонова. Она звучит так: «Высшая нервная деятельность – действительно высшая». Действительно. А это означает, что структурно она предназначена для того, чтобы иметь возможность управления или хотя бы координации всех других форм, как бы структурно низших. Это раз.

Второе. Окружающий нас мир, который мы привыкли называть средой, меняется. И меняется не только по биологическим, природным, условно скажем, причинам, но и по причинам вмешательства деятельности людей. Мир становится в некоторых местах очень агрессивным…

И если мы не используем своих возможностей, данных нам по определению, что мы – Homo Sapiens, и не изменяем взаимоотношения со своим телом в соответствии с задачами, которые ставим перед собой, которые хотим реализовать своим пребыванием в этом мире, то тогда… тогда только развоплощение, то есть смерть.

В оптимальном варианте это означает, что на пути воплощения возможно изменение и биологического тела. Я не говорю, что мне это удалось. Но чем дольше я размышляю о проблемах воплощения, тем больше эта уверенность нарастает. Скажу больше: внутренне, субъективно, я уверен в том, что этот путь перспективнее с точки зрения взаимоотношений между субъектом и миром.

Воплощая свои «хочу»

Почему-то нам внушено, что, если я реализую свои «хочу», они неизбежно столкнутся с «хочу» других людей и я попаду в зону беспрерывной конфронтации. Чего, естественно, никто из нас не хочет. При этом упускается из виду простая вещь: не наши «хочу» вступают в конфликт с другими «хочу», а способы реализации «хочу» могут быть бурными, хорошими, осуждаемыми, поддерживаемыми. В данной культуре – такие, в той культуре – другие… Но ведь способы – это вопрос «как», а не вопрос отмены моего «хочу».

С точки зрения того, что на сегодняшний день известно в психологии, человек не может действовать из «не хочу». Это абсурд, ибо двигателем с точки зрения современной психологии, подчеркиваю, является потребность. Потребность как потребность человек редко осознает, тем более если он об этом не знает. Он осознает себя как некоторый набор «хочу», то есть мотивов. Происходит конкурентная борьба мотивов в зависимости от степени неудовлетворенности потребностей, в зависимости от ценностной структуры, личностных установок, социальных ограничений, табу… Вся динамика психики выводится из этого «хочу». Вы говорите – уголовное право. Но если человек – возьмем такой крайний случай – хочет украсть, то есть нарушить закон, даже если он сам себе говорит: «Я хочу это сделать», – это ведь еще не означает, что таково его истинное «хочу». Ибо мы знаем, что существует система психологической защиты. Она построена на том, что одна и та же ценность может служить удовлетворению различных потребностей. Используя этот факт, психика человека формирует так называемые защитные мотивы, в которых «хочу», нарушающие образ себя, оформляются в приемлемые формы.

А теперь допустим, что он имеет возможность ознакомиться с исходным своим «хочу». И вы в состоянии предложить ему энное количество способов реализации этого «хочу». Естественно, он выберет наименее наказуемый способ. Поэтому имеет смысл накапливать информацию об опыте людей в реализации своих «хочу». При отсутствии такой информации выбор способа реализации вашего «хочу» очень ограничен, и если выбранный вами способ наталкивается на запрет, вы можете расценить это как оценку вашего «хочу», хотя на самом деле это запрет на данный способ его реализации. Знание о разнообразии возможных способов реализации одного и того же «хочу» в пределе может привести нас к осознаванию, что запретных – в абсолютном смысле слова «запрет» – «хочу» просто не возникает…

Часто говорят: «У человека есть глубинные „хочу“, о которых он и сам ничего не подозревает, как бы их определить?» Да не надо ничего определять. Сколько ты ни определишь, все равно либо оно есть, либо нет. Тогда можно было бы просто взять в свои руки удовлетворение потребностей данного конкретного человека и, манипулируя пряником и кнутом, начать формировать… Но что прекрасно? Как показывает практика всяких деспотических попыток это сделать с древних времен и до недавних, ничего не получается.

Есть люди, которых можно ввести в состояние гипноза до так называемого сомнамбулического состояния. Ставят муляж человека, дают в руки нож (в этом состоянии) и говорят: «Это враг, его надо убить», – и он вонзает нож. Ставят человека, дают в руки картонный нож и говорят: «Это враг, его нужно убить», – он вонзает, но уже не так. Ставят человека, дают настоящий нож – и испытуемый не выполняет команду, у него начинается истерика. Кто знаком с гипнозом, знает, что здесь начинается глубинный конфликт.

А некоторые – выполняют. И даже премудрые военные специалисты не могут заранее предсказать со стопроцентной точностью, кто выполнит, а кто – нет.

Есть в человеке такие глубинные вещи, которые не поддаются манипуляциям даже на таком уровне.

Меня сам этот факт просто радует. Он в свое время меня вдохновил в моих устремленностях, в выступлениях, рассказах, текстах.

Существование такой проблемы показывает, что наш страх перед манипулированием и эти бесконечные призывы, создание всяких кодексов, как правило, никаких плодов не приносят, кроме манипулирования общественным мнением или мнением определенной группы.

Даже на сильно формализованном уровне существует нечто за пределами поверхностной социальной динамики. Поэтому пронесшийся недавно бум вокруг нейролингвистического программирования в общем как-то угас, или уже угасает, или в ближайшее время угаснет, потому что опять эта идея программирования, компьютерная идея все равно с неизбежностью наталкивается на процессуальность человека как субъекта, а значит, непредсказуемость.

А предопределенность для меня субъективно и объективно не совсем то, что общепринято. Если я действительно субъект, то вся объективность мира в такой же степени зависит от меня, как и я от нее. Если я действительно субъект так, как я это понимаю, то я включен в действительность. Значит, изъятие меня из этой действительности ее меняет, мое присутствие в ней ее меняет.

Предопределенность, конечно, есть. Предопределенность… В чем она? Она в том, что со стороны социальной постоянно плюс-подкрепляется то, что работает в нас от механизма, от конвенции, от предсказуемости. Предопределенность выгодна социальной структуре, ибо чем более предсказуемо наше поведение, тем лучше функционирует вся структура социальных отношений. Поэтому идея предопределенности все время подкрепляется.

Конечно, есть предопределенность. Ну не я же выбирал – если отбрасывать какие-то совсем мистические ходы, – в какой семье родиться, в какое время, с каким телом, какого пола даже… Но эта предопределенность инструментальна – ну, не имею я ничего, мне дали топор. Это единственный инструмент, скажем. Вот я, вот природа и вот топор. Я могу его совершенствовать для своих задач, а могу ходить и ныть: что я могу с топором интересного сделать? Люди, мы знаем, топорами делали деревянные кружева, брились и т.д. Они им работали, они его не как данность воспринимали, а как некоторую ограниченность в выборе средств воплощения.

Духовные пути и многообразие реальности

Я допускаю практически все подходы к духовности и канонические в том числе, как некоторые попытки описания многообразия реальности, с которой может вступить во взаимодействие человек. Я все отрицаю, ибо мне удобнее те описания, которыми я пользуюсь внутри своей традиции.

Конечно, у меня есть свое субъективное мнение, просто как у специалиста, относительного специалиста в этой области. Мне кажется, что одни описания больше толкают к ложным интерпретациям, другие более корректны, некоторые – порождены сочетанием практики и попытки уйти от своей внутренней проблематики; некоторые вообще сконструированы…

Каждое описание чему-нибудь соответствует, но даже все они вместе реальность не исчерпывают. Поэтому я пользуюсь тем языком, той системой описаний, которую хорошо знаю и проверил в своей личной практике. Она принадлежит той традиции, порождением которой я являюсь. Я люблю свою традицию. Очень.

Но обращаю ваше внимание, что, как говорил мой учитель, книга – не инструкция, тем более не инструкция по тому, как стать духовным. Любая, даже самая замечательная книга – это повод для размышления. В этих книгах есть только одно: моя абсолютно честная, искренняя попытка поделиться тем, чем я могу поделиться на уровне слов. Больше там ничего нет. «Так говорил Игорь Николаевич Калинаускас…» Ну и что? Многие многое говорили. Если что-то в вас отозвалось, если что-то как-то срезонировало, то это уже ваша проблема, а не моя. Единственное, в чем я уверен: там нет того, что может стать оружием. Это принцип профессиональный.

Дух и субъект

Я-Дух – это река, а я как субъект с данной себе рефлексией – «я есмь» – это метка на потоке. Больше ничего не могу об этом сказать.

Вы субъект воспринимаете как метку?

Не субъект, а восприятие субъектом самого себя.

Можно выделить два взгляда: согласно одному, в каждый миг жизни человек имеет все необходимое ему для развития, и нужно только внимательно смотреть и получать те уроки, которые приходят. Другой взгляд – это, условно говоря, от Мюнхгаузена, из фильма Захарова: нужно совершить подвиг, чтобы что-то обрести.

Потенциально, на уровне субъективного переживания, действительно, каждое мгновение жизни содержит в себе достаточно энергии воплощения. Актуально этого не происходит по той простой причине, что, испытывая социальное давление, человек отказывается от биологических взаимоотношений с жизнью и реальностью, от резонансных взаимоотношений с миром и переходит в конвенциональный мир социума. Не полностью – полностью он, даже если захочет, не перейдет, – в большей или меньшей степени.

Первое. Управляющие воздействия социума направлены на снятие как можно большего числа напряжений, связанных с возможностью возникновения сомнений по отношению к заданной социумом модели жизни. То есть социуму необходимо создать такое восприятие социально заданной модели жизни, которое обеспечит человеку максимальную убежденность в отсутствии выбора. «Все прекрасно в этом лучшем из возможных миров».

Второе. Для того чтобы получить средства работать с этим всем хозяйством, нужно пройти обучение у людей, которые этими средствами владеют и имеют желание и возможность вам их передать. Спасибо нашим учителям за то, что они дали нам то, что мы смогли взять. Такова моя позиция.

Возможно, привлекательность традиций развоплощения состоит именно в том, что по мере продвижения по этому Пути снимается постепенно всякое напряжение, в том числе и напряжение, известное как «томление духа». А ведь это «томление» есть желание воплотиться.

