Кузнецы колец ненависти: Кузнецы Колец Ненависти — Задание

Гайд по Кузнечному делу (Blacksmithing) в WOW Legion

1. Изменения в Легионе

• Рецепты для изготовления предметов с помощью профессий теперь имеют несколько уровней. Каждый последующий уровень рецепта позволяет создавать предметы более эффективно. В случае с кузнечным делом рецепты более высоких уровней требуют меньших затрат ресурсов.
• В Легионе кузнецы не получили новых рецептов на изготовление оружия, однако они могут изготавливать реликвии и средства передвижения.

 

2. Как обучиться навыку

Чтобы обучиться кузнечному делу в Легионе, выполните задание Странная новая руда (Кузнец Легиона). Это позволит вам прокачивать навык до уровня 800.

Если когда-то вы уже владели навыком кузнечного дела, вы можете приобрести Забытые чертежи Расколотых островов, чтобы вспомнить все рецепты, которые были у вас раньше.

 

3. Прокачка навыка

Обучившись навыку, вы можете изготавливать предметы, вне зависимости от их уровня. Для выполнения профессиональных локальных заданий требуется уровень навыка 100, уровень персонажа 110 и достижение Союз фракций.

Для прокачки кузнечного дела и изготовления Слиток демонической стали вам понадобится немало руды, поэтому второй основной профессией будет лучше взять горное дело.

Если вы коллекционируете рецепты, постарайтесь в первую очередь прокачивать репутацию с Племена Крутогорья и Валарьяры.

 

4. Материалы для изготовления предметов

Слиток демонической стали используется в большинстве рецептов, для изготовления требуется 2 Сланец Скверны и 1 Руда силового камня. Плавень из лисоцвета также используется в большинстве рецептов, приобретается у торговцев материалами для кузнечного дела из локаций Легиона.

Инфернальная сера выдается в награду за выполнение профессиональных локальных заданий и используется в некоторых высокуровневых рецептах.

Вы также можете зачаровать свои наплечники (Дар собирателя трофеев), чтобы получать с убитых монстров Трофейная броня, в которых содержится руда.

В патче 7.1 появилась торговка Илнея Кровавый Шип, обменивающая Кровь Саргераса на 10 кусков руды силового камня или 5 кусков сланца Скверны.

 

5. Задания, связанные с кузнечным делом

Тренер кузнечного дела в Легионе находится в новом Даларане. Его зовут Алард Шмид. У него можно взять задание Странная новая руда на сбор 10 Руда силового камня. После этого вы сможете прокачивать навык до 800 и взять задания, чтобы выучить рецепты первого уровня и получить доступ к торговцам рецептами второго уровня. В ходе выполнения заданий вам придется посетить Утробу душ.

Цепочка выглядит следующим образом (информация собрана пользователем Varenne):

 

6. Изготовление брони

В Легионе есть два типа латной брони: из демонической стали и из силового камня.

Название	Материалы	Источник
Боевые наручи из демонической стали	55 Слиток демонической стали, 80 Штормовая чешуя	Мудрость племени
Боевые наручи из демонической стали	35 Слиток демонической стали, 40 Штормовая чешуя	Боевые наручи из демонической стали
Боевые наручи из демонической стали	35 Слиток демонической стали	Ранза Серое Перо— Племена Крутогорья Превознесение
Сапоги из демонической стали	8 Слиток демонической стали, 20 Целый коготь, 3 Кровь Саргераса, 2 Плавень из лисоцвета	Ураэль
Сапоги из демонической стали	4 Слиток демонической стали, 10 Целый коготь, 2 Кровь Саргераса, 2 Плавень из лисоцвета	Награда за крафт 1 ранга
Сапоги из демонической стали	4 Слиток демонической стали, 2 Кровь Саргераса, 2 Плавень из лисоцвета	Вальдемар Искатель Бурь— — Валарьяры Превознесение
Кираса из демонической стали	60 Слиток демонической стали, 80 Руда силового камня, 2 Инфернальная сера	Ураэль
Кираса из демонической стали	40 Слиток демонической стали, 40 Руда силового камня, 2 Инфернальная сера	Награда за крафт 1 ранга
Кираса из демонической стали	40 Слиток демонической стали, 2 Инфернальная сера	Ранза Серое Перо— Племена Крутогорья Превознесение
Рукавицы из демонической стали	60 Слиток демонической стали, 80 Каменно-твердая кожа, 3 Плавень из лисоцвета	Ураэль
Рукавицы из демонической стали	40 Слиток демонической стали, 40 Каменно-твердая кожа, 3 Плавень из лисоцвета	Награда за крафт 1 ранга
Рукавицы из демонической стали	40 Слиток демонической стали, 3 Плавень из лисоцвета	Ранза Серое Перо— Племена Крутогорья Превознесение
Наголенники из демонической стали	10 Слиток демонической стали, 20 Шал’дорайский шелк, 3 Кровь Саргераса, 2 Инфернальная сера, 2 Плавень из лисоцвета	Ураэль
Наголенники из демонической стали	6 Слиток демонической стали, 10 Шал’дорайский шелк, 2 Кровь Саргераса, 2 Инфернальная сера, 2 Плавень из лисоцвета	Награда за крафт 1 ранга
Наголенники из демонической стали	6 Слиток демонической стали, 2 Кровь Саргераса, 2 Инфернальная сера, 2 Плавень из лисоцвета	Вальдемар Искатель Бурь— Валарьяры превознесение
Шлем из демонической стали	10 Слиток демонической стали, 6 Глаз Пророчества, 3 Кровь Саргераса, 2 Инфернальная сера, 1 Плавень из лисоцвета	Ураэль
Шлем из демонической стали	6 Слиток демонической стали, 3 Глаз Пророчества, 2 Кровь Саргераса, 2 Инфернальная сера, 1 Плавень из лисоцвета	Награда за крафт 1 ранга
Шлем из демонической стали	6 Слиток демонической стали, 2 Кровь Саргераса, 2 Инфернальная сера, 1 Плавень из лисоцвета	Вальдемар Искатель Бурь— Валарьяры превознесение
Наплечье из демонической стали	8 Слиток демонической стали, 8 Архана, 3 Кровь Саргераса	Ураэль
Наплечье из демонической стали	4 Слиток демонической стали, 4 Архана, 2 Кровь Саргераса	Награда за крафт 1 ранга
Наплечье из демонической стали	4 Слиток демонической стали, 2 Кровь Саргераса	Рейтинговые поля боя
Воинский пояс из демонической стали	8 Слиток демонической стали, 20 Целый зуб, 3 Кровь Саргераса	Ураэль
Воинский пояс из демонической стали	4 Слиток демонической стали, 10 Целый зуб, 2 Кровь Саргераса	Награда за крафт 1 ранга
Воинский пояс из демонической стали	4 Слиток демонической стали, 2 Кровь Саргераса	500 незрячих глаз 1,500 золота у Пряжечник
Боевые наручи из силового камня	18 Руда силового камня	Свойства силового камня
Боевые наручи из силового камня	13 Руда силового камня	Потенциал силового камня
Боевые наручи из силового камня	9 Руда силового камня	Локальное задание
Сапоги из силового камня	24 Руда силового камня, 2 Плавень из лисоцвета	Искусная ковка силового камня
Сапоги из силового камня	18 Руда силового камня, 2 Плавень из лисоцвета	Кузнец под обстрелом
Сапоги из силового камня	12 Руда силового камня, 2 Плавень из лисоцвета	Локальное задание
Кираса из силового камня	32 Руда силового камня	Кузнецы Колец Ненависти
Кираса из силового камня	24 Руда силового камня	Соблазнительная сделка
Кираса из силового камня	16 Руда силового камня	Локальное задание
Рукавицы из силового камня	24 Руда силового камня, 3 Плавень из лисоцвета	Искусная ковка силового камня
Рукавицы из силового камня	18 Руда силового камня, 3 Плавень из лисоцвета	Ковка из силового камня Железного Рога
Рукавицы из силового камня	12 Руда силового камня, 3 Плавень из лисоцвета	Локальное задание
Наголенники из силового камня	32 Руда силового камня, 2 Плавень из лисоцвета	Искусная ковка силового камня
Наголенники из силового камня	24 Руда силового камня, 2 Плавень из лисоцвета	Серая рукоять
Наголенники из силового камня	16 Руда силового камня, 2 Плавень из лисоцвета	Локальное задание
Шлем из силового камня	32 Руда силового камня, Плавень из лисоцвета	Искусная ковка силового камня
Шлем из силового камня	24 Руда силового камня, Плавень из лисоцвета	Искусная ковка силового камня
Шлем из силового камня	16 Руда силового камня, Плавень из лисоцвета	Чертоги доблести Эпохальный
Наплечье из силового камня	24 Руда силового камня	Кузнецы Колец Ненависти
Наплечье из силового камня	18 Руда силового камня	Искусная ковка силового камня
Наплечье из силового камня	12 Руда силового камня	Локальное задание
Воинский пояс из силового камня	24 Руда силового камня	Свойства силового камня
Воинский пояс из силового камня	18 Руда силового камня	Между Молотом…
Воинский пояс из силового камня	12 Руда силового камня	500 Незрячих глаз у Пряжечник

 

7. Реликвии

Вместо традиционных рецептов на изготовление оружия кузнецы получили рецепты на изготовление реликвий 805 уровня, которые улучшают талант артефакта и увеличивают его уровень на 31 ед. Для изготовления требуется 6 Слиток демонической стали, 8 Кровь Саргераса, 2 Инфернальная сера.

Освященный шип:

• Освященный шип — это реликвия Света, которую могут использовать все паладины, а также жрецы со специализациями Свет и Послушание.
• Рецепт: освященный шип требуется Уважение с Валарьярами.

 

Шип пламени:

• Шип пламени — это реликвия огня, которую могут использовать рыцари смерти (Нечестивость), друиды (Страж), маги (Огонь), паладины (Воздаяние), шаманы (Совершенствование), чернокнижники (Разрушение, Демонология) и воины (Неистовство, Защита).
• Рецепт: шип пламени продается в Даларане у Ксур’иос за 1 Любопытная монета

 

Блестящий железный шип:

• Блестящий железный шип — это реликвия железа, которую могут использовать рыцари смерти (Кровь), охотники на демонов (Месть), охотники (Повелитель зверей и Выживание), монахи (Хмелевар и Танцующий с ветром), паладины (Защита), разбойники (Головорез и Ликвидация), шаманы (Совершенствование) и все воины.
• Рецепт: блестящий железный шип требуется Уважение с Племенами Высокогорья.

 

Шип ужаса:

• Шип ужаса — это реликвия крови, которую могут использовать рыцари смерти (Кровь и Нечестивость), друиды (Сила зверя и Страж), охотники (Выживание и Стрельба), жрецы (Тьма), разбойники (Головорез и Ликвидация), чернокнижники (Колдовство), воины (Оружие и Защита).
• Рецепт: шип ужаса падает в героическом режиме Утробы душ.

 

8. Транспорт

Кузнецы научились изготавливать средства передвижения! Упряжь закованного в сталь пожирателя представляет собой зеленую гончую недр. Рецепт падает с Тихондрий (только для кузнецов).

Кроме того, с помощью кузнечного дела можно изготовить некоторые улучшения:

• Стремена из демонической стали, рецепт с высокой долей вероятности падает с демонов-лошадей на Расколотых островах. Стремена крепятся к средству передвижения и позволяют взаимодействовать с различными объектами, находясь в седле. Время действия — 2 часа. Эффект работает только на Расколотых островах, для кузнецов продолжительность действия увеличивается в четыре раза. Для изготовления требуется 6 Слиток демонической стали
• Накопытники из силового камня, награда за Накопытники из силового камня. Накопытники крепятся к средству передвижения и увеличивают скорость передвижения на 20%. Время действия — 2 часа. Эффект работает только на Расколотых островах, для кузнецов продолжительность действия увеличивается в четыре раза. Для изготовления требуется 25 Руда силового камня

 

9. Локальные задания

Локальные задания, связанные с кузнечным делом, заключаются в том, чтобы принести в указанное место изготовленный предмет — например, камень. В награду можно получить различные материалы и рецепты на изготовление предметов из руды силового камня более высоких уровней.

Чтобы узнать, какие профессиональные задания активны в данный момент, посетите страницу локальных заданий на Wowhead

Кузнечное дело гайд 1-800 (WoW Легион)

Прокачка 1-800 на рецептах Легиона

Для прокачки кузнечного дела на рецептах Легиона требуется 100 уровень.

Прежде всего, наведайтесь к учителю кузнечного дела Алард Шмид в Даларане. Телепортируйтесь в город, поговорите со стражем и попросите его отметить местоположение учителя.

