Читать сердце демона: Читать Сердце Демона [СИ] — Лиса Марья — Страница 1

Читать Сердце Демона [СИ] — Лиса Марья — Страница 1

Аннотация:

ЗАВЕРШЕН!! Кто такой Тениэль? Обманщик готовый ради достижения цели пойти на все? Нежный и заботливый влюбленный или злобный демон? В этом героине моего романа предстоит разобраться самой. А самое главное понять где, правда, а где ложь. И какое из этих трех лиц его настоящее.graph-definition>

   Сердце Демона

   От автора.

   Хочу поблагодарить девочек с сайта Дамский клуб LADY за моральную поддержку и комментарии Appe MuLana Светлая Nadin-Z, Кристина спасибо вам за те теплые слова, которые помогали мне творить. И еще огромное спасибо Анне за ее прекрасные стихи которыми она милостиво разрешила воспользоваться. И конечно не могу не отметить быструю и самоотверженную работу LaFam (Инна) правившую и дополнявшую вторую часть этого романа.

   ДЕВОЧКИ ВАМ СПАСИБО БОЛЬШОЕ!!!!

   Это черновик, который я собираюсь править. Пока на распространение в сети я разрешения не давала и потому прошу не поддерживать пиратство и читать мои произведения у меня на странице

   Вместо аннотации:

   Ты говоришь, спаси меня,

   А я от страха леденею.

   Сгораю словно от огня

   И отказать тебе не смею.

   Прекрасно зная, что потом

   И пожалею и заплачу

   Я покоряюсь. И о том

   Прошу ослепшую удачу,

   Чтобы скорее ты пропал,

   Из моей жизни испарился.

   И мой ужаснейший кошмар

   На веки все же прекратился.

   Автор Ання

   Пролог

   Я знаю, что скоро меня не станет. Но не это страшит меня. Дважды не умирают. А я уже давно мертва. Целых пять месяцев и двенадцать дней. Так как может бояться смерти труп? А то что я труп лично у меня не вызывает сомнений. И даже та крохотная жизнь, что все это время развивалась и росла во мне, не смогла этого изменить. Может кто-то подумает — что я плохая мать, ведь даже скорое появления ребенка не смогло изменить моего пессимизма и вернуть желание жить дальше. Вполне возможно, что этот кто-то будет и прав. Но что толку размышлять об этом если… Если меня скоро все рано не станет.

   Кап… Кап… Кап…

   Очередная капельница подходит к концу.

   -Софи я схожу за медсестрой.

   Даже не посмотрев в сторону, еле киваю соседке по палате.

   Что изменится, когда придет медсестра? Ничего… просто поставит другую. Вот и все. Только легче мне от этого не станет. Я-то знаю, от чего умираю, и ни какой врач на этой земле мне не поможет.

  И все же, не все во мне еще умерло… Ведь вопреки всему, где-то глубоко во мне еще осталось желание подержать малыша на руках, прижать к себе его маленькое тельце, просто я стараюсь об этом не думать, так как понимаю что мне это не дано.

  Главное, ОН будет жить. А остальное уже не важно.

   Кто-то вошел в палату, но у меня, нет сил, повернутся и посмотреть.

   Да и зачем мне видеть очередную медсестру, я и так знаю, что сегодня дежурит Лида. Пожилая, добрая чуть полноватая женщина пахнущая лекарствами.

   -София! — мамин голос. Мамина рука, схватившая мою холодную и безвольную руку. Глаза все же придется открыть. Медленно открываю веки. Такая слабость, что даже поприветствовать ее толком не могу.

  Мам только что вернулась из-за границы. По телефону я старалась бодриться, скрывая, насколько плохи дела, объясняя свое присутствие в больнице обычным обследованием. Но эта неделя доконала меня, почувствовав неладное, мама бросив все дела прилетела домой. Представляю, что она видит на больничной койке. Худенькую девушку с зеленым цветом лица, с длинными светлыми волосы, разметавшимися в беспорядке по подушке, и выделяющимися на изможденном лице большими блекло голубыми глазами..

   -Боже доченька.

   Похоже, у нее сейчас начнется истерика.

   -Мама не надо. Все будет хорошо! — пытаюсь подбодрить ее. Но она мне уже не верит, она не слышит меня. Ее глаза с ужасом осматривают мое тело, останавливаются на моем животе.

  С каждым днем мне все хуже, и это самым непосредственным образом связанно с моей беременностью. Я знаю, что не смогу выдержать оставшиеся три месяца, но и прервать беременность не дам. Я вижу в глазах мамы отчаянье, но успокоить ее попросту нет сил.

   -София мы должны что-то делать. — шепчет она — Можно сделать операцию! Я умоляю тебя! Хочешь даже на колени стану!

   -Нет. Еще рано.

   -А потом будет поздно! — Ее голос срывается на визг.

   -Я успею — но я не верила себе, она тоже не верила мне.

   -Все, так дальше продолжаться не может. Я пошла, говорить с врачом. — не в силах остановить ее я устало закрываю глаза.

   -Я не могу потерять тебя!

   Глупая она уже давно меня потеряла. Неужели она хочет потерять еще и внука? Она ушла. Ко мне подошла молчаливая медсестра и тихо сменила капельницу.

   -Соглашайтесь! Вы не протянете до конца недели. — Послышался ее тихий голос.

   -Вы такая молодая красивая! Вам жить и жить! А ребеночек…, даст бог будет жить.

   Я сморгнула слезу.

   Мой ребенок. Вот что главное для меня сейчас. Вот что дает силы держаться. Если не будет его, какой смысл мне жить дальше? Трупы не живут, трупы существуют. А то, что сейчас решается вопрос или он или я, тоже знаю. Боже пусть будет он. Пусть не я. Пусть я никогда не подержу его на руках, но зато я буду точно знать, что он есть.

   Он никогда не узнает, как был нужен мне, как помог в трудную минуту не распрощаться с жизнью. И в тоже время сам выпил эту жизнь почти до дна.

   Врачи пожимают плечами и жалостливо смотрят на меня. Я знаю, они сделали все, что было в их силах и даже больше.

  Уже не раз меня пытались убедить прервать беременность, я вижу, что мое упорство раздражает их, но неужели они не понимают, что я с радостью отдаю свою жизнь этому маленькому непоседе.

  Только мой малыш поддерживал во мне желание жить. Только ради него я жила, а теперь умирю. Пусть он живет во мне, а я буду жить в нем. Я не знаю какие черты, он возьмет от меня, но надеюсь, что это будут не глаза. Пусть его глаза будут похожи на аметист.

  Эти глаза обрамленные черными и густыми ресницами в свое время дико пугали, а потом заставляли дрожать от желания. Я тонула в их глубине, не замечая, что погибаю. Пусть у нее или у него будут такие глаза. А вот волосы… Очень хочется, чтоб были моими. Я люблю свои волосы, потому что их любил он.

  Пусть я знаю, что больше никогда ни в какой другой жизни я не встречу Тениэля, я не таю на него обиду. Я знала на что шла… Но о боже!!! Как же больно. Тот миг, что мы провели вместе, был всем для меня.

   Та последняя наша ночь, до сих пор стоит у меня перед глазами. Его глаза, которые совсем недавно светились нежностью и любовью ко мне, стали холодными голубыми льдинками.

   -Ты больше не нужна мне!

   Эти слова до сих пор звучат у меня в голове. И он действительно больше не пришел. Не побеспокоил ночью. Я вспоминаю, как ненавидела его. А ненавидела ли? Кажется, уже тогда когда в первый раз увидела его, поняла что он моя судьба. Жаль только, что она оказалась недолгой. Он бросил меня. Но я не виню его за это. Он сделал только то, что нужно было для моего блага. Только он не бог чтоб понять, что было слишком поздно. Слишком поздно для меня. Я умерла в тот миг, когда он ушел.

   Я заморожено сидела на своем любимом диване и, пытаясь быть сильной. А когда окончательно поняла что он не придет, я потерялась.

   На этой земле меня уже больше ничего не держало. Я знала, что больше никогда не проснусь от его прикосновения, что больше никогда он не прейдет ко мне ни во сне, ни наяву. Он отказался от меня. Когда он ушел, вместе с ним ушла и моя жизнь. Я серьезно продумывала способы расправиться с этим никчемным даром. Пока не узнала…

Читать онлайн книгу «Сердце Демона» бесплатно — Страница 1

Сердце Демона

Лиса Марья

Ты говоришь, спаси меня,

А я от страха леденею.

Сгораю словно от огня

И отказать тебе не смею.

Прекрасно зная, что потом

И пожалею и заплачу

Я покоряюсь. И о том

Прошу ослепшую удачу,

Чтобы скорее ты пропал,

Из моей жизни испарился.

И мой ужаснейший кошмар

На веки все же прекратился.

Автор Ання

 От автора.

Хочу поблагодарить девочек с сайта Дамский клуб LADY за моральную поддержку и комментарии Appe MuLana Светлая Nadin-Z, Кристина спасибо вам за те теплые слова, которые помогали мне творить. И еще огромное спасибо Анне за ее прекрасные стихи которыми она милостиво разрешила воспользоваться. И конечно не могу не отметить быструю и самоотверженную работу LaFam (Инна) правившую и дополнявшую вторую часть этого романа.

ДЕВОЧКИ ВАМ СПАСИБО БОЛЬШОЕ!!!!

Часть 1

 Пролог   

Я знаю, что скоро меня не станет. Но не это страшит меня. Дважды не умирают. А я уже давно мертва. Целых пять месяцев и двенадцать дней. Так как может бояться смерти труп? А то что я труп лично у меня не вызывает сомнений. И даже та крохотная жизнь, что все это время развивалась и росла во мне, не смогла этого изменить. Может кто-то подумает — что я плохая мать, ведь даже скорое появления ребенка не смогло изменить моего пессимизма и вернуть желание жить дальше. Вполне возможно, что этот кто-то будет и прав. Но что толку размышлять об этом если… Если меня скоро все рано не станет.

Кап… Кап… Кап…

Очередная капельница подходит к концу.

-Софи я схожу за медсестрой.

Даже не посмотрев в сторону, еле киваю соседке по палате.

Что изменится, когда придет медсестра? Ничего… просто поставит другую. Вот и все. Только легче мне от этого не станет. Я-то знаю, от чего умираю, и ни какой врач на этой земле мне не поможет.

И все же, не все во мне еще умерло… Ведь вопреки всему, где-то глубоко во мне еще осталось желание подержать малыша на руках, прижать к себе его маленькое тельце, просто я стараюсь об этом не думать, так как понимаю что мне это не дано.

Главное, ОН будет жить. А остальное уже не важно.

Кто-то вошел в палату, но у меня, нет сил, повернутся и посмотреть.

Да и зачем мне видеть очередную медсестру, я и так знаю, что сегодня дежурит Лида. Пожилая, добрая чуть полноватая женщина пахнущая лекарствами.

-София! — мамин голос. Мамина рука, схватившая мою холодную и безвольную руку. Глаза все же придется открыть. Медленно открываю веки. Такая слабость, что даже поприветствовать ее толком не могу.

Мам только что вернулась из-за границы. По телефону я старалась бодриться, скрывая, насколько плохи дела, объясняя свое присутствие в больнице обычным обследованием. Но эта неделя доконала меня, почувствовав неладное, мама бросив все дела прилетела домой. Представляю, что она видит на больничной койке. Худенькую девушку с зеленым цветом лица, с длинными светлыми волосы, разметавшимися в беспорядке по подушке, и выделяющимися на изможденном лице большими блекло голубыми глазами..

-Боже доченька.

Похоже, у нее сейчас начнется истерика.

-Мама не надо. Все будет хорошо! — пытаюсь подбодрить ее. Но она мне уже не верит, она не слышит меня. Ее глаза с ужасом осматривают мое тело, останавливаются на моем животе.

С каждым днем мне все хуже, и это самым непосредственным образом связанно с моей беременностью. Я знаю, что не смогу выдержать оставшиеся три месяца, но и прервать беременность не дам. Я вижу в глазах мамы отчаянье, но успокоить ее попросту нет сил.

-София мы должны что-то делать. — шепчет она — Можно сделать операцию! Я умоляю тебя! Хочешь даже на колени стану!

-Нет. Еще рано.

-А потом будет поздно! — Ее голос срывается на визг.

-Я успею — но я не верила себе, она тоже не верила мне.

-Все, так дальше продолжаться не может. Я пошла, говорить с врачом. — не в силах остановить ее я устало закрываю глаза.

-Я не могу потерять тебя!

Глупая она уже давно меня потеряла. Неужели она хочет потерять еще и внука? Она ушла. Ко мне подошла молчаливая медсестра и тихо сменила капельницу.

-Соглашайтесь! Вы не протянете до конца недели. — Послышался ее тихий голос.

-Вы такая молодая красивая! Вам жить и жить! А ребеночек…, даст бог будет жить.

Я сморгнула слезу.

Мой ребенок. Вот что главное для меня сейчас. Вот что дает силы держаться. Если не будет его, какой смысл мне жить дальше? Трупы не живут, трупы существуют. А то, что сейчас решается вопрос или он или я, тоже знаю. Боже пусть будет он. Пусть не я. Пусть я никогда не подержу его на руках, но зато я буду точно знать, что он есть.

Он никогда не узнает, как был нужен мне, как помог в трудную минуту не распрощаться с жизнью. И в тоже время сам выпил эту жизнь почти до дна.

Врачи пожимают плечами и жалостливо смотрят на меня. Я знаю, они сделали все, что было в их силах и даже больше.

Уже не раз меня пытались убедить прервать беременность, я вижу, что мое упорство раздражает их, но неужели они не понимают, что я с радостью отдаю свою жизнь этому маленькому непоседе.

Только мой малыш поддерживал во мне желание жить. Только ради него я жила, а теперь умирю. Пусть он живет во мне, а я буду жить в нем. Я не знаю какие черты, он возьмет от меня, но надеюсь, что это будут не глаза. Пусть его глаза будут похожи на аметист.

Эти глаза обрамленные черными и густыми ресницами в свое время дико пугали, а потом заставляли дрожать от желания. Я тонула в их глубине, не замечая, что погибаю. Пусть у нее или у него будут такие глаза. А вот волосы… Очень хочется, чтоб были моими. Я люблю свои волосы, потому что их любил он.

Пусть я знаю, что больше никогда ни в какой другой жизни я не встречу Тениэля, я не таю на него обиду. Я знала на что шла… Но о боже!!! Как же больно. Тот миг, что мы провели вместе, был всем для меня.

Та последняя наша ночь, до сих пор стоит у меня перед глазами. Его глаза, которые совсем недавно светились нежностью и любовью ко мне, стали холодными голубыми льдинками.

-Ты больше не нужна мне!

Эти слова до сих пор звучат у меня в голове. И он действительно больше не пришел. Не побеспокоил ночью. Я вспоминаю, как ненавидела его. А ненавидела ли? Кажется, уже тогда когда в первый раз увидела его, поняла что он моя судьба. Жаль только, что она оказалась недолгой. Он бросил меня. Но я не виню его за это. Он сделал только то, что нужно было для моего блага. Только он не бог чтоб понять, что было слишком поздно. Слишком поздно для меня. Я умерла в тот миг, когда он ушел.

Я заморожено сидела на своем любимом диване и, пытаясь быть сильной. А когда окончательно поняла что он не придет, я потерялась.

На этой земле меня уже больше ничего не держало. Я знала, что больше никогда не проснусь от его прикосновения, что больше никогда он не прейдет ко мне ни во сне, ни наяву. Он отказался от меня. Когда он ушел, вместе с ним ушла и моя жизнь. Я серьезно продумывала способы расправиться с этим никчемным даром. Пока не узнала…

Только тогда я обрела новый смысл.

Ребенок. Моя боль и мая радость. Мне всего двадцать, а кажется, что я прожила, целую жизнь. До его рождения осталось не так много. Но даже этот короткий срок кажется мне вечностью. Мне нужно продержаться хотя бы месяц.

-София может все же… — это подошла соседка по палате.

Вот и она туда же…

-Нет! — мой голос неожиданно даже для меня самой прозвучал достаточно твердо.

Ну почему они не хотят понять — что убив его, не помогут мне.

Хотелось закричать — «Я уже давно мертва, а он живой. И сейчас не я даю ему жизнь, это он продлевает мою», но на это уже не осталось сил.

Я устало прикрыла глаза.

Пусть он, а не я. Пусть он любуется закатами и рассветами, пусть он возьмет от жизни то, что не смогла взять я.

Я никому не говорила, что за болезнь меня снедает — потому что это был мой секрет. Да и вряд ли мне бы поверили…

Врачи не могут понять, от чего угасает моя жизнь. Но я-то знаю точно. Тениэль рассказал мне о своей матери, теперь со мной происходит тоже, что и с ней — ребенок питается моей силой и чем больше он становиться, тем больше силы ему нужно. И все же так хочется хоть одним глазочком взглянуть на него. Так хочется узнать девочка это или мальчик. На протяжении всей беременности аппаратура сходила с ума при моем появлении, так что узи мне так и не сделали.

Но я не в обиде.

-Софи!

О боже! Это его голос! Даже его интонация. Только он протягивал последнюю гласную.

Я встрепенулась и посмотрела на вошедшего посетителя. Мое сердце на минуту подскочило и унеслось куда-то очень далеко. На пороге стоял ОН!