Воплошение и развоплощение духа | Кассиопея — Ирина Подзорова

Дух всегда воплощается в тело с планом выйти из воплощения естественным образом, то есть без содействия других разумных духов.

Именно поэтому во всех мировых религиях Земли существует заповедь запрещающая убийство людей.

Не было бы смысла в подобных запретах, если бы убийство будущего тела предусматривалось планом воплощения, на которое дух дал своё согласие.

Более того, в этом случае убийца не мог бы нести никакой ответственности за свои действия, послужив лишь слепым орудием судьбы, кармы, провидения и других явлений, за названиями которых скрывается Божественное Всеведение, ни в коей мере не ограничивающее Свободу проявления воли каждым из разумных духов.

Именно Свобода является главной причиной ответственности, которая в свою очередь позволяет разумным духам расти и развиваться в осознанном взаимодействии с Породившим всех нас Светом Любви.

По этой причине убийство тела любого воплощенного разумного духа является нарушением Божественной нравственной воли, нашедшей своё отражение в законах и заповедях множества религий и общественных норм, которые закрепились на материальном плане существования в разных народах, расах, на многих планетах и в сообществах разумных существ.

Исключением из этого правила может стать только убийство тела разумного духа, по мотивам защиты жизни и духовного благополучия других разумных существ, если иные методы оградить их от деструктивных действий невозможны.

Сознательное убийство происходит по причине воздействия накопленных в энергоструктуре негативных энергетических блоков на разум и духовное сердце убийцы.

Оно ещё больше усиливает и укрепляет подобные блоки в ауре, очень сильно понижает вибрации, отсекает возможность сознательного контакта с невоплощенной частью себя и открывает путь для влияния деструктивных плазмоидных миров и тёмных невоплощенных духовных сущностей.

Кроме того, тело убитого разумного существа, в момент обрыва жизненной нити, излучает энергетическую волну, повреждающую эфирные матрицы внутренних органов физического тела и эфирных матриц ДНК сознательного убийцы, в том числе и в половых клетках, отвечающих за размножение.

Это повреждение передаётся по энергетической связи в момент зачатия в эфирные тела будущих детей, что усиливает деструктивные программы воплощающихся духов, приобретенных и не устраненных ими в прошлых воплощениях.

Эфирное тело самого убийцы сохраняет это повреждение до окончания воплощения, но он может частично исцелять его собственным анализом произошедшего, с изменением отношения к данному факту своего прошлого.

После выхода из воплощения убийцы, его дух способен воспринять след эфирного повреждения в более тонкие структуры самого себя, что может повлиять на формирование его будущего материального тела в следующем воплощении, если по плану его Ангелов Наставников, это будет полезно для исправления деструктивных установок, которые привели к понижению духовного уровня.

На силу повреждения эфирных матриц не влияет возраст убитого тела и расстояние между ним и убийцей.

Если убийца в момент лишения жизни разумного существа находился под воздействием деструктивной сущности, то повреждение энергетических и духовных структур происходит у них обоих, по принципу идейной солидарности.

Осознанное согласие на убийство и активное участие в нём также притягивает к себе повреждающее воздействие энергетического излучения убитого тела, что вызывает практически аналогичные последствия.

Убийство собственного тела вызывает повреждение эфирной матрицы отделившейся души, которое она забирает с собой в духовный мир и в следующее воплощение.

Крайл Зорих, специалист по экологии духа и очищению ноосферы низковибрационных миров, психолог и духовный целитель, планета Тихт.

Ли Шиони, специалист по астральным взаимодействиям, планета Шимор.

Контактёр: Ирина Подзорова

Рисунок: Сергей Xenon

Возвышение души | Развоплощение: VIKENT.RU

Возвышение души – как религиозный подход к творчеству по Б.Ф. Сушкову

Критикуя театральную систему К.С. Станиславского, Б.Ф. Сушков предлагает своё понимание творческого процесса:

«Наша национальная религия, объединяющая и верхние образованные классы, и народ, была отнюдь не православие (которое не столько соединяло, сколько разъединяло нацию на рабов и господ), а русское искусство. Искусство у нас было религиозным актом творения, а не просто служением красоте, поэзии, или «отображением действительности» с той или иной целью. Именно в искусстве, в самом творческом акте, который есть претворение прежде всего души художника —  совершается « божественная литургия », очищение и возвышение души самого творца, «причащение» её к вечности, к вечно творящему Богу. (Доказательства не приводятся — Прм. И.Л. Викентьева).

В основе этого религиозного творческого акта лежит русская натурфилософия, рассматривающая идею Бога не как застывшее совершенство Бога-личности, по отношению к которому мы являемся лишь пассивными созерцателями этого совершенства и льющими слёзы покаяния за своё «несовершенство», и не как Бога-демиурга в платоновском варианте, творящего мир «из со-вечной ему материи», а как Бога-материю бесконечно творящую саму себя, в каждом последующем творческом акте претворяющую, превосходящую себя предыдущую. Человек рассматривается таким образом, не «вне», а «внутри» Бога, он — главное его орудие и «самоцель» — самоцель его развития, а не всего лишь «совокупность общественных отношений», как нам внушали философы-жрецы самой кровожадной религии — марксизма-ленинизма.

Такая идея Бога и идея Человека была преимущественной идеей русской натурфилософии и русского искусства, начиная с Ломоносова (стихи «О божием величии»), Державина (ода «Бог»), Пушкина («Пророк») до философии Вл. Соловьёва, Л. Толстого и Н. Бердяева.

Последний такими словами выразил их суть: «…Под творчеством я понимаю не создание культурных продуктов, а потрясение и подъём всего человеческого существа, направленного к иной, высшей жизни, к новому бытию. В творческом опыте раскрывается, что «я», субъект, первичнее и выше, чем «не-я», объект. И вместе с тем творчество противоположно эгоцентризму, есть забвение о себе, устремленность к тому, что выше меня. Творческий опыт не есть рефлексия над собственным несовершенством (!), это — обращенность к преображению мира, к новому небу и новой земле, которые должен уготовлять человек. Творец одинок и творчество носит не коллективно-общий, а индивидуально-личный характёр. Но творческий акт направлен к тому, что имеет мировой, общечеловеческий, космический и социальный характёр».

Гениальный образ такого художника — творца-демиурга — дал Пушкин в «Пророке». Чтобы иметь возможность творить «новое небо» и «новую землю», надо творцу пересоздать прежде самого себя, выйти за пределы субъективного «я». Надо разорвать эгоистические оболочки со своих органов чувств: зрения, чтобы глазам открылся вещий смысл виденного:

Моих зениц коснулся он:
Отверзлись вещие зеницы
Как у испуганной орлицы…;

слуха, чтобы услышать не застывшую райскую «божественную гармонию», а «шум и звон» вечно творящего Бога, ещё силящегося создать эту гармонию:

Моих ушей коснулся он,
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полёт,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье…;

гласа, чтобы очистить его от эгоистической лжи:

И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой…

И, наконец, расстаться со слабым, «трепетным» человеческим сердцем, снисходительным к своим и чужим порокам:

И он мне грудь рассёк мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнём, Во грудь отверстую водвинул…

Когда совершится это «развоплощение человеческого материала», по терминологии Л. Выготского, и органы чувств станут уже не человеческими, а божественными — тогда совершается чудо превращения художника в пророка, в творца — демиурга:

Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».

В этой символической сцене преображения поэта в пророка архангелом Серафимом, символизирующим собой эволюционные силы природы, пронизывающие нас как «категорический императив» нашей творческой воли к самосовершенствованию, дана, по сути, пушкинская «техника творчества», а не пресловутого «вдохновения», — техника, по сути, идентичная актёрской технике, которую выработал для себя Михаил Чехов, добиваясь развоплощения своей первичной природы, превращения её в прозрачную, светоносную плоть-энергию, заполняющую любую художественную форму, дающую колоссальную силу его образам. За это он и получил от современников высший титул: «Гений!», «Сверхактёр!».

Религиозный подход к творчеству, возведение художника в сан пророка-демиурга есть родовая особенность русского искусства на протяжении всей его классической истории. Такая оценка —  отнюдь не преувеличение, она подтверждена взглядом со стороны. «Бывая на Западе, я часто задавал там один и тот же вопрос: чем привлекательна русская классика? В аудитории Миланского университета мне ответили так: литература как специальность — это средство существования, а русская литература — это средство к тому, чтобы стать другим.

Необязательно русским и русского мышления человеком, но если ты сам себя не устраиваешь и хочешь стать каким-то другим, нужно читать Гоголя, Толстого и Достоевского», — пишет С. Залыгин в своём эссе «К вопросу о бессмертии».

Сушков Б.Ф., Театр будущего, (школа русского демиургического театра. Этика творчества актёра), Тула, «Гриф и К», 2010 г., с. 29-32.

 

Замечу, что научными данными Б.Ф. Сушков не пользуется…

Святому – святое. Воплощение или развоплощение?

№36 (177) 

/ 22 декабря ‘01Культура, искусство

Летом в Екатеринбурге прошли две выставки. Обе были связаны с православными святынями, но имели противоположную направленность по духу, форме экспонирования и, соответственно, по воздействию.

Если на выставке икон из Ярославского музея «Златотканое чудо» можно было наблюдать не только просветленные лица посетителей , но и прикладывающихся к иконам людей, то другая одним своим названием «Восковые персоны. Святая Русь», по меньшей мере, настораживала любого, кто сохранил уважение к отечественной истории.

Мы привыкли к восковым куклам политиков, рок-звезд и даже преступников. И вдруг в этом же ряду православные святые?

Некоторое время обе выставки сосуществовали: одна заканчивала работу, другая — начинала. Их явное противоборство, казалось, непременно отразят оперативные журналисты. Ведь обе выставки пребывали в городе как символы, как знаки незримой духовной «брани света и тьмы» наших дней. Я все лето и осень мысленно возвращалась к ним, потому что сама действительность то пошлой рекламой, то обывательской грубостью, то, наоборот, чистым здоровым островком бытия отражала те же знаки противостояния, ту же «незримую брань», в которой все мы, осознанно или неосознанно, участвуем. И о чем, думается, не поздно передать свои мысли и по прошествии времени.