Обучившись навыку, возьмите у Аларда Шмида задание Странная новая руда. В награду вы получите Кузнец Легиона.

Как получить рецепты

Рецепты кузнечного дела можно купить после выполнения заданий, выдаваемого учителем профессии Алард Шмид.

Для прокачки кузнечного дела по этому гайду вы должны получить 110 уровень и выполнить все задания у тренера.

Всего в игре насчитывается 34 новых задания для кузнецов. Все они довольно просты, подробности о выполнении можно прочесть на Wowhead. Некоторые из них отправляют в подземелья, однако их можно выполнить за несколько часов.

Последнее задание называется Мудрость племени, в награду выдается Рецепт: боевые наручи из демонической стали. Остальные рецепты для изготовления предметов из этого набора можно купить у Ураэль в Сурамаре.

Уровни рецептов

У большинства рецептов Легиона есть три уровня. Чем выше уровень, тем меньше материалов требуется для изготовления предмета. Иными словами, использовать рецепты третьего уровня очень выгодно.

Их можно приобрести у торговцев или интендантов фракций, получить в награду за выполнение локальных заданий или победу на поле боя, добыть с монстров и боссов в подземельях.

Если вы наведете на значки в виде звездочек в строке рецепта, вы узнаете, где получить рецепт следующего уровня.

Доступ к локальным заданиям

Большинство рецептов на изготовление предметов из руды силового камня выдаются в награду за выполнение локальных заданий. Чтобы получить доступ к локальным заданиям, необходимо выполнить Союз фракций, прокачав репутацию со всеми фракциями Расколотых островов до Дружелюбия. Это задание можно взять у Верховный маг Кадгар (требуется 110 уровень).

Получив доступ к локальным заданиям, прокачайте навык кузнечного дела до 100, чтобы выполнять профессиональные локальные задания.

35 — 100

Прокачка начинается с уровня навыка 35, полученного при выполнении задания от учителя кузнечного дела.

19 x Воинский пояс из силового камня, уровень 2 — 342х Руда силового камня

После этого откройте карту мира и поищите на ней профессиональные локальные задания. Они помечены иконкой в форме наковальни. Задания появляются случайным образом, поэтому не исключено, что вам придется подождать один-два дня.

Если вы не хотите ждать, существует два альтернативных рецепта:

Способы получения Незрячих глаз описаны здесь. Требуемое количество можно набрать примерно за полчаса. Рекомендуем вам использовать этот рецепт.

Важное замечание: Перейдите к разделу 739 — 743 и прочтите рекомендации по использованию Кровь Саргераса. Если вы не хотите расходовать кровь при прокачке, вы можете начать делать слитки демонической стали, начиная с уровня навыка 1. Вам понадобится примерно 1500 слитков, с их помощью можно прокачать навык до уровня 740.

100 — 739

Сохраняйте все изготовленные предметы. Позже вы сможете превратить их в Крупица аннигилята.

100 — 552

113x Воинский пояс из силового камня, уровень 2 — 1356х Руда силового камня

Вы можете выбрать любой рецепт третьего уровня, позволяющий изготавливать предметы из руды силового камня. Если рецепт требует больше руды, он дает больше очков навыка. При этом стоит избегать рецептов с Плавень из лисоцвета, т.к. он стоит 4 золотых за штуку.

Мы рекомендуем использовать рецепт на Воинский пояс, т.к. достать его проще всего.

552 — 739

187 x Слиток демонической стали — 374х Сланец Скверны, 187х Руда силового камня

Слитки понадобятся вам позже. Обязательно остановитесь на уровне навыка 739. На уровне 740 и выше вы не получите несколько очков при использовании рецепта, указанного в следующем пункте.

739 — 743

Купите Рецепт: воинский пояс из демонической стали, уровень 1 у Ураэль в Сурамаре. Впоследствии вы сможете без труда получить этот рецепт более высокого уровня.

1 x воинский пояс из демонической стали, уровень 1 — 18х Слиток демонической стали, 20х Целый зуб, 3х Кровь Саргераса.

Для изготовления этого предмета требуется найти Камень Поднебесья. Он находится в Крутогорье, рядом с Муирн Железный Рог.

Важное замечание: Если вы не хотите расходовать Кровь Саргераса при прокачке, не покупайте этот рецепт. Вместо него используйте рецепт на Боевые наручи из демонической стали первого уровня.

Все зависит от количества имеющейся Крови Саргераса и потребности в улучшении предметов с помощью Аннигилята. Для использования одного Аннигилята требуется 2 Крови Саргераса. Если вы не планируете активно улучшать свою экипировку, используйте кровь для прокачки профессии, поскольку больше она нигде не используется.

Количество материалов для прокачки 740-800:

Боевые наручи из демонической стали, уровень 3: 1720x Сланец Скверны, 860x Руда силового камня
Воинский пояс из демонической стали, уровень 1: 480x Сланец Скверны, 240x Руда силового камня, 80х Кровь Саргераса

Если вы планируете купить все материалы на аукционе, очевидным выбором станут Боевые наручи из демонической стали, т.к. кровь купить нельзя.

743 — 783

После изготовления первого предмета из демонической стали вы можете поговорить с Муирн Железный Рог и получить рецепт второго уровня для того же предмета. Если вам требуются все рецепты, изготовьте по одному предмету каждого типа.

Для продолжения прокачки вам потребуются рецепты третьего уровня!

Изготовьте один из следующих предметов (в зависимости от того, что было выбрано ранее):

Рецепты третьего уровня

Альтернативы Воинскому поясу из демонической стали

(требуются рецепты первого и второго уровня):

783 — 800

Этот этап может выглядеть по-разному. Эти рецепты становятся желтыми где-то между уровнями 780-790 и зелеными между уровнями 790-800. Желтые и зеленые рецепты дают очки навыка далеко не каждый раз, поэтому для прокачки по ним вам придется изготовить 25-35 предметов.

30 x Воинский пояс из демонической стали — 120x Слиток демонической стали, 60х Кровь Саргераса
30 x Боевые наручи из демонической стали — 1050x Слиток демонической стали

Ярмарка Новолуния

Ярмарка Новолуния начинается в 00:01 по серверному времени каждое первое воскресенье месяца (см. внутриигровой календарь).

На ярмарке можно выполнить задание, дающее 5 очков навыка профессии.

Удачи в прокачке!

Кинн-лаи, Чертоги Казад-Дума — фанфик по фэндому «Толкин Джон Р.Р. «Сильмариллион»», «Толкин Джон Р.Р. «Властелин колец»», «Властелин Колец», «Хоббит»

До определенных лет Ниар больше походила на мальчишку. Не по возрасту высокая, худощавая и улыбчивая, она носилась среди деревьев и кустов, вылавливая из мелких озер громко поющих лягушек. В отличие от других девочек, старшая Миас никогда не интересовалась теми вещами, что привлекали сверстниц. Ее восхищало оружие, кулачные драки с шалопаями людских поселений, извечные игры в войну. Часто с ссадинами на коленках, испачканная грязью и сажей, она вела своих недорослей-бойцов против злобных узурпаторов чужих деревень. Ее не смущала коряга, служившая мечом, и кусок оторванной коры вместо щита. Она насмехалась над модой и куклами, познавая мир посредством тихого наблюдения. Завороженно изучая все новое, девочка находила покой и умиротворение в осознании непостижимой ценности живой субстанции. С тех пор многое успело измениться: так северное пограничье не сторожили более великаны Эред Энгрин, не летали феи над ночными цветами Нуата, птицы мудрости не гнездились среди высоких камышей Линаэвен. Привычный мир сгорел дотла и возродился из пепла, преображенный огнем. Время на многом оставило свой отпечаток и ангбандскую принцессу не обошло стороной. Глубокая печаль отражалась на лице Красной Колдуньи, похожая на невесомую черную вуаль. Ниар стала красивее, грациознее, мягче в движениях – ее маленькое тело, жилистое, сильное, молодое, отлично справлялось с любой нагрузкой. Раньше округлое лицо стало острее, жестче и высокомернее. Губы не растягивала привычная Саурону детская улыбка. Теперь чародейка не просто казалась опасной. Она стала живым воплощением смертельных угроз. — Ты не друг никому из нас, — из уст старшей Миас вырвалось змеиное шипение. Глаза засверкали свирепее – серебро лилось из них ровным блистанием звезд. Саурону стало не по себе. Он уже видел единожды свечение подобного рода, много лет назад, когда еще не было солнца и луны. Лучи таких же капель опадали листвой с Телпериона в период, когда день умирал. — Ты предал моего отца, отступившись от наших заветов. Предал Анаэль, забыв о ее молитвах. Предал Талриса, замахнувшись на него мечом. Неужели ты думаешь,

снага, что Миас могут что-то забыть? Мы помним, Гортхаур. Мы помним. Вряд ли ее слова можно было опровергнуть. Да и не желал Саурон спорить. Он, остолбенев, глядел на Ниар и не находил подходящего себе оправдания. Хотел бы Майа сказать, что действовал, исходя из лучших побуждений. Хотел бы уверить Миас в своей искренности. Но озвучь он подобное, сам бы потерял к себе уважение. Моргнув, Майрон улыбнулся своим мыслям. В свете всего уже произошедшего они показались ему мелкими и глупыми. Успев понаделать сотни ошибок, он уверился в правильности избранного когда-то пути. Теперь, стоя пред своей хозяйкой, своей ученицей и госпожой, Майа припомнил даденную Мелькору клятву. Каруугд парш диш. Обещание остаться свободным… Валар не принимали Моргота, потому что он желал Арде больше, чем они могли дать. Младшие братья – Майар, подобные самому Саурону – не принимали за его дерзновение менять Эа. Эльфы вовсе не понимали Мелькора, видя в нем опасное, дикое и безнравственное существо. В реальности, а не в детских сказках Эльдар, все обстояло иначе. Но историю пишет не побежденный, но победитель. — Я не желал, чтобы все так обернулось, — признался Майрон, выдержав небольшую паузу. В этот раз он не кривил душой. Мелкая дрожь сотрясала призрачное тело Властелина Колец. Отравляющими стрелами ненависть к себе вонзалась в сердце. — Когда мы потеряли твоего отца, когда от нашего народа не осталось ничего, кроме злых толков, я отчаялся. Я разозлился и утратил связь с тем, что мы пытались отвоевать у Амана. Надеяться на твое прощение глупо, понимаю. Череду бессмысленных поступков нельзя расценить как ничего не значащий промах… — Ты возжелал власти, бууб, — голос Ниар сорвался на крик. Дрожащий, надтреснутый, он был пропитан разочарованием и презрением. Чародейка нахмурилась. Уголки губ поползи вниз. Красная Колдунья даже не пыталась скрыть вырывающихся наружу эмоций. — Ты вожделел ее, как безумец вожделеет на поле брани очередного глотка крови. И не говори, что не отдавал отчета в своих действиях. Мы мешали тебе. А ты мешал нам. Вот и вся правда. — Я трус, но не предатель, Ваше высочество, — Саурон, не выдержав, и сам повысил тон. Готовый сознаться в любом грехе, он взирал на Ниар с надеждой. — Можете назвать меня лицемером, лгуном, смутьяном и разгильдяем, но я никогда не был предателем. Пахсада хай’и… вспомни. Выслушай. Пойми. Он назвал ее ласковым словом. Тем самым, что всегда приберегал для особого случая. Саурон надеялся, что когда-нибудь сможет обращаться так к колдунье даже в присутствии своего старинного друга. Но Мелькора рядом не было. Никто не смог бы осудить Майа за проявленную горячность. — Аж ихэме парсис акхм бахута сади, — она беззлобно расхохоталась, обнимая себя за плечи. — Уж очень давно ты был близок мне, Майрон. Слишком много черной воды протекает между нами. Не считай меня глупой, пожалуйста. Я не та наивная девочка, которая когда-то бегала по Ангбанду. Да и ты не тот прекрасный рыцарь, что некогда во имя справедливости клал голову на плаху. — Не веришь мне, — он зашептал. Не отрывая взгляда, попытался понять, что чувствует. Намереваясь встретиться с Ниар, Саурон испытывал сомнения и страх. Покидая Лугбурз, Майа точно знал, чего хочет добиться и почему желает Мелькору неволи. Однако не ожидал темный, что давно забытые чувства всколыхнут в нем тысячу воспоминаний, далеких, туманных. Прошлая жизнь, от которой Саурон успел отречься и к которой пообещал никогда не возвращаться, наваливалась неподъемным грузом на душу проклятого. — А могу ли? Даже если очень хочу? — Ниар покачала головой. Произносимые ею слова дрожали, искрились, звенели. В них белым пламенем отражалась обида. — Талрис и Анаэль готовы простить тебя, ты знаешь. Они оба души в тебе не чают, хоть и злятся не меньше. Ты стал им другом, братом, примером для подражания. В тебе они видели нерушимую поддержку, они считали тебя «своим человеком». Я разделяла их мнение. Но за множество веков битв, интриг и постоянной борьбы, во мне окрепла вера в незыблемость вековечного закона жизни – предавший однажды, предаст еще раз. — Неужели путешествуя по миру, изучив каждый кусочек Эннората от северных отрогов Эред Ломин до Умбара, ты познала лишь этот урок? — Саурон нахмурился. Разум подводил его: выстроенная крепость самообладания рушилась под натиском годами сдерживаемых страхов. В голос Майа проникла горечь. — Не этому Мелькор пытался научить тебя. — Не тебе говорить о таких вещах,