Я замерла. Это не мог быть он! Мои глаза обманывают меня. Я зажмурилась, подумав, что это мираж, но открыв глаза, обнаружила, что обожаемый облик не спешил растворяться, а довольно нагло пялился на меня. Где-то в стороне на соседней койке послышался судорожный всхлип.

Да, именно так он действовал на всех женщин. Вне зависимости от возраста и положения, а ведь мои соседки находились на таком же, как и я, сроке, примерно между двадцатой и сороковой неделями беременности.

Я, наконец, подняла на него глаза.

Значит, кто-то там, наверху все же смилостивился надомной и позволил увидеть его перед смертью.

Глава 1

Пять лет назад.

Последние вещи собраны в коробки и уже ждут нас в машине. Пустая квартира смотрится непривычно и холодно. Я поежилась от неприятного ощущения, и последний раз прошлась по своей, теперь уже не своей комнате. С исчезновением мебели она казалась больше и светлее.

Мне было больно покидать ее. Панический страх каждый раз овладевал мной при мысли о новом красивом и просторном загородном доме.

Я чувствовала, что с этого момента начнется новая жизнь. Другая. Не похожая на ту, что была тут. Я чувствовала, что вместе с переездом, закончилось мое детство.

Единственное что не давало моей меланхолии развиться дальше, это школа. Она оставалась прежней. И друзья тоже. Только это и успокаивало.

-Мама я ни хочу переезжать.

-Ну что ты Софи. Не переживай, там тоже есть девочки твоего возраста.

-Я это понимаю. Но там они другие.

-А что мешает тебе навещать своих подруг? Мы же не в другой город, наконец переезжаем, а всего лишь в пригород. Ты у меня девочка общительная, поэтому тебе это не составит труда завести еще и новые знакомства. Да кстати Кира тоже живет недалеко от нашего нового дома. Я как раз сегодня разговаривала с ее родителями.

Я скривилась. Кира самая большая зануда в нашем классе, с вечно задранным к верху носом. Она появилась у нас в школе в пятом классе и за все те годы, что проучилась с ними, так и не обзавелась подругой.

Вообще наша школа считалась одной из лучших в городе. Так как обучение стоило больших денег, в ней учились дети из обеспеченных семей, но и у нас были не просто богатые, а очень богатые. Кира относилась к последним, и почему-то считала, что состоятельность ее родителей добавляет ей вес.

Мы были в ее глазах просто мещанами, тогда как она — королева. И каким образом эта элитная девочка затесалась к нам в школу не понятно. Ведь могла учиться и за границей!

Она сама ни с кем не общалась, да и мы не горели желанием с ней подружиться.

Теперь будем ездить в школу на одной развозке. Я тяжело вздохнула и с тоской посмотрела в окно. Привычный осенний пейзаж. Вот и тополь под окном сколько раз я падала с него и прибегала домой вся в слезах. Листья на нем уже пожелтели, а я не увижу, как они опадут. На душу опять навалилась тоска. Почему раньше я никогда не задумывалась об этих вещах. Почему все принимала как должное? А ведь я больше ни разу не прокачусь на тарзанке, привязанной к нему. Грустно.

-Софи мы ждем только тебя.

В последний раз, оглядев квартиру, я подхватила сумку и вышла на лестницу. Дверь за мной захлопнулась, и как будто этим захлопнула одну очень важную страницу в моей жизни.

Я ехала в машине, а слезы рекой текли у меня из глаз.

-Сонечка не плачь. Ты просто боишься перемен это нормально. Но поверь они, ни всегда к худшему.

-Черт — выругался папа.

-Не ругайся при ребенке.

-Извини Лада. Больше не буду, но эта пробка вымотала все нервы. Устал плестись как черепаха.

Я была слишком расстроена, чтоб скрыть свои знания. И хлюпая носом, произнесла, даже не подумав.

-Там женщину сбили.

-Софи что ты такое говоришь — возмущенно произнесла мама.

Да и сама я жалела что сказала. Ведь все равно не поверят, пока не увидят.

-Извини, просто почему-то подумалось.

Мама чуть успокоилась и перевела тему, рассказывая мне обо всех преимуществах нашего нового дома.

Через час мы, наконец, дотащились до места происшествия и увидели женщину, лежавшую, поперек, дороги, рядом с которой стоял милицейская машина, перекрывая проезд, из трех полос оставляя лишь одну. Мама закрыла мне глаза.

Зря, эта картина привиделась мне уже два часа назад.

Новый дом был большим и светлым. Но пока еще пустым и холодным. Повсюду валялись коробки, пакеты и всякая мелочь которую еще не успели разложить по своим местам.

Мебель со старой квартиры уже была расставлена, но какая-то чужая, не наша. Даже старинный сервант из большой комнаты теперь потерял свою помпезность. Одинокий и пустой, примостившись возле стены, он выглядел совершенно по-иному. Так же как и я, он потерялся в огромном помещении гостиной. Я поежилась, запах краски все еще витал в комнате, несмотря на открытое окно.

-Тут так холодно и пусто. — Обхватив себя руками, констатировала я.

Мама же осматривала свои новые владения с нескрываемым восторгом и гордостью. А гордиться ей было чем. Они вместе с отцом заработали свое благосостояние каторжным трудом.

-Это от того что дом новый и в нем пака никто не жил. — прервала она мои мысли. — Ничего через несколько дней привезут заказанную мебель, да и запах краски выветриться.

-Скажи тебе нравиться? — она с огоньком в глазах смотрела на меня а, затем, не дожидаясь ответа, добавила — Ведь правда он прекрасен?

-Да мамочка он красив.

И я не соврала. Он действительно был красив, но совсем не уютен, а об этом я умолчала. Зачем расстраивать ее? Ведь сейчас она счастлива! Она так долго ждала. Так мечтала о собственном доме. Сначала она прожужжала мне все уши на этапе выбора проекта. Потом долго рассказывала, тыча пальцем в экран компа, где что у нее будет располагаться. Когда же началась стройка она каждый день заезжала проверить: все ли идет по плану. Даже мой спокойный папа и то заразился ее нетерпением и энтузиазмом. Дом не был еще построен, а они уже ездили по магазинам, подбирая мебель. О мебель это отдельный разговор.

Мама, любившая старину до умопомрачения, дрожала над каждой купленной ей когда-либо вещью. Особо любимые переехали вместе с нами сюда. Огромное резное трюмо теперь красовалось в ее спальне как напоминание о прошедших временах. Как раз с этого трюмо и началось ее увлечение стариной. Я была тогда совсем маленькой, но даже сейчас помню как, не имея денег, родители, накупив газет, искали, как бы на нищенскую зарплату обустроить нашу квартиру.

Это трюмо продавалась за копейки и, наверное, бывшие хозяева собирались уже выкинуть его, когда и появилась моя мама. Помню, сколько радости было у нее, когда к нам в дом внесли это страшилище. Оно заняло пол кухни и казалось чем-то чужеродным.

Черный лак придавал ему грозный вид. Почему-то тогда эту рухлядь я ассоциировала с мойдодыром, и до ужаса боялась. Может кому-то и покажется это сравнение странным, но не пятилетней впечатлительной девочке. Помню, как мама потешалась над моим страхом. А меж тем родители накупили разных инструментов, и кусочек за кусочком по вечерам придя с работы, отскребали черный местами облупившийся лак. Вскоре их работа была вознаграждена. В их комнате встало очень изящное резное трюмо, это я вижу теперь, а тогда я даже боялась зайти в их спальню, когда оставалась одна.

Им же оставалось дело за малым подобрать к нему мебель.

Вот так, иногда, чистая случайность меняет жизнь и быт людей. Родители всерьез увлеклись стариной. Сначала бросила работу мама, а когда антикварные вещи начали приносить прибыль, к ней присоединился и папа.

Родители полностью посветили себя этому занятию. Вскоре наш дом перестал походить на жилище, превратившись в лавку старьевщика. Куча старинных вещей стояли вдоль стен, захламляя квартиру. Предки с утра до позднего вечера трудились, восстанавливая испорченные раритеты. Дома не было не единого уголка, в котором не стояла: либо старинная этажерка, либо тумбочка, либо все вместе. Постоянно приходили и уходили какие-то люди. А вместе с ними появлялись и исчезали вещи. Вскоре родители смогли позволить себе, снять помещение, и квартира, наконец, приобрела законченный вид, столетия эдак восемнадцатого, а может и раньше, никогда, не вдавалась в подробности. Все ненужные предметы старины перекачивали в мастерскую, и квартира стала, наконец, уютным гнездышком за исключением нескольких вещей которых я не переносила.

Мои подруги удивленно ахали, попадая ко мне домой. Я же в свою очередь настолько привыкла, что уже не замечала окружавшей меня красоты.

В новом же доме, казалось, что мебель, которую мы привезли, стояла не на своих местах.

Но время шло, я стала привыкать к новому жилищу. Обживаться, и обзаводится новыми друзьями. И как не странно даже сдружилась с Кирой, не такой уж и занудой она оказалась.

А что еще мне оставалось делать? Ведь мы минут пятнадцать ехали в развозке вдвоем, и только потом появлялись остальные ученики, и как назло в основной своей массе первоклашки.

И вот только мой мирок стал восстанавливаться, как мама на каком-то аукционе купила новую вещь. Этой вещью оказалась картина неизвестного мастера.

Чем она привлекла маму, я не знала, только что своей оригинальностью, старинной и еще, пожалуй, рамой. А рама действительно была не обычна. Массивное красное она была сделана из красного дерева по всему периметру внешней стороны которого шла необычайно красивая вязь каких-то символов, нарисованных темно бурой краской от которых веяло холодом.

Изображенный же на холсте брутальный мужчина, был настолько красив, что у меня захватывало дух и в тоже время от его словно живого взгляда внутри все холодело. Да именно его взгляд пугал меня до чертиков — порочный, обещающий, притягивающий к себе, он вызывал мороз по коже и еще некоторые чувства, которых я не могла и сама понять. Художник настолько четко передал каждую деталь, что казалось, мужчина сейчас встанет со своего кресла и шагнет прямо с холста в комнату. Каждый раз, входя в гостиную, я ощущала этот холодный взгляд, наблюдающий за мной. Это сводило с ума.

Но не только в мужчине заключалась вся необычность картины. По всему периметру рамы шла странная вязь символов, от которых веяло холодом. Да и стекло закрывающее холст выглядело, мягко говоря, странно. У нас дома висело множество картин, но не ода из них не была помещена под стекло.

Как раз, с появления этой картины и начались мои неприятности.

Первый раз это случилось, когда родители уехали в гости. Неприятное предчувствие с каждой минутой все нарастало. А большой пустой дом еще больше усиливал его. Хоть и понимала, что уже довольно взрослая для ничем не подкрепленных страхов, я не могла успокоиться и лечь спать. Проанализировав причину, я поняла, что она кроется в гостиной. Включив свет в каждой комнате, я с нетерпением ожидала предков. Для того чтоб скоротать время я взяла книгу и пошла в свою комнату. Томик стихов оказался донельзя скучным, и я не заметила, как заснула.

Я бегу по темному длинному коридору. Бегу от ужаса не разбирая дороги. Сердце колотится в груди, воздуха не хватает. Почему так страшно? Сзади слышится чье-то размеренное дыхание и шепот.

-Карибан транк фарад. — Что это значит, я не знаю. Но тот, кто бежит за мной постоянно повторяет эти слова.

Меня куда-то гонят. Но кто? Обернутся и посмотреть нет сил, все уходит на бег. Я знаю, что поворачиваться нельзя, поэтому бегу все дальше и дальше. Драгоценные секунды уходят, его дыхание и шепот становится все ближе. Оно уже почти шевелит волосы у меня на затылке. Или они шевелятся от страха? Мне было так страшно как некогда в жизни.

Так хотелось свернуть, но ровный, без каких либо ответвлений коридор не давал такой возможности. Наконец, впереди, появился просвет. Я влетела в наш зал и застыла перед картиной. Мужчина, сидевший в ней, чуть изменил позу. От его взгляда мурашки прошлись по моей спине, и все волоски встали дыбом. Резко обернувшись, я увидела лапу, с выпущенными когтями тянущуюся ко мне.

Закричав, я, наконец, проснулась в холодном поту.

В комнате было темно. Вернулись родители? Ведь засыпая, я не выключила свет, это я помню точно. Помню, как вывалилась книга из ослабевших рук, помню, что не было сил поднять ее и положить на стол. Помню как свет бил в глаза мешая. Теперь же было темно или я ослепла? Пойти и проверить, не было сил, преследовавший меня во сне ужас так и не отпустил. Казалось, что только стоит ноге свеситься с кровати, как лапа схватит ее и утащит меня за собой. Мне было пятнадцать, но я как маленькая залезла под одеяло с головой, и продрожала, пока сон не сморил меня вновь.

Ужасов в ту ночь больше не снилось.

Будильник, поставленный на семь утра, надрывался уже с полчаса, а я так и не могла разлепить глаз. Видимо всполошившись от моего отсутствия, в спальню заглянула мама.

-Софи просыпайся, а то опоздаешь в школу.

Я только глубже зарылась в одеяло. Вставать категорически не хотелось.

-Сейчас.

Но не поверив заверениям, мама вошла в комнату и стащила с меня одеяло.

-Вставай соня в школу опоздаешь.

-Да мамочка, сейчас встану. — Сонно потянулась я

.

Когда я наконец смогла оторвать себя от подушки, на еду времени уже не оставалось. Подхватив рюкзак, я рванула на улицу.

Кира уже седела в развозке. Водитель ждал только меня.

-Опаздываем? — поддела меня девочка.

-Начальники не опаздывают, начальники задерживаются. — важно ответила я, любимую папину фразу.

Кира только хмыкнула в ответ, и отвернулась к окну.

Ехать было скучно. Первой не выдержала я, и спросила без особого интереса

-Ты к Литературе подготовилась?

-Ага.- Ответила девочка, даже не повернувшись ко мне.

Кира была не в настроении. Ну что ж, я напрашиваться на разговор дальше не стала, а уткнувшись в учебник, продолжала повторять домашнее задание.

В школе день прошел кувырком. Но по порядку.

Началось с того что у развозки меня встретил Кирилл и пригласил в кино. То, что он стоял один без Насти, меня не насторожило. Едва мы вошли в класс, как ко мне подлетела подруга и словно взбесившись, наговорила кучу гадостей. Я даже толком не поняла о чем речь, и в чем собственно я виновата. Сев за парту я с болью наблюдала, как Настя располагается за соседней. Такое было впервые. Мы всегда сидели вместе. В результате я ни как не могла сосредоточиться на математике из-за чего и получила двойку.

Вот обидно ведь не за что не про что, обозвали предательницей! И ведь не объяснишь, что не виновата! Настя и слушать меня не хотела. Ну откуда я знала, что она поссорилась с Кириллом по дороге в школу? У них ведь на лбу это не было написано! Да и Кирилл хорош, зачем приглашать меня в кино, если поссорился с Настей? Конечно, не сном не духом по поводу их ссоры я согласилась в полной уверенности, что и Настя пойдет.

Возвращаясь, домой я все еще прокручивала всю ситуацию и ни как не могла понять, что же случилось на самом деле, и почему довольно уравновешенная девочка кричала на меня как базарная бабка?

Я ведь никогда не имела видов на Кирилла, он для меня всегда был просто другом и будущим парнем Насти. Они жили в одном дворе, и ездил в одной развозке. Подруга была в него влюблена с детства. Правда, мы всегда были вместе. Нас даже называли сладкая троица, так как мы друг без друга никуда. Вот только в чем я виновата? Я же не знала, что он пригласил меня, а ее нет? Я ведь и согласилась из-за нее, и только потом узнала, что она не идет. Так не устрой она мне истерику с утра я и сама отказалась бы. А теперь назло ей пойду. Видимо уловив мое настроение Кира, придвинулась и спросила:

-Что с Настей поругалась?

-Не твое дело.

-Может это конечно и так, только я знаю, почему это произошло.

-И почему же?

-Мне Таня Шилова рассказала.

Таня Шилова самая большая сплетница нашего класса. Она знала все и про всех. Откуда только сведенья доставала? Если интересен парень из нашей школы и кто его родители можно было смело обращаться к ней.

-И что она тебе рассказала?

-Уж и не знаю с чего пошел разговор, только сегодня утром прямо в развозке Кирилл отшил Настю, сказав, что ему нравится другая, а она, то бишь Настя ему мешает и вечно лезет не в свои дела.

Да это была новость для меня. Я-то думала, что у них все хорошо.

-Интересно кто это? Уж не ты ли? — Хитро прищурившись, спросила Кира

-Я-то тут причем? — Я действительно была удивлена ее вопросом.

-Ну не знаю вы все время втроем.

Это была правда. Они зачем-то постоянно тащили меня с собой. Я-то думала, что это была причуда Насти. Так за размышлениями об этом я не заметила, как подъехала к дому. Осеняя, промозглая погода не улучшала моего настроения. На улице начинало темнеть. И вместе с темнотой ко мне подкрадывался страх. Наконец настало время выходить из теплого и уютного микроавтобуса, а я все медлила. И вдруг осознала — мне нельзя идти домой одной. То, что родителей нет, я знала наверняка, шестое чувство как обычно, услужливо, выдало мне эту информацию. А оно никогда не обманывало. Также казалось, что там поджидало меня нечто ужасное. И не как от этого чувства было не отделаться. Панический ужас даже вытеснил переживания о подруге. Я настолько отчаялась, что рискнула пригласить в гости Киру.