Где-то теперь бродит, возмущая православных людей и смущая не православных, выставка «Восковые персоны. Святая Русь». Хотя даже с формальной стороны предприятие это должно было видеться устроителям изначально несостоятельным, в силу глубочайшего противоречия, о котором вопиют две фразы названия. Ведь восковые фигуры — даже не скульптурный образ, а тщательное до натуральности воссоздание внешнего вида персонажа. Внешнего! Того, что временно, бренно, тленно. СВЯТАЯ РУСЬ — духовная идея, подвижничество на земле и собор святых в горнем вечном мире.

«Послушай, что Писание говорит об Иове, …оно не описывает его теми признаками, которым описывают человека внешние (язычники), и не говорит, что он имеет две ноги и широкие ногти, но, соединяя признаки его благочестия, говорит, истинен, праведен, благочестив, удаляется всякие лукавые вещи» (Иов.1.1, Иоанн Златоуст. Избранные места).

В образе святого важны не черты лица сами по себе, а его преображенный духовный лик, который проявляется по мере продвижения в подвиге. Очищая в себе земное тело и созидая духовное, подвижник может удостоиться благодати Духа. Тогда его земная реальность сочетается с духовной реальностью СОБЫТИЯ С БОГОМ. Кроме образа Божия, который мы все имеем от рождения, святой стяжает подобие Божие, «обоживается». Конечно, его духовная внутренняя природа покоряет и внешнюю: «лицо осиявает светоносным ликом, изгоняя всякую тьму, все недовыраженное, все недочеканенное», меняются его плоть и кровь, мощи по смерти делаются нетленными и чудотворными. Некоторые святые при жизни удостаиваются дара преображения, равного Фаворскому преображению Христа. (Такое преображение С. Саровского видел Мотовилов).

Это духовное преображение естества при анатомической неизменности не может быть доступно искусству иллюзии внешних форм искусству внешних. Внешними Писание называет язычников. Ими по сути и стали проектанты выставки. Одним словом, недоступность высоты образа методу воплощения, изначально порочному, была очевидна и до просмотра экспозиции. Побывав же на выставке, я не только утвердилась в вышеизложенном, но и вынесла массу неприятных ощущений и вопросов. Поняла, что прикоснулась к мистически темному, сомнительному действу.

Неприятные ощущения, возразят мне, субъективное дело. Однако, совершенно неожиданно в тот же день я получила описание подобных чувств, так сказать, незаинтересованной стороной.

Чтобы стряхнуть с себя наваждение выставки, я невольно искала многолюдья и по пути зашла в книжный магазин. В художественном отделе на мои глаза попало название «Убийство в музее восковых фигур» (Джон Диксон Карр). Второе за день явление восковых фигур в иной ипостаси заставило взять книгу в руки. Листала я ее с уверенностью, что найду необходимую поддержку верности своего восприятия этого странного спектакля. Да и само название заключало образный намек на увиденное и почувствованное мной. Любопытством обывателя и корыстью создателей уничижались (символически убивались) святые имена… Итак, несколько абзацев, точно передающих духовный тлен выставки:

«Цель, иллюзия, дух музея восковых фигур — это атмосфера смерти. Она безмолвна и неподвижна. От дневного света она, как сон, отгорожена…»

«Но ужаснее всего было собранное здесь неподвижное общество. С обеих сторон вдоль стен из-за ограждения на нас взирали молчаливые фигуры. Они смотрели прямо перед собой, как будто, — фантазировал я, — знали о нашем присутствии, намеренно прятали от нас глаза…». Мне чудилось, что их неподвижность противна самой природе. Когда в спину тебе смотрят стеклянные глаза, это также неприятно, как когда тебя сверлит взглядом живой человек».

«Вы никогда не усмехались, глядя на посетителей музеев восковых фигур? — торопливо говорил старик. — Иные заговаривают с восковыми фигурами, принимая их за живых людей… А другие, наоборот, принимают стоящих неподвижно посетителей за экспонаты и вздрагивают, стоит тем пошевелиться».

Вот такая безблагодатная бытийность грубой, мертвой материальности восковых кукол и оскорбительна для святых имен, для верующих, для людей традиции. Образы святых свидетельствуют о высшем инобытии, а вектор выставки низвергал горнее даже не к дольнему, например, к психологии портрета, а лишь к оболочке объекта, т.е. к небытию, тем самым отвергал святое отношение к святыне. В сущности, выставка служила развоплощению образа святых, хотели того устроители или нет. Они пренебрегли самым главным — духовной реальностью, которая «подвластна не натуральному, а образному языку, не рациональному уму, а духовному сознанию. И высшее проявление этих слагаемых — ИКОНА. Леонид Успенский, автор «Богословия иконы», пишет:

«Икона — изображение человека обоготворенного — досточтима и свята именно тем, что передает обоженное состояние своего первообраза и носит его имя; поэтому освящающая благодать Духа Святого, присущая первообразу, присутствует и в его изображении. Другими словами, именно благодать есть причина святости и изображаемого лица, и его иконы, она же есть возможность общения со святым через его иконы. Не она, так сказать, участвует в его святости, а через икону приобщаемся к его святости и мы в нашем с ним молитвенном общении. … На святость икона указывает так, что святость эта не подразумевается и не дополняется нашей мыслью или воображением, а очевидна для нашего телесного зрения. Будучи образом преображенного человека, она указывает на ту реальность, которая открыта нам в Преображении Господнем на Фаворе в той мере, в какой ученики могли вместить это Откровение». (Л.Успенский. Богословие иконы, стр. 129–130). Вот почему для православных нет святых вне храма, иконы, мощей, жизнеописания их, вне освященной церковью традиции и общения.

Противоречие выставки «Восковые персоны. Святая Русь» закономерны. Они итог нововведений далекого XVII-го века. Едва ли люди той эпохи могли представить всю меру возможных утрат, предстоящих православному образу.

До этого сознание человека не отделяло мирскую и государственную жизнь от церковной. Святоотеческое богословие освящало все стороны жизни. С влиянием культуры Возрождения отдельные стороны мирской жизни постепенно вышли из-под церковного освящения. Жизнь стала распадаться на церковную и светскую… появилась светская живопись и стала влиять на принципы церковной, ослабляя святоотеческое богословие об образе.

Дело, конечно, не в возникновении светского искусства как такового. А в том, что, порвав с принципами церковного искусства, а, значит, и с православным мировоззрением иконы, светское стало применять к святому образу свою теорию, свое мировидение, где не Бог, а человек — мера всех вещей. Так образовалась первая трещина в церковном искусстве, положившая начало снижению духовной высоты образа. Художник перестал связывать свое творчество с молитвенным подвигом. Начинало казаться, что для иконописи достаточно одного мастерства. Если раньше церковное искусство «богословствовало в эстетических категориях», то затем эстетический принцип стал решающим. Постепенно стиралось различие между образом мирским и церковным. Становилось возможным святого показывать как не святого. Поэтому закономерно звучало замечание Митрополита Филарета о том, что в Казанском соборе в Санкт-Петербурге есть портрет мещанина под именем апостола Павла («О церковной живописи Санкт-Петербурга. СПб., 1998 г., стр. 72).

С такими примерами икона наша перешла в век XX, в котором советский атеизм вообще закрыл духовное око в инобытие для большей части народа. А потеряв священное в жизни, мы равнодушно взираем, как святые имена глумливо связывают с восковыми куклами.

Сейчас почти на всех выставках иконописи, если они включают в себя иконы XVIII-XIX-х веков, можно проследить путь духовного ослабления образа — путь к живоподобию, пригожеству. Прослеживался он и на проходившей одновременно с восковыми персонами выставке иконы «Златотканое чудо» (Ярославский художественный музей).

В общем строе ее композиции выделялась икона Федора Телегина «Воскресение. Сошествие во ад с клеймами двунадесятых праздников», XVIII век. Мастерская, профессионально талантливая, но богословие ее ослаблено явно светской эстетикой. Каждое ее клеймо — небольшая светская картина на евангельский сюжет. От иконы осталась лишь композиционная структура клейм, объединенных центральным сюжетом. Земные принципы творчества автора закрыли иконе «окно в горний мир». Особенно четко это подчеркивалось соседством прекрасных икон «Распятие» и «Снятие с креста» (вторая половина XVI-го века) и «Троицы» (конец XVII-го века). В них, напротив, так ясно и возвышенно пребывало горнее, что не было никакой возможности сомневаться в том, чтоб неизвестные изографы не отделяли творчества от молитвенного подвига, что творчество было для них не профессией, а служением. Служение подвигало их ответственно, быть может, даже с трепетом вступать в пределы иконописания; сосредоточенно призывать все свои силы для наилучшего воплощения святого Предания. Они взвешивали все до мелочей, как бы боясь суетной вольностью умалить святыню. Поэтому и достигали в ясной строгой композиции, в чистой музыки линий, в пульсе золотых фонов неотмирной духовности высокозвучных образов.

Язык древней иконописи складывался не путем эксперимента, а путем поиска чаемого соответствия Откровению, путем отказа от всего несоответствующего Писанию. Отказывались от художественного артистизма для строгости, от телесности для духовности, от предметности для иносказания, от перспективы для неотмирности, от авторства для служения.

Так складывался канон. Можно любить разные напитки, но для жизнедеятельности организма необходим чистый источник воды. Канон иконописания и есть источник духовной цельности, зрелости и убедительности православной живописи, не отрицающий многообразия личного опыта художника, а, значит, и свободы творчества. Но это уже другая тема. «Канон обеспечивает передачу истины на любой степени причастности к ней… Поэтому каноническая икона является свидетельством православия… даже на низком ремесленном уровне. Обратно: та часть искусства, которая «освободилась» от канона, независимо от дарований художников, никогда так и не достигла той высоты художественного достоинства, не говоря о высоте духовной, на которой стояла иконопись, она вообще перестала быть свидетельством православия.

На этой же выставке не такие «пригожие», выдающие провинциальную школу, иконы праздничного чина (из церкви Воскресения села Остров) не нарушают православного осмысления образа и много духовнее иконы Телегина, хотя святые на них приземисты, большеголовы, построены упругой основательной линией, плотно населяют пространство иконы, все декоративно прописанное деталями. Но в их просветленной наивности открытых глаз читается незамутненная вера самого иконописца.