снага, — Ниар оскалила зубы. — Ты был другом ему, самым близким, самым верным. Как же отплатил ты ему за безграничное доверие и братскую любовь? Испугался и сбежал, поджав хвост. Отвернулся от всего мира, попытавшись найти в себе силы для одиночной борьбы. Ослеп, оглох, онемел от жадности и тщеславия. Ты прельстился вверенной тебе силой и возымел наглость назваться нашим Владыкой. Ты пытался обмануть судьбу, создав Единое Кольцо. — Ты предложила его создать, Ниар, — Майрон покачал головой, отступая от своей ученицы. Глядя на Красную Колдунью, не находил в ней ни капли сочувствия. Догадки, давно мучающие его, впервые начинали обретать смысл. Всегда боявшийся произнести вслух ужасные домыслы, Саурон медленно и четко принялся высказывать их: — И я послушался тебя, как наивный мальчишка. Ты увидела во мне угрозу и устранила ее, без сомнений, колебаний, замешательства. Не попыталась мне помочь, не попыталась вразумить меня. Просто выбросила за ненадобностью, подобно надоевшей игрушке. Ведь так ты привыкла поступать со своими врагами? Убивать их, уничтожать, смешивать с грязью под ногами. — Именно ты научил меня жестокости, Саурон, — лицо Ниар исказила жуткая маска враждебности и первобытной дикости. Сжав ладони в кулаки, ангбандка обошла собеседника по стороне. Вкрадчивый голос преисполнился ненавистью. — А я была хорошим учеником, если помнишь. Ты прав во всем. Но простительно действовать без оглядки, когда на карту поставлена судьба целой цивилизации. И если бы мне пришлось дважды делать выбор, я поступила бы так же. Пусть меня считают чудовищем, пусть приукрашивают мою ярость и свирепость. Быть может, я и есть Зло. — Мелькор спел для меня песнь и мне она понравилась, Ниар, — сквозь боль проговорил Саурон. Разверзшаяся пропасть в груди перерастала в бездну, пожирающую любые проблески надежды. — И я присоединился к нему, решив, что мир может быть чуть прекраснее, чем он есть. Эхо наших голосов породило тени, которых боятся существа Эндора. Но в тех тенях не было ничего ужасного, кроме выдумок и предрассудков. Мы творим реальность, в которую верим. Твой отец доказал мне это, воспитав вас троих. Мелькор прошел через многое. Он терял друзей, братьев, сестер, любимых. Но никогда не переставал верить в лучшее. — Я не унаследовала его свободы взглядов, каюсь, — Красная Колдунья хмыкнула. — Свет может померкнуть, тебе ли не знать. Между правдой и неправдой небольшая разница. Мне известно, что ты желал стать Владыкой Эа. Ты попытался. И у тебя не вышло. Считай, что судьба любит давать второй шанс неудачникам, Майрон. Без своего кольца ты не больше, чем призрак. Подует ветер, расшалится огонь, и сущность твоя сольется с ночью, став немой частью сущего.

Аш назг дурбатулук, аш назг гимбатул, аш назг фракатулук, агх бурзум – иши кримпатул. Узг – Мордор – иши амал фауфут бургули. Слова заклинания иссекли плоть ночи, нарушив священную мелодию тишины. Произнесенное вслух благословление одной из Миас повисло в воздухе проклятием. Майрона зазнобило. Он успел забыть, какой на вкус являлась единая черная воля Белерианда. Сейчас она заключалась в Ниар. — Единое, чтоб ими править, единое, чтоб всех сыскать, единое, чтоб их сковать и в темноте оставить, — ангбандка загадочно улыбнулась. Приподняв правую руку, сделала пасс пальцами. Кроваво-красные искорки сорвались с кожи, пламенными мотыльками взвились в воздух, сложились в знак недремлющего ока. — Магия Миас, магия Сильмарилл. Сила первого света. Тебе нужен мир. Я повторю – ты его не получишь, Майа. Ты скован моей волей и подчинишься ей. Выбор таков, друг любезный. В двухстах ярдах южнее стоит лагерь гномов. В их компанию по воле судьбы затесался кроха-хоббит. По велению все той же проказницы-судьбы он заполучил в дар удивительный артефакт, неизведанной силы, неизмеримой власти. Он хранит случайно найденную вещицу в кармане своего любимого сюртучка. Уверена, тебе по силам проникнуть в незащищенный лагерь незамеченным. Так пойди и возьми то, что ты ищешь, Майрон. Ссутулившись, она распиливала его глазами на тысячу мелких кусочков. Казалось, даже воздух вокруг Ниар начал искриться. В любой момент готовая наброситься на противника, чародейка жаждала драки. Изувеченная, гордая, сильная, старшая дочь Мелькора больше не желала разговаривать. В ней кипела ненасытная страсть к убийству. Правота, так или иначе, в речи Красной Колдуньи была. Саурон действительно хотел заполучить свое кольцо и действительно мог взять его прямо здесь, прямо сейчас. Но, проявляя таким образом малодушие и страх, он подписывался под каждым произнесенным Ниар словом. Так, возвращая себе сосуд и его силу, он обрекал себя на войну, которой пытался избежать. Даже в лучшем своем состоянии Майа вряд ли бы выдержал бой с Миас. Вопреки величине набранной армии, вопреки накопленным знаниям и мудрости, его судьбу предрешили допущенные ранее промахи. А ведь не стоило забывать и об остальном мире: никто из защитников Эндора не останется стоять в стороне, когда придет момент заключительной схватки. Как стервятники слетятся к побоищу светлые, добивая своих ослабших врагов. «Наша сила в единстве, Майрон, — слова Мелькора возникли из вороха шумных мыслей, зазвучав громовым раскатом между висков. — Невозможно вести войну без поддержки друзей. А мы не просто друзья, брат мой. Мы – семья. В семье принято защищать друг друга несмотря ни на что». — Направляясь к тебе, я знал, что увижу красивую, сильную женщину, — вновь заговорил Саурон, чеканя слова, выбивая ими знакомый ритм. — Я слышал твое могущество в песне, я ощутил твое отчаяние и дерзновенность. Никто, кроме твоего отца, ранее не позволял себе обращаться со словом Первого Певца так смело. И вот я оказался рядом с тобой и увидел больше, чем могут увидеть другие. Ты предлагаешь мне забрать твой дар из рук смертного, чтобы убить меня с мечом в руке. Почему? Потому что иначе ты не сможешь. Потому что это не честно. И в этом заключается истинное величие. В какой-то момент в глазах Ниар блеснуло удивление. Заметив его, Майрон осмелел. Прищурившись, сделал короткий поклон. — Я всегда желал узнать, какими станете вы, когда придет время сложное. К сожалению, это знание далось мне великими жертвами. Но я не сожалею об этом, Ниар. Заглянув в лицо пустоте, я многое понял для себя. Теперь, когда отца твоего нет рядом, а рука Валар повисла над головой не только моей, но и твоей, нам как никогда нужно понимание. Он сделал короткую паузу, вглядываясь в светящиеся глаза Красной Колдуньи. — Так было всегда, Ниар, так и будет. Рок велит тебе принять великую ответственность, от которой не убежать, не спрятаться. Случилось, что именно тебе суждено взять на себя роль Мелькора на срок, определяемый лишь глупыми стечениями обстоятельств. Владыки Амана отобрали у нас все, что было дорого. С судьбой своего покорного слуги ты смеешь поступить так, как посчитаешь нужным, противиться я не стану. Потому что сегодня я встретился не со своей ученицей, но с Королевой, достойной называться государыней Земли теней и ужаса. Закрыв глаза, Властелин Колец впервые за много лет доверился своему сердцу. Руки сложив в замок, он прошептал: — Таким будет слово мое и нетленным останется до тех времен, пока звучит Песнь.