-Кира не хочешь пойти ко мне?

-С чего вдруг? — напрямую спросила девочка.

-Извини я видно, что-то не то сморозила. — Хоть и было страшно до дрожи, но умолять Киру я тоже не хотела.

-Нет, это ты извини меня, мне дома тоже одной делать нечего.

Это было настолько неожиданно, что, не дав ей раздумать, я подхватила ее под руку и потащила домой.

-Ого! Это все настоящее? — Спросила Кира, едва зайдя к нам. Такая реакция была у всех, даже еще на старой квартире.

Теперь же мама перетащила сюда половину своей мастерской. И наш дом напомнил музей. Очень красивый, но не уютный. Только прихожая и кухня немного выделялись, огромный зеркальный шкаф купе стоящий в прихожей соседствовал со старинной софой. В кухне тоже новейшая техника прекрасно уживалась со столом из красного дерева правда уже подделкой под старину. Зайдя в остальные комнаты можно было подумать, что ты перенеслась в другое столетие. Так и казалось, что при попытке присесть на стул или диван тут же подбежит смотрительница и сгонит. Такое чувство было у меня, а что уж говорить о гостях.

Кира осматривая дом, наконец, добралась до гостиной и замерла перед портретом. Несколько минут рассматривала.

-Вот это мужчина!

-Да неплох- с деланным равнодушием ответила я.

-Он как живой!- заворожено проговорила она.

-Вот как раз от этого у меня мурашки по кожи и ползут.

-Да такое ощущение, что он сейчас встанет и выйдет из картины! — Кира понизила голос и почему-то почти шепотом произнесла последнюю фразу.

-Кира портреты не оживают.

Как-то с опаской поглядывая на портрет, ответила я.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

Елена Усачева — Сердце демона (сборник) » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

В сборник вошли три завораживающие истории любви, стирающей границы между волшебством и реальностью.

Неволина Е. «Мраморное сердце»

Рим заворожил Катю. Вечный город был необычным, потрясающим, волшебным! Неудивительно, что именно здесь девушка увидела ЕГО. И с первого взгляда влюбилась… в старинную статую, украшающую один из мостов. Прекрасный мраморный юноша казался живым, и все, о чем мечтала Катя, – это встретить его наяву. Однажды ее мечта осуществилась…

Усачева Е. «Зеркальный демон»

Настя отрабатывала летнюю практику в детском лагере. Она возилась со своим отрядом, организовывала праздники и мечтала понравиться старшему вожатому Вовке. Девушка и представить не могла, что уже завтра ее ждут пугающие, невероятные события и головокружительная любовь. Ведь сегодня Настя получила от умершей бабушки-ведьмы необычный подарок…

Лазарева Я. «Демон сакуры»

Конечно, Майя расстроилась, не пройдя по конкурсу в колледж искусств. Но именно эта неудача дала ей возможность принять необычное предложение отца. Он пригласил девушку к себе в гости, в Японию! И Майя отправилась в далекую загадочную страну, где встретила удивительного парня со странным цветом глаз. Она влюбилась без оглядки, словно не чувствуя опасности, которая исходила от нового знакомого…

Екатерина Неволина

Сердце демона

Большая книга романтических историй о любви

Тому, кто рядом со мной

Заметка № 1

Рим и еще раз Рим!

Едва выйдя из здания аэропорта и вдохнув теплый, едва пахнущий незнакомыми ароматами воздух, я подумала, что перенеслась из января прямиком в май.

– Италия, девчонки! Слышите – Италия! – воскликнула Наташка. – Вы хоть понимаете, где мы очутились? Вечный город Рим! Аве Цезарь!

Ее темные волосы растрепались, помада в уголке губ размазалась, однако янтарно-карие глаза сияли таким восторгом, что это искупало все. Наташка сейчас казалась красавицей.

Проходящая мимо женщина, тащащая за собой огромный чемодан на колесиках, недоуменно оглянулась.

Мы со Светкой обменялись быстрыми взглядами. Наташка – самая восторженная из нас, Светка – самая практичная. А я – так себе, серединка на половинку. У меня и по психологическим тестам всегда выходит промежуточный результат.

Пока Светка пошла отмечать нас у встречающего гида, мы с Наташкой с любопытством оглядывались, обозревая окрестности.

– Знаешь, как называется этот аэропорт? Leonardo da Vinci! – сообщила с гордостью Наташка, хотя только слепой не разглядел бы огромные буквы названия аэропорта. – Здорово тут у них! С первых же шагов окунаешься в искусство!

Я скептически посмотрела на толпу, наводнившую аэропорт. Чемоданы, сумки, сумочки и сумищи, выражение на лицах – озабоченное или напряженное. Нет, поистине нужно быть Наташкой, чтобы углядеть в этом хоть какую-то красоту и романтику.

– Нам туда! – ткнула в направлении одного из припаркованных на стоянке автобусов вернувшаяся Светка.

Мы подошли к автобусу и положили в багажное отделение сумки, однако заходить пока что не стали: хотелось еще надышаться этим весенним воздухом. Очутиться в Риме после заснеженной промерзшей Москвы казалось настоящим чудом.

– Девочки, вы из моей группы? Садитесь в автобус, уже отъезжаем, – поторопила нас худощавая низенькая женщина.

Светка, как раз успевшая вытащить сигарету, с досадой смяла ее, и наша троица влезла в автобус.

Наверное, прежде всего стоит сказать несколько слов о нас.

Мы, все трое, учимся в лите на втором курсе. Лит – это, если кому интересно, Литературный институт имени Горького, а мы – не просто симпатичные девушки, а очеловеченное будущее русской литературы. Иногда, знакомясь с кем-нибудь, мы, чтобы позабавиться, просим угадать, кто из нас что пишет.

Глядя на Светку – хрупкую блондинку с небесно-голубыми глазами и одухотворенным лицом, легко заподозрить ее в склонности к поэзии или, на худой конец, фэнтези про изящных эльфиек и странствующих менестрелей. Однако ничуть не бывало! Светка пишет серьезные рассказы, многие из которых несут в себе яркий социальный подтекст. Последний из обсуждаемых на творческом семинаре Светкин рассказ про бомжа в метро был признан Семеном Петровичем – руководителем творческого семинара – самым реалистичным, актуальным и ярким из всех рассмотренных в это полугодие работ.

А вот Наташка, несмотря на весьма прозаическую внешность – небольшой рост, плотное телосложение, лишенные утонченного изящества черты лица, – как раз увлечена фэнтези и прочит себе будущее Толкиена или хотя бы Стефани Майер, проявляя завидное упорство и мужество в спорах с Семеном Петровичем, пытающимся направить ее на тернистый путь реализма.

У Светы есть молодой человек – серьезный, как ее рассказы, будущий экономист и банкир, уже сейчас готова поручиться, что весьма успешный.

Наташка пока без парня, но даже не потому, что нет никаких вариантов. Тут дело в высокой планке, по которой она меряет претендентов. Судя по всему, ее бойфренд должен быть красив, талантлив и успешен, как Джонни Депп, романтичен и влюблен, как герои Орландо Блума, а к тому же верен, заботлив, хорош в компании и прочая, прочая…

Ну вот, Светку и Наташку вы уже немного знаете. А я – Катя.

Описывать мою внешность не имеет особого смысла. Возьмите среднестатистическую москвичку лет девятнадцати-двадцати – и получите достоверный мой портрет. Не слишком высокая, среднего, ближе к худощавому, сложения (пятьдесят девять килограммов при росте метр шестьдесят восемь), среднерусые волосы, опять-таки, как вы догадываетесь, средней длины – чуть ниже плеч. Единственная отличительная деталь моей внешности – это глаза, меняющие цвет в зависимости от настроения; освещения; погодных условий – в диапазоне от темно-серого до пронзительно-синего. Светка, например, уверяет, что моментально и точно считывает мое настроение именно по глазам.

Теперь про творчество. Как говорит руководитель нашего семинара, приняли меня в лит от недобора – авансом. Под моим пером (читайте: на экране моего ноута) не расцветают пышным цветом повести и романы, более того, в моем поле не колосятся тучные рассказы, готовые в любой момент составить авторский сборник. Мой жанр – миниатюра. Совсем крохотный кусочек текста, чаще всего посвященный всего одной эмоции. Получая такую работу, Семен Петрович всякий раз укоризненно качает головой.

– Ну ты, Николаева, бумагу на вес золота ценишь, – вздыхает он, с разных сторон оглядывая полстранички принесенного мною в клювике текста, и вправду жалко выглядящие на фоне пухлых папочек, вмещающих творения моих одаренных сокурсников. – Написала – словно украла. Ну скажи, когда я от тебя полноценное произведение получу?

Полноценное – это страниц на десять, лучше на двадцать. Недостижимый для меня объем.

Я горько вздыхаю и виновато опускаю глаза к истоптанному ногами будущих литературных гениев полу.

Светка и Наташка тоже считают, что мне нужно писать больше и чаще. Вот поэтому вести путевые заметки поручено именно мне (что я и делаю, положив ноутбук на колени и изредка поглядывая в окно автобуса, из которого видны узкие улочки и зреющие на деревьях апельсины (надо посмотреть поближе – вдруг ненастоящие!).

Но прежде чем приступить к перечислению красот благословенной Италии и вечного старого Рима, закончу собственную нелицеприятную характеристику.

С личной жизнью у меня также неопределенно. Да, есть парень, с которым мы встречаемся еще с одиннадцатого класса, но встречаемся так, вяленько. Примерно раз в месяц ходим куда-нибудь в кафе или в кино, посещаем дни рождения друг друга – вот и вся обязательная программа. Но меня она даже устраивает: парень у меня есть, поэтому на всякие глупые вопросы о личной жизни могу отвечать, совершенно не задумываясь, а с другой стороны – полная свобода и возможность в любой момент закрутить новый роман, если на пути вдруг попадется принц, не прельстившийся Светкиной красотой и не подходящий под Наташкины высокие требования. Думаю, мой парень Сашка относится ко мне примерно так же, хотя мы никогда не говорили с ним о чувствах, ограничиваясь обсуждением литературных и кинематографических достижений.

Читать книгу Сердце Демона

Аннотация

Аннотация.

В параллельном мире все относительно спокойно. Однако директор озадачен. В одной и том де квадрате с ужасающей периодичностью происходят неопознанные и незарегистрированные вспышки магии. Да еще недавно датчик зафиксировал сильную вспышку демонической энергии. И все это в квадрате, где расположена его Академия Чародейства. Да что же происходит?

Глава 1.

Академия Чародейства.

II курс.

Практикум по перемещению.

Кабинет размером с двухкомнатную квартиру, кардинально отличался от других. Здесь не было ни огромного количества склянок с разными этикетками, как в кабинете снадобий, ни различных видов растений, как в кабинете растениеводства, ни даже парт или стульев. Это был кабинет профессора Андреева Дмитрия Сергеевича, преподающего предмет «Чародейство». Ученики стояли в начертанных на полу кругах и пытались овладеть заклинанием перемещения. Профессор стоял в углу и давал указания:

— А теперь отвлекитесь от окружающего мира. Его нет. Погрузитесь в себя. Найдите свое сознание. А теперь погрузитесь в него полностью. Расслабьтесь и представьте место перемещения. В данном случае соседнюю комнату, — размеренно продолжал он. — Вперед!

Хлопки, дым и взволнованный шепот заклинаний наполнили кабинет. Круги в центре, а соответственно и ученики, остались на месте. Однако лишь большинство. Некоторым все-таки удалось обмануть закон всемирного тяготения. Учитель открыл дверь:

— Выходите отличники. Кондор, Иветта, Андреа. Д-а-а. Небольшой улов, но я надеюсь, — он повысил тон, — в следующий раз это количество увеличится.

Негромкий звонок промчался по коридорам, оповещая об окончании практикума. Ученики ринулись в Главный Зал подкрепиться.

— Лер, не расстраивайся.

— Тебе легко говорить. Ты-то покинула пределы круга. И нафига я руку резала, если все равно не перенеслась.

— Между прочим, изменить координаты перемещения было нетрудно. Лично я, просто покинула пределы разума.

— Оно и видно, — фыркнула я и тут же получила пинок от подруги.

— Надо было раньше думать, а не энов1 считать, — обиделась она.

#1- (здесь и дальше примечание автора) маленькие крылатые существа, напоминающие по форме и размерам мух, только светящиеся в темноте.

Круг вспыхнул. Меня откинуло на добрых полметра. Дымом заволокло кабинет. Откашливаясь и покачиваясь, я с ужасом обнаружил пустой круг.

— Поздравляю. Мышка отправилась в бесконечность, — друг сочувственно похлопал меня по плечу.

— Может она все-таки в коридоре? — безнадежно спросил я.

— Ты слышал женский визг? Я — нет.

Я осторожно приоткрыл дверь. Мышки не было.

— Эрайн, — позвал учитель.

Я с видом мученика подошел к столу.

— Неуд. Согласен?

Я кивнул и, засунув зачетку в карман, вышел во внутренний двор. Ничего интересного. Те же студенты, желающие сдать «волшебство». Ну какой идиот придумал эти круги? Убил бы. Желудок протестующе заурчал. Время обеда. Бутерброд не смог удовлетворить запросы, но денег на что-то посытнее не хватило. Из-за этой сессии совсем не было времени подзаработать, а стипендия, судя по всему (зачетка противно зашуршала в кармане), мне не перепадет. Я вытащил ненавистную бумажку и со всей силы запустил в озеро, даже не волнуясь о ее судьбе. Учителям так надоело после каждой сессии восстанавливать добрую половину зачеток, что они изобрели заклинание, возвращающее зачетку на место. Избавившись от бумажки, мне немного полегчало. При воспоминании о послезавтрашнем экзамене, мне стало дурно. Я поднялся в библиотеку и нашел там друга.

— Сдал? — спросил я, скрывая раздражение.

— Сдал.

— Как?

— Неуд.

— Мышка отправилась в бесконечность?

— Да пошел ты, — бросил он и, собрав все свои книги, ушел за соседний столик.

Я сел и достал две книги. Отдав предпочтение первой, из-за необходимости сдать послезавтра растениеводство, я открыл ее на первой странице. «Лютик шестилепестной. Сок этого растения позволяет останавливать кровотечение, если собрать десять миллилитров сока и…» Я с остервенением закрыл книгу. Объясните мне, тупому, зачем искать этот лютик, если можно использовать заклинание? Живот схватило ледяной рукой. «Почему всегда неожиданно?» Красные глаза прорывались сквозь родные карие. Я пулей выбежал из библиотеки и закрылся в туалете. Перед глазами появился подвал. Как всегда. Девушка лет шестнадцати отчаянно бормотала заклинание. Рядом с ней стояла другая и что-то шептала девушке, хватая ее за рукав. Но я не слышал ее. Заклинание огненным ножом впивалось в голову. Я попытался сосредоточиться, но заклинание прочно вбивалось в мозг. Ноги перестали чувствовать пол. Никогда! Чему учил меня отец? Давай же, давай. Контрзаклятье, заключающееся в представлении места, где я сейчас нахожусь, заставили тело повиноваться. Я все точнее и точнее представлял свою комнату, из нее дверь в туалет, само помещение, полочку с зубной щеткой и пастой, единственным, что там стояло, себя. Девушка стала туманом и вскоре исчезла. В зеркале отразилась тьма глаз. Я встряхнул головой и снова посмотрел на отражение. Карие глаза смотрелись на бледном лице намного лучше, чем темные на… Нет. Не хочу об этом даже думать. На негнущихся ногах я вернулся в комнату и сел на кровать. Руки дрожали, губы пересохли. Стакан горячего чая подействовал на меня отрезвляюще. То, что я хотел вспомнить, вспомнилось сразу. Семь полосок на плече свидетельствовали о том, что девушка, рискнувшая вызвать меня, семикурсница. В дверь протиснулся друг.

— Ты как? — тихо спросил он, присаживаясь рядом.

— Уже лучше.

— Отравился? Ты в последнее время часто стал травиться. Тебе не кажется?

— Я не отравился. Просто желудок плохо работает, — нехотя сказал я. Обманывать лучшего друга давалось как всегда нелегко, а в последние месяцы совсем тяжело. Он искренне за меня переживал, а я не мог рассказать ему правды.

— Ладно. Я пойду тогда. Послезавтра на экзамене встретимся. Поправляйся.

— Спасибо Вальд.

Освальд улыбнулся и ушел, закрыв дверь. Я мысленно его поблагодарил. Мысль встать и закрыть дверь, казалась невыполнимой. Сон пришел мгновенно.

Сон никак не шел. Бараны издевательски перепрыгивали через мою голову, не желая там оставаться. То проваливаясь, то вываливаясь из дремоты (пару раз я действительно вывались из нее, спросонья задев лампу. Она предательски скрипнула, стукнула меня по голове, по животу и с грохотом свалилась на пол), я окончательно расстроилась в Морфее. Он наотрез отказался мне помогать. Взглянув на спящую Иветту, я разозлилась не на шутку. Аккуратно отодвинув спящего Эрика, кот недовольно муркнул, но не проснулся, я слезла с кровати. Кроссовок как назло затерялся где-то под кроватью. Искать его в такой темноте было гиблым делом. Пришлось наколдовать иллюзию. Я на ходу накинула куртку, правда не свою. Абсолютно случайно! «Ладно, завтра верну», — привычно подумала я.