Народ еще очень долго предпочитал красивым новым «плохие старые» иконы, чувствуя, что духовность может присутствовать в недостаточной искусности и отсутствовать в мастеровитости. В этом подсознательное угадывание разрушающей силы, которая и приводит к восковым куклам.

Иеромонах Дамиан верно в 1905 году писал, что «Простое чувство простолюдина может иной раз лучше и точнее определить достоинство художественного произведения, особенно со стороны соответствия его иконописным традициям, чем забитое всяческими теориями разумение знатоков и тонких ценителей искусства».

Но вернемся к выставке «Златотканое чудо». Ее доминантой, несомненно, была икона «Троица» (конец XVII-го века). Она располагалась на центральной оси композиции против иконы Ф.Телегина не случайно, а как носительница иного подхода к образу. Такую икону не рассматривают, а сразу попадают в ее духоносное поле. Она вовлекает предстоящего в созерцание своей мудрой многозначительной тишины и гармонии, в усвоение теплоты согласия. А ее «красота, устремленная горе» воспринимается душой как идеал, как путеводная заповедь…

Вся наша иконопись до XVIII-го века потому такое высокое, цельное, ясное, духовное явление и единственное в мире, что заключает в себе духовный же подвиг творческого служения нескольких поколений. Притом поколений, приблизившихся к истине, насколько это возможно на земле. Это сокровище православия нуждается не в реформировании, а в охранительном использовании. Оно ждет нашего обращения.

Прислушаемся к словам Васнецова: «Ведь эти древние живописцы, будучи связаны традицией и определенными формами, создали подлинную настоящую живопись в самом глубоком ее понимании, а именно, как игру красок. Это были не рисовальщики, как мы, нынешние, а были творцы, настоящие художники… Я сам думал, что проник в мир русской иконы и что я выразил внутренний мир живописца того времени… Оказалось, однако, что я глубоко заблуждался. Дух древней русской иконы оказался во много раз выше, чем я думал. Внутренний мир живописи того времени был гораздо более богатым в духовном смысле, чем дух нашего времени или лично мой, или Нестерова, и нам далеко до их техники, до их живописного эффекта».

Именно потому, что дух был выше, и живопись имела высоту. Этой взаимосвязи во многих церковных росписях нет. Они формальны. Чтобы приблизиться к нашим шедеврам прошлого, необходимо вернуться назад к утраченному триединству веры, жизни и творчества. Иконописец должен соединить творчество с молитвенным подвигом. Екатеринбургская епархия сделала в этом направлении шаг, создав иконописную школу для детей, где им дадут необходимое духовное воспитание.

Хочется верить, что уже растет юная душа, которая, окрепнув, повторит слова Андрея Рублева: «От видимого, молясь перед работой, я переношусь к невидимому».

Хлебникова Л. Ю.,
искусствовед

 

В других номерах:

Развоплощение и преображение как исходные онтологические интуиции | Юлия Дуплинская | Онтологические прогулки

Культура криптомифологична (термин М.Элиаде). Рационализация – это
лишь «царство середины», но никогда не начало и никогда не
завершение. Рационализация возникает лишь в промежутке между
двумя полюсами сакральной истории. Первый из них – это полюс
творения; второй – это полюс завершения тварного бытия.
Каждый из них задает своеобразный онтологический предел, –
сакральный горизонт десакрализованной мысли, – и определяет
базовые онтологические интуиции. Формы десакрализованной культуры
можно рассматривать в качестве «отвердевшего осадка»
подспудных динамических процессов, совершающихся в сфере
сакральной истории. Эта мысль, впрочем, не нова. Но к этому можно
добавить, что сакральный опыт сообщает разуму некую
«полярность». Предельные онтологические интуиции тоже поляризованы и
могут иметь разную направленность, которая задается двумя
предельными формами сакрального опыта. Это – мистицизм и
святость. Под святостью в данном случае мы будем понимать не просто
«праведность», но опыт феозиса (букв. «обожения»), – того
соединения с нетварными энергиями, о котором пишет св.
Григорий Палама и в результате которого совершается преображение
всего человеческого естества.

Надо заметить, что различие между мистицизмом и святостью не всегда
осознается и не артикулируется с достаточной
определенностью. В частно-сти, граница между мистицизмом и святостью
практически не проводится в духовном опыте католиков и
протестантов: мистик там может называться «святым». Между тем,
мистицизм и святость (если под святостью, повторяем, понимать не
просто праведность, а практику феозиса) – это не просто две
различные, но две полярно различные формы сакрального опыта.
Поясним это следующим образом: есть два пути соединения с
Богом и два пути преодоления в себе падшего состояния, и
векторы этих путей противоположны. Один путь – это путь
развоплощения, – путь поворота творения вспять, назад, к тому единению
с Богом, которое было не только до отпадения от Бога
(грехопадения), но и до сотворения мира, – когда Бог еще не
воззвал из бездны «ничто» образы всех вещей. Это – путь
мистицизма. В мистицизме единение с Богом совершается через
воз-вращение в то самое «Ничто», из которого создавался мир и в
котором гасятся все различия. Процитируем по этому поводу двух
ярких представителей богословской мысли Запада. Аврелий
Августин: «Душа имеет тайный вход в божественную природу, где все
вещи для нее становятся ничем» _ ¹. М.Экхарт: «…Нет у души
более близкого доступа к божественной природе, как «Ничто».
«Таким образом, чтобы стать равной Богу, не должна ли душа
обратиться в Ничто?» _ ². Но в той мере, в которой душа без остатка
растворяется в Боге, в той мере и Бог здесь уже не может
называться «Богом»: «Когда найдет Бог уничтожившуюся душу,
такую, которая стала (силой благодати) ничто, поскольку она
самость и своеволие, тогда творит в ней Бог (без всякой
благодати) свое вечное дело и там, вознеся ее, извлекает ее из
тварного бытия. Но этим уничтожает в душе Бог Себя Самого и таким
образом не остается больше ни «Бога», ни «души» _ ³. «Ибо то,
что Бог называется «Богом», этим Он обязан творениям».
«Покуда душа имеет Бога, познает Бога, знает о Боге, до тех пор
она отлучена от Бога» _ ⁴.

Но есть и другой путь соединения с Богом. Это – путь не
развоплощения, но преображения в себе падшего естества. Путь не возврата
к тому, что было до отпадения, а путь спасения после
отпадения, в котором преображается не только душа, но и плоть. Это
– путь святости, опыт феозиса. Поэтому мистицизм обычно
связан с метафорой поворота, а святость – с метафорой
«со-работничества», то есть «сотрудничества» с Богом по преображению
в себе падшей природы. В духовном опыте католиков и
протестантов, как уже было сказано, трудно провести четкие
разграничения между мистицизмом и святостью, поскольку духовный опыт
у них сплошь и рядом порожден теми состояниями, против
которых предостерегает св. Григорий Палама в своих «Триадах».
Выводить ум за пределы тела, – предостерегает св. Григорий
Палама, – «…за пределами которого он якобы улучшает умные
созерцания, – есть злейшее эллинское обольщение… Мы, наоборот,
вводим ум не только внутрь тела и сердца, но даже еще и внутрь
его самого». Специфика практик исихазма заключается в том,
что ум вводится внутрь тела (в сердце), а не выводится за его
пределы: «исихаст есть старающийся заключить в своем теле
бестелесное» _ ⁵. Духовный опыт католиков и протестантов,
напротив, порожден, как правило, именно теми состояниями, когда ум
пребывает вне тела. Поэтому различие между мистицизмом и
святостью может быть артикулировано только на основе духовного
опыта православных святых.

Теперь перейдем к рассмотрению другого опыта – опыта
философствования. Нас будет интересовать различие базовых онтологических
интуиций русской и западной философии. Мы постараемся
показать, что эти различия можно вывести из различия между такими
формами сакрального опыта, как мистицизм, с одной стороны, и
святость, с другой.

Всякий раз, когда философская мысль Запада пытается дойти до самых
глубоких истин, – тем онтологическим пределом, к которому она
приближается по асимптоте, – является мистицизм. Базовые
интуиции западной философии – это интуиции «чистого разума» и
«чистого созна-ния». Они тяготеют к мистицизму как к некоему
сакральному горизонту десакрализованной мысли.
Феноменологическая установка, в частности, может быть понята как своего
рода рационализация тех интенций развоплощения, которые
являются стержнем мистицизма. В гуссерлевском методе
феноменологической редукции можно увидеть редуцированный мистический
опыт, в котором шаг за шагом совершается развоплощение
субъекта. Сначала, – у основоположника феноменологии, – субъект
развоплощается до чистого потока времени (которое Бог, как
известно, создал до сотворения человека), а затем (в философии
Ж.П. Сартра) в русле того же феноменологического метода –
субъект развоплощается до чистого «Ничто». Путь мысли,
пройденный до конца и последовательно, всегда приводил западную
философию к этому самому «Ничто», – к тому пункту, к которому
приводит и мистицизм.

Глубинная интенция философствования – как и интенция мистицизма – в
западной философии фактически связана с попыткой вернуть мир
в то, из чего он был сделан («ничто»). Это совершается либо
через поворот к истокам, – «таящим недрам бытия», – либо
посредством прямой интуиции собственного сознания, свобода
которого укоренена все там же, – в этом самом «ничто». Кстати
говоря, полномочными представителями того «ничто», из
которого создавался мир, являются также любые формы обратимости,
лежащие в основе всех интуиций «логически достоверного» или
«самоочевидного» и законы сохранения, лежащие в основе наших
интуиций реальности. «Субверсия через обращение» Ж.Бодрийара
– это еще одна вариация на тему «ничто» в философии Запада.
Там же, где оставалась некая «реальность» как объект
мышления, – она оставалась лишь благодаря не до конца продуманной
мысли: реальность есть там, где есть не до конца продуманная
мысль, – замечает А.Камю. Приводил этот путь западную
философию и к Богу, но к тому, которого принято называть «Богом
философов». Декарт сравнивал достоверность идеи Бога с
достоверностью математической аксиомы, считая, что самоочевидность
идеи Бога превосходит математическую. Правда, у такого
«Бога» есть один, причем весьма существенный, недостаток: это –
Бог, который не спасает.