♦♦♦♦♦

— Таким будет слово мое и нетленным останется до тех времен, пока звучит Песнь. Вышедшая из мрака, тень отступила прочь и растворилась в пустоте. Осаа, не смеющая даже шелохнуться, стояла поодаль, замерев. Ясно понимающая, зрителем какой сцены явилась, гномка с благоговейным трепетом дожидалась окончания разговора Ниар и Саурона. Протекающий на повышенных тонах, изрядно разбавленный темным наречием, он не походил на мирные переговоры давно сотрудничающих сторон. Темный Властелин, правда, оказался не таким, каким его представляла себе Королева Эребора. Добрая, но склонная к твердости, подгорная жительница с детства видела Саурона как некоего карикатурного персонажа, лишенного души и собственных переживаний. После знакомства с Миас отношение гномки к Владыке Мордора никак не изменилось. Поэтому пораженная искренностью Майрона, его открытостью и желанием пойти на мировую, Осаа долго смотрела в пустоту, поглотившую эфемерный абрис Майа. — Он умеет правильно подать себя, — громкое обращение Ниар вывело эреборку из оцепенения. Подпрыгнувшая на месте, подгорная жительница немедля обернулась к Красной Колдунье. Последняя, явно пребывающая не в духе, метала яростные взгляды в сторону призрака. — Майрон однажды сумел обвести вокруг пальца эльфов Эригиона, заслужив себе пару новых прозвищ. Так что не поддавайся его обаянию, иначе рано или поздно пожалеешь. Где ты была? Не зная, что сказать, Осаа спешно подошла к Ниар. Чародейка, теперь глядя прямо перед собой, покусывала нижнюю губу. Сквозь щелочку между век ее глаз просачивался легкий свет, сходный с лунными отблесками. Задумчивая, сосредоточенная, старшая Миас, наверное, давно заметила присутствие союзника рядом. — Пыталась найти существ, желающих помочь тебе, — Осаа, нахмурившись, оглядела лицо ангбандки. — Что случилось? Ты сама на себя не похожа. — Твой сын питает ко мне жгучую ненависть, — Миас заговорила спокойно, расставляя между слов ироничные паузы. — И я его винить не смею. Мой старый друг пришел ко мне с миром, но я отправила его восвояси, желая отплатить кровью за кровь. Мой брат и сестра моя, вероятно, гадают, отчего любимица отца поступает непоследовательно и несдержанно. А где-то сейчас, сокрытый ночным палантином, гуляет наш извечный враг, владыка над огнем и железом. Разъясни мне, Осаа, может, проблема во мне? Может быть, это действительно я усугубляю и так не слишком хорошее положение вещей? — Ты знаешь о Феаноре, — гномка грустно улыбнулась, опуская взгляд к ногам. — Наверное, тебя невозможно чем-либо удивить, дитя. Никогда бы не подумала, что скажу это вслух, но меня восхищает твое умение всегда оставаться в курсе всех событий. — Все ведать не дано никому, — Ниар вскинула голову к небу. Явно уставшая и расстроенная, она едва держалась на ногах. — Мне повезло услышать о знаменитом Короле не так давно, как ты можешь подумать. Не могу утверждать, что злые вести мне поведал друг. Но начинаю считать, что в Средиземье никому не стоит доверять. — Разве ты так не считала раньше? — Осаа широко улыбнулась. — Или теперь ты признаешь в себе тщательно скрываемую сентиментальность? Брось грызть себя, волшебница. С твоих уст я услышала множество спорных, язвительных, умных и мудрых слов. Не заставляй меня терять в тебя веру. Учитывая, что мне начинает нравиться собственная роль. Миас добродушно хохотнула. Глубоко вздохнув, понуро опустила плечи. Ее белая кожа, обычно гладкая и свежая, приобрела желтушный оттенок. Под глазами пролегли темные синяки. Все еще прихрамывающая, Красная Колдунья в ночном свете показалась Осаа особенно маленькой и особенно уязвимой. — Тебе нужно выспаться, Ниар, — гномка, заняв место по правую руку от ангбандки, сложила руки на груди. — Впереди долгий путь, он от всех затребует множество сил, как духовных, так и физических. Отдохни, дитя, иначе не сможешь никак помочь ни отцу, ни своему народу, ни даже самой себе. — Порой мне кажется, что все усилия бесполезны, — ответ чародейки прозвучал на выдохе. — Порой мне надоедает вечно оглядываться, выискивая в толпе лица недругов. Так и сейчас происходит, гномка. Я не чувствую за собой правоты, которую обязана защищать. По тропе, приготовленной мною, идут смельчаки, вызвавшиеся освободить Эребор. Они идут на верную смерть и понятия не имеют, что судьбу их решили давно существа, не имеющие никакого отношения к их наследию. Им придется поплатиться жизнью за возрождение чужой истории, жестокой и не всегда справедливой. — Я покривила бы душой, если бы согласилась с тобою, — Осаа вгляделась в лицо собеседницы, выискивая в нем лучики воодушевления. — Ты, конечно, не добрый странник с мешком подарков за спиной, но дочь Владыки Мелькора, некогда правившего в стране далекой и прекрасной. Путешествуя с тобой, желая обратить тебя в собственную веру, я сама не заметила, как прониклась верой твоей. И теперь мне кажется, что вы, герои Дор Даэделота, не так уж плохи. Все зависит от точки зрения, от способности видеть, слышать и учиться. Ты совершала ужасные вещи, и это правда. Но я знаю, что на твоем месте многие поступили бы точно так же. Оправданием или обвинением служит лишь сторона, преданность которой хранишь. И многие считают неважными те факты, что кроме воин и расправ в вашей идеологии сохраняется нерушимое уважение к чужим жизням. — Я говорю, что убью твоего сына, на что ты отвечаешь мне незаслуженными дифирамбами, — Ниар улыбнулась. — Видимо, я сплю. — Ты однажды спасла его от неминуемой гибели. Вряд ли тебе захочется отдавать без боя то, что уже было отвоевано, не так ли? Я могу ошибаться, ведь будущее – зыбкая рябь. Но хочу верить, ты примешь верное решение. А что до твоих слов о Торине, как его мать, замечу: он никогда не отступался от того, что дорого сердцу. Согласна, между вами никогда не будет спокойствия и взаимопонимания. Вы слишком похожи, чтобы быть вместе. И поэтому не сумеете отпустить друг друга, даже вопреки скрываемой правде. — Слишком громкие слова для столь жалкого существа, — чародейка шутливо отмахнулась. Кашлянув, прогнала прочь наплывшую на сердце меланхолию. Собранно и четко, Ниар спросила: — Ладно. Оставим беседу о Короле-под-Горой до лучших времен. Ты путешествовала. Что разузнала? — Я видела Феанора, он пребывает в добром здравии, — гномка вмиг стала серьезной, припоминая детали встречи с нолдо. — Видела его с рыжеволосой эльфийкой, которую тебе уже довелось встречать прежде в Чернолесье. Они путешествовали по старому гномьему тракту. В том же лесу у Кузнеца произошел короткий разговор с отпущенным тобою орком. Больг, торопясь попасть в Мордор, угодил в ловушку Короля. Их беседы я не слышала, но знаю, что урук не хочет потворствовать эльфам. Я поговорила с ним и уверилась в его страхе пред тобой. — Мен-и-Наугрим, — Ниар прищурилась. Пару секунд помолчав, ухмыльнулась, будто догадавшись о намерениях врагов своих. — Мне ведомо, что желает Феанор. Расскажи о Больге больше. — Мне подумалось, что неплохо будет иметь своего посланника в стане врага, — Королева Эребора приосанилась. Опустив руки вдоль тела, пристально смотрела в глаза собеседницы. — Даже если посланник этот будет не предан, он сумеет посеять хаос только благодаря своей нечестности. Но кажется мне, что Больг окажется верным сподвижником. — И ты решила так, потому, что он назвал цену, — Красная Колдунья развернулась к гномке. На ее лице наконец засиял триумф. — И эта цена вполне справедлива, судя по твоему воодушевлению. Что запросил урук за право владеть его духом и телом? — Он попросил даровать ему нечто, чем обладают только старшие дети Илуватара, — гномка, ощущая себя заговорщицей, хмыкнула. Отчего-то происходящее веселило Осаа, привнося в серое существование призрака капельку красочных эмоций. — Его не интересовало золото, должности, войны, убийства. Больг готов служить тебе в обмен на вечную жизнь. Я сказала, что требование его тебе передам, ничего не обещая, ничего не гарантируя. Прими решение, ангбандка. — Когда орки не были орками, отец учил их искусству и письменности, — Ниар, довольная услышанным, кивнула головой. Так Осаа поняла, что колдунья исполнить желание Больга согласна. — Лишь позже, под гнетом чужих голосов и магии наших недругов они превратились в тех, кого мы привыкли считать уруками. Пожалуй, пора вернуть все на свои места. Передай Больгу, что ему следует выучить новое слово и запомнить его, как собственное имя. Скоро оно станет для него таким же родным и близким. А когда мы встретимся с ним, он получит желаемое. Кинн-лаи Белерианда всегда отличались от братьев высоким ростом и красотой лиц. Быть может, в них кроется залог победы.

♦♦♦♦♦

Кинн-лаи Белерианда всегда отличались от братьев высоким ростом и красотой лиц. Быть может, в них кроется залог победы. Феанор не хотел пока рассуждать на эту тему, но чувствовал, что вскоре будет вынужден вернуться к вопросу Авари. Отступники некогда примкнули к Мелькору, найдя в его обещаниях и речах истину, за которую следует сражаться. Мало кто помнил, но первые свои битвы Моргот выиграл только благодаря храброму эльфийскому народу. Прошло время, в ход истории вмешалась воля Эру. Авари перестали существовать в своем первозданном виде. Тьма исказила их сущность, обернула их слабости в преимущества, пороки же превратила в обозримые уродства лиц и тел. Однако Кинн-лаи все еще жили среди непорочных существ Средиземья. Пусть ныне кровожадные и дикие, они оставались смелыми и решительными воинами. Таких следовало опасаться. Пробираясь к Лориэну, Феанор то и дело оглядывался по сторонам, не в силах побороть чувство нарастающего страха. Ни разу не встречавшийся лицом к лицу с детьми своего врага, он понимал, что вскоре будет иметь честь лично говорить с ними. К тому же, нолдо не давали покоя мысли о галадрим, с которыми Королю предстояло долго и мучительно объясняться. Саруман, отправляя нолдо в изнурительное путешествие, не постарался ввести эльфа в курс дела. Кто мог управлять лесами в междуречье? Майа не дал никакого намека, лишь уверив бессмертного в мудрости живущих в лесу Эльдар. Сильное человеческое тело, еще ни разу не подводившее Феанора, затребовало отдыха. Тяжело дыша, Кузнец остановился, переводя дыхание. Моргнув пару раз, с веселой улыбкой на устах отер выступивший на лбу пот. Надвигавшаяся зима не имела власти над вечно цветущим садом Лотлориэна. Деревья защищали от снега и ветра, густой мох впитывал в себя влагу и тепло. Свежий ветерок сквознячком носился между стволов зеленых гигантов, принося с собой затухающее эхо птичьих песен. — Да, совсем не так было у Митрим, — удовлетворенный проделанным путем, Кузнец обеими руками оперся на свою корявую, но удобную трость. — Совсем… Слова потонули в вязком голосе леса. Растворились в его жизни, став пустотой. На их место пришел стрекот еще не спящих цикад и громкое ликование задиры-пересмешника. Нос щекотали сотни разных запахов, некоторые из которых заставляли Феанора безостановочно чихать. Познав суть проблем смертных, нолдо даже перестал насмехаться над младшими детьми Илуватара – несчастные страдали порой от самых невообразимых нелепостей. Так он узнал, что прокисшее молоко таит в себе множество опасностей, а смесь его с рыбой ведет к последствиям гораздо более страшным, чем смерть. — Люди тебе, вероятно, нравились, да? — вслух обратился Феанор к небесам. Жаль, но Мелькор не мог услышать призыва бессмертного. Наверное, запертый в темноте и тишине, он вообще не помышлял о Средиземье. — Ты ведь так любил все неправильное, слабое, непостоянное. Находил прелесть даже в самом ужасном. Пожалуй, Ильмарэ потому и сбегала из Чертогов Эльберет, только чтобы послушать твое восхваление паутины Гверлум. Я однозначно спятил, раз начинаю скучать по тем смутным временам… Феанор вновь тяжело вздохнул. Потупив взгляд, вспомнил лицо Мелькора. Последний был лицемером, узурпатором и, без сомнений, жутким баламутом. Но как бы ни демонизировали его братья, как бы ни открещивались от родства с ним прославленные в сражениях Валар, Моргот обладал своеобразной, глубокой мудростью. Очень многие желали ему смерти, очень многие видели в нем лишь угрозу для мира. Феанор и сам питал крайнюю неприязнь к Мелькору, однако будучи смелым и решительным, находил в себе силы признавать достоинства врага. А их у Моргота было немало. Взять хотя бы извечную преданность Вала к молчаливым прогулкам. Казалось бы, мелочь, но нет – успокоительная ходьба в полнейшей тишине давала Морготу возможность подумать. Эта привычка и породила в нем любовь к далеким северным широтам: короткие дни и длинные ночи сочетали в себе ту идеальную атмосферу для размышлений, о которой всегда мечтают философы. Пожизненно задумчивый, крайне немногословный, Мелькор таким образом заслужил репутацию нелюдимого и крайне закрытого человека. В какой-то мере такое утверждение имело право на существование. Все те разы, когда Феанору довелось говорить с Великим Вала, Моргот с осторожностью подбирал слова и часто углублялся в личные думы, теряя нить разговора. И при всем при этом он умудрялся побеждать даже при крайне невыгодном раскладе. До сих пор в уме Кузнеца не укладывались мысли о Миас. Мелькор, коим он виделся нолдо, никак не подходил для роли отца. Разве мог столь суровый и жестокий воин оказаться добрым родителем? Судя по всему да, ведь пелорийская тройка из кожи вон лезла, чтобы высвободить Вала из заточения. Чем заслужил такую преданность Моргот для Феанора оставалось загадкой, но бессмертный давно перестал верить в трактовку случившегося, предлагаемую аманскими соглядатаями. Мелькор, вероятно, поначалу действительно преследовал только одну ужасающую цель. Но порабощение мира не вписывалось в семейную идиллию Миас. Поэтому эльф, долго и упорно пытавшийся понять причину столь крепкой лояльности ангбандских героев своему отцу, решил, что под конец лично для Моргота начатая война более не постулировала бессмысленное сражение. Нечто иное руководило Мелько, и, наверное, нечто крайне важное. Встряхнув головой, Феанор прогнал прочь мысли о своем давнем враге. Такой ход рассуждений все чаще искажал эмоции, все чаще снедал бессмертного, ввергая в пучину едва ощутимых сомнений. Пока еще ничего не знающий о Миас, не ведающий об их привычках, недостатках и привязанностях, нолдо замечал за собой сочувствие, проявляемое к Мелькору. Хотя причин для лютой ненависти у Феанора было более чем предостаточно, его пламенная натура отчего-то требовала поумерить пыл безумства. — Старею, — хохотнув, Кузнец переступил с ноги на ногу. — С каких-то пор просто ярости недостаточно… Пора было устраиваться на ночлег. И так долго шагавший без отдыха, нолдо с удовольствием расстелил на траве плащ. Уложив рядом с ним свою небольшую поклажу – меч и куль с сухим хлебом – растянулся на твердой ткани. Немного повертевшись на месте, долго пытался занять удобное положение. В конце концов, улегшись на спину, Феанор прямым взором уставился в небесную твердь. Там, по черному бархату незримого купола, летали подчиненные Варде мотыльки звезд. Какие-то казались большими, какие-то – маленькими, но одна светила особенно ярко и особенно чисто. Он заснул крепко и сновидения не тревожили его.