Конечно, мы уже второй год с подругой жили в одной комнате и привыкли к странностям соседа. То я где-нибудь под кроватью забуду снадобье и, настоявшись, вернее перестоявшись, оно начинает распространять по комнате неприятный запах. Ходи потом ищи: «откуда?». То Ветта забудет в ванной свой специальный гель собственного приготовления от прыщей, и я им случайно помоюсь, вместо геля для душа. Тогда вышеупомянутые прыщи с ужасающей скоростью вылазят по всему телу и тогда подруге остается только спрятаться от моего гнева и вопроса: «Почему оставляешь где ни попадя эту дрянь?» и закономерного ответа из-под кровати: «А надо смотреть, чем кожу намыливаешь!». Не смотря на все разногласия, мы жили душа в душу. Иногда даже в прямом смысле, когда мы торопились, и приходилось мыться в душе вдвоем, чтобы не ждать, пока подруга, в чем я не сильно ей уступала, будет мыться около получаса. Вот в борьбе за струю и проявляется наш характер во всей красе.

Иллюзия кроссовка создавала лишь иллюзию, но никак не тепло. Мраморный пол неприятно холодил босую ногу. Беспрепятственно я добралась до лестницы, ведущей на крышу. На лестнице стояли две первокурсницы. То, что они первокурсницы, было понятно сразу. Худенькие (боялись испортить первое впечатление о себе. Все первокурсницы садились на диеты), прыщи еще не все сошли, оглядываются постоянно, чтобы не заметил никто, форму носят (Вообще, форма включает темные брюки, кофту или футболку, в зависимости от погоды, и неизменный темный плащ. Однако, большинство старшекурсников, начиная с третьего курса, без какого-либо зазрения совести, меняли неудобную школьную форму на свободную, но плащ оставляли. Уж не знаю из каких соображений. Как по мне, так какая разница полностью избавляться от «старых традиций» школы, или частично?). Я без труда разогнала их, изобразив цокот каблуков нашего завуча. Обожаю это делать. Действует безотказно. Наконец я поднялась на свою любимую крышу. Весь замок, как на ладони. Высокие башни с заостренными шпилями. Вот Главная башня. В ней находится кабинет директора. За ней Учебный корпус. «Большущий, — усмехнулась я, когда первый раз увидела все это сверху». По бокам жилые корпуса. Кажется разнообразие то небольшое, но еще надо учесть какое огромное количество учиться у нас. Наверное поэтому все наше учебное заведение занимает достаточно большую территорию. А может дело в стадионе, который прилагается с обратной стороны замка? Стадион старенький, но занимает большую площадь, да и вмещает до двадцати-тридцати тысяч человек. Внизу проходы между корпусами. Мы их называем «туннели». У стен «туннеля» рядком стоят лавочки. Между проходами небольшая площадь, а на ней фонтан. Мы часто в жару собираемся там с друзьями. Там навес и вода. Всегда прохладно. За пределами замка виднеются крыши домиков деревни. Каждые выходные мы осчастливливаем тамошних продавцов своими деньгами. Чего там только нет! И продуктовые магазинчики, и одежные, и разной мелочевки навалом, особенно той, что обожают девушки. А главное, там полно кафешек. Причем не дорогих. Мы часто отмечаем дни рожденья в нашей любимой кафешке «Небесная лазурь». Но больше всего на свете я обожаю сидеть на «своей» крыше. Если развернуться, то впереди можно увидеть лес, утыканный елочками, соснами, и еще какими-то деревьями, а по левую простирается река. Синяя, бескрайняя, манящая, завораживающая. Голубыми волнами оно тихонько плещется о берег. Обожаю слушать этот звук, особенно ночью, сидя на побережье, ловя закат и шум, но такое случается редко. Ночью нельзя покидать пределы замка, а иногда так хочется. Свежий ночной воздух приятно и знакомо развевал волосы и щекотал нос.

Старая добрая крыша, — с нежностью сказала я, ласково гладя шифер. — Представляешь, я теперь второкурсница. Правда всего два месяца. На лето ездила к Рену. У него там пока все спокойно. Может это потому, что я уехала? В том сгоревшем колодце я не виновата. Не надо было приезжим насылать на меня кучку недовольных жизнью рыцарей.

Уже год я делилась с крышей всем. И чувствами, и мыслями, и переживаниями. Как говорится, слишком много пережито, слишком много пройдено. Дело в том, что первый год в академии дался мне очень тяжело. На факультете светлой магии, куда я поступила, меня приняли холодно. И все это только потому, что я из обычного мира! Предрассудки! Долго же мне пришлось переубеждать их поступками, что, несмотря на то, что я «обычная», я истинная чародейка. Закончился первый учебный год, меня слава богу не выгнали, но я по-прежнему прихожу на крышу. Так сказать по старой привычке. Она спасала меня тогда, спасает и сейчас. Конечно, у меня есть подруга — Иветта, но я так и не смогла рассказать ей о своих лучших друзьях. Да и вряд ли бы они ее обрадовали. Один вампир, да еще и Правитель, другая — воин (Сашка с первого раза поступила в Школу офицеров. Там готовят воинов. После того случая с Сэмом, Рен, уж не знаю как, навел там порядок и теперь там другой директор. Саша и Сэм с удовольствием учатся. Правда до меня дошла информация, что Сэм был замечен, поднимающимся по стене ночью в комнату Саши, но ведь это всего лишь слухи), третий — чистоэнергетик (Костя так толком и не научился использовать свою силу. Он, конечно, преподает у нас оборонку (защита от врагов, в том числе и нечисти), но сожженные ненароком стулья или парты случаются. Однако всегда можно зайти к нему и поболтать).

Незаметно, как в общем-то и всегда, я уснула. Я частенько засыпал на крыше, когда меня мучила бессонница. Мой друг Коди иногда будит меня здесь, чтобы я не проспала завтрак и пары. Я всегда оставляю иллюзию в комнате на кровати, чтобы завуч не узнала, что я не ночевала в комнате. Эта иллюзия меня еще ни разу не подвела. Сначала это была просто спящая иллюзия, теперь зевающая. Авось дойдет и до посылающей утренних гостей куда подальше.

— Лера! Просыпайся! На пару же опоздаем.

Утреннее пробуждение не придало мне настроения. Я угрюмо поинтересовалась: «Какого лешего?» Ответом было сопенье. Через какую-то секунду я уже висела в воздухе. Что-что, а заклинание парения всегда умели использовать по назначению.

— А-а-а, — завизжала я. — Конрад, ёшкин кот.

— Проснулась, — буркнул он. — Пошли, а то на пару опоздаем.

— А сколько времени? — спросила я, привыкая к новому положению тела.

— Восемь пятнадцать!

— Черт.

Я по привычке заработала руками и ногами, но из моих рвений получились глупые, неровные движения. Коди от души расхохотался.

— Знаешь, — искренне сказал он, — ты похожа на курицу, которая забыла, где у нее крылья.

— А ну немедленно опусти меня на землю!

— На землю? Ты уверена? Может на крышу? А то до земли то далеко.

Он опустил меня на крышу и тут же поспешил ретироваться, увидев меня, вернее мое лицо. Одной фразы: «я превращу тебя в лягушку» было достаточно, чтобы понять серьезность моих намерений. До кабинета мы добежали вовремя. Как раз к половине девятого. Пара только началась. Красные, мокрые, со сбивчивым дыханием, мы пристроились в конец очереди. Наверное, стоит объяснить, что это за очередь. Дело в том, что наш профессор Лейн очень ответственный. Поскольку пока мы еще так сказать не профессионалы в области магии, у нас в Академии есть машина времени. Пользоваться ею, кроме как в учебных целях, запрещается. Каждое наше путешествие в прошлое фиксируется в специальной книге. Сама машина времени представляет собой примитивный прозрачный ящик, формой похожий на лифт. Внутри он оборудован небольшим дисплеем и кнопочками для введения даты, века и так далее. Сам же он достаточно вместительный. По крайней мере, наша группа из двадцати человек вмещается туда спокойно. Так вот, наш профессор, чтобы никто не потерялся, строил нас по парам. Мы с Коди всегда стояли в конце. «Вторники ничуть не легче понедельников, — часто повторял мой друг. — Особенно если тебя с утра отправляют в какой-нибудь Ледниковый период».

— Когда окажемся там, — спокойно говорил профессор, — не отходите от меня ни на шаг.

— А «там» это где?

— Юрский период, — гордо ответил профессор.

В очереди пронеслись смешки, вздохи и даже одно демонстративное закатывание глаз. Мы залезли в машину времени. Профессор ввел координаты. «Лифт» задребезжал. Вокруг замерцали огоньки, круги проходили сквозь машину. Мы же их практически не ощущали. Медленно, почти из воздуха, стал прорисовываться пейзаж. Высокие горы, красивая долина, небольшое озеро, но все это меркло при виде главной достопримечательности — динозавров. Они были везде: и в небе, и в воде, и на земле. Наш «лифт» аккуратно приземлился на землю. Двери открылись, и мелодичный женский голос сообщил: «Прибыли». Мы кучкой вывалились из машины времени. Профессор незамедлительно создал магический щит. Мы с Коди встали поближе к профессору. У него был тихий голос и в шушукающейся толпе еле различим.

— К сожалению, обмануть животные инстинкты невозможно. Динозавры хоть и не видят нас, но прекрасно чувствуют. Не смотря на то, что под защитой магического щита вы в безопасности, не отходите от меня. Стойте рядом.

Мы самозабвенно слушали профессора. Он говорил без остановки. И про тираннозавров, и про велоцерапторов. Каждый свой объект он показывал вживую (тыкал пальцем в проходящего мимо динозавра). Подходил конец пары. Профессор собрал всех и пересчитал.

— Артур! — крикнул он громко. — Савьянов! Куда он подевался? Ребята, кто видел Артура?

Я беспокойно завертелась. Артур был моим другом, и перспектива оставить его в мире динозавров мне не нравилась.

— Артур, почему ты не отзываешься?

Профессор нашел нерадивого ученика. Тот уже стоял в машине времени. Мальчик глупо улыбнулся. Все снова загрузились в машину (Мы с Коди успели незаметно нарвать папоротника, который пригодится нам на следующем уроке растениеводства. Если честно, то нам было просто ле

Книга Сердце демона (сборник) читать онлайн бесплатно, автор Екатерина Неволина – Fictionbook

Тому, кто рядом со мной

Екатерина Неволина
Мраморное сердце

Заметка № 1
Рим и еще раз Рим!

Едва выйдя из здания аэропорта и вдохнув теплый, едва пахнущий незнакомыми ароматами воздух, я подумала, что перенеслась из января прямиком в май.

– Италия, девчонки! Слышите – Италия! – воскликнула Наташка. – Вы хоть понимаете, где мы очутились? Вечный город Рим! Аве Цезарь!

Ее темные волосы растрепались, помада в уголке губ размазалась, однако янтарно-карие глаза сияли таким восторгом, что это искупало все. Наташка сейчас казалась красавицей.

Проходящая мимо женщина, тащащая за собой огромный чемодан на колесиках, недоуменно оглянулась.

Мы со Светкой обменялись быстрыми взглядами. Наташка – самая восторженная из нас, Светка – самая практичная. А я – так себе, серединка на половинку. У меня и по психологическим тестам всегда выходит промежуточный результат.

Пока Светка пошла отмечать нас у встречающего гида, мы с Наташкой с любопытством оглядывались, обозревая окрестности.

– Знаешь, как называется этот аэропорт? Leonardo da Vinci! – сообщила с гордостью Наташка, хотя только слепой не разглядел бы огромные буквы названия аэропорта. – Здорово тут у них! С первых же шагов окунаешься в искусство!

Я скептически посмотрела на толпу, наводнившую аэропорт. Чемоданы, сумки, сумочки и сумищи, выражение на лицах – озабоченное или напряженное. Нет, поистине нужно быть Наташкой, чтобы углядеть в этом хоть какую-то красоту и романтику.

– Нам туда! – ткнула в направлении одного из припаркованных на стоянке автобусов вернувшаяся Светка.

Мы подошли к автобусу и положили в багажное отделение сумки, однако заходить пока что не стали: хотелось еще надышаться этим весенним воздухом. Очутиться в Риме после заснеженной промерзшей Москвы казалось настоящим чудом.

– Девочки, вы из моей группы? Садитесь в автобус, уже отъезжаем, – поторопила нас худощавая низенькая женщина.

Светка, как раз успевшая вытащить сигарету, с досадой смяла ее, и наша троица влезла в автобус.

Наверное, прежде всего стоит сказать несколько слов о нас.

Мы, все трое, учимся в лите на втором курсе. Лит – это, если кому интересно, Литературный институт имени Горького, а мы – не просто симпатичные девушки, а очеловеченное будущее русской литературы. Иногда, знакомясь с кем-нибудь, мы, чтобы позабавиться, просим угадать, кто из нас что пишет.

Глядя на Светку – хрупкую блондинку с небесно-голубыми глазами и одухотворенным лицом, легко заподозрить ее в склонности к поэзии или, на худой конец, фэнтези про изящных эльфиек и странствующих менестрелей. Однако ничуть не бывало! Светка пишет серьезные рассказы, многие из которых несут в себе яркий социальный подтекст. Последний из обсуждаемых на творческом семинаре Светкин рассказ про бомжа в метро был признан Семеном Петровичем – руководителем творческого семинара – самым реалистичным, актуальным и ярким из всех рассмотренных в это полугодие работ.

А вот Наташка, несмотря на весьма прозаическую внешность – небольшой рост, плотное телосложение, лишенные утонченного изящества черты лица, – как раз увлечена фэнтези и прочит себе будущее Толкиена или хотя бы Стефани Майер, проявляя завидное упорство и мужество в спорах с Семеном Петровичем, пытающимся направить ее на тернистый путь реализма.

У Светы есть молодой человек – серьезный, как ее рассказы, будущий экономист и банкир, уже сейчас готова поручиться, что весьма успешный.

Наташка пока без парня, но даже не потому, что нет никаких вариантов. Тут дело в высокой планке, по которой она меряет претендентов. Судя по всему, ее бойфренд должен быть красив, талантлив и успешен, как Джонни Депп, романтичен и влюблен, как герои Орландо Блума, а к тому же верен, заботлив, хорош в компании и прочая, прочая…

Ну вот, Светку и Наташку вы уже немного знаете. А я – Катя.

Описывать мою внешность не имеет особого смысла. Возьмите среднестатистическую москвичку лет девятнадцати-двадцати – и получите достоверный мой портрет. Не слишком высокая, среднего, ближе к худощавому, сложения (пятьдесят девять килограммов при росте метр шестьдесят восемь), среднерусые волосы, опять-таки, как вы догадываетесь, средней длины – чуть ниже плеч. Единственная отличительная деталь моей внешности – это глаза, меняющие цвет в зависимости от настроения; освещения; погодных условий – в диапазоне от темно-серого до пронзительно-синего. Светка, например, уверяет, что моментально и точно считывает мое настроение именно по глазам.

Теперь про творчество. Как говорит руководитель нашего семинара, приняли меня в лит от недобора – авансом. Под моим пером (читайте: на экране моего ноута) не расцветают пышным цветом повести и романы, более того, в моем поле не колосятся тучные рассказы, готовые в любой момент составить авторский сборник. Мой жанр – миниатюра. Совсем крохотный кусочек текста, чаще всего посвященный всего одной эмоции. Получая такую работу, Семен Петрович всякий раз укоризненно качает головой.

– Ну ты, Николаева, бумагу на вес золота ценишь, – вздыхает он, с разных сторон оглядывая полстранички принесенного мною в клювике текста, и вправду жалко выглядящие на фоне пухлых папочек, вмещающих творения моих одаренных сокурсников. – Написала – словно украла. Ну скажи, когда я от тебя полноценное произведение получу?

Полноценное – это страниц на десять, лучше на двадцать. Недостижимый для меня объем.

Я горько вздыхаю и виновато опускаю глаза к истоптанному ногами будущих литературных гениев полу.

Светка и Наташка тоже считают, что мне нужно писать больше и чаще. Вот поэтому вести путевые заметки поручено именно мне (что я и делаю, положив ноутбук на колени и изредка поглядывая в окно автобуса, из которого видны узкие улочки и зреющие на деревьях апельсины (надо посмотреть поближе – вдруг ненастоящие!).

Но прежде чем приступить к перечислению красот благословенной Италии и вечного старого Рима, закончу собственную нелицеприятную характеристику.

С личной жизнью у меня также неопределенно. Да, есть парень, с которым мы встречаемся еще с одиннадцатого класса, но встречаемся так, вяленько. Примерно раз в месяц ходим куда-нибудь в кафе или в кино, посещаем дни рождения друг друга – вот и вся обязательная программа. Но меня она даже устраивает: парень у меня есть, поэтому на всякие глупые вопросы о личной жизни могу отвечать, совершенно не задумываясь, а с другой стороны – полная свобода и возможность в любой момент закрутить новый роман, если на пути вдруг попадется принц, не прельстившийся Светкиной красотой и не подходящий под Наташкины высокие требования. Думаю, мой парень Сашка относится ко мне примерно так же, хотя мы никогда не говорили с ним о чувствах, ограничиваясь обсуждением литературных и кинематографических достижений.

Последние строки я дописывала уже в номере, пока Света и Наташа глазели в окно, из которого открывался вид на древнеримские термы, принимали душ и переодевались перед вылазкой в город.

– Ну что, летописец эпохи, увлеклась? – окликнула меня Наташка, прикладывая к себе ярко-красное платье и романтичную голубую кофточку с пышными рукавами. – Скажи лучше, что из этого выбрать.