Фундаментальный проект русской религиозной философии иной. Он связан
с попыткой осмысления и перевода на философский язык опыта
преображения, а не опыта развоплощения тварного естества.
Преображение – тот вектор соединения с Богом, который
реализуется на пути феозиса, а не на пути мистицизма. (Хотя, –
поставим этот вопрос пока в скобках: органично ли для мысли
освоение созидающего пути преображения, подобно тому, как
органичен для осмысления «негативный» путь, – путь развоплощения?).
Итак, путь развоплощения, с одной стороны, и путь
преображения, – с другой. С одной стороны – развоплощенный до
«чистого разума», «чистого сознания» или до «Ничто» субъект
философии Запада. С другой стороны – «конкретная метафизика»
П.Флоренского, где мысль представлена «оплотненной», то есть
имеющей цвет, вкус, запах и онтологическую плотность, сравнимую
иной раз с тяжестью многопудового камня.

Различие между фундаментальными проектами западной и русской
философии можно проиллюстрировать на одном очень наглядном примере.
Существует своеобразный архетипический символ, который
встречается как в сакральной, так и в десакрализованной
традиции. Это – символ одежды. Понятие «истина» на символическом
языке нередко осмысляется в символике «одевания» и
«раздевания», снятия и набрасывания одежд и покровов. Подобная символика
спорадически воспроизводится и в философских размышлениях.
(Особую популярность, размышления в метафорическом каркасе
«одежд» приобрели в связи с известной работой Ж.Делеза
«Складка. Лейбниц и барокко»). Любопытно сопоставить размышления в
русле символики одежд там, где они имеют место у западного
и русского философов.

Размышления в символике одевания и снятия одежды присутствует в
знаменитом сравнении Л.Витгенштейна там, где он сравнивает язык
с одеждой мысли. Язык может, подобно «одежде мысли»,
«одевать», а иногда и «переодевать» мысль, – замечает
Л.Витгенштейн. Далее, следуя этой метафоре, Л.Витгенштейн пытается
«раздеть» мысль, снимая с нее одну за другой языковые оболочки.
Конечной целью такой процедуры «раздевания» мысли является
попытка увидеть, какова она, «голая» мысль, – мысль «как
таковая»? После снятия языковых оболочек, – замечает
Л.Витгенштейн, – от мысли остается то же самое, что остается от артишока,
когда мы снимаем с него все оболочки листьев, пытаясь
обнаружить под ними «настоящий» артишок. Иными словами, не
остается ничего. Этот мысленный эксперимент по «раздеванию», –
«разоблачению» мысли идет в русле все той же направленности к
развоплощению сущего. И на этом пути в очередной раз
обнаруживается то самое «ничто», к которому неизменно приходят как
мистический опыт, так и философская мысль Запада. В
рассуждении Л.Витгенштейна присутствует все то же клише, в
соответствии с которым истинное состояние отождествляется с
«обнажением», – «разоблачением». Когда же в результате обнажения –
«разоблачения» не обнаружено ничего, – делается вывод об
отсутствии истины, которая заменяется императивом: «не смешивать
языковые игры».

Теперь рассмотрим аналогичную символику одежды в размышлениях
русского философа, – П.Флоренского. Вопреки распространенному
клише, пребывание в истине сопрягается у русского философа
отнюдь не с наготой, срыванием покровов или «разоблачением», а
наоборот, с «облачением», – надеванием одежд. Одежда – символ
тела, – замечает П.Флоренский, а тело – одежда души. Эта
метафора распространяется на всю Вселенную: «вся Вселенная есть
тело души и самая внешняя одежда ее» _ ⁶. Но обретение
истинного состояния рассматривается не в деструктивной метафоре
«раздевания» – «разоблачения» – срывания телесных покровов с
души, а наоборот, в конструктивной метафоре «одевания» –
«облачения». Поступенчатое восхождение к Духу Святому
сравнивается с последовательным надеванием благодатных одежд.
П.Флоренский цитирует Иосифа Флавия, который одежды, надеваемые
первосвященником, сопоставляет: ризу – с образом Земли; пояс – с
образом океана, одевающего Землю; два сердоника, – с Солнцем
и Луною, нарамник – с образом Вселенной. Грехопадение же,
замечает П.Флоренский, в церковных песнопениях сравнивается с
обнажением, наготою. Таким образом, нагота в данном случае,
вопреки распространенному клише, отнюдь не является
символом истинного состояния, а совсем наоборот. А вот состояние
покаяния сравнивается с приобретением духовного одеяния. В
церковных молитвах, – замечает П.Флоренский, – постоянно
упоминается о «ризе покаяния» как об одежде, созидаемой духовным
подвигом, или о духовном теле» _ ⁷. О благодати Духа Святого
ведется речь в той же символике одежд. «Вот опять уравнение
благодати, духовной радости, облекающей нас, с одеждою –
символом этой радости: мы облекаемся в Духа Святого» _ ⁸. Освященные
одежды, в которые священнослужитель облекается с молитвами,
– осмысливаются как дары Духа Святого. Облачение в эти
одежды является символом преображения органов чувств и
способностей души. «Зане пять суть чувств совершенных тела: зрение,
слышание, обоняние, вкушение, осязание; и силы душевные суть
пять: ум, мысль, мнение, мечтание и чувство, – пять суть и
священных одежд, в ня же облачается священник: стихарий,
епитрахилий, пояс, поручи и фелоний. По сравнению освящения
священных одежд ими же освящаются пять человеческих чувств и
первые душевные силы», – цитирует П.Флоренский «Скрижали» _ ⁹.

Сделаем любопытное примечание. Метафора «раздевания» и снятия
оболочек в процессе мистического опыта может быть наполнена очень
конкретным смыслом, в свете некоторых данных. Механизм
мистических переживаний может быть понят как срывание оболочек в
самом буквальном, – физиологическом смысле этого слова. О.
Хаксли, – один из основоположников неомистической субкультуры
«расширения сознания», – рассуждает о нейрофизиологическом
механизме мистических переживаний. Есть основания полагать,
что нервный субстрат выполняет в нас не столько
производительную, сколько ограничительную функцию. Перцептивный аппарат
– это своего рода шлюзы, «дозирующие» для нас поток
впечатлений и отсеивающие избыточные. Стоит блокировать или
разрушить эти шлюзы, – то есть нервный субстрат, – и мистические
переживания обеспечены _ ¹⁰. Учитывая, что перцептивный аппарат
вообще, а кора головного мозга, в частности, происходят из
эктодермы (то есть из покровных оболочек), то достижение
мистического опыта в буквальном смысле слова можно считать «снятием
оболочек»: мистические переживания достигаются за счет
«снятия» или блокированием той оболочки, которая называется
корой головного мозга. Если в опыте католиков и протестантов
мистицизм все же был сопряжен с понятием «святость» (точнее
говоря, не святость, а праведность, так как под свято-стью, в
строгом смысле этого слова, мы понимаем лишь достижение
феозиса), то опыт ХХ века показывает, что мистические переживания
могут быть совершенно независимы от достижения праведности.
Их механизм достаточно прост: препараты, препятствующие
питанию мозга сахаром; «холотропное дыхание», вызывающее
гипоксию нервных клеток и т.д. – то есть все, что разрушает те
«шлюзы», которые при нормальном режиме работы нервной системы
блокируют избыточные впечатления. Тогда наступают переживания
из разряда «все содержится во всем», что тождественно
растворению в «ничто»; соединение с «космическим разумом»; и т.д.
и т.д. и, наконец, растворение в «Боге» (правда, опять же,
речь идет не о том Боге, который спасает).

Итак, механизм достижения мистических переживаний прост, понятен и
деструктивен. Напротив, преображение плоти, совершающееся в
результате феозиса, – это величайшая тайна, и является
процессом не деструктивным, а созидающим. В опыт феозиса
вовлекается не только сознание, но и плоть, причем вовлекается не
разрушительным, а позитивным образом: в результате феозиса
плоть не разрушается, а становится нетленной. Пример тому – один
из величайших православных святых – Преподобный Александр
Свирский, нетленная плоть которого вот уже более четырехсот
лет находится в Свято-Троицком Александро-Свирском монастыре.

Направленность русской религиозной философии определяется
«задани-ем» философского осмысления идеи того преображения тварного
естества, уникальный опыт которого связан с православными
практиками феозиса, а догматика – с православным учением о
преображении. А вот теперь – очень большое «но…» , очень крупная
«щепотка соли». Св. Григорий Палама в своих «Триадах»
замечает, что, если «видение в умном делании выше отрицания, то
слово, толкующее это видение, остается ниже отрицательного
восхождения», – и имени, способного точно выразить опыт
божественных проявлений, – нет _ ¹¹. Здесь можно увидеть некое
предостережение всем попыткам мыслить в позитивных терминах то, что
по своей сути может быть мыслимым только отрицательно.

Поставим проблему. Решимся утверждать, что всякая мысль, по самой
своей природе, имеет вектор. Можно даже сказать, что мысль –
это не «скалярная», а «векторная» величина. И органичным для
мысли является только один вектор: это вектор ретроспекции,
то есть поворота вспять. Вектор осмысления всегда направлен
вспять по отношению к вектору творения. Даже если идет
осмысление эволюционного процесса в позитив-ных науках, – и здесь
рациональное осмысление как бы раскручивает процесс вспять,
– к его истокам. Поэтому путь мистицизма интуитивно близок
философской мысли. Базовые интуиции «чистой мысли» – это
интуиции развоплощения; для мысли органично раскручивать
процесс творения вспять. Здесь мышление – «у себя дома». На этом
пути мысль возвращается к своей «духовной родине» (по
выражению М.Хайдеггера), – к той почве, из которой она произрастает
(тому «ничто», из которого создавался мир) и к тому «Богу
философов», достоверность которого превышает математическую и
который не спасает.

Если ретроспективный путь философской мысли и мистический опыт
развоплощения органичным образом продолжают друг друга, то этого
уже нельзя сказать о христианском пути спасения и
преображения сущего. Осмысление опыта преображения настолько не
органично для базовых интуиций мышления, что можно поставить
вопрос: является ли это великим заданием или это – великий
соблазн для мысли? Во всяком случае, на этом пути существует
соблазн одного крайне опасного зигзага.