♦♦♦♦♦

Он заснул крепко и сновидения не тревожили его. Гигантский, сильный, умиротворенный, он решил упокоиться в темноте, чтобы не ведать о разрушении былых устоев. Последний в своем роде, Патао спал под сводами огромной пещеры. Языки пламени пробегали по коже валарауко, огромная сильная грудь вздымалась при тяжелых вздохах, клубы черного дыма вырывались из широких ноздрей. Ничто не мешало балрогу коротать дни и ночи в преждевременном забвении. Анаэль осторожно шагнула вперед, переступая через ручеек горящей лавы. Забравшись в самое сердце Мории, проникнув вглубь опечатанных тоннелей, Миас нашла опочивальню своего старого доброго друга. Долго выискивать не пришлось: волшебница знала, где предпочитают отдыхать огненные демоны. Поэтому, выйдя к лавовым шахтам, Анаэль без колебаний решила продвигаться дальше. Так, в полном одиночестве и тишине, она оказалась в просторной зале, окруженной пышущим озером земной крови. Мост, соединявший странный чертог с Казад-Думом, наполовину утопал в огне. Каменное лежбище балрога со всех сторон окружали лавовые потоки. Любой смертный сын Арды, вступив в эту палату, погиб бы тут же от жара и удушающих паров. Но Анаэль обладала дарами мертвой земли и голосом Амана. Огонь не мог навредить ей. Решение пробудить валарауко далось бессмертной с трудом. Балроги раньше подчинялись отцу и крайне редко – Ниар. Будучи ожившим дыханием мира, полные силы и огня, они были способны изменять начертания Эа, как кисть художника способна изменить только нарисованный пейзаж. Строптивые, но преданные, демоны искренне ратовали за Мелькора в дни его славы. Однако после того, как Белерианд исчез под водой, большая их часть либо погибла, либо ушла в глубины земли, под защиту родной стихии. Патао стал последним балрогом, вышедшим из войны. И хоть Ниар считала его ленивым и трусоватым, Анаэль верила в способности друга. Чтобы управлять валараукарами требовалась духовная сила и сдержанность. При Мелькоре, еще в Ангбанде, все трое Миас отлично ладили с веселым народом балрогов. Последние, вопреки внешней суровости, обладали характером беззаботным и жизнелюбивым. Обычно шутящие, поющие песни и любящие танцы, валараукары с удовольствием проводили время за карточными играми с чашей вина в лапах. Надежные защитники, балроги множество баталий провели с детьми Моргота, бок о бок сражаясь с врагами Дор Даэделота. И никогда они не заставили Миас усомниться в своей надежности и силе. Однако дружить с балрогом и давать ему приказы – совершенно разные вещи. В первую очередь народ валараукар являлся народом духов, стихий, природной силы. Властвующий над ними Мелькор являлся полноправным предводителем огненных воинов. Ниар, в свое время часто ведущая балрогов в битву, обладала той волей, какой обладал Моргот. Анаэль, однажды поинтересовавшаяся у сестры сложностями общения с демонами, услышала от Ниар весьма интересную, но при этом не лишенную смысла гипотезу. «Чтобы подчинить себе балрога, нужно сражаться с ним, — Красная Колдунья, начищая доспехи, загадочно улыбалась, поучая младшую Миас. — Твое общение с любым валарауко в конечном итоге сводится лишь к одной простой истине – к поединку стремлений. Как любая стихия, балрог требует порабощения себя. Отдавая приказ, вверься сердцу балрога и попрощайся со своей жизнью. Если ты окажешься способна всей своей сущностью погрузиться в душу демона, он отплатит тебе доверием. Стань частью его, растворись в нем без остатка. И ты окажешься его хозяином». — Патао, проснись, — вспомнив уроки наследницы ангбандского трона, Анаэль остановилась напротив шумно дышащего балрога. — Очнись ото сна, дух. Валарауко потянулся, но не поднялся. Перевернувшись на другой бок, развернул голову к волшебнице. Огромную морду чудовища покрывал извилистый узор тонких огненных линий. Рога, обрамляющие лицо демона черной короной, зловеще поблескивали в красном свечении. Сильные лапы, угольно черные, мускулистые, Патао сложил пред собой. Просыпаться он явно не желал. Сглотнув, Анаэль решила сменить тактику. В ход пошел старый язык Амана. Язык Первой Песни. — Поднимись, Валарауко, дети Владыки взывают к тебе, — голос волшебницы наполнился звоном. Прокатившись по заброшенному чертогу, отразился от высоких потолков. — Я Анаэль, целитель Дор Даэделота, покровитель Ангбандской Крепости. Вспомни меня, добрый друг. Последние слова сделали свое дело. Балрог потянулся. Приоткрыв глаза, недобро зарычал, поднимаясь на ноги. Пышущий от чудовища жар волной тепла окатил волшебницу, чуть не сбив с ног. Земля затряслась под весом демона, застонала, надрывно запела. Оглушительный гомон плавящегося камня и дробящихся скал заполнил уши Анаэль. Полностью выпрямившись, Патао склонился над волшебницей. — Что делаешь тут, чародейка? Зачем тревожишь мой покой? — глас валарауко прогремел в ушах как рык Ородруина. Пламя Удуна, спящее в демоне, заполыхало в его чреве. — Силы вражеские пробуждаются на западе, угрожая нашим планам, Патао, — Анаэль кричала что есть мочи, вкладывая в каждое слово всю доступную ей ярость. — Как дети твоего хозяина, претендующие на трон Дор Даэделота, как полноправные наследники широт Белерианда, мы взываем к последнему из валараукар. Ты был другом нам в Ангбанде, ты поддерживал нас в победе и поражении. Встань на нашу сторону и теперь, а мы приведем тебя домой. — Где же Владыка? — взревел демон. — Его нет рядом с тобой? Как смеешь?! — Мы его наместники в Эннорате! — не унималась Анаэль. В последнее время переживавшая за сестру с братом все больше, отступать от задуманного волшебница не хотела. Сумрак сгущался на юге, мир изменялся под гнетом западных ветров. Балрога нужно было разбудить давно. И мешкать больше смысла не было. — Преклони свое колено предо мной и поклянись в верности, как когда-то клялся моему отцу! Мы набираем армию для битвы за Белерианд, Патао, и ты встанешь в ее авангарде, как хотел бы того Мелькор! Ты подчинишься мне сейчас и позже подчинишься Ниар, Красной Колдунье, повелительнице огня. Так встань же на колени, демон! Терпеть непокорность не следовало. Поступая так, как должно поступать любому хозяину, бессмертная пальцем указала в пол. Демон, громко зарычав, вначале ощерился. Завопив Анаэль прямо в лицо, несколько секунд испепелял ее своим пламенным взглядом. Поняв же, что страха Миас не испытывает, азартно ухмыльнулся. — А я помню тебя, дева с солнечной кровью, — валарауко опустился на одно колено. Огонь, стелящийся за ним тенью, окружил Анаэль со всех сторон. — Ты самая младшая из пелорийской тройки. Всегда заботливая и добрая… Что ж. Говори, чего желаешь, чародейка. Обсудим.

♦♦♦♦♦

Обсудим. Подумаем. И примем меры. Так обычно решались дела в Ангбанде. По крайней мере, так старался решать проблемы Моргот. Смог, задумчиво глядя вдаль, вспоминал. Когда случалось нечто страшное, нечто выходящее за рамки нормального, на помощь приходил именно этот мятежный Вала. Вряд ли кто-то соглашался с ним во взгляде на мир, но почти все в Ангбанде смотрели на Мелькора как на гарант спокойствия и постоянства. Дети его, любимцы варгов и оных демонов, верой и правдой служили стране. Стоило на горизонте замаячить врагу, Миас оказывались в нужном месте и в нужное время. Последний бой Мелькора оказался решающим не только для Владыки. Падение одного укрепления за другим, гонения с родных земель, бесконечные убийства, издевательства, жестокость и насилие – вот что свалилось на головы верноподданных Моргота. Мало кто помнил, но Войны Гнева можно было избежать. И, что самое главное, существовала возможность ее выиграть. Как полагал Смог, Мелькор сдал свои позиции только с одной предельно ясной целью – спасти своих детей. Такую цену заплатил Великий Властелин за жизнь пелорийской тройки. Мелькор видел в Миас спасение не только для своего народа. Но и для всего Белерианда. Поэтому, заслышав зов Ниар, Смог безоговорочно принялся исполнять ее приказы. Дракон помнил своего прежнего хозяина смутно, но и оставшихся воспоминаний хватало для немого подчинения Красной Колдунье. Последняя, так не похожая на отца внешне, теперь действовала в точности, как когда-то действовал Мелькор. Единожды ставший единовластным правителем в Средиземье, дерзкий Вала поставил под сомнение власть Амана. Вероятно, Ниар была способна и на большее. Смог знал, что хозяйка путешествует с гномами из Одинокой Горы. Он знал, что чувствует Ниар и понимал, почему поступает так, а не иначе. Но дракон ведал и о другом. Так ему было известно, что творилось на юге, на западе, и на востоке. Смог слышал и видел, как растет и крепнет армия Мордора. Порой до него доходили слухи о пробуждении сил, гораздо более древних, чем он сам. Дети же Мелькора не обладали армией. За их спинами не громоздились каменные стены крепких цитаделей. Ничего не защищало наследников Дор Даэделота от недругов. И дракон решил, что пелорийской тройке может понадобиться помощь. Поэтому, сидя на вершине Эребора, змей разминал крылья перед долгим и сложным полетом в белые пустыни. Эребор оставался неприступным даже без защиты извне: отвесные стены горы внушали опаску храбрецам, а запечатанные пламенем врата отгораживали сокровища от алчущих взглядов. Король Эльфов в сторону гномьего королевства даже не глядел – лесные стражи занимались своими делами, разыскивая пропавших сестер. Люди из Озерного Города вообще не подозревали о происходящих у них под носом военных хитростях. Поэтому без боязни Смог решил нарушить предписание Ниар. Растянувшись на скале, вскинув крылья, змей взметнулся к небесам под покровительством ночи. Одетый в золотую чешую, сверкающий и быстрый, он растворился в облаках, устремив свой полет к давно покинутой родине всякой темноты. Дракон летел на Север.