Я с сомнением посмотрела на подругу и пожала плечами:

– Что ни надевай, все равно курткой закроешь. Здесь, конечно, не Москва, но плюс семнадцать – еще и не лето.

– Надевай кофту и джинсы! – порекомендовала, высунувшись из ванной, Светка, закутанная в большое белое полотенце.

– Нет, платье все-таки романтичнее! – решилась Наташка, откладывая кофточку в сторону.

– Вот всегда так! Зачем совета спрашивала, если все равно по-своему поступаешь? – занудствовала Светка.

– А разве не знаешь поговорку: спроси у женщины и сделай наоборот! – огрызнулась Наташка. – Ладно, девчонки, одевайтесь уже, и пойдем.

Я тоже сбегала в ванную и натянула привычные джинсы и неброскую черную водолазку. Пусть не так ярко, зато практично и не холодно. Черные высокие ботинки из «Экко» и черная же кожаная куртка довершили мой наряд. На минуту мы, все трое, оказались перед одним зеркалом. Очень разные и вместе с тем дополняющие друг друга. Глядя на наши отражения, я успела привычно подумать, что не так красива, как Света, и не так ярка, как Наташа. В общем, серединка на половинку, что еще сказать.

– Ну, девочки, идем? – Света извлекла из сумки карту и путеводитель, благоразумно захваченные из Москвы. Насколько я ее знаю, у нее уже и маршрут составлен.

– Идем, – хором согласились мы с Наташкой.

Я чувствовала себя странно. Одновременно и спешила на свидание с городом, и хотела оттянуть минуту встречи, продлевая удовольствие – то, что бывает, когда только стоишь на пороге, предчувствуя и предвкушая. Такие мгновения порой стоят даже больше, чем само удовольствие.

Но вот стеклянные двери гостиницы уже позади, и мы идем по залитой солнцем улице.

Рим оказался необыкновенен: узкие улочки с невысокими домами, за которыми прятались причудливые соборы с витражами, бросавшими на пол яркие цветные блики; круглые площади с непременным фонтаном посередине; дома, где на двери красовались старинные гербы; апельсиновые деревья, на которых дозревали ярко-оранжевые сочные плоды…

К счастью, отель, в котором остановилась наша группа, располагался почти в центре, неподалеку от железнодорожного вокзала, поэтому нам не потребовалось спускаться в метро. Света отлично ориентировалась на местности (и что бы мы с Наташкой без нее делали? Скорее всего, просто шли бы куда глаза глядят), и вскоре мы вышли к Колизею.

Эта махина действительно производила впечатление: высокие стены, пустые арочные глазницы… Нарушало идеальность картины только одно: туристы, которые, словно муравьи, так и толпились у стен древнего сооружения. Да, мы сами из таких, но все же мне стало неприятно смотреть на других любопытных, словно мы одни имели право прикоснуться к тайне. Только мы – и более никто.

 

Мы постояли немного у стен.

– Ах, девчонки, если бы вдруг очутиться там, в прошлом! – задумчиво проговорила Наташка, любовно поглаживая серый камень. – Как было бы здорово!

– Ты уверена? – скептически улыбнулась Светка. – Представь, кем бы нас посчитали в то время в нашей одежде да с нашим знанием древних обычаев.

– Ну вот, всегда ты все портишь, – надулась Наташка.

– Я не порчу. Я конкретизирую…

Сколько мы знакомы, Светка с Наташкой вечно спорят по любому поводу, зато, кажется, и дня не могут просуществовать друг без друга.

Я отвернулась, не слушая их привычной перепалки, и все смотрела на стены Колизея, словно нарисованные на фоне ярко-синего, необычайной глубины неба. Так красиво, что даже нереально. Совсем рядом с Колизеем лежали форумы, в античные времена сосредоточие культурной и общественной жизни. Неужели я действительно нахожусь здесь, в самом центре могущественной древней империи, и по этой земле когда-то шли Юлий Цезарь и Октавиан Август, маршировали победные римские легионы, и ветер раздувал короткие алые плащи, а солнце отражалось от начищенных рукояток мечей, где-то здесь играл на своей кифаре мнящий себя великим артистом рыжебородый матереубийца Нерон и шептали бескровными губами молитвы влекомые на страшную казнь первые христиане…

– Ну вот, опять ты не с нами!

Я вздрогнула и наконец обратила внимание на Светку, которая, похоже, уже некоторое время размахивала у меня перед лицом руками.

– Ну вот, – то ли пожаловалась, то ли просто констатировала печальный факт Светка, – у всех подруги как подруги, а у меня инопланетянки. Я тебя прощу, если только ты скажешь, что обдумывала замысел грандиозного романа.

Я с виноватым видом развела руками:

– Я бы сказала, но есть одна проблема… Я никогда не лгу!

– Светка, у нас в друзьях самый правдивый человек на земле! Сразу после барона Мюнхгаузена! – засмеялась Наташка.

Проголодавшись, мы купили по булочке, но тут же скормили свою добычу голубям, жадно набросившимся на вожделенные крошки. Это так здорово – кормить голубей перед зданием Римского сената!..

Мы бродили по Риму до самого вечера, и вскоре впечатления слились в один огромный запутанный клубок.

– Ну все, перейдем этот мост – и обратно. Надо еще успеть на ужин, – объявила Светка.

Мы ступили на мост, украшенный умело подсвеченными фигурами, и тут я замерла потому, что увидела Его.

Он стоял с обнаженным мечом в руке и перистыми ангельскими крыльями за спиной. Черты лица – правильные и удивительно гармоничные – дышали жизнью, а полураскрытые губы, казалось, вот-вот потревожит легкое дыхание.

Я видела Его ясно, каждую черточку, и понимала, что никогда в своей жизни не встречала никого столь же прекрасного. Завороженная, я шагнула к Нему и… рука коснулась обжигающе холодного камня.

Но при чем здесь камень, когда он – живой! Я же чувствую это! Сердце учащенно билось в груди, а я все вглядывалась в высеченное из мрамора лицо, словно надеясь на то, что Он взглянет на меня, а по губам вдруг скользнет улыбка.

– Катя, ну что с тобой опять!

Я молчала, вдруг почувствовав всю бесполезность слов.

– Кажется, она нашла свой идеал! Бедный Сашка! – засмеялась Наташа.

Я наконец взглянула на нее, чувствуя раздражение. При чем здесь Сашка! Разве можно сравнивать обычного московского парня с Ним! Если бы только Он был живой! Если бы только мне можно было смотреть на Него! Просто смотреть, не отрываясь, жадно впитывая каждое движение, каждый изгиб губ. Знать бы, как он улыбается и как хмурится, как спит и просыпается, как звучит его голос, какая у Него походка, манера говорить и двигаться…

– Ау, ты с нами?!

В горле запершило. И почему я не одна?

– И чем он тебе понравился? – продолжала Наташка. – Статуя как статуя. Таких в Риме, наверное, миллион. Ты перед каждой будешь так застревать? Я понимаю, если это бы был, скажем, Леголас… – закончила она мечтательным голосом.

– Вы обе маньячки! – покачала головой Света. – Лично я предпочитаю нормальных живых парней и… горячий ужин.

– Да, ужин оказался бы сейчас весьма кстати, – против обыкновения тут же согласилась Наташка. – Ну пойдем уже! Холодно и есть хочется!

Они взяли меня под руки с обеих сторон и повели прочь, словно маленькую девочку.

Уходя с моста, я оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на Него, и мне вдруг показалось, что фигура едва заметно пошевелилась. Естественно, глупости, просто игра света.

…А в темном небе уже зажигались звезды и висела половинка луны, повернутая иначе, чем это бывает у нас.

Заметка № 2
Один лишь взгляд

Я села за ноут, чтобы написать о Риме, а между тем все равно пишу о Нем. Я все думаю, как Он стоит там на мосту, в темноте, когда над головой только звездное небо. Сколько Он уже там, прикованный к своему постаменту. Одинокий посреди заполненного туристами города. Если бы можно было обнять Его и вдохнуть частичку своего тепла… Если бы взять Его за руку и вдруг почувствовать ответную дрожь пальцев… Нет, этого никогда не будет. Он слишком совершенен, чтобы быть живым, а между нами – века и холод бездушного мрамора, тяжкой броней заковавшего Его сердце. Если бы можно было растопить весь этот лед, я заплатила бы высокую цену…

Нет, ерунда, пустые мечтания. Я же знаю, что этого никогда не случится.

Но если бы только…

Всю ночь мне снились странные сны. Я искала кого-то, блуждая по узким запутанным улочкам незнакомого города. Я бежала по булыжной мостовой, спотыкаясь и падая, но поднималась и снова упрямо стремилась куда-то. «Имя! Мне нужно позвать его по имени, и он обязательно откликнется!» – догадалась я, но вдруг с ужасом поняла, что не знаю его имени!

Я проснулась, чувствуя, что мои щеки мокры от слез. Когда я в последний раз плакала во сне? Уже и не помню, кажется, в прошлой жизни.

На часах было семь по итальянскому времени. Будильник заведен на половину восьмого. Я чувствовала, что не засну. Впрочем, спать полчаса не имело никакого смысла. Прислонившись к спинке кровати, я смотрела на окно. Через щели жалюзи пробивался свет. С улицы доносился шум: гул машин, звуки незнакомой речи… Сердце едва ощутимо саднило. Кажется, я схожу с ума. Влюбиться в статую – это надо было до такого додуматься! Никогда не подозревала в себе столь пылкого воображения. Я бы поняла, если бы на моем месте была Наташка, но я… Выходит, никогда не знаешь, какую подлянку можно ожидать от себя же!

А все же интересно, прообраз этой скульптуры – фантазия скульптора или живой человек, живший когда-то в этих краях?.. Любопытно, кем он был и как его все-таки звали…

С утра нам предстояла поездка в Ватикан, единственная, заказанная нами через турфирму, – остальное время от отпущенной нам недели мы с подругами планировали развлекаться самостоятельно.

Мы быстро позавтракали и поехали. Признаюсь, ожидала от Ватикана чего-то большего. Вся эта позолота и густая фактурная живопись с обилием фигур и предметов подействовали на меня скорее угнетающе. Впрочем, вероятно, это мое личное восприятие, потому что Света и Наташа остались в восторге и еще долгое время обсуждали картину Страшного суда, увиденную в знаменитой Сикстинской капелле, я же из картины запомнила только огромные отвратительно-бугристые ляжки какого-то пророка.

В этот день я часто ловила себя на том, что надолго замирала, остановившись перед какой-нибудь картиной, но не видя при этом произведения искусства, перед которым стояла.

– Катя, ну сколько тебя можно ждать? – окликала нетерпеливая Наташка, которой хотелось бежать дальше в погоне за новыми впечатлениями. – И что тебе здесь понравилось? Фи, какой уродливый старик!

Вздрогнув, я приходила в себя и понимала, что действительно застыла перед портретом какого-то кардинала, похожего на лежалый сморщенный стручок фасоли.

– Э… Интересный ракурс, – выдавливала я из себя, чтобы совсем уж не упасть лицом в грязь.

– Какая-то ты сегодня странная, – добавила Светка, уже давно вглядывающаяся в мое лицо. – И глаза такие синие, опасные. Не влюбилась ли ты часом?

– Ага! Во вчерашнюю статую! – хихикнула Наташка.

А я почувствовала, что краснею, и сердито отвернулась. Вот еще глупости! Расскажи кому-нибудь – ведь не поверят!

Наваждение. Это только наваждение, а может, еще опасный воздух Рима, дохнувший мне в лицо весной.

После посещения Ватикана у нас была обзорная экскурсия по городу, напоминавшая, на мой взгляд, скорее занятия по спортивной подготовке. Ее суть – преследование гида в условиях труднопроходимых из-за обилия людей римских улиц. Пока шла экскурсия, я все надеялась, что мы будем пересекать тот самый мост и я снова увижу Его. Но напрасно. Церковь; Пантеон, посвященный древним языческим богам; форумы и уже знакомый нам Колизей – вот и вся программа-минимум. Набегавшаяся за утро (от нас) гид с явным облегчением распрощалась с группой и отбыла. А мы оказались предоставлены сами себе.

Первым делом мы пошли искать место, где бы пообедать, и, свернув с центральной улицы, оказались в небольшом переулке, где обнаружилась приятная пиццерия. Взяли пиццу, капучино и сели за столик у окна.

– Ну вот, девчонки, сейчас оглашу дальнейшую программу, – объявила Светка, одной рукой держась за чашку с кофе, другой листая путеводитель. – Во-первых, нам все-таки надо попасть внутрь Колизея. Быть в Риме и не посетить Колизей – нонсенс. Во-вторых, направимся на Капитолийский холм. Именно с него начинался Рим. Помните же эту историю про Ромула и Рема, воспитанных волчицей и решивших построить новый город?..

Мы с Наташкой утвердительно промычали в ответ.

– Кстати, Капитолийские музеи – место, в котором определенно нужно побывать, – продолжала Света, не поднимая головы от книжки. – «Один из самых значительных музейных комплексов Рима берет свое начало в тысяча четыреста семьдесят первом году. Капитолийские музеи расположены на площади Капитолия в стоящих друг напротив друга зеркально-симметричных зданиях. Обширная коллекция состоит из произведений искусства Древнего Рима, непревзойденных работ скульптора Бернини, художника Караваджо. Открыт с девяти ноль-ноль до девятнадцати ноль-ноль. Выходной день – понедельник», – зачитала она. – Ну что, идем?

– Ну… – Наташка с блаженным выражением лица откусила кусок пиццы. – А что, если не идти в музей? Может, просто по улицам побродим?

Она в поисках поддержки посмотрела на меня, но Светку не так легко сбить с толку.

– Мы уже вчера просто так гуляли! – возразила она. – Это же позор: побывать в Риме и не посетить самые значимые места! В нашем распоряжении неделя, два дня из которой мы уже профукали!

– Не то чтобы совсем профукали! – возразила я, чувствуя, что отчего-то начинаю злиться. – Я, например, тоже за то, чтобы просто побродить по городу.

Подруга внимательно посмотрела на меня.

– Так и скажи, что снова хочешь на тот мост. И что, будешь целый день стоять там, пялясь на ту статую? – спросила она голосом, в котором уже явно слышались металлические нотки.

Терпение мое почти безгранично и непоколебимо, но иногда и оно дает трещину, и тогда рассыпается уже все, причем с таким звоном и скрежетом, что мало не покажется!

– Да, хочется! – рявкнула я, приподнимаясь со стула. – И это лучше, между прочим, чем для галочки шляться по популярным достопримечательностям!

Лицо Светки покраснело. Она тоже приподнялась со своего места.

– Ах вот ты, значит, как думаешь!..

Наташка, растерянно переводя взгляд со Светки на меня, попыталась вклиниться между нами:

– Девочки, ну зачем же ссориться из-за пустяков!..

– Не вмешивайся! – велели мы ей одновременно и замолчали, глядя друг на друга. Между нами был круглый стол, уставленный еще не унесенными подносами с остатками пиццы, и воздух, вдруг сгустившийся до состояния камня. Какое-то краткое, едва уловимое мгновенье – и мы вдруг стали врагами.

– Ты сухарь и формалистка! – сказала я, глядя Свете в глаза.

– Ты неудачница! – парировала удар та.

– Девочки! Не надо! – Наташка умоляюще сложила на груди руки.

А меня вдруг и вовсе понесло. Отодвинув свой поднос, я схватила сумку и, бросив сквозь зубы: «Пойду прогуляюсь», вышла из кафе.

Кажется, кто-то пытался меня окликнуть, но я была слишком зла. Не оглядываясь, я выскочила на центральную улицу и скоро затерялась в толпе прохожих.

На сердце было пусто, в голове – ни единой мысли. Я шла и шла. Улицы, как реки, вливались одна в другую, рисуя на ладонях города причудливый узор. Они словно вели меня куда-то, словно среди этих улиц была моя собственная линия судьбы… линия жизни… линия любви.

 

Говорят, что случайностей не бывает. И я вдруг отчетливо поняла это – в тот момент, когда вышла к знакомому мосту.

Я не помнила дороги и сама ни за что не нашла бы это место даже с помощью карты, но сейчас улицы сами привели меня сюда.

Он стоял, как и прежде, равнодушно-прекрасный. Нет, при свете дня Он показался мне еще более красивым, чем тогда, ночью, и еще более живым. Эта чуть изогнутая линия губ и непокорные волосы, что того и гляди упадут на упрямый лоб, перечеркнув его косой прядью…

– Привет! – сказала я Ему, и Он едва заметно улыбнулся…

Не знаю, сколько я простояла на мосту. Наверное, долго. Потому что, придя в себя, поняла, что ужасно замерзла – от воды тянуло холодом, все-таки зима, хоть и плюс семнадцать… Вечерело, кое-где уже зажглись фонари, бледными пятнами желтевшие в легких сумерках.

Прохожих было мало, только случайные люди, а я вдруг осознала, что не представляю, куда мне идти. Совсем не знаю даже то, в какую сторону…

«Положусь на удачу. Она уже помогла мне сегодня», – подумала я, пожалев, что поссорилась с девчонками. Интересно, кстати, где они, что делают, ищут ли меня или, забыв обо мне, ходят по парадным залам Капитолийского музея, наслаждаясь выставленными там раритетами.