Дело в том, что, помимо мистицизма и святости (феозиса), существует
еще одна форма сакрального опыта. Это – оккультизм, который
во много раз опаснее мистицизма. Причем оккультный опыт
имеет ту особенность, что, в отличие от мистического опыта, он
пытается формулировать себя в позитивных терминах и
претендует быть опытом не развоплощения, но преобразования плотного
мира. У оккультистов ведется речь о трансмутации плоти, в чем
можно увидеть своего рода мимикрию или даже пародию на
православную концепцию преображения. Констатируем парадокс. С
точки зрения христианской религиозной ортодоксии эти две формы
сакрального опыта разделены пропастью. Проекция же в
область философского мышления (неизбежно?) сопряжена с «оптическим
обманом», в результате которого максимально разделенное с
точки зрения сакральной начинает казаться максимально
сближенным с точки зрения интеллектуальной. Вопрос: избежала ли
русская религиозная философия «серебряного века» этого самого
соблазна «великого смешения» православной концепции
преображения тварного мира с оккультным опытом?

Остановимся на некоторых стержневых идеях русской философии,
кото-рые содержат в себе, на наш взгляд, момент двусмысленности и
известный соблазн срыва в оккультизм. Если мы попытаемся
выделить некие стержневые идеи, которые составляют неповторимое
«лицо» русской философии и отличают ее от философии Запада,
то таковыми будут следующие: идея преображения космоса; идея
соборности и всеединства; онтология энергий.

Идея преображения космоса. Православная доктрина всеобщего
преображения, начало которому положено в опыте православных святых, –
в русской философии серебряного века была интерпретирована
как идея преображения космоса: преображения не только души,
но и плоти; преображения не только человека, но и всего
животного мира, и всего космоса: «новое Небо и новая Земля». Эта
идея дала начало такому философскому направлению, как
космизм. Русский космизм вполне допускает интерпретацию в духе
оккультизма и имеет некий «привкус» оккультизма. Достаточно
упомянуть, что жутковатая идея основоположника русского
космизма Н.Федорова сегодня находит воплощение в оккультной
практике такой одиозно известной личности, как Г.Грабовой. А
всевозможные вариации на тему «космоса»: «космического разума»,
«космических энергий», «космической эволюции» и т.д. –
сегодня становятся «визитными карточками» оккультизма.

Идея всеединства и соборности – еще одна стержневая идея русской
религиозной философии «серебряного века», которая, наряду с
глубокой истиной, заключает в себе также и великий соблазн
оккультной интерпре-тации. Если в очередной раз сослаться на
интуицию П.Флоренского, со-гласно которому всякая идея имеет и
вкус, и запах, и цвет, то идеи всеединства и соборности
имеют явственный «душок» и «привкус» оккультизма. Если в начале
ХХ века оккультный привкус таких идей, как «соборность» и
«всеединство» был еще трудноуловимым, то в конце ХХ – начале
ХХ1 вв. он вполне отчетлив, – после уроков построения
тоталитарных обществ. Не будем забывать, что, как большевизм, так и
немецкий фашизм имели оккультные корни. «Оккультные корни
немецкого нацизма вряд ли для кого-нибудь сегодня являются
секретом; из ряда публикаций в последние годы мы много узнали
о связи большевиков с Рерихами и другими оккультными
учителями и группами» _ ¹². Одним из доктринальных положений
современного оккультизма становится учение о построении «коллективного
духовного тела»; учение о коллективных оккультных
практиках, которые приходят на смену индивидуальным.

Онтология энергий. Среди всех идей, заключающих в себе возможность
оккультной интерпретации, самый большой соблазн связан,
пожалуй, с такой стержневой идеей русской философии, как идея
энергии. С одной стороны, паламитское богословие – это
богословие энергий, где практики феозиса осмысливаются в терминах
энергий и соединения с Богом по энергии. С другой стороны,
сегодня нет такого оккультного направления, которое бы не вело
речи об «энергиях». Наряду с речью о «космосе», речь об
«энергиях» сегодня становится очередной «визитной карточкой»
оккультизма. Поставим вопрос: позволяет ли концепция «энергий»
и «синергии» в русской философии провести четкое
разграничение между православным опытом, с одной стороны, и оккультным
опытом, с другой? Слово «энергия» требует интерпретации. За
привычными словами здесь скрываются некие непонятные и
непроясненные реалии. Это – очередной пример того, как
примелькавшееся слово создает иллюзию понимания, ничего по сути дела
не проясняя. Попытки прояснения паламитского богословия
энергий обычно порождали две крайности. Либо это – крайность
слишком широкого, абстрактного и расплывчатого понимания слова
«энергия» (энергия как «действие» или «актуализация потенций»
– в духе Аристотеля). Либо – крайность вульгарно
физикалистского понимания (синергия по аналогии с резонансом в
физике). Думается, что герменевтическое прояснение православной
онтологии энергий является одним из главных заданий для
отечественной философской мысли.

Таким образом, великий риск нашего времени исходит уже не столько от
нигилистического отрицания, сколько от попыток выразить в
позитивных терминах то, что по своей сути находится за
пределами мыслимого. Перефразируя знаменитую фразу Ф.Ницше,
сегодня не нигилизм, а оккультизм «стоит у ворот» и может быть
назван «самым жутким из всех гостей».

_________________________________________________________________________

Примечания

1. Экхарт М. Духовные проповеди и рассуждения. М.: Мусагет, 1991, с.64.
2. Экхарт М. Духовные проповеди и рассуждения. М.: Мусагет, 1991, с.102.
3. Экхарт М. Духовные проповеди и рассуждения. М.: Мусагет, 1991, с. 139-140.
4. Экхарт М. Духовные проповеди и рассуждения. М.: Мусагет, 1991, с. 168.
5. Св. Григорий Палама. Триады в защиту священнобезмолвствующих. М: Канон, 1995, с.45-46.
6. Флоренский П. Философия культа // Богословские труды. Вып. ХY11. М., 1980, с.216.
7. Флоренский П. Философия культа // Богословские труды. Вып. ХY11. М., 1980, с.218.
8. Флоренский П. Философия культа // Богословские труды. Вып. ХY11. М., 1980, с.215.
9. Флоренский П. Философия культа // Богословские труды. Вып. ХY11. М., 1980, с.216.
10. Хаксли О. Двери восприятия. СПб., Азбука-классика, 2007, с.19-20.
11. Св. Григорий Палама. Триады в защиту священнобезмолвствующих. М: Канон, 1995, с. 63.
12. Дворкин А. Сектоведение. Ниж. Новгород., 2003, с.67.

развоплощение

«Все будет в руках тех грядущих людей — все науки, религии, верования, техника, словом, все возможности, и ничем будущее знание не станет пренебрегать, как пренебрегаем мы — ещё злостные невежды — данными религии, творениями философов, писателей и учёных древности. Даже вера в Перуна и та пригодится. И она будет нужна для создания истинной картины мира. Ведь Перун — это бог грома и молнии. А разве вы не поклонник атмосферного электричества? Да и я его тайный поклонник…»

Константин Циолковский
«Теория космических эр»

До текущего момента уже детально описаны тысячи случаев, когда люди помнят «свои прошлые жизни». Один из самых знаменитых исследователей в этой области Ян Претимэн Стивенсон (англ. Ian Pretyman Stevenson) (31 октября 1918 — 8 февраля 2007) — канадско-американский биохимик и психиатр, объектом изучения которого было наличие у детей информации о жизни иных людей, живших до них ранее. Стивенсон путешествовал в течение 40 лет и провёл исследование более 3,000 подобных случаев. На основе исследований Стивенсона написаны труды журналиста The Washington Post Тома Шродера «Старые души: научные свидетельства прошлых жизней» (1999) и детского психиатра Джима Такера «Жизнь до жизни: научные исследования воспоминаний детей о прошлых жизнях (англ.)» (2005).

По мнению Яна Стивенсона, наличие у детей информации о жизни людей, живших до них ранее, подтверждало то, что «прошлые жизни» реальны и доказывало существование феномена реинкарнации (перевоплощения) у Личностей человеческих существ.

Позвольте автору не согласиться с выводами Яна Стивенсона и вот почему:

Термин ИНФОРМАЦИЯ по своей природе изначально представляет собою не что иное, как запись мысли субъекта на любой носитель. Соответственно, факт наличия какой-либо информации у детей никоим образом не означает то, что эту информацию они создали, так как они её могли просто считать с доступного им носителя этой информации. Как пример — наличие у любого исследователя-историка информации о событиях, происходивших на нашей планете многие десятилетия, а то и тысячелетия назад, никоим образом не говорит нам о том, что Личность этого историка-исследователя «жила в те времена». И тем более, подобные факты не могут подтверждать феномены реинкарнаций (перевоплощений) конкретных Личностей.

«Многие предполагают, что моя мысль о вечности человечества обрывается на цветке, выросшем на могилке. Это поэтично, но не научно. Такой кругооборот неоспорим, но примитивен. Он уже осуществляется теперь и не может быть опровергнут. Но он не космичен, а значит, ограничен только миллионами лет. Это не представляет интереса, это не космические масштабы. Это только поэтический символ. Отталкиваясь от него, надо идти дальше. Попробуем без боязни!»

Константин Циолковский
«Теория космических эр»

Так как же всё выглядит на самом деле?

В статье «Процессы ВОПЛОЩЕНИЙ в «нашем» Мире. Часть 2. Инкарнация» читатели получили информацию о том, что явление инкарнации существует, т.е. существует процесс воплощения некоего невещественного объекта, условно именуемого нами как Душа человеческого существа в вещественное Тело человеческого существа.

Но остались вопросы, ответы на которые нам бы хотелось получить в этом исследовании:

• Существует ли реинкарнация?
• Способна ли Душа человеческого существа реинкарнировать?
• Способна ли Личность человеческого существа реинкарнировать?

 

Так как люди, по своей сути, представляет собою временное объединение вещественного ТЕЛА человеческого существа и воплощённого в него на условиях основного воплощения невещественной Души человеческого существа, то термин РЕИНКАРНАЦИЯ можно определить следующим образом:

 

РЕИНКАРНАЦИЯ (лат. reincarnatio — повторное воплощение) — процесс основного воплощения Души человеческого существа в новое вещественное Тело человеческого существа, при условии, что ранее эта Душа уже была воплощена в иное вещественное Тело человеческого существа или же продолжает быть воплощённой в иное вещественное Тело человеческого существа на момент своего нового воплощения.