♦♦♦♦♦

Дракон летел на Север. Видимо торопящийся, он едва различимой искоркой огня впорхнул в снежные тучи и исчез из виду быстрее, чем Талрис сумел сфокусировать на нем взгляд. Качнув головой, маг прикусил нижнюю губу. — Плохо дело, да? — стоящий рядом Беорн щурился, внимательно оглядывая нового знакомого. Оборотень, к удивлению самого Талриса, действительно оказался добродушным великаном с пушистыми бакенбардами и чудесными пчелиными угодьями. — Он летит к землям, которые раньше назывались Фородвайт, — Миас обернулся к медведю. Последний, опершись о длинный топор, ухмыльнулся. — Сейчас ту часть суши называют Форохел. Когда-то давно именно там отец пробуждал драконов. Скованные льдом, пламенные изнутри, они рождались в суровом крае и умирали там, если оказывались слишком слабыми. Смог летит к родному дому, видимо, желая отыскать собратьев. — Я считал, что он последний в своем роде, — Беорн пожал плечами. — Что-то вроде реликта. Видимо, я ошибался. — Мне не известно, сколько живых урулоки осталось нынче, — признался Талрис, понятия не имея, что скрывал север от взглядов чужаков. — Но Смог вряд ли бы стал просто так нарушать приказ Красной Колдуньи. Он обеспокоен так же, как и все мы. — Только меня к «вам» не приписывай, ладно? — оборотень улыбнулся. В его добрых теплых глазах засверкали холодные огоньки. — Послушай, Талрис. Я рад встретить детей Моргота в своем доме, напоить медом и накормить хлебом. Мне нравишься ты и твои сестры. Я проникся уважением к вашему роду и, готов признать, переживаю за вас. Но вы боретесь не за те ценности, которые кажутся мне истинными. То, что ты просишь, невыполнимо. — Ниар рассказывала о Вас, как о великом и смелом воине, — Талрис не кривил душой. За те немногие и недолгие встречи с Красной Колдуньей чародей многое услышал о загадочном медведе-перевертыше. — Она с трудом переживала ваши споры, с трудом примирялась с чуждым ей мировоззрением. Однако никогда не говорила плохо о Беорне Медоделе. Сейчас Ниар нужна поддержка, как никогда раньше. — Вот уж в чем твоя сестра не нуждается, так это в помощи и советах, — уверенно прочеканил медведь. Замахнувшись топором, вонзил его в мягкую поверхность липового ствола, что валялся подле. — За то недолгое время, что Ниар жила рядом со мной, я понял сразу несколько вещей. Во-первых, я признал собственное непонимание того, кем вы были, ребята. Во-вторых, я с удивлением признал, что половина историй, в которые я когда-то слепо верил, является выдуманным бредом. И, конечно, я убедился в мудрости твоей сестры. Она не похожа на глупого самодура, который станет чудить только из-за собственной прихоти. — Мне кажется, что она балансирует над пропастью, — никогда ранее не обсуждавший семейных дел с незнакомцами, Талрис ощущал себя беззащитным и голым. Стараясь говорить прямо, маг то и дело отводил взгляд в сторону Одинокой Горы. — Сейчас, как кажется мне, она находится по ту сторону Мглистых Гор. Окруженная гномами, вдали от нас, она ранена, искалечена, раздавлена. И путь ее лежит дальше, к Ривенделлу, где царствует Владыка Элронд, сын Эарендила, убившего Анкалагона. Имладрис не лучшее место для наследницы Железной Короны. Так близко к врагам Ниар подбираться еще не приходилось. — Ну и чем же я могу ей помочь? Мы находимся посреди Рованиона, — скептицизма в голосе оборотня поубавилось. Теперь не менее встревоженный, Беорн нахмурился. — К тому же, я не лучшая кандидатура в учителя для принцессы ангбандской. В случае чего, ей лучше поможешь ты. Талрис покачал головой. Медведь все еще не понимал сути происходящего. Раздраженно притопнув ногой, маг опустил взгляд. Понимая собственное бессилие, Миас неистовствовал, расстраивался и погружался в отчаяние. Поджав губы, Талрис негромко рассмеялся. Моргнув, развернулся на каблуках и рукой указал на юг. Вдали, едва заметным огоньком на горизонте маячил Ородруин. — Там – Мордор. Скрытый от солнца пепельными облаками, он темен, холоден и жесток. То – страна моего старого друга, учителя, заклятого врага. Саурон царствует, набирая армию против нас, — сменив позу, Миас кивнул на запад. — Не так далеко отсюда находится Лориэн. Там господствует величественная Алатариэль, дочь Финарфина. Вскоре она узнает о наших планах и постарается нам помешать. Леди Галадриэль, как одна из рода Финвэ, обладает властью над душами Миас. Чуть восточнее от твоего дома находится Лихолесье. Покрытый чернотой бор до поры до времени будет сковывать чарами бравых Майар, посланников Валинора в Эннорат. Но магия не вечна, как ничто в этой вселенной. Истари восстанут против нас и призовут в Средиземье своих хозяев и защитников. — Рассуди сам, Талрис, — предложил Беорн с грустью в голосе. — Если поступлю, как предлагаешь ты, стану отступником, ничем не отличающимся от вас. Если не сделаю ничего, смогу предотвратить гибель невинных. — В чем лично мы провинились перед миром? — Талрис начинал терять терпение. Вновь и вновь он натыкался на глухую стену непонимания со стороны детей Илуватара. Упрямые, глупые, они поверялись только тому, что видели. Привыкшие следовать за чужой правдой, а не за своим сердцем, они делили мир на белое и черное, в то время как он переливался всеми цветами радуги. — Тем, что пытались освободиться от навязанной нам воли? Или, быть может, тем, что защищались тогда, когда нас пытались убить? Мы жили вдали от всего мира, в снегах, во льдах, в одиночестве. Мы никому не мешали и не желали власти. Мы воевали, мы убивали и поступали нечестно. Но разве с нами не поступали точно так же? Беорн молчал, довольно улыбаясь. Растерянный, Талрис в удивлении приподнял брови. Оборотень, махнув рукой, лишь тяжело вздохнул. — Да, вы точно родственники с Ниар. Я даже знаю, что дальше ты попытаешься мне объяснить. Но давай опустим пустую болтовню… Скоро зима, а у меня много дел. Поэтому, если хочешь от меня чего-то добиться, поторопись. Время не ждет.

Новое событие: адское устройство — Diablo III

Теперь в чертогах преисподней вас поджидает еще больше опасностей! Готовы ли вы к этому? После выхода обновления 1.0.5 игроки 60-го уровня смогут изготовить адское устройство — особую машину, открывающую доступ к сражениям с мегаверсиями самых ужасных боссов по эту сторону Нового Тристрама. Мало того, сражаться нужно будет одновременно с двумя боссами. Награды за убийство боссов превзойдут все ваши ожидания, но сначала придется хорошенько попотеть.

Прочитав эту статью, вы узнаете, как изготовить и применить адское устройство, и какие награды ожидают смельчаков, рискнувших посягнуть на древние тайны.

Компоненты

Для изготовления адского устройства игрокам потребуются четыре компонента, которые оберегают могучие хранители в каждом из актов на уровне сложности «Пекло».

• Ключ разрушения можно получить в качестве награды за победу над Одигом Хранителем Ключа в Гиблых полях (Акт I).
• Ключ ненависти можно получить в качестве награды за победу над Сокаром Хранителем Ключа в Далгурском оазисе (Акт II).
• Ключ ужаса можно получить в качестве награды за победу над За’Ритом Хранителем Ключа в Каменном форте (Акт III).
• Эскиз адского устройства можно получить в качестве награды за победу над Некаратом Хранителем Ключа на первом уровне Серебряного Шпиля (Акт IV).

  

Каждый из компонентов будет привязан к учетной записи. Это означает, что его может использовать любой
персонаж на вашей учетной записи Battle.net.

Игроки смогут повстречать хранителей на любом уровне сложности. Тем не менее, вероятность получить компонент адского устройства появится только на уровне сложности «Пекло»  и только при наличии пяти эффектов Нефалемской доблести.  Чтобы добыть компоненты, нет необходимости использовать функцию «Сила монстров», однако за каждый уровень силы монстров вероятность получения предметов будет возрастать на 10%. Таким образом, на 10-м уровне силы монстров вы сможете получить их с вероятностью 100%. 

Устройство

После того как вы собрали все компоненты, кузнец в городе сможет изготовить устройство. Кузнеца нужно развить до 10-го уровня, чтобы он сумел изучить легендарный эскиз, а еще ему потребуется 12 000 золотых для изготовления устройства.

Когда устройство будет изготовлено, оно останется у вас в инвентаре, пока не будет активировано.

Когда кузнец изготовит устройство, его энергию можно будет высвободить только в одном месте — Обители еретика, небольшом погребе в Новом Тристраме. Чтобы активировать устройство, спуститесь в погреб (прямо перед ним стоит Брат Малахия, целитель) и используйте предмет в инвентаре правым щелчком мыши. Использованное устройство откроет зловещий красный портал в мир демонов, где вам придется сразиться сразу с двумя мерзкими злодеями Санктуария.

Чтобы пройти в Обитель еретика, игрокам нужно будет выбрать задание «Акт I — Возвращение в Новый Тристрам». 

После активации адское устройство разрушится, так что для создания нового портала потребуется изготовить еще одно устройство. Вам снова нужно будет добыть три ключа и заплатить 12 000 золотых кузнецу. Зато об эскизе можете не беспокоиться: кузнец изучил его, и теперь он постоянно будет отображаться в списке предметов, доступных для изготовления.

Боссы

Те, кому хватило духа ступить в созданный устройством зловещий портал, окажутся в одном из царств абсолютного зла (всего существует 3 царства, и одно из них будет выбрано случайным образом). Там их будут поджидать заранее определенные пары боссов.

В Царстве раздора Магда и король Леорик охраняют королевские гробницы.

В Царстве хаоса Кхом и Раканот стерегут кладовую. 

И, наконец, в Царстве смятения штурмовой зверь и Золтун Кулл защищают Край Бездны.

По своей сложности бои с боссами будут похожи на сражение с Диабло на уровне сложности «Пекло», и каждому из боссов будут доступны все его умения и заклинания. Некоторые умения стали мощнее, а сами боссы научились новым приемам, которые непременно будут использованы против тех, кто посмел проникнуть в их царство.

Если вы погибнете в бою с исчадиями преисподней, не переживайте. Если вы не вышли из игры, можете прекратить бой и в любое время начать его заново, просто использовав тот же самый портал. Кроме того, после победы над боссами портал в Обители еретика останется активным, пока вы не выйдете из игры. Это значит, что, если у вас закончится место в сумке, добычу можно будет забрать позже.

(Учтите, что вы не сможете попасть в одну Обитель Чистого Зла дважды за одну игру. Это означает, что если у вас в наличии есть более 4-х адских устройств — не важно, создали вы их самостоятельно или ими обладают другие участники группы, — использовать в одной игре вы можете лишь 3 из них одновременно. После того как будут открыты 3 портала, вам будет необходимо начать новую игру, чтобы использовать остальные адские устройства.)

Награды

За победу над парой страшных боссов игроки получат дополнительные предметы и золото. Кроме того, у героев будет возможность собрать с тел поверженных врагов демонические органы, из которых можно изготовить легендарный предмет ужасающей мощи — кольцо адского пламени.

Чтобы создать кольцо Адского Пламени, потребуются три органа.

• Извивающийся позвоночник можно получить в качестве награды за победу над королем Леориком или Магдой в Царстве раздора.
• Клык дьявола можно получить в качестве награды за победу над Кхомом или Раканотом в Царстве хаоса.
• Мстительное око можно получить в качестве награды за победу над штурмовым зверем или Золтуном Куллом в Царстве смятения.

Как и в случае с ключами хранителей, для получения органов эффект «Нефалемская доблесть» должен суммироваться не менее пяти раз. Кроме того, за каждый уровень силы монстров вероятность получения органов будет увеличиваться на 10%.

Для изготовления любого кольца адского пламени вам нужно будет отдать
ювелиру три органа и 15 000 золотых.

Как только вы добудете все органы и купите особый рецепт у Перекупщицы Попрыгушки, то сможете попросить ювелира изготовить из них особый предмет. Ознакомившись с рецептом, ювелир 10-го уровня сможет изготовить четыре разновидности колец адского пламени: со знаком силы, интеллекта, ловкости и живучести. В зависимости от выбранного варианта кольцо обеспечит прибавку к одной из основных характеристик в диапазоне от 170 до 200 единиц.

Помимо гарантированной прибавки к основной характеристике, каждое кольцо будет обладать параметрами, перечисленными ниже.

• +35% к опыту.
• +4 случайных магических свойства.
• Нет требований по уровню.
• Привязано к учетной записи.
• При нанесении урона с некоторой вероятностью может быть выпущен огненный шар.

Кольцо адского пламени считается уникальным предметом; это значит, что персонаж может носить не более одного такого кольца единовременно. Спутники смогут надеть такое кольцо; впрочем, учитывая прибавку к получаемому опыту и отсутствие требований к уровню персонажа, такие кольца станут прекрасным подарком для ваших новых персонажей. Если вы считаете, что больше не нуждаетесь в этом кольце, можете разобрать его на компоненты у кузнеца. Создавайте их хоть по одному, хоть тысячами! Выбор — за вами!

сайт — Помощь Рыцарю Ненависти

Квест берем у Начальника Стражи^npc [12]

—Здравствуйте. Я — Начальник Городской Стражи Хаддана. Если у Вас не очень важный вопрос, Вам лучше обратиться к любому Стражнику.
—Никому на арене моя помощь не нужна?
—Вроде Латнику из Зала Сердца была нужна какая-то помощь. А, еще Рыцарю Ненависти из Зала Силы. Подойди к ним, поговори.

Идем к Рыцарю Ненависти^npc [5]

—Привет.
—Мне Начальник стражи сказал, что тебе нужна какая-то помощь?
—Да, мне нужна помощь. Не так давно из нашего Ордена Ненависти ушел… гм… сбежал один из уже бывших братьев. Звать его Лохуж. Все бы ничего, но вот так у нас Орден не покидают, да и он всегда был ненадежным, секреты выдать — это всегда пожалуйста. [Голос Рыцаря стал очень жестким и ненавистынм] В общем, не должен этот «БРАТ» больше жить. Я бы сам его прикончил, но вот беда, по определенным причинам не могу сейчас заниматься поисками. Однако по слухам, Лохуж спрятался в лабиринте Замка Теней. Найди его, все члены Ордена носят одинаковые доспехи, так что не перепутаешь. Как найдешь — сразу убей. А в качестве доказательства — скажи личный номер, который выгравирован на одном из колец.

Идём в лабиринт и убиваем Лохужа^npc [5]

—Ты Лохуж? Готовся к смерти предатель
—Похоже, что ваш последний удар убил противника. Что ж, предательство должно наказываться. Теперь надо посмотреть, какой номер выгравирован на кольце Лохужа. Внимательно осмотрев его руку, вы находите число: ххх.
—Уйти.

  Возвращаемся к Рыцарю ненависти^npc [5]

—Все. Предателя нет. Его номер — ххх.
—Отлично! Это послужит уроком для всех слабых духом, что нельзя просто так предавать братьев. Вот тебе немного денег из казны Ордена, а также из моей личной заначки — Эликсир Развития. С ним, ты сможешь набиарться опыта также быстро, как это делают наши послушники.

Вездесущий: За помощь Рыцарю Ненависти вы получаете опыт: 2000
Вездесущий: Вы получили Эликсир Развития x1
Вездесущий: Вы получили 300 мн.