Куртка мало спасала от холода. Я застегнула ее и глубоко засунула руки в карманы, но все равно дрожь не унималась. Я шла по улицам, но теперь они из друзей вдруг превратились во врагов. Местность была совершенно незнакома. Топографический кретинизм – вот моя беда! Как сейчас пригодились бы аналитический ум и наблюдательность Светки!

– Excuse me! I lose my way! ^{– обратилась я к темноволосому мужчине, но тот пробормотал что-то по-итальянски, очевидно, не поняв меня, и зашагал дальше.}

У кого же спросить?

– Ты заблудилась, – произнес вдруг за моей спиной мужской голос – густой и тягучий, как мед, с легким незнакомым мне акцентом. Я никогда не слышала такого красивого и завораживающего тембра.

Мне даже не хотелось оборачиваться, чтобы не разрушать очарование. Не переживу, если обладатель волшебного голоса – толстый лысый коротышка! А ведь так наверняка и есть. Совершенства не бывает.

Медленно, словно во сне, я оглянулась и почувствовала себя так, словно мне в грудь ударила молния.

Передо мной стоял парень лет, возможно, двадцати, впрочем, я бы не взялась угадывать его возраст – с полудлинными, по плечи, волосами, правильными чертами лица и причудливым изгибом тонко очерченных губ. Но самое главное заключалось в том, что я его узнала!

Это он был там, на мосту! Это ему я говорила сегодня «привет». Это он являлся мне во сне. Такого впечатляющего сходства мне не доводилось видеть еще ни разу! Словно сейчас передо мной появилась ожившая статуя.

Чушь! Чепуха! Такого быть не может! Я сплю!

Мысли кометами мелькали во мраке, в который вдруг погрузилось мое сознание, – такие далекие и чужие.

Не может быть! Собравшись с силами, я ущипнула себя за руку, надеясь проснуться. Но нет. Незнакомец по-прежнему стоял передо мной, глядя доброжелательно и немного весело.

– Вы… ты говоришь по-русски, – ляпнула я первое, что пришло мне в голову. Язык едва слушался меня, словно это я была вырезанной из камня статуей.

А!.. Наконец нашла различие! У парня не было перистых крыльев, как у его двойника на мосту! Честно говоря, я бы сейчас и наличию крыльев не слишком-то удивилась.

Парень улыбнулся. У него действительно оказалась завораживающе красивая улыбка. Как раз такая, как я воображала, глядя на его мраморного двойника.

– Мне приходилось бывать в России. Я немного говорю по-русски. Извини, если не слишком чисто, – произнес он.

– Нет, ты хорошо говоришь…

Я смотрела в его глаза – серо-зеленые, оливкового цвета, и чувствовала, что голова плывет, а я впадаю в какое-то странное бредово-восторженное состояние. И почему я решила, что чудес не бывает? Бывает! Вот же оно – чудо! На расстоянии вытянутой руки! И я никогда и ни за что не прощу себе, если упущу его, если дам ему уйти! Ну двойник! Так случается! Я же слышала, что бывают люди, похожие друг на друга, словно две капли воды. Моей маме рассказывали как-то, будто встретили ее в Сочи, поздоровались с ней, а она, мол, посмотрела удивленно и ничего не ответила. Главное в этой истории то, что мама никогда не ездила в Сочи! Вот и сейчас почти что такой случай. Наверняка жил когда-то много веков назад человек, послуживший прототипом той статуи на мосту, а встреченный мной парень просто похож на него. Может, он даже его дальний-дальний потомок. Хромосомы, гены – и никакой тебе мистики!

– Ты куда-нибудь спешишь? – спросил тем временем он.

– Нет…

Я смотрела на него глазами преданной собаки и понимала, что если бы даже спешила куда-либо, это не имело бы абсолютно никакого значения. Ничего на свете не имело никакого значения, кроме его глаз, кроме его губ…

– Это хорошо. Возможно, ты не откажешься прогуляться со мной? Я покажу тебе настоящий Рим. А потом мы посидим в кафе, где подают настоящее итальянское мороженое, не то, что на улицах. Быть в Риме и не попробовать мороженого – это преступление!

Я кивнула, готовая согласиться на все. Если бы он пригласил меня на аутодафе, я бы, наверное, и то пошла, даже не задумавшись. А тут – в кафе!..

Мы шли с ним рядом. Я едва могла дышать от острого, упоительного счастья. Раньше я и не догадывалась, что счастье – это тоже больно. Я шла совсем рядом, касаясь его плеча. Мне, наверное, впервые в жизни было все равно, что обо мне подумают прохожие. Помню, когда мы гуляли с Сашкой по Москве, тот вечно пытался обнять и поцеловать меня в каком-нибудь людном месте. Я смеялась и отстранялась, чувствуя неприятную неловкость. А теперь никакой неловкости не было. Ни малейшей. Если бы только…

Парень, словно прочтя мои мысли, взял меня за руку. Хотя что уж там мысли читать – по мне и так все видно. Как я на него пялилась! И теперь… О боже! А что, если он считает меня приставучей уродиной?! Я скосила на него глаза, и он ответил мне теплым взглядом. Нет, глядя так, он не может думать обо мне плохо! С плеч словно свалился тяжелый груз.

А потом он и вправду наклонился и коснулся моих губ своими. Совсем легкое прикосновение, но я вздрогнула от неожиданного пронзительного чувства. Сладость и вместе с тем странная горечь. Именно в этот момент я поняла, что все уже не будет таким, как раньше, что я сама стала другой.

И я, забыв о своей прежней сдержанности, потянулась к нему. Условности, люди – все было забыто, все потеряло свое значение. Я и он. Только это единственно важно и единственно правильно.

Этот поцелуй я не забуду никогда. Соприкосновение губ перестало быть просто прикосновением губ к губам, языка к языку. Он словно целовал мою душу. Мы были одним целым, и мне казалось до смешного странным, что столько лет я жила, не зная этого человека, не ощущая удивительного чувства общности и родства. Без него я казалась себе неполноценным инвалидом.

Мы гуляли по вечернему Риму, целуясь на каждом перекрестке, на каждом мосту. Это было изумительно, великолепно! Город сиял такими яркими красками, каких я не видела еще никогда в жизни. Губы болели от поцелуев, все тело было полно такого счастья, что оно буквально распирало меня. Не знаю, как сердце не разорвалось в тот момент.

И вот мы уже, сидя в кафе, едим мороженое. Действительно, очень вкусное. Не такое, как в Москве. За темным стеклом – огни чужого города, и все же я чувствую себя так, словно нахожусь дома. И все оттого, что он рядом.

Официантка, приносившая мороженое, произнесла что-то по-итальянски. Мой спутник ответил ей и улыбнулся.

– Что она сказала? – спросила я с тревогой, испытывая ревность оттого, что он говорит с кем-то, кроме меня.

– Она отметила, что мы – красивая пара, – ответил он, но я все равно выцеливала темноволосую девушку ревнивым взглядом, стоило ей только появиться в зале. Это был крупнокалиберный взгляд, и, если бы взгляды могли убивать, я не дала бы за ее жизнь и мелкой монеты.

– Ну вот, уже поздно. Давай я провожу тебя до гостиницы, – предложил мой спутник, когда мы вышли из кафе.

Я кивнула, не решаясь спросить. Меня вдруг охватил ужас. Что, если все происходящее – мой бред, и, стоит нам расстаться, мы больше никогда не встретимся!

1. Извините, я потерялась! (англ.)

Читать онлайн книгу «Сердце демона» бесплатно — Страница 1

Екатерина Неволина

Сердце демона

Большая книга романтических историй о любви

Тому, кто рядом со мной

Екатерина Неволина

Мраморное сердце

Заметка № 1

Рим и еще раз Рим!

Едва выйдя из здания аэропорта и вдохнув теплый, едва пахнущий незнакомыми ароматами воздух, я подумала, что перенеслась из января прямиком в май.

– Италия, девчонки! Слышите – Италия! – воскликнула Наташка. – Вы хоть понимаете, где мы очутились? Вечный город Рим! Аве Цезарь!

Ее темные волосы растрепались, помада в уголке губ размазалась, однако янтарно-карие глаза сияли таким восторгом, что это искупало все. Наташка сейчас казалась красавицей.

Проходящая мимо женщина, тащащая за собой огромный чемодан на колесиках, недоуменно оглянулась.

Мы со Светкой обменялись быстрыми взглядами. Наташка – самая восторженная из нас, Светка – самая практичная. А я – так себе, серединка на половинку. У меня и по психологическим тестам всегда выходит промежуточный результат.

Пока Светка пошла отмечать нас у встречающего гида, мы с Наташкой с любопытством оглядывались, обозревая окрестности.

– Знаешь, как называется этот аэропорт? Leonardo da Vinci! – сообщила с гордостью Наташка, хотя только слепой не разглядел бы огромные буквы названия аэропорта. – Здорово тут у них! С первых же шагов окунаешься в искусство!

Я скептически посмотрела на толпу, наводнившую аэропорт. Чемоданы, сумки, сумочки и сумищи, выражение на лицах – озабоченное или напряженное. Нет, поистине нужно быть Наташкой, чтобы углядеть в этом хоть какую-то красоту и романтику.

– Нам туда! – ткнула в направлении одного из припаркованных на стоянке автобусов вернувшаяся Светка.

Мы подошли к автобусу и положили в багажное отделение сумки, однако заходить пока что не стали: хотелось еще надышаться этим весенним воздухом. Очутиться в Риме после заснеженной промерзшей Москвы казалось настоящим чудом.

– Девочки, вы из моей группы? Садитесь в автобус, уже отъезжаем, – поторопила нас худощавая низенькая женщина.

Светка, как раз успевшая вытащить сигарету, с досадой смяла ее, и наша троица влезла в автобус.

Наверное, прежде всего стоит сказать несколько слов о нас.

Мы, все трое, учимся в лите на втором курсе. Лит – это, если кому интересно, Литературный институт имени Горького, а мы – не просто симпатичные девушки, а очеловеченное будущее русской литературы. Иногда, знакомясь с кем-нибудь, мы, чтобы позабавиться, просим угадать, кто из нас что пишет.

Глядя на Светку – хрупкую блондинку с небесно-голубыми глазами и одухотворенным лицом, легко заподозрить ее в склонности к поэзии или, на худой конец, фэнтези про изящных эльфиек и странствующих менестрелей. Однако ничуть не бывало! Светка пишет серьезные рассказы, многие из которых несут в себе яркий социальный подтекст. Последний из обсуждаемых на творческом семинаре Светкин рассказ про бомжа в метро был признан Семеном Петровичем – руководителем творческого семинара – самым реалистичным, актуальным и ярким из всех рассмотренных в это полугодие работ.

А вот Наташка, несмотря на весьма прозаическую внешность – небольшой рост, плотное телосложение, лишенные утонченного изящества черты лица, – как раз увлечена фэнтези и прочит себе будущее Толкиена или хотя бы Стефани Майер, проявляя завидное упорство и мужество в спорах с Семеном Петровичем, пытающимся направить ее на тернистый путь реализма.

У Светы есть молодой человек – серьезный, как ее рассказы, будущий экономист и банкир, уже сейчас готова поручиться, что весьма успешный.

Наташка пока без парня, но даже не потому, что нет никаких вариантов. Тут дело в высокой планке, по которой она меряет претендентов. Судя по всему, ее бойфренд должен быть красив, талантлив и успешен, как Джонни Депп, романтичен и влюблен, как герои Орландо Блума, а к тому же верен, заботлив, хорош в компании и прочая, прочая…

Ну вот, Светку и Наташку вы уже немного знаете. А я – Катя.

Описывать мою внешность не имеет особого смысла. Возьмите среднестатистическую москвичку лет девятнадцати-двадцати – и получите достоверный мой портрет. Не слишком высокая, среднего, ближе к худощавому, сложения (пятьдесят девять килограммов при росте метр шестьдесят восемь), среднерусые волосы, опять-таки, как вы догадываетесь, средней длины – чуть ниже плеч. Единственная отличительная деталь моей внешности – это глаза, меняющие цвет в зависимости от настроения; освещения; погодных условий – в диапазоне от темно-серого до пронзительно-синего. Светка, например, уверяет, что моментально и точно считывает мое настроение именно по глазам.

Теперь про творчество. Как говорит руководитель нашего семинара, приняли меня в лит от недобора – авансом. Под моим пером (читайте: на экране моего ноута) не расцветают пышным цветом повести и романы, более того, в моем поле не колосятся тучные рассказы, готовые в любой момент составить авторский сборник. Мой жанр – миниатюра. Совсем крохотный кусочек текста, чаще всего посвященный всего одной эмоции. Получая такую работу, Семен Петрович всякий раз укоризненно качает головой.

– Ну ты, Николаева, бумагу на вес золота ценишь, – вздыхает он, с разных сторон оглядывая полстранички принесенного мною в клювике текста, и вправду жалко выглядящие на фоне пухлых папочек, вмещающих творения моих одаренных сокурсников. – Написала – словно украла. Ну скажи, когда я от тебя полноценное произведение получу?

Полноценное – это страниц на десять, лучше на двадцать. Недостижимый для меня объем.

Я горько вздыхаю и виновато опускаю глаза к истоптанному ногами будущих литературных гениев полу.

Светка и Наташка тоже считают, что мне нужно писать больше и чаще. Вот поэтому вести путевые заметки поручено именно мне (что я и делаю, положив ноутбук на колени и изредка поглядывая в окно автобуса, из которого видны узкие улочки и зреющие на деревьях апельсины (надо посмотреть поближе – вдруг ненастоящие!).

Но прежде чем приступить к перечислению красот благословенной Италии и вечного старого Рима, закончу собственную нелицеприятную характеристику.

С личной жизнью у меня также неопределенно. Да, есть парень, с которым мы встречаемся еще с одиннадцатого класса, но встречаемся так, вяленько. Примерно раз в месяц ходим куда-нибудь в кафе или в кино, посещаем дни рождения друг друга – вот и вся обязательная программа. Но меня она даже устраивает: парень у меня есть, поэтому на всякие глупые вопросы о личной жизни могу отвечать, совершенно не задумываясь, а с другой стороны – полная свобода и возможность в любой момент закрутить новый роман, если на пути вдруг попадется принц, не прельстившийся Светкиной красотой и не подходящий под Наташкины высокие требования. Думаю, мой парень Сашка относится ко мне примерно так же, хотя мы никогда не говорили с ним о чувствах, ограничиваясь обсуждением литературных и кинематографических достижений.

Последние строки я дописывала уже в номере, пока Света и Наташа глазели в окно, из которого открывался вид на древнеримские термы, принимали душ и переодевались перед вылазкой в город.

– Ну что, летописец эпохи, увлеклась? – окликнула меня Наташка, прикладывая к себе ярко-красное платье и романтичную голубую кофточку с пышными рукавами. – Скажи лучше, что из этого выбрать.

Я с сомнением посмотрела на подругу и пожала плечами:

– Что ни надевай, все равно курткой закроешь. Здесь, конечно, не Москва, но плюс семнадцать – еще и не лето.

– Надевай кофту и джинсы! – порекомендовала, высунувшись из ванной, Светка, закутанная в большое белое полотенце.

– Нет, платье все-таки романтичнее! – решилась Наташка, откладывая кофточку в сторону.

– Вот всегда так! Зачем совета спрашивала, если все равно по-своему поступаешь? – занудствовала Светка.

– А разве не знаешь поговорку: спроси у женщины и сделай наоборот! – огрызнулась Наташка. – Ладно, девчонки, одевайтесь уже, и пойдем.

Я тоже сбегала в ванную и натянула привычные джинсы и неброскую черную водолазку. Пусть не так ярко, зато практично и не холодно. Черные высокие ботинки из «Экко» и черная же кожаная куртка довершили мой наряд. На минуту мы, все трое, оказались перед одним зеркалом. Очень разные и вместе с тем дополняющие друг друга. Глядя на наши отражения, я успела привычно подумать, что не так красива, как Света, и не так ярка, как Наташа. В общем, серединка на половинку, что еще сказать.

– Ну, девочки, идем? – Света извлекла из сумки карту и путеводитель, благоразумно захваченные из Москвы. Насколько я ее знаю, у нее уже и маршрут составлен.

– Идем, – хором согласились мы с Наташкой.

Я чувствовала себя странно. Одновременно и спешила на свидание с городом, и хотела оттянуть минуту встречи, продлевая удовольствие – то, что бывает, когда только стоишь на пороге, предчувствуя и предвкушая. Такие мгновения порой стоят даже больше, чем само удовольствие.

Но вот стеклянные двери гостиницы уже позади, и мы идем по залитой солнцем улице.

Рим оказался необыкновенен: узкие улочки с невысокими домами, за которыми прятались причудливые соборы с витражами, бросавшими на пол яркие цветные блики; круглые площади с непременным фонтаном посередине; дома, где на двери красовались старинные гербы; апельсиновые деревья, на которых дозревали ярко-оранжевые сочные плоды…

К счастью, отель, в котором остановилась наша группа, располагался почти в центре, неподалеку от железнодорожного вокзала, поэтому нам не потребовалось спускаться в метро. Света отлично ориентировалась на местности (и что бы мы с Наташкой без нее делали? Скорее всего, просто шли бы куда глаза глядят), и вскоре мы вышли к Колизею.