 

Существует более общий термин для описания подобных процессов — это ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ, но если речь идёт о человеческом существе, то, как говорилось ранее, его применяют крайне редко.

Синонимами слова-понятия РЕИНКАРНАЦИЯ являются:

• Метаморфоза;
• Трансформация;
• Претворение;
• Метемпсихоз;
• Превращение;
• Сансара;
• Перерастание;
• Обращение;
• Переход;
• …

 

Для лучшего понимания читателями процессов инкарнации и реинкарнации автором будут подыскиваться некие «аналогии», которые будут содействовать лучшему осознанию описываемых в данной статье процессов читателями, хотя заранее стоит отметить, что приводимые «аналогии» изначально не могут представлять собою «полные аналогии», но будут описаны автором настолько точно, насколько это будет ему доступно.

 

Аналогия для осознания: Отдалённым аналогом процесса ИНКАРНАЦИИ является установка (инсталляция) операционной системы на персональный компьютер, в процессе которой эта операционная система (ОС) подстраивается под нюансы аппаратной части и устанавливается таким образом, чтобы максимально полно и устойчиво выполнять своё предназначение.

Точно также, невещественный объект под условным наименованием Душа человеческого существа устанавливается (воплощается, инсталлируется, инкарнирует…) в вещественное тело человеческого существа, подстраиваясь под нюансы строения конкретного вещественного тела и устанавливается таким образом, чтобы максимально полно и устойчиво выполнять своё предназначение.

Читать далее →

Роман Виктюк о Сергее Маковецком / Театр им. Евгения Вахтангова. Официальный сайт.

Роман Виктюк, Газета по-киевски от 31 октября 2007

Я скажу украинскими словами: это такая ридна украинска дытина, это и садок вишневый коло хаты, и поля, и вербочка, и пруд, где эта вербочка стоит над водой, это украинская песня, украинская доброта, украинская щедрость, богатство украинское — все это в его душе. Есть особая киевская энергетика, которую он аккумулировал, впитал и взращивает в себе. С Сережей мы часто говорим по-украински. Хотя он вырос здесь, учился здесь и почти забыл этот язык, но в нем осталась эта певучесть души.

Олег Исаев — тоже из Киева, но он — это струна отчаяния человека, отчаяния без надежды, а у Сережи одиночество с надеждой и верой, осознанное одиночество. Все актеры — любимые дети. С потерей ощущения первородности исчезает искусство. Мне нужна свобода, раскрытие, развоплощение душ, обнажение, взаимопроникновение, сближение их друг с другом. Сюжет, характеры, предлагаемые обстоятельства не имеют никакого значения. Это почва, от которой нужно оттолкнуться, чтобы прыгнуть ввысь, в небо. Это состояние влюбленности, единственное мое состояние, другого я не знаю. Если его нет, не может быть никакой работы. Организм человеческий закрепощен, закрыт, образуется кокон, через который нельзя пробиться.

Мы встречаемся с артистами, потому что любим друг друга. Если любовь интенсивна, есть неудержимое желание прийти «на свидание». Если в процессе репетиций не возникает этого человеческого единения, роста и обновления душ, спектакль будет мертвым. Сам процесс развития личности артиста для меня важнее того, что и даже как он играет. Молодые артисты проходят испытание, они должны переболеть болезнью, первая стадия которой — честолюбие. Кто из нее выйдет и как — зависит только от них, ничем помочь тут нельзя, это код, гены, это предопределено. Проще, но и болезненнее, и трагичнее — расставаться, другого выхода нет, воспитание, уговоры не действуют совершенно. Микроб разъедает душу, здание разрушается до основания, ветки сохнут — и помочь нельзя. Для того, чтобы выявить болезнь и ускорить излечение, надо отлучить от дома. Человек должен побродить.

У Сережи Маковецкого были сбои. Он сразу получил главную роль в «М. Баттерфляй» и был назначен на роль Гумберта в «Лолите». Он репетировал долго и репетировал замечательно, но болезнь прогрессировала невозможно, была вспышка с сильной инфекцией, и было отлучение. Куилти он играет только потому, что Володя Зайцев заболел — случай, а так бы не играл. Но он очень сильная натура, умный человек. Теперь он знает, что я о нем думаю, что мне нужно доверяться. Я глубоко убежден, что по-другому нельзя — от этого страдает общий процесс, эта бацилла заражает остальных, и дело распадается. Искусства не получается совершенно, все будет неправда. Тогда нет вопросов карьеры, успеха-неуспеха ролей, а есть один полет. Актеры — сукины дети, но дети.

← Все публикации

disincarnate — Викисловарь

Содержание

• 1 Английский
  • 1.1 Этимология
  • 1.2 Прилагательное
    • 1.2.1 Синонимы
    • 1.2.2 Переводы
  • 1.3 Глагол
    • 1.3.1 Переводы
  • 1.4 Каталожные номера
  • 1.5 Анаграммы

английский[править]

Этимология

рас- +‎ воплощенный

Прилагательное[править]

развоплощенный ( не сравнимый )

1. (существа) без тела

Синонимы[править]

• бестелесный
• бестелесный

Переводы[править]

без кузова

Греческий: εξαϋλωμένος (el)  m (exaÿlomenos), ασώματος (el)  m (asómatos)

Португальский: desencarnado (pt)  m

Глагол[править]

развоплощенный ( третье лицо единственного числа простое настоящее развоплощенный , причастие настоящего развоплощенный , простое прошедшее и причастие прошедшего времени развоплощенный 9)

1. (переходный) Лишить тела; сделать нематериальным.
2. (религия, непереходный) Умереть в контексте последующего существования вне тела (например, как душа или дух).

Переводы[править]

избавиться от тела

Греческий: εξαϋλώνω (el) (exaÿlóno)

стать бестелесной душой или духом

Португальский: desencarnar (pt)

Ссылки[править]

• «развоплотиться» в Словаре.com Unabridged , Dictionary.com, LLC, 1995 – настоящее время.
• «развоплотиться» в WordNet 3.0 , Принстонский университет, 2006.

Анаграммы

• incardinates

disincarnate — Викисловарь

Содержание

• 1 Английский
  • 1.1 Этимология
  • 1.2 Прилагательное
    • 1.2.1 Синонимы
    • 1.2.2 Переводы
  • 1.3 Глагол
    • 1.3.1 переводов
  • 1.4 Каталожные номера
  • 1.5 Анаграммы

английский[править]

Этимология

рас- +‎ воплощенный

Прилагательное[править]

развоплощенный ( не сравнимый )

1. (существа) без тела

Синонимы[править]

• бестелесный
• бестелесный

Переводы[править]

без кузова

Греческий: εξαϋλωμένος (el)  m (exaÿlomenos), ασώματος (el)  m (asómatos)

Португальский: desencarnado (pt)  m

Глагол[править]

развоплощенный ( третье лицо единственного числа простое настоящее развоплощенный , причастие настоящего развоплощенный , простое прошедшее и причастие прошедшего времени развоплощенный 9)

1. (переходный) Лишить тела; сделать нематериальным.
2. (религия, непереходный) Умереть в контексте последующего существования вне тела (например, как душа или дух).

Переводы[править]

избавиться от тела

Греческий: εξαϋλώνω (el) (exaÿlóno)

стать бестелесной душой или духом

Португальский: desencarnar (pt)

Ссылки[править]

• «развоплотиться» в Словаре.com Unabridged , Dictionary.com, LLC, 1995 – настоящее время.
• «развоплотиться» в WordNet 3.0 , Принстонский университет, 2006.

Анаграммы

• incardinates

disincarnate — Викисловарь

Содержание

• 1 Английский
  • 1.1 Этимология
  • 1.2 Прилагательное
    • 1.2.1 Синонимы
    • 1.2.2 Переводы
  • 1.3 Глагол
    • 1.3.1 переводов
  • 1.4 Каталожные номера
  • 1.5 Анаграммы

английский[править]

Этимология

рас- +‎ воплощенный

Прилагательное[править]

развоплощенный ( не сравнимый )

1. (существа) без тела

Синонимы[править]

• бестелесный
• бестелесный

Переводы[править]

без кузова

Греческий: εξαϋλωμένος (el)  m (exaÿlomenos), ασώματος (el)  m (asómatos)

Португальский: desencarnado (pt)  m

Глагол[править]

развоплощенный ( третье лицо единственного числа простое настоящее развоплощенный , причастие настоящего развоплощенный , простое прошедшее и причастие прошедшего времени развоплощенный 9)

1. (переходный) Лишить тела; сделать нематериальным.
2. (религия, непереходный) Умереть в контексте последующего существования вне тела (например, как душа или дух).

Переводы[править]

избавиться от тела

Греческий: εξαϋλώνω (el) (exaÿlóno)

стать бестелесной душой или духом

Португальский: desencarnar (pt)

Ссылки[править]

• «развоплотиться» в Словаре.com Unabridged , Dictionary.com, LLC, 1995 – настоящее время.
• «развоплотиться» в WordNet 3.0 , Принстонский университет, 2006.

Анаграммы

• incardinates

disincarnate — Викисловарь

Содержание

• 1 Английский
  • 1.1 Этимология
  • 1.2 Прилагательное
    • 1.2.1 Синонимы
    • 1.2.2 Переводы
  • 1.3 Глагол
    • 1.3.1 переводов
  • 1.4 Каталожные номера
  • 1.5 Анаграммы

английский[править]

Этимология

рас- +‎ воплощенный

Прилагательное[править]

развоплощенный ( не сравнимый )

1. (существа) без тела

Синонимы[править]

• бестелесный
• бестелесный

Переводы[править]

без кузова

Греческий: εξαϋλωμένος (el)  m (exaÿlomenos), ασώματος (el)  m (asómatos)

Португальский: desencarnado (pt)  m

Глагол[править]

развоплощенный ( третье лицо единственного числа простое настоящее развоплощенный , причастие настоящего развоплощенный , простое прошедшее и причастие прошедшего времени развоплощенный 9)

1. (переходный) Лишить тела; сделать нематериальным.
2. (религия, непереходный) Умереть в контексте последующего существования вне тела (например, как душа или дух).