Властелин колец: В чем причина вражды эльфов и гномов? | GameFans

Я думаю, большинство (если не все) зрители при просмотре трилогии «Властелин колец» и «Хоббит» отметили, что эльфы и гномы на экране, мягко говоря, не очень дружат. В финале «Пяти воинств» они даже сошлись в смертельной битве за сокровища Эребора, но положение спасло (если можно так выразиться) появление орков. Все таки общий враг, все дела.

Но вернемся к нашей теме. Каковы причины столь сильной ненависти, возникшей между этими двумя народами? Давайте разбираться.

Ответы можно получить из произведения «Сильмариллион» за авторством великого Толкина. Для начала окунемся в историю, чтобы узнать истоки проблемы.

На заре времен, когда Эру Илуватар создавал первых эльфов и людей, один из валар, Ауле, решил также дать жизнь какому-нибудь народу. Таким образом появились гномы, которых их создатель скрывал от Илуватара в подземных недрах. Само собой, все потуги Ауле вскоре вскрылись, и Эру пристыдил свое творение за стремление поскорее населить Средиземье.

В то же время Эру смилостивился над гномами и наделил их свободой воли (изначально они были големами, которые всего лишь имитировали жизнь). Таким образом на свет появились семь гномьих праотцов, которые, если делать выводы из написанного в черновиках «Сильмариллиона», первое время служили Морготу.

Первые гномы, принимавшие участие во всех войнах на стороне Черного врага, воевали на стороне орков и гоблинов, сражаясь с людьми и эльфами. Правда, потом Толкин переосмыслил свое отношение к этому народу и подкорректировал их историю для релизной версии произведения. Гномы стали «добрыми», однако сохранили твердость характера — не прощали обид и превыше всего ценили не только силу, но и богатство.

Крепкая дружба у гномов образовалась с эльфами нолдор, которые также любили кузнечное дело (особенно их лидер, Келебримбор, с помощью которого Саурон выковал Кольца Власти). И в один момент часть подгорного народа все же перешла на сторону врага — некоторых гномов прельстила перспектива, обещанная сначала Морготом, а потом и его слугой, сменившим изгнанного властелина.

Эльфам все это не сильно нравилось, лесных жителей напрягало осознание, что гномы склонны к переходу на темную сторону (сами остроухие никогда не служили злу). Последние потом из гномов превратились в карликов, отряд которых повстречался Турину Турумбару во время одного из его походов.

Но вернемся к нашему противостоянию.

Отношения между гномами и эльфами окончательно испортились после смерти короля Тингола. Владыка попросил гномов Нолгорда вставить один из камней Сильмарилли в королевское ожерелье, однако кузнецы после завершения заказа отказались возвращать драгоценность. Тингол разгневался и оскорбил гномов, а те не сдержались и убили его.

Стража эльфийского короля набросилась на подгорных мастеров и почти всех их перебила. Спаслись лишь двое, которые оспорили версию эльфов по поводу отказа возвращать ожерелье. Гномы сказали, что Тингол отказался оплачивать их работу по договору, что и стало причиной конфликта.

Услышав об этом, король гномов Нолгорда выслал войска в Дориат и разорил его, однако армиями Берена Однорукого удалось уничтожить атакующих. Правда, на некоторое время Дориат остался без защиты, чем воспользовался Феанор — он хотел вернуть свои камни.

Когда началась Война Гнева, двум народам было не до внутренних раздоров, тут бы выжить. Однако с тех пор гномы и эльфы никак не могли примириться, так как возлагали ответственность за изначальный конфликт друг на друга. Первые были упрямыми, как камень, а вторые — высокомерными и гордыми, а потому никто не желал уступать и признавать свою неправоту (по факту, виноваты были обе стороны).

Потепление в отношениях между ними случилось лишь после событий «Хоббита», когда людям, эльфам и гномам пришлось сражаться бок-о-бок с войсками орков у подножия Эребора. После победы оставшиеся в живых честно поделили сокровища и заключили союз, но какая-то прохлада в общении между их лидерами все еще прослеживалась.

Подводя итог, можно сказать, что эльфы и гномы с момента своего рождения кардинально отличались друг от друга (не только внешне, но и по характеру). Это как в семье, где не может быть двух лидеров, так и в Средиземье — каждый из них тянул на себя «одеяло сильнейшего».

Но, в конце концов, им пришлось примириться и позабыть старые обиды, корни которых не могли припомнить даже самые древние старейшины обоих народов.

Мефисто — способности и реплики

Способности

Особенность: Владыка Ненависти — это титул Мефисто.

Q: Призрачный череп — одна из способностей Мефисто в Diablo II. С ее помощью он запускает ледяной череп (или просто шар), который наносит высокий физический и ледяной урон, также замедляет врагов.

W: Кольцо молний — во время схватки в Diablo II Мефисто использует различные заклинания Мороза, Яда и Молнии. Если игрок подойдет к нему достаточно близко, он начнет применять Кольцо Мороза и Яда, из-за чего от его тела будут исходить кольца способностей данных стихий, наносящих урон герою. У Владыки Ненависти нет аналога данной способности от магии Молнии.

R2: Узилище ненависти — это логово Мефисто в храмовом городе Травинкал, где мы впервые и встречаемся с ним в Diablo II. Сокрытое Неодолимой Сферой, оно находится в сердце подземелья под Башней Стража, где и содержался его камень души.

Таланты

Уровень 7: Морозная буря — как уже говорилось, в Diablo II Мефисто использует не только заклинания Молний. Учитывая, что с данным талантом от тела Владыки Ненависти исходит мороз при активной Тени, то это скорее всего отсылка к Кольцу Холода.

Уровень 13: Осколок Ненависти — это меч, который Мефисто поручил выковать Гефасто, главному кузнецу Пылающей Преисподней. Это произошло после того как он узнал о предательстве своей дочери и рождении нефалемов. Он желал лично убить каждого ребенка, рожденного от связи ангелов и демонов, и наполнить их бесконечной ненавистью. Само оружие появилось в Diablo III и использует три стихии, которые Мефисто применял в схватке с ним в Diablo II. Ледяные способности активируют Призрачный Череп, ядовитые — Кольцо яда, а электрические позволяют выпустить Молнию.

Уровень 16: Статическое поле — это способность Чародейки в Diablo II. Она позволяет лишить всех врагов возле героя 25% текущего здоровья.

Фразы при закликивании

«Не смей по мне щелкать! У меня неприятные воспоминания о левой кнопке», — для атаки в Diablo II достаточно нажать левой кнопку мыши по цели. Для применения способностей используются клавиши от F1 до F8.

«Конечно же, мой брат Диабло явился в Нексус первым. Он всегда был предвестником истинного зла», — отсылка к последней реплике Мефисто в синематике к IV Акту Diablo II: «Ты предвестник нашего возвращения, Диабло! Покажи Преисподней что такое истинный ужас!»

«Моя самая большая слабость? Иногда я слишком увлекаюсь. Просто я очень люблю свое дело», — Мефисто — Владыка Ненависти и ненавидит абсолютно всё на свете.

«Даже в глубинах Пылающей Преисподней один закон неоспорим: ненавистники будут ненавидеть-ненавидеть-ненавидеть…» — отсылка к песне Тейлор Свифт «Shake It Off» и строчке «Haters gonna hate». Реплика отсутствует в русской локализации игры.

«Запомни, Кольцо молний, а не Нова. Показать настоящую Нову? (звуки выпускаемой молнии, крик боли Новы)» — в оригинале способность Кольцо молний звучит как Lightning Nova. Она же является отсылкой к умениям Владыки Ненависти в Diablo II: Кольцо Мороза и Кольцо Яда. Нова — это также персонаж в Heroes of the Storm из вселенной Starcraft. Просто игра слов.

«За Ненавистью и Ужасом всегда шествует Разрушение! Примерно через год. В виде дополнения!» — Мефисто и Диабло были боссами в оригинальной Diablo II, но схватка с Баалом, Владыкой Разрушения, произошла лишь в дополнении Lord of Destruction, которое вышло спустя год после основной игры.

«Я не отбрасываю тень! Моя тень всегда остается там, где я пожелаю! Скорее я сам отбрасываюсь!» — игра слов со словом «бросать» и выражением «отбрасывать тень».

«Ты не поверишь, но это человеческое тело. Только не хватает пары пальцев… и пары ног», — Мефисто в Diablo II (и в Heroes of the Storm) находится в теле человека Санкекура, лидера Церкви Закарума. Оно было изменено и приняло облик Владыки Ненависти. У него появилась лишняя пара рук, отвалились ноги, а на руках осталось только четыре пальца.

«Если надумаешь встречаться с моей дочерью, сразу предупреждаю: обидишь мою девочку и будешь вечно мучаться на острых крюках! Так что Инарий знал на что шел», — ангел-мятежник Инарий и дочь Мефисто Лилит когда-то любили друг друга. Они создали Санктуарий, где ангелы и демоны могли бы укрыться от Вечного Противостояния. Когда их отпрыски, нефалемы, оказались сильнее собственных родителей, последние начали спорить, оставить ли своих детей в живых или убить.  v vcИнарий был за то, чтобы истребить свое потомство. Лилит, придя в ярость от такого решения, убила всех ангелов и демонов в Санктуарии кроме Инария, который изгнал ее прочь, так как не смог убить любимую. Когда она вернулась во время Войны Греха, Инарий вновь изгнал ее, на этот раз попытавшись сделать это навеки. Мефисто, по окончанию войны за Санктуарий, для заключения мира потребовал у Ангирского Совета вручить ему ангела-предателя. Он подверг его жестоким мукам, оторвав ему крылья и содрав кожу острыми крюками. Владыка Ненависти также вырвал ему глаза, заперев в комнате с зеркалами, чтобы тот мог вечно смотреть на свое изувеченное тело.

«Да, я немного прихорошился к возвращению. Даже добавил немного мяса на кости Санкекура», — как многие уже заметили, модель Мефисто в Heroes of the Storm отличается от его внешности в Diablo II. Стекающая по его телу запекшаяся кровь теперь находится на руках Санкекура.

«Наверное, Ненависть — это очень сильное слово. Скажем так, ты мне очень, очень, очень, ОЧЕНЬ не нравишься», — отсылка к песне группы Plain White T’s «Hate (I Really Don’t Like You)».

«Я МЕФИСТО, ВЛАДЫКА НЕНАВИСТИ! Любое сходство с другими вымышленными демонами непреднамеренно и случайно», — как и у Диабло и Баала, имя Мефисто позаимствовано у другого демона, Мефистофеля, из германской легенды о Фаусте.

Интерактивные фразы

Мефисто: «Напои меня своей ненавистью, и я помогу тебе завоевать любые далекие миры».

Аларак: «Давай скажем так, мы заключили сделку, временно».

Аларак: «О, Владыка Ненависти, я наслышан о тебе, демон!»

Мефисто: «Хм… я чувствую в тебе силу, смертный. Уверен, нам будет что обсудить».

Аларак преисполнен ненависти гораздо сильнее, чем другие протоссы. В конце событий Legacy of the Void он повел Флот Смерти талдаримов на завоевания других миров. Хотя мне кажется достаточно странным, что Аларак пошел на сделку с такой личностью как Мефисто после предательства Амуна.

Мефисто — Алекстразе: «Служительница жизни. Возмутительный союз для Владыки Ненависти!»

Мефисто — один из Великих Воплощений Зла и может управлять нежитью. Пример с Леориком и Диабло показывает, что его братья не так хороши в этом, Владыка Ненависти же может призвать под свой контроль огромное количество мумий и других чудовищ.

Алекстраза: «Мне омерзителен союз с демоном, но ничего не поделаешь!»

Мефисто: «Что еще тебе омерзительно? [смеется]»

Этот диалог не нуждается в объяснении.

Мефисто — Архангелу Диабло: «Аль’Диабалос стал… архангелом?!» / «Нет… это… это невозможно!»

Мефисто крайне удивлен, увидев своего брата в образе архангела. Это при том, что он ненавидит ангелов больше всего на свете.

Мефисто — Ауриэль: «Надежда, лучшая из добродетелей, она делает мучения жертв особенно приятными».

Это, возможно, отсылка к теории фанатов, согласно которой Мефисто испытывает симпатию к Ауриэль. Это пошло с книги «Скрытый пророк», где Владыка Ненависти подмигивает Архангелу Надежды после разговора о нефалемах. Как и здесь, тот флирт явно был направлен на то, чтобы ее разозлить.

Мефисто — Ауриэль: «Просишь о перемирии? Кого ты мне отдашь на этот раз?»

По окончанию Войны Греха Мефисто выдали Инария, чтобы ни одна из сторон не нарушила договор о сохранении нейтральной позиции Санктуария.