Эта махина действительно производила впечатление: высокие стены, пустые арочные глазницы… Нарушало идеальность картины только одно: туристы, которые, словно муравьи, так и толпились у стен древнего сооружения. Да, мы сами из таких, но все же мне стало неприятно смотреть на других любопытных, словно мы одни имели право прикоснуться к тайне. Только мы – и более никто.

Мы постояли немного у стен.

– Ах, девчонки, если бы вдруг очутиться там, в прошлом! – задумчиво проговорила Наташка, любовно поглаживая серый камень. – Как было бы здорово!

– Ты уверена? – скептически улыбнулась Светка. – Представь, кем бы нас посчитали в то время в нашей одежде да с нашим знанием древних обычаев.

– Ну вот, всегда ты все портишь, – надулась Наташка.

– Я не порчу. Я конкретизирую…

Сколько мы знакомы, Светка с Наташкой вечно спорят по любому поводу, зато, кажется, и дня не могут просуществовать друг без друга.

Я отвернулась, не слушая их привычной перепалки, и все смотрела на стены Колизея, словно нарисованные на фоне ярко-синего, необычайной глубины неба. Так красиво, что даже нереально. Совсем рядом с Колизеем лежали форумы, в античные времена сосредоточие культурной и общественной жизни. Неужели я действительно нахожусь здесь, в самом центре могущественной древней империи, и по этой земле когда-то шли Юлий Цезарь и Октавиан Август, маршировали победные римские легионы, и ветер раздувал короткие алые плащи, а солнце отражалось от начищенных рукояток мечей, где-то здесь играл на своей кифаре мнящий себя великим артистом рыжебородый матереубийца Нерон и шептали бескровными губами молитвы влекомые на страшную казнь первые христиане…

– Ну вот, опять ты не с нами!

Я вздрогнула и наконец обратила внимание на Светку, которая, похоже, уже некоторое время размахивала у меня перед лицом руками.

– Ну вот, – то ли пожаловалась, то ли просто констатировала печальный факт Светка, – у всех подруги как подруги, а у меня инопланетянки. Я тебя прощу, если только ты скажешь, что обдумывала замысел грандиозного романа.

Я с виноватым видом развела руками:

– Я бы сказала, но есть одна проблема… Я никогда не лгу!

– Светка, у нас в друзьях самый правдивый человек на земле! Сразу после барона Мюнхгаузена! – засмеялась Наташка.

Проголодавшись, мы купили по булочке, но тут же скормили свою добычу голубям, жадно набросившимся на вожделенные крошки. Это так здорово – кормить голубей перед зданием Римского сената!..

Мы бродили по Риму до самого вечера, и вскоре впечатления слились в один огромный запутанный клубок.

– Ну все, перейдем этот мост – и обратно. Надо еще успеть на ужин, – объявила Светка.

Мы ступили на мост, украшенный умело подсвеченными фигурами, и тут я замерла потому, что увидела Его.

Он стоял с обнаженным мечом в руке и перистыми ангельскими крыльями за спиной. Черты лица – правильные и удивительно гармоничные – дышали жизнью, а полураскрытые губы, казалось, вот-вот потревожит легкое дыхание.

Я видела Его ясно, каждую черточку, и понимала, что никогда в своей жизни не встречала никого столь же прекрасного. Завороженная, я шагнула к Нему и… рука коснулась обжигающе холодного камня.

Но при чем здесь камень, когда он – живой! Я же чувствую это! Сердце учащенно билось в груди, а я все вглядывалась в высеченное из мрамора лицо, словно надеясь на то, что Он взглянет на меня, а по губам вдруг скользнет улыбка.

– Катя, ну что с тобой опять!

Я молчала, вдруг почувствовав всю бесполезность слов.

– Кажется, она нашла свой идеал! Бедный Сашка! – засмеялась Наташа.

Я наконец взглянула на нее, чувствуя раздражение. При чем здесь Сашка! Разве можно сравнивать обычного московского парня с Ним! Если бы только Он был живой! Если бы только мне можно было смотреть на Него! Просто смотреть, не отрываясь, жадно впитывая каждое движение, каждый изгиб губ. Знать бы, как он улыбается и как хмурится, как спит и просыпается, как звучит его голос, какая у Него походка, манера говорить и двигаться…

– Ау, ты с нами?!

В горле запершило. И почему я не одна?

– И чем он тебе понравился? – продолжала Наташка. – Статуя как статуя. Таких в Риме, наверное, миллион. Ты перед каждой будешь так застревать? Я понимаю, если это бы был, скажем, Леголас… – закончила она мечтательным голосом.

– Вы обе маньячки! – покачала головой Света. – Лично я предпочитаю нормальных живых парней и… горячий ужин.

– Да, ужин оказался бы сейчас весьма кстати, – против обыкновения тут же согласилась Наташка. – Ну пойдем уже! Холодно и есть хочется!

Они взяли меня под руки с обеих сторон и повели прочь, словно маленькую девочку.

Уходя с моста, я оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на Него, и мне вдруг показалось, что фигура едва заметно пошевелилась. Естественно, глупости, просто игра света.

…А в темном небе уже зажигались звезды и висела половинка луны, повернутая иначе, чем это бывает у нас.

Заметка № 2

Один лишь взгляд

Я села за ноут, чтобы написать о Риме, а между тем все равно пишу о Нем. Я все думаю, как Он стоит там на мосту, в темноте, когда над головой только звездное небо. Сколько Он уже там, прикованный к своему постаменту. Одинокий посреди заполненного туристами города. Если бы можно было обнять Его и вдохнуть частичку своего тепла… Если бы взять Его за руку и вдруг почувствовать ответную дрожь пальцев… Нет, этого никогда не будет. Он слишком совершенен, чтобы быть живым, а между нами – века и холод бездушного мрамора, тяжкой броней заковавшего Его сердце. Если бы можно было растопить весь этот лед, я заплатила бы высокую цену…

Нет, ерунда, пустые мечтания. Я же знаю, что этого никогда не случится.

Но если бы только…

Всю ночь мне снились странные сны. Я искала кого-то, блуждая по узким запутанным улочкам незнакомого города. Я бежала по булыжной мостовой, спотыкаясь и падая, но поднималась и снова упрямо стремилась куда-то. «Имя! Мне нужно позвать его по имени, и он обязательно откликнется!» – догадалась я, но вдруг с ужасом поняла, что не знаю его имени!

Я проснулась, чувствуя, что мои щеки мокры от слез. Когда я в последний раз плакала во сне? Уже и не помню, кажется, в прошлой жизни.

На часах было семь по итальянскому времени. Будильник заведен на половину восьмого. Я чувствовала, что не засну. Впрочем, спать полчаса не имело никакого смысла. Прислонившись к спинке кровати, я смотрела на окно. Через щели жалюзи пробивался свет. С улицы доносился шум: гул машин, звуки незнакомой речи… Сердце едва ощутимо саднило. Кажется, я схожу с ума. Влюбиться в статую – это надо было до такого додуматься! Никогда не подозревала в себе столь пылкого воображения. Я бы поняла, если бы на моем месте была Наташка, но я… Выходит, никогда не знаешь, какую подлянку можно ожидать от себя же!

А все же интересно, прообраз этой скульптуры – фантазия скульптора или живой человек, живший когда-то в этих краях?.. Любопытно, кем он был и как его все-таки звали…

С утра нам предстояла поездка в Ватикан, единственная, заказанная нами через турфирму, – остальное время от отпущенной нам недели мы с подругами планировали развлекаться самостоятельно.

Мы быстро позавтракали и поехали. Признаюсь, ожидала от Ватикана чего-то большего. Вся эта позолота и густая фактурная живопись с обилием фигур и предметов подействовали на меня скорее угнетающе. Впрочем, вероятно, это мое личное восприятие, потому что Света и Наташа остались в восторге и еще долгое время обсуждали картину Страшного суда, увиденную в знаменитой Сикстинской капелле, я же из картины запомнила только огромные отвратительно-бугристые ляжки какого-то пророка.

В этот день я часто ловила себя на том, что надолго замирала, остановившись перед какой-нибудь картиной, но не видя при этом произведения искусства, перед которым стояла.

– Катя, ну сколько тебя можно ждать? – окликала нетерпеливая Наташка, которой хотелось бежать дальше в погоне за новыми впечатлениями. – И что тебе здесь понравилось? Фи, какой уродливый старик!

Вздрогнув, я приходила в себя и понимала, что действительно застыла перед портретом какого-то кардинала, похожего на лежалый сморщенный стручок фасоли.

– Э… Интересный ракурс, – выдавливала я из себя, чтобы совсем уж не упасть лицом в грязь.

– Какая-то ты сегодня странная, – добавила Светка, уже давно вглядывающаяся в мое лицо. – И глаза такие синие, опасные. Не влюбилась ли ты часом?

– Ага! Во вчерашнюю статую! – хихикнула Наташка.

А я почувствовала, что краснею, и сердито отвернулась. Вот еще глупости! Расскажи кому-нибудь – ведь не поверят!

Наваждение. Это только наваждение, а может, еще опасный воздух Рима, дохнувший мне в лицо весной.

После посещения Ватикана у нас была обзорная экскурсия по городу, напоминавшая, на мой взгляд, скорее занятия по спортивной подготовке. Ее суть – преследование гида в условиях труднопроходимых из-за обилия людей римских улиц. Пока шла экскурсия, я все надеялась, что мы будем пересекать тот самый мост и я снова увижу Его. Но напрасно. Церковь; Пантеон, посвященный древним языческим богам; форумы и уже знакомый нам Колизей – вот и вся программа-минимум. Набегавшаяся за утро (от нас) гид с явным облегчением распрощалась с группой и отбыла. А мы оказались предоставлены сами себе.

Первым делом мы пошли искать место, где бы пообедать, и, свернув с центральной улицы, оказались в небольшом переулке, где обнаружилась приятная пиццерия. Взяли пиццу, капучино и сели за столик у окна.

– Ну вот, девчонки, сейчас оглашу дальнейшую программу, – объявила Светка, одной рукой держась за чашку с кофе, другой листая путеводитель. – Во-первых, нам все-таки надо попасть внутрь Колизея. Быть в Риме и не посетить Колизей – нонсенс. Во-вторых, направимся на Капитолийский холм. Именно с него начинался Рим. Помните же эту историю про Ромула и Рема, воспитанных волчицей и решивших построить новый город?..

Мы с Наташкой утвердительно промычали в ответ.

– Кстати, Капитолийские музеи – место, в котором определенно нужно побывать, – продолжала Света, не поднимая головы от книжки. – «Один из самых значительных музейных комплексов Рима берет свое начало в тысяча четыреста семьдесят первом году. Капитолийские музеи расположены на площади Капитолия в стоящих друг напротив друга зеркально-симметричных зданиях. Обширная коллекция состоит из произведений искусства Древнего Рима, непревзойденных работ скульптора Бернини, художника Караваджо. Открыт с девяти ноль-ноль до девятнадцати ноль-ноль. Выходной день – понедельник», – зачитала она. – Ну что, идем?

– Ну… – Наташка с блаженным выражением лица откусила кусок пиццы. – А что, если не идти в музей? Может, просто по улицам побродим?

Она в поисках поддержки посмотрела на меня, но Светку не так легко сбить с толку.

– Мы уже вчера просто так гуляли! – возразила она. – Это же позор: побывать в Риме и не посетить самые значимые места! В нашем распоряжении неделя, два дня из которой мы уже профукали!

– Не то чтобы совсем профукали! – возразила я, чувствуя, что отчего-то начинаю злиться. – Я, например, тоже за то, чтобы просто побродить по городу.

Подруга внимательно посмотрела на меня.

– Так и скажи, что снова хочешь на тот мост. И что, будешь целый день стоять там, пялясь на ту статую? – спросила она голосом, в котором уже явно слышались металлические нотки.

Терпение мое почти безгранично и непоколебимо, но иногда и оно дает трещину, и тогда рассыпается уже все, причем с таким звоном и скрежетом, что мало не покажется!

– Да, хочется! – рявкнула я, приподнимаясь со стула. – И это лучше, между прочим, чем для галочки шляться по популярным достопримечательностям!

Лицо Светки покраснело. Она тоже приподнялась со своего места.

– Ах вот ты, значит, как думаешь!..

Наташка, растерянно переводя взгляд со Светки на меня, попыталась вклиниться между нами:

– Девочки, ну зачем же ссориться из-за пустяков!..

– Не вмешивайся! – велели мы ей одновременно и замолчали, глядя друг на друга. Между нами был круглый стол, уставленный еще не унесенными подносами с остатками пиццы, и воздух, вдруг сгустившийся до состояния камня. Какое-то краткое, едва уловимое мгновенье – и мы вдруг стали врагами.

– Ты сухарь и формалистка! – сказала я, глядя Свете в глаза.

– Ты неудачница! – парировала удар та.

– Девочки! Не надо! – Наташка умоляюще сложила на груди руки.

А меня вдруг и вовсе понесло. Отодвинув свой поднос, я схватила сумку и, бросив сквозь зубы: «Пойду прогуляюсь», вышла из кафе.

Кажется, кто-то пытался меня окликнуть, но я была слишком зла. Не оглядываясь, я выскочила на центральную улицу и скоро затерялась в толпе прохожих.

На сердце было пусто, в голове – ни единой мысли. Я шла и шла. Улицы, как реки, вливались одна в другую, рисуя на ладонях города причудливый узор. Они словно вели меня куда-то, словно среди этих улиц была моя собственная линия судьбы… линия жизни… линия любви.

Говорят, что случайностей не бывает. И я вдруг отчетливо поняла это – в тот момент, когда вышла к знакомому мосту.

Я не помнила дороги и сама ни за что не нашла бы это место даже с помощью карты, но сейчас улицы сами привели меня сюда.

Он стоял, как и прежде, равнодушно-прекрасный. Нет, при свете дня Он показался мне еще более красивым, чем тогда, ночью, и еще более живым. Эта чуть изогнутая линия губ и непокорные волосы, что того и гляди упадут на упрямый лоб, перечеркнув его косой прядью…

– Привет! – сказала я Ему, и Он едва заметно улыбнулся…

Не знаю, сколько я простояла на мосту. Наверное, долго. Потому что, придя в себя, поняла, что ужасно замерзла – от воды тянуло холодом, все-таки зима, хоть и плюс семнадцать… Вечерело, кое-где уже зажглись фонари, бледными пятнами желтевшие в легких сумерках.

Прохожих было мало, только случайные люди, а я вдруг осознала, что не представляю, куда мне идти. Совсем не знаю даже то, в какую сторону…

«Положусь на удачу. Она уже помогла мне сегодня», – подумала я, пожалев, что поссорилась с девчонками. Интересно, кстати, где они, что делают, ищут ли меня или, забыв обо мне, ходят по парадным залам Капитолийского музея, наслаждаясь выставленными там раритетами.

Куртка мало спасала от холода. Я застегнула ее и глубоко засунула руки в карманы, но все равно дрожь не унималась. Я шла по улицам, но теперь они из друзей вдруг превратились во врагов. Местность была совершенно незнакома. Топографический кретинизм – вот моя беда! Как сейчас пригодились бы аналитический ум и наблюдательность Светки!

– Excuse me! I lose my way![1] – обратилась я к темноволосому мужчине, но тот пробормотал что-то по-итальянски, очевидно, не поняв меня, и зашагал дальше.

У кого же спросить?

– Ты заблудилась, – произнес вдруг за моей спиной мужской голос – густой и тягучий, как мед, с легким незнакомым мне акцентом. Я никогда не слышала такого красивого и завораживающего тембра.

Мне даже не хотелось оборачиваться, чтобы не разрушать очарование. Не переживу, если обладатель волшебного голоса – толстый лысый коротышка! А ведь так наверняка и есть. Совершенства не бывает.

Медленно, словно во сне, я оглянулась и почувствовала себя так, словно мне в грудь ударила молния.

Передо мной стоял парень лет, возможно, двадцати, впрочем, я бы не взялась угадывать его возраст – с полудлинными, по плечи, волосами, правильными чертами лица и причудливым изгибом тонко очерченных губ. Но самое главное заключалось в том, что я его узнала!

Это он был там, на мосту! Это ему я говорила сегодня «привет». Это он являлся мне во сне. Такого впечатляющего сходства мне не доводилось видеть еще ни разу! Словно сейчас передо мной появилась ожившая статуя.

Чушь! Чепуха! Такого быть не может! Я сплю!

Мысли кометами мелькали во мраке, в который вдруг погрузилось мое сознание, – такие далекие и чужие.

Не может быть! Собравшись с силами, я ущипнула себя за руку, надеясь проснуться. Но нет. Незнакомец по-прежнему стоял передо мной, глядя доброжелательно и немного весело.

– Вы… ты говоришь по-русски, – ляпнула я первое, что пришло мне в голову. Язык едва слушался меня, словно это я была вырезанной из камня статуей.

А!.. Наконец нашла различие! У парня не было перистых крыльев, как у его двойника на мосту! Честно говоря, я бы сейчас и наличию крыльев не слишком-то удивилась.

Парень улыбнулся. У него действительно оказалась завораживающе красивая улыбка. Как раз такая, как я воображала, глядя на его мраморного двойника.

– Мне приходилось бывать в России. Я немного говорю по-русски. Извини, если не слишком чисто, – произнес он.