Переводы[править]

избавиться от тела

Греческий: εξαϋλώνω (el) (exaÿlóno)

стать бестелесной душой или духом

Португальский: desencarnar (pt)

Ссылки[править]

• «развоплотиться» в Словаре.com Unabridged , Dictionary.com, LLC, 1995 – настоящее время.
• «развоплотиться» в WordNet 3.0 , Принстонский университет, 2006.

Анаграммы

• воплощённые

определение развоплощённого в The Free Dictionary

Однако окончательная метаморфоза музы Монтале в cristofora также представляет собой точку кризиса цикла Clizia, поскольку муза Монтале в конце концов «развоплощается» (p. Действительно, неясно, правильно ли слово «реализация» как такой опыт, если бы это происходило, то оно было бы очень аскетичным, развоплощенным типом и, при отсутствии квантового эффекта Зенона, происходило бы со скоростью, намного превышающей относительно обыденную скорость выборки сознания в десятые доли секунды.К счастью, отсутствует какая-либо упрощенная, развоплощенная формула, которая пренебрегала бы важностью нашей практики в этом мире в свете мира грядущего. Сведение кино к агрессивным изображениям и беспринципная манипуляция изображениями (все более быстрая нарезка), чтобы сделать Они привлекали больше внимания, создали бестелесный, легкий кинематограф, который не требует полного внимания. развоплощенные выходя из своих белых лиц» (110).включает развоплощенные души животных наряду с человеческими, а другие отмечают тонкие различия в таксономии, например, между теми призраками, которые осознают свою смерть, теми, кто не знает, что они мертвы, и теми, кто подобен фотонегативы давно ушедших людей. Разделив тело и дух, он возвысил одно в результате развоплощенной речи, сделав из другого средство, необходимое, но громоздкое, в течение существования, называемого земным. Левинас утверждает, что сознание развоплощено. а не непосредственное, то, что не актуализируется в теле и дистанцировано от настоящего.И тем не менее, в то время как Делёз подчеркивает его жизненные и творческие коннотации, Фуко очарован кошмарными аспектами этой развоплощенной жизненности, «тревожными и ночными силами» ее биологической животности: «животное появляется как носитель той смерти, к которой оно стремится». в то же время подчинено, оно содержит в себе постоянное поглощение жизни жизнью. между физическим и духовным мирами было бы возможно через медиумов, которые будут направлять или «включать» развоплощенных духов.

определение развоплощенного в The Free Dictionary

Но когда я развоплощаю свой разум и представляю это как акт смирения, действительно ли я одинок с чем-то, моим разумом, и действительно ли это что-то должно быть моим подношением другому? Теория контроля может дать нам вход в мир, в котором изначально развоплощенный наблюдатель, играющий с природой в 20 вопросов, может вызвать изменение физиологических механизмов. Призыв Кольвенбаха «выйти за пределы развоплощенного спиритуализма или светской социальной активности, чтобы возобновить просветительское апостольство словом и делом на службе» церкви в мире неверия и несправедливости» (151).Формы (особенно Идеальные Формы), несмотря на их трансцендентность, становятся доступными на краю космоса, куда боги и души (развоплощенные души философов) путешествуют, чтобы увидеть их славу (Федр 246e-249d). Он утверждает, что « [т] Другой не есть воплощение Бога, но именно его лик, в котором он развоплощен, есть проявление той высоты, в которой открывается Бог». (23) В то время как другая узнается по ее лицу нищеты, то, что раскрывается через лицо, есть Бог, а не бедный человек.На протяжении всей истории искусства существует давняя традиция, когда художники-мужчины использовали женские модели для своих портретов, включая Анри Матисса, о котором говорится в эссе Наджвы Али «Матисс / Одалиска / Современность», и Эгона Шиле, который фигурирует в поэме Жужи Такач «На Зрение.» При этом художники и фетишизируют, и увековечивают развоплощенные предметы на своих полотнах. четкость, его невероятная плоть, контрастирующая с развоплощенными цветами, его тревожные сексуальные ассоциации.Согласно По, в этом духовном эфире вечно распространяются все вибрации/волны — мы полагаем, что это другая версия платоновского учения, утверждающего бессмертие духа, рассматриваемого как духовное развоплощенное присутствие, вечно плавающее в бесконечных духовных пространствах (во многом подобно египетскому учению). «существо света», ах). Другим, далеким от колонизированной нации, этноса или культуры, по Левинасу, является сингулярность, с которой субъект сталкивается как развоплощенная сущность, «лишенная самой своей формы…..Это поможет им совершить мирное путешествие вместо того, чтобы стать измученным или истощающим энергию земным развоплощенным. Острый стыд Терезы приводит к желанию увидеть душу за пределами ее тела, и она часами проводит перед зеркалом, надеясь увидеть ее. развоплощать себя.

disincarnation — Перевод на русский — примеры английский

Эти примеры могут содержать нецензурные слова, основанные на вашем поиске.

Эти примеры могут содержать разговорные слова на основе вашего поиска.

Обратились в спиритуализм после развоплощения Леопольдина, одного из их четырех детей.

Se convirtió al Espiritismo después de la desencarnación de Léopoldine, un de sus 4 hijos.

Все они уже знали, что развоплощение Фифи близко.

Его развоплощение произошло в 1939 году, когда Петитинга было 73 года.

Su desencarne ocurrió en 1939, cuando Petitinga tenía 73 años.

В прошлую пятницу была годовщина деинкарнации Эрнесто Боззано, которая произошла 24 июня 1943 года.

En el Viernes pasado, día 24, se registró más un aniversario del desencarne de Ernesto Bozzano, ocurrido en 24 de Junio ​​de 1943.

Нечистые Духи, будучи неспособны простить причиненное им зло, могут даже после своего развоплощения желать мести.

Los Espíritus impuros, incapaces de perdonar el mal que les han hecho, pueden, incluso después de su desencarnación , desear vengarse.

Однако Дух может отделиться от физического тела и предсказать собственное развоплощение .

El Espíritu puede, грех эмбарго, desprenderse del cuerpo físico y prever su desencarnación .

После деинкарнации сэра Артура Конан Дойля в 1930 году о спиритизме в Соединенном Королевстве забыли.

Por lo que sé, después de la desencarnación de Sir Arthur Conan Doyle, el año de 1930, el Espiritismo quedó olvidado aquí en Reino Unido.

Следующая речь полностью содержится в посмертной книге сочинений, в которой собраны труды и сочинения Кардека, изданные после его развоплощения .

El Referido discurso, íntegro, se encuentra en el libro Obras Póstumas, obra que reúne escritos de Kardec y publicados después de su desencarnación .

Так Он учил тех, кто не был рядом с Его телом.И затем — после Своего развоплощения — Он сделал то же самое со многими поколениями Своих последователей.

Así enseñaba Pitágoras quienes не estaban cerca де Su cuerpo у luego, después де Su desencarnación , много Generaciones де Sus seguidores.

Ибо это иллюзия того, кто отказывается от жизни, думать, что после своего развоплощения он будет свободен от боли, страдания, тоски и безумия.

Porque es ilusión de aquel Que retira la vida, creer que después del desencarne se encontrará libre de los dolores, de los sufrimientos, de las angustias y de la locura.

Как только они оправляются от травмы деинкарнации (смерти), они начинают чувствовать потребность быть активными.

Luego Que se hayan recuperado де лос травмы де ла Desencarnación (muerte) comienzan sentir necesidad де actividades.

В этот день — 7 февраля — произошло развоплощение Аута де Соуза в 1901 году.

En esta fecha 7 de febrero se verificó el año de 1901 la desencarnación de Auta de Souza.

Посмотрим, каким было твое последнее воплощение, — сказал он и продолжал описывать все, от рождения, детства, юности, совершенных поступков, до своего развоплощения в пруду.

Vamos ver cómo fue tu ultima encarnación — dijo, y pasó a describir todo, desde el nacimiento, infancia, juventud, actos practicados, hasta su desencarnación en la laguna.

Как деинкарнация самоубийства, которое обычно происходит насильственно, Периспирит остается раненым, вызывая сильный дисбаланс в Духе.

Como la desencarnación de un suicida ocurre de formaviola, el periespíritu permanece lesionado, causando un gran desajuste en el Espíritu.

Предчувствие времени развоплощения , например, было явлением, до некоторой степени весьма обычным для многих людей.

Presentir la hora de la desencarnación , por ejemplo, ha sido un hecho hasta cierto punto común en muchos individuos.

В отношении развоплощения это могло проявляться с большей выразительностью, учитывая возможное возникновение развоплощений и/или адаптаций к духовному миру, которые могут показаться развоплощенному автору травмирующими.

Tratándose де ла Desencarnación , eso podría manifestarse con mayor énfasis, рассмотрите возможные ocurrencia de desencarnaciones y/o адаптационные аль mundo espiritual traumáticas para el autor desencarnado.

Завтра, 26 октября, празднуется еще одна годовщина развоплощения Луиса Олимпио Гильона Рибейро, скончавшегося в возрасте 68 лет 26 октября 1943 года.

Mañana, día 26 de octubre, se registra un aniversario más de la desencarnación de Luiz Olímpio Guillon Ribeiro, que falleció, a los 68 años de edad, el día 26 de octubre de 1943.

Те, кто понимает реальную силу Огня, которая невидима, понимают также и смысл смерти, которая хотя и видима, но есть лишь поверхностное проявление развоплощения .

Los que entienden el verdadero poder del Fuego, el cual es invisible, también entienden el significado de la muerte, la cual, a pesar de ser visible, no es más que una manifestación superficial de la desencarnación .

Их проблемы, проблемы и болезни, которые беспокоили их до их развоплощения , остаются живыми в их сознании, проецируя себя в их духовных телах.

Лас maldades, Лос Problemas у Enfermedades дие лос perturbaron Antes де су desencarnación permanecen vivos en sus mentes, proyectándose en sus cuerpos espirituales.

Нечистые Духи, будучи неспособными простить нанесенный им вред, продолжают — после развоплощения — осуществлять месть, начатую или задуманную ими еще во время воплощения.