– Нет, ты хорошо говоришь…

Я смотрела в его глаза – серо-зеленые, оливкового цвета, и чувствовала, что голова плывет, а я впадаю в какое-то странное бредово-восторженное состояние. И почему я решила, что чудес не бывает? Бывает! Вот же оно – чудо! На расстоянии вытянутой руки! И я никогда и ни за что не прощу себе, если упущу его, если дам ему уйти! Ну двойник! Так случается! Я же слышала, что бывают люди, похожие друг на друга, словно две капли воды. Моей маме рассказывали как-то, будто встретили ее в Сочи, поздоровались с ней, а она, мол, посмотрела удивленно и ничего не ответила. Главное в этой истории то, что мама никогда не ездила в Сочи! Вот и сейчас почти что такой случай. Наверняка жил когда-то много веков назад человек, послуживший прототипом той статуи на мосту, а встреченный мной парень просто похож на него. Может, он даже его дальний-дальний потомок. Хромосомы, гены – и никакой тебе мистики!

– Ты куда-нибудь спешишь? – спросил тем временем он.

– Нет…

Я смотрела на него глазами преданной собаки и понимала, что если бы даже спешила куда-либо, это не имело бы абсолютно никакого значения. Ничего на свете не имело никакого значения, кроме его глаз, кроме его губ…

1 2 3 4 5

Читать онлайн «Сердце Демона» автора Лиса Марья — RuLit

Сердце Демона

Лиса Марья

Ты говоришь, спаси меня,

А я от страха леденею.

Сгораю словно от огня

И отказать тебе не смею.

Прекрасно зная, что потом

И пожалею и заплачу

Я покоряюсь. И о том

Прошу ослепшую удачу,

Чтобы скорее ты пропал,

Из моей жизни испарился.

И мой ужаснейший кошмар

На веки все же прекратился.

Автор Ання

Хочу поблагодарить девочек с сайта Дамский клуб LADY за моральную поддержку и комментарии Appe MuLana Светлая Nadin-Z, Кристина спасибо вам за те теплые слова, которые помогали мне творить. И еще огромное спасибо Анне за ее прекрасные стихи которыми она милостиво разрешила воспользоваться. И конечно не могу не отметить быструю и самоотверженную работу LaFam (Инна) правившую и дополнявшую вторую часть этого романа.

ДЕВОЧКИ ВАМ СПАСИБО БОЛЬШОЕ!!!!

Я знаю, что скоро меня не станет. Но не это страшит меня. Дважды не умирают. А я уже давно мертва. Целых пять месяцев и двенадцать дней. Так как может бояться смерти труп? А то что я труп лично у меня не вызывает сомнений. И даже та крохотная жизнь, что все это время развивалась и росла во мне, не смогла этого изменить. Может кто-то подумает — что я плохая мать, ведь даже скорое появления ребенка не смогло изменить моего пессимизма и вернуть желание жить дальше. Вполне возможно, что этот кто-то будет и прав. Но что толку размышлять об этом если… Если меня скоро все рано не станет.

Кап… Кап… Кап…

Очередная капельница подходит к концу.

-Софи я схожу за медсестрой.

Даже не посмотрев в сторону, еле киваю соседке по палате.

Что изменится, когда придет медсестра? Ничего… просто поставит другую. Вот и все. Только легче мне от этого не станет. Я-то знаю, от чего умираю, и ни какой врач на этой земле мне не поможет.

И все же, не все во мне еще умерло… Ведь вопреки всему, где-то глубоко во мне еще осталось желание подержать малыша на руках, прижать к себе его маленькое тельце, просто я стараюсь об этом не думать, так как понимаю что мне это не дано.

Главное, ОН будет жить. А остальное уже не важно.

Кто-то вошел в палату, но у меня, нет сил, повернутся и посмотреть.

Да и зачем мне видеть очередную медсестру, я и так знаю, что сегодня дежурит Лида. Пожилая, добрая чуть полноватая женщина пахнущая лекарствами.

-София! — мамин голос. Мамина рука, схватившая мою холодную и безвольную руку. Глаза все же придется открыть. Медленно открываю веки. Такая слабость, что даже поприветствовать ее толком не могу.

Мам только что вернулась из-за границы. По телефону я старалась бодриться, скрывая, насколько плохи дела, объясняя свое присутствие в больнице обычным обследованием. Но эта неделя доконала меня, почувствовав неладное, мама бросив все дела прилетела домой. Представляю, что она видит на больничной койке. Худенькую девушку с зеленым цветом лица, с длинными светлыми волосы, разметавшимися в беспорядке по подушке, и выделяющимися на изможденном лице большими блекло голубыми глазами..

-Боже доченька.

Похоже, у нее сейчас начнется истерика.

-Мама не надо. Все будет хорошо! — пытаюсь подбодрить ее. Но она мне уже не верит, она не слышит меня. Ее глаза с ужасом осматривают мое тело, останавливаются на моем животе.

С каждым днем мне все хуже, и это самым непосредственным образом связанно с моей беременностью. Я знаю, что не смогу выдержать оставшиеся три месяца, но и прервать беременность не дам. Я вижу в глазах мамы отчаянье, но успокоить ее попросту нет сил.

-София мы должны что-то делать. — шепчет она — Можно сделать операцию! Я умоляю тебя! Хочешь даже на колени стану!

-Нет. Еще рано.

-А потом будет поздно! — Ее голос срывается на визг.

-Я успею — но я не верила себе, она тоже не верила мне.

-Все, так дальше продолжаться не может. Я пошла, говорить с врачом. — не в силах остановить ее я устало закрываю глаза.

-Я не могу потерять тебя!

Глупая она уже давно меня потеряла. Неужели она хочет потерять еще и внука? Она ушла. Ко мне подошла молчаливая медсестра и тихо сменила капельницу.

-Соглашайтесь! Вы не протянете до конца недели. — Послышался ее тихий голос.

-Вы такая молодая красивая! Вам жить и жить! А ребеночек…, даст бог будет жить.

Я сморгнула слезу.

Мой ребенок. Вот что главное для меня сейчас. Вот что дает силы держаться. Если не будет его, какой смысл мне жить дальше? Трупы не живут, трупы существуют. А то, что сейчас решается вопрос или он или я, тоже знаю. Боже пусть будет он. Пусть не я. Пусть я никогда не подержу его на руках, но зато я буду точно знать, что он есть.

Прочитать Заводное Сердце Демона — Глава 9 онлайн

Глава 9: Заводное сердце демона

[LU CAIN. Логово демона реки Колорадо, пустыня Мохаве, Соединенные Штаты Америки.Вторник, 15 июня 1880 г. по григорианскому календарю].

Лу Каин попытался прикоснуться к боли сбоку в голове, но не смог пошевелить руками. Он открыл глаза и увидел красивую зеленоглазую молодую женщину, которая ударила его ножом в сердце.

«Ты проснулся», — улыбнулась Жозефина, прежде чем быстро выбежать из комнаты.

Каин повернул шею, пытаясь понять, где он.Было ясно, что его тело было привязано к холодной металлической поверхности. Его запястья и лодыжки были закреплены металлическими зажимами. Кожаные ремни прикололи его бедра, верхнюю часть груди и лоб. Последний ремешок не позволял ему вытянуть шею, но позволял некоторое движение из стороны в сторону. Тот факт, что он мог почувствовать холод его ограничений и поверхности, на которой он находился, означал, что он был полностью обнажен.

Комната, в которой он находился, напомнила ему Музей медицинских странностей Сан-Франциско, куда его однажды привел отец.У правой стены было множество полок, на которых стояли большие кувшины с частями тела. Примерно в половине кувшинов были тела младенцев со странными устройствами, вставленными в их груди. Между тем на левой стене были схемы и схемы механических конечностей и органов.

«Каин?» знакомый женский голос позвал его из-за пределов его поля зрения.

«Оливия?» — спросил он в ответ.

«Да», — ответила Оливия.«Я привязан к тому, что я считаю операционным столом».

«Я тоже», — ответил Каин. «Ты знаешь, что случилось?»

«На меня напали сзади в борделе», — вспоминает Оливия.«Кто-то ударил меня по затылку. Потом я проснулся здесь. Некоторое время назад».

«Я думаю, что меня зарезали?» — сказал Каин.

«Ты в порядке?» — обеспокоенно спросила Оливия.

«Я так думаю, — ответил Каин. «Рана, должно быть, была не глубокой. Может быть, Жозефина добавила что-то в еду и питье, которые давала мне».

«Наверное, как….»Жозефина остановилась на полуслове, услышав приближающийся звук.

Два голоса, один из которых принадлежал Жозефине, обсуждали нечто, называемое механическим сердцем демона.

Без предупреждения перед Каином предстало лицо чрезвычайно красивой голубоглазой женщины.

«Ты не представляешь, как я счастлива, наконец, увидеть тебя снова», — улыбнулась женщина.

«Я никогда раньше в жизни не видел тебя», — сказал Каин.

«Естественно, ты не помнишь мое лицо», — вздохнула женщина.«Ты можешь называть меня Матер. Я тот, кто тебя сделал».

«Ты псих!» — заявил Каин.

«Меня так часто называют», — сказала женщина.«Я мог бы рассказать вам больше о том, кто вы и как я вас создал. Но как ученый я также хочу показать вам».

Матер расстегнул кожаный ремешок вокруг лба Каина.Каин тут же вытянул шею в сторону того места, откуда раздался голос Оливии. Он быстро заметил, что на крыше было длинное зеркало. В отражении была изображена стройная фигура обнаженной женщины с короткими каштановыми волосами и карими глазами. Он узнал в ней Оливию.

Жозефина надела хирургический костюм и держала в руке большой нож.

«Пожалуйста! Я не хочу умирать!» — умоляла Оливия, когда нож остановился у ее грудины.

«Нет! Боже, помоги мне!» Оливия закричала, когда нож начал вонзиться ей в грудь.

Через несколько мгновений крики Оливии сменились сильным кашлем, когда она начала тонуть в собственной крови.

К тому времени, как Жозефина закончила разрезать грудину Оливии, женщина-солдат была уже мертва.

Демон в облике молодой женщины затем с помощью большого хирургического ретрактора медленно распахнул грудную клетку Оливии. Она умело отодвинула легкие трупа и заставила своего зверя поглотить кровь полотенцами.

«Вот так выглядит человек», — заявил голубоглазый демон.

«Вы монстры!» Каин ругал демонов.«Как можно так кого-то насиловать?»

«Разве люди не делают то же самое с демонами?» — спросила Жозефина, которая теперь подошла и встала рядом с Матер. «Вы используете наши сердечники и другие части тела, чтобы подпитывать и строить свои технологии.Ничего особенного ».

Каин знал, что это правда, но он не мог приравнять то, что эти демоны сделали с Оливией, и то, что люди сделали с демонами.

«Что делаешь?» Каин запаниковал, когда почувствовал, как рука Оливии массирует его мужское достоинство. «Не руби его!»

«Жозефина сейчас не время», — упрекнула Матер молодую женщину, прежде чем извиниться перед Каином.»Вы должны простить мою юную помощницу. Жозефина — суккуб. Ей трудно контролировать свою природу.

Что ж, вернемся к тому, что я говорил. Как видно из этого… Оливия явно человек.А теперь сравните ее с собой «.

Жозефина сдвинула второе большое зеркало на крыше так, чтобы оно оказалось прямо над Каином. Позволить ему увидеть свою форму.

«Это невозможно», — ахнул Каин.

Его отражение показало, что его грудь также была распахнута. Однако вместо окровавленных органов изувеченного трупа Оливии его внутренности были чистыми.Кроме того, вместо органического сердца в центре его груди лежал странный бронзовый механизм.

«Это мой шедевр», — с гордостью сказал Матер. «Я называю это Заводным сердцем Демона.Мне было поручено создать демонических спящих агентов, которые могли бы долгое время выдавать себя за людей. Хотя есть некоторые демоны со способностями к изменению формы, такие как Жозефина и я. В конце концов, мы можем сохранять маскировку максимум на несколько дней. Кроме того, некоторым демонам, таким как Жозефина, трудно контролировать свою демоническую природу. Таким образом, мне нужно было создать что-то новое.

Вдохновленный вашими человеческими протезами, я превратил демона в сердце.Который я мог затем имплантировать человеческому младенцу. Сердце будет расти по мере роста ребенка. Это укрепило бы тело ребенка, сделав его отличным физическим образцом. Типа людей, которые могли подняться до авторитета, используя свое врожденное физическое превосходство.

Ну… это была теория.К сожалению, проект был признан провальным. Итак, мне было предложено новое направление экспериментов. Например, передать свои заводные сердца взрослым людям. Плюс создание демонического кровяного паразита, который мог захватить хозяев. Ни один из этих проектов не вызвал у меня особого впечатления. Демоны-паразиты распространяются быстро, но в девяти случаях из десяти им не удавалось сохранить изначальный разум своего хозяина. В то время как взрослые люди казались неспособными пережить замену своих первоначальных сердец.

В свободное время я продолжал работать над своим «Заводным сердцем демона». Эти раздраженные дети были неудачниками. Но не все неудачи, а только те, которые почти удалось.Я думал, ты тоже добился большого успеха. Я бы поместил тебя в банку, но образцов уже было достаточно. Итак, я избавился от вас, бросив вас в реку.

И все же, похоже, я ошибался.Вы выжили. Нет… более того. Вы преуспели. Вы так же великолепны, как и ваш близнец, которого я считал своим единственным успешным творением. Другой мой прекрасный ребенок вернулся ко мне ».

Голубоглазый демон нежно погладил Каина по лицу.

«Я не демон», — сказал Каин. «Ты лжешь. Мое сердце создано руками человека. Должно быть».

Каин начал бороться, морально и физически.То, что сказала эта женщина, не могло быть правдой. Он был человеком; Лу Каин. Его приемные родители нашли его у реки. Они назвали его Каином из-за медицинского браслета, на котором было его имя.

«Вы знаете, почему я назвал все свои творения Каином?» — спросила Матер, указывая на стену с младенцами в сотрясении.«Это потому, что в одной из самых известных историй вашего мира Каин — это имя человека, который предал своего брата и был проклят Богом».

«Неправда, неправда», — продолжал бормотать Каин про себя, борясь против своего сдерживания.»Не правда!»

Два больших взрыва сотрясли демоническое логово. Затем в комнату ворвался большой молодой человек.

«Матер, люди атакуют!» — закричал молодой человек, почти во всем похожий на Каина.«Они заманили нас в ловушку и использовали взрывчатку. Нам нужно отступать».

Каин боролся изо всех сил и почувствовал, как снимаются ограничения на запястьях и груди.

«Рев!» Каин закричал, сорвав ремень на бедрах и металлические ограничители, сковывающие его лодыжки.

«Великолепно», — улыбнулся Матер.

«Умереть!» — крикнул Каин, ударив кулаком в рот голубоглазой женщине.

Когда-то красивое лицо демона превратилось в беспорядок из сломанных костей и измельченной плоти.Сила его удара удивила даже Каина.

«Черт побери!» закричала Жозефина, когда она начала лечить.

«Матерь…» — пробормотал молодой человек, прежде чем повернуться к Каину.»Я убью тебя!»

Демонический двойник осторожно опустил мертвую женщину-демона и бросился на Каина. Волосоподобные усики бронзового цвета вышли из груди демона и распространились по его телу.Быстро покрывая свою голову, руки и верхнюю часть туловища металлической кожей.

«Убью тебя!» демонический двойник бушевал.

Две пули дробовика отскочили от спины демона.За ним следует струя пламени.

Последняя атака заставила монстра остановиться.

Каин воспользовался преимуществом, нанеся мощный удар правой в лицо демона.

Удар отбросил демонического близнеца Каина назад. В этот момент Каин понял, что его правая рука и верхняя часть туловища покрыты такой же бронзовой кожей, как и его чудовищный двойник.

«Отступление!» — крикнул Моррис.

Каин последовал за тройкой фигур; Моррис, Кэтрин и Джей-Ронг выходят из комнаты в туннель.Стометровый туннель имел несколько дверей по бокам, но группа из четырех человек направилась прямо к концу, и их встретил прохладный ночной воздух.

«Рев!» они услышали крик демонического близнеца Каина, за которым последовали тяжелые шаги.

Каин повернулся и увидел, что демон бросился на них.

Джон, который ждал снаружи туннеля, врезался в лицо чудовищу ракетной булавой.Заставив его качнуться назад.

Не говоря ни слова, группа убежала от входа в пещеру. Джеи-Ронг бросил гранату дыхания дракона, похоронив мерзость, обрушив туннель.

Груда камней, закрывавшая вход в туннель и демона под ним, начала трястись.

«Рев!» Демонический близнец Каина вырвался из-под обломков.Теперь все его тело было покрыто кожей цвета бронзы.

«Там есть еще два каннистера», — сказал Джон, бросая ракетную молу в Каина.

.

Сердце демона — OSRS Wiki

Из старой школы RuneScape Wiki

Перейти к: навигация, поиск Чтобы узнать о других значениях, см. Сердце Демона (значения). кг Вес

Сердце демона
Выпущено							8 февраля 2018 г. (Обновление)
Участники													Да
1 II Quest
Свойства
Торговый							Нет
Оборудованный							Нет
Стекируемый							Нет
Уничтожить							У вас будет													Destroy Опять демон.
Изучите							Сердце демона Замораки.
Значения
Стоимость							14 монет
High alch							8 монет
Low alch							5
Дополнительные данные
Идентификатор предмета							21799

Сердце демона ? (редактировать) ? (править) Файл: Сердце Демона.png8 февраля 2018 г. (Обновление) ? (править) Да The Mage Arena IINo ? (редактировать) ? (редактировать) Нет Нет ? (редактировать).