Мефисто: «Следуй моим приказаниям, Азмодан, как ты это делал веками».

Азмодан: «Ты всегда ведешь нас неверным путем, брат! Я буду действовать один».

Во время Вечного Противостояния Азмодан верно служил Великим Воплощениям Зла, но когда его старшие братья стали уделять слишком много внимания завоеванию Санктуария, он вместе с Белиалом стал недоволен их правлением и свергнул их (хотя всё это было частью плана Мефисто).

Азмодан: «Этот мир будет нашим!»

Мефисто: «Мне открылось, что перед армией Преисподней падут все миры!»

Отсылка к одной из реплик Мефисто в ролике к IV Акту в Diablo II: «Праведные падут перед злодеями, и всё живое падет перед пылающими знаменами Преисподней!»

Мефисто: «Воительница Закарума! Хммм… я как раз подыскиваю себе новую оболочку!»

Джоанна: «М-м, даже не пытайся. Лесть тебе не поможет».

Джоанна: «Владыка Ненависти! Звучит грозно!»

Мефисто: «Служителей Закарума так легко склонить на свою сторону».

Крестоносцы были созданы клириком Закарума Аккханом, который стремился очистить свою религию от влияния демонов. Именно Мефисто был ответственен за это, сам же он завладел телом лидера этой церкви. Джоанна, будучи олицетворением Крестоносца из Diablo III, всё ещё продолжает шутить над любым воплощением зла.

Мефисто — героям Diablo II: «Владыки Преисподней не забыли о твоих деяниях!» / «С годами твои угрозы звучат всё смешнее!»

Герои, среди которых были Зул и Кассия, одолели Великие Воплощения Зла и разрушили их планы по осквернению Камня Мироздания и захвату человечества. Это делает их злейшими врагами Мефисто. Хотя, учитывая, что между событиями Diablo II и III прошло 22 года, те герои постарели, и Владыка Ненависти уже не воспринимает их всерьез.

Мефисто — Декарду: «Так это ты… последний Хорадрим!»

Декард — потомок лидера Хорадримов, Джереда Каина и последний член их ордена, который заточил Великие Воплощения Зла в камнях душ несколько веков назад. Но с учетом того, что Тираэль воссоздал орден, то Декарда уже нельзя считать последним из них.

Мефисто — Демону Ауриэль: «Ауриэль, посланница моей ненависти. Вместе мы обрушим мощь Преисподней на все миры!»

Во вселенной Heroes of the Storm сущность Ауриэль была осквернена Мефисто, что превратило ее в демоницу. С учетом того, что он общается с ней гораздо более дружелюбно, чем с Тираэлем (которому он не доверяет), то это скорее всего еще одна отсылка к мнимой симпатии между ними. Реплика отсутствует в русской локализации игры.

Мефисто — Диабло: «Брат мой Диабло… наконец-то мы воссоединились!» / «Покажи Нексусу что такое истинный ужас!»

Очередная отсылка к речи Мефисто в видеоролике к IV Акту Diablo II: «Братья мои, мы вновь воссоединились!» и «Покажи Преисподней что такое истинный ужас!»

Единое Зло Диабло: «Поделись со мной силой, брат».

Мефисто: «Хм… мне кажется, я ею уже делился».

Единое Зло Диабло — результат поглощения Диабло сущностей шести Воплощений Зла, в число которых входил и Мефисто.

Мефисто — Гаррошу: «Ярость… сомнение… ненависть. В твоей душе клокочет тьма».

Гаррош был преисполнен ненависти, как к Альянсу, так и к позору, с которым он жил после того как его отец выпил кровь Маннорота. Поначалу он сомневался, что может заменить Тралла на посту Вождя. И именно порицание его действий другими лидерами Орды привели к его безумию во время Осады Оргриммара.

Малтаэль: «Даль’Мефистос».

Мефисто: «Смерть… не самый желанный гость».

Мефисто: «Твоя ненависть тебя погубит. Я чувствую это, Малтаэль».

Малтаэль: «Ненависть — удел смертных».

Здесь мало о чем можно сказать, просто классные диалоги.

Мефисто — Мурчалю: «В твоем сердце столько ненависти! Хватит, чтобы уничтожить всё человечество!» / «Можешь не сомневаться, юное создание! Я заставлю людей страдать!»

Мурчаль переполнен ненавистью к людям Азерота, убивших других мурлоков. Некоторые персонажи Heroes of the Storm, которые могут понимать его речь, всегда подмечают, что она исполнена ярости.

Мефисто — Нефалему: «Ты будешь служить мне, Нефалем. Не разочаруй меня». / «Оправдай свое существование, Нефалем».

Мефисто, как и его братья, желал осквернить Камень Мироздания, чтобы создать армию нефалемов, с которыми он мог бы уничтожить Небеса. Возможно, что он заключил соглашение с ангелами по окончанию Войны Греха, чтобы человечество осталось в живых и его можно было использовать позже (что он и попытался сделать в Diablo II).

Мефисто — героям-оркам: «В твоих жилах течет кровь демона. Занимательно». / «Теперь ты служишь демонам, хочешь ты того или нет».

Когда орки испили кровь Маннорота, они сами того не ведая (за исключением Гул’дана и его приближенных) стали слугами Пылающего Легиона, демонической армии вселенной Warcraft. Влияние их бывших владык преследовало их вплоть до событий Warcraft III.

Мефисто — героям-протоссам: «Необычайно чистая эссенция. Ты мне еще пригодишься». / «Альтруизм. Так раздражает. Хотя твой труп мне пригодится».

Амун даровал протоссам чистоту формы, но из-за своей самоотверженности, они мало чем могут быть полезны Мефисто. Хотя он всегда может воскресить их в виде нежити.

Мефисто — Тираэлю: «Следовать условностям — удел ангелов».

Ангелы ревностно соблюдают порядок, чтобы создать идеальный мир. Этим и воспользовался Мефисто, заключив с ними соглашение, так как демоны могут легко нарушить его условия. Ангелы же будут просто стоять и смотреть, не решаясь нарушить собственные клятвы. Именно поэтому Тираэль отбросил свои крылья и стал смертным, чтобы спасти человечество от Пылающей Преисподни во время событий Diablo III.

Вайтмейн: «Ты демон и нежить? Ха, теперь я ненавижу тебя в два раза сильнее».

Мефисто: «[смеется] Тем лучше».

Вайтмейн и Алый Орден противостоят нежити, коей управляет Мефисто. Когда Салли стала одним из Всадников Болвара во время событий World of Warcraft: Legion, ее ярость обрушилась на демонов. Она поклялась, что не будет ведать покоя, пока последний из их рода не падет. Мефисто — владыка демонов, который вселился в останки человека Санкекура, тем самым став для Вайтмейн еще более ненавистным врагом.

Мефисто: «Служи Владыке Ненависти, Инквизитор».

Вайтмейн: «Ненависть и презрение переполняют мое сердце».

Ответ Вайтмейн — почти прямое копирование ее фразы из World of Warcraft: Legion.

Фразы при убийстве вражеских героев

Мясник: «Умри, червь!»

К мясникам из-за их животной жажды крови и вечного голода зачастую относятся как к животным. На примере Магды из Diablo III можно заявить, что подобное восприятие свойственно и людям.

Герои Diablo II: «Ничтожество… придется убить тебя еще раз. И еще раз. И ЕЩЕ!»

В Нексусе Мефисто наверняка может отомстить героям вселенной Diablo, убивающих его ради предметов.

Демоны из Diablo III: «С дороги, ничтожество».

Фанаты часто критикуют Diablo III за более низкую сложность и менее жуткую атмосферу, чем в Diablo II. Видимо Мефисто тоже недоволен своими врагами.

Декард: «Последний из Хорадримов. Как приятно».

Мне нечего добавить к тому, что было написано выше.

Диабло: «Пусть думают, что между нами вражда».

Мефисто — мастерский тактик. В своих планах он часто прибегает к обману и иллюзиям. Это сработало с Малыми Воплощениями Зла, когда те посчитали, что победили, изгнав старших братьев из Преисподней. Это помогло с Хорадримами, когда те подумали, что заточить Великие Воплощения Зла в камни душ будет достаточно. И видимо это работает в Нексусе, когда Диабло врывается во вражескую команду, умирает 15 раз и дарит противникам по 5 уровней.

Иллидан: «Почувствуй ненависть бессчетного числа лет».

Отсылка к реплике Иллидана: «Почувствуйте ненависть десяти тысяч лет».

Малые Воплощения Зла: «Все склонятся перед Великими Воплощениями Зла».

До Темного Изгнания Преисподней правили Великие Воплощения Зла, Малые же были вторыми по силе.

Малтаэль: «В этом странном месте умирает даже смерть».

Малтаэль умер и в Diablo III, так что тут нет ничего странного.

Мефисто (против другого Мефисто): «Так меня не проведешь, Белиал».

Многие фанаты шутили, что Мефисто до его введения заменят Белиалом, Владыкой Лжи.

Нефалем: «Как же я презираю отпрысков своей своенравной дочери».

Отсылка к реплике Мефисто в описании легендарного меча в Diablo III, Осколка Ненависти: «Будь у грязных отпрысков моей своенравной дочери одно сердце на всех, я с радостью пронзил бы его этим клинком, даря им мой не имеющий жалости гнев».

Тираэль: «Здесь перемирие не действует».

Это может быть отсылкой на две вещи. Либо это связано с периодом, начавшимся, когда Инарий выкрал Камень Мироздания, и ангелам и демонам было не за что сражаться. Либо с соглашением о Санктуарии, ведь Тираэль стал смертным и теперь может защищать мир от ангелов и демонов. Не то чтобы Преисподняя когда-либо уважала это перемирие.

Валла: «Концентрация или Ненависть? Я знаю ответ!»

Охотники на Демонов для использования способностей прибегают к двум ресурсам: Ненависти и Концентрации. Запас первого гораздо больше и заполняется он быстрее.

Демон из World of Warcraft: «Магия Скверны? Любопытно».

Демоны вселенной Warcraft наполнены Скверной, вне зависимости, используют ли они магию или нет. Ее не существует во вселенной Diablo.

Оригинал

Автор: Golblin

Перевод: Dipfiros

Редактор: Алекс Фролов

Кузнецов округа Джексон изучают искусство своего дела и искусство искусства

Сара Кухарски • Штатный писатель

Глубоко в горах, окружающих поселок Такасиджи округа Джексон, звук металла о металл разносится с резким звоном, когда кузнец Дэвид Брюин начинает формировать стальной стержень.

Стержень, нагретый в пропановой кузнице, светится красным, его кончик составляет примерно 2000 градусов. Брюин ловко поднимает и валит свой молот, сталь огибает изогнутый край наковальни и образует изящный изгиб.

Это лишь небольшой образец его работы. Брюин профессионально занимается своей профессией уже 30 лет, и его первые набеги на эту среду относятся к более далекому прошлому.

«Я всегда увлекался кузнечным делом с детства, — сказал Брюин.

Дед Брюина был президентом верфи. Огромное количество стали, машин и лодок, сопоставимых со старым кузнецом на верфи, привлекло внимание Брюина.Он применил свое увлечение металлообработкой после просмотра киноверсии «Моби Дика», узнав, как делать гарпуны на заднем дворе — времяпрепровождение, о котором он сомневается, что его родители много знали.

Повзрослев, Брюин сначала попробовал заняться более традиционным занятием, преподавая и работая школьным консультантом в школах Элизабет-Сити недалеко от побережья Северной Каролины. Он ненавидел это и вскоре ухватился за возможность отправиться через штат в Народную школу Джона К. Кэмпбелла в Брасстауне, чтобы пройти курс кузнечного дела.

Бревин заработал ему должность кузнеца в школе. Однако большая часть его обучения пришлась на шестинедельный период, проведенный в Колорадо у кузнеца Фрэнсиса Уитакера, который сам учился у знаменитого филадельфийского кузнеца Сэмюэля Йеллина и немецкого мастера Юлиуса Шрамма.

Брюин открыл свой собственный магазин в 1972 году, продолжая работать для Ньюболд-Уайт-хауса в Хертфорде, одном из старейших домов в штате, выковывая фурнитуру в стиле 18-го века для нескольких частных домов и создавая нестандартные андроны и огнестрельные инструменты для Западная резиденция губернатора в Эшвилле.Он также сотрудничал с кузнецом Джозефом Миллером, чтобы создать ворота сада источника и ручья в Дендрарии Северной Каролины в Эшвилле.

Проведя почти три десятилетия в качестве кузнеца, Брюин начал подумывать о смене профессии и вместе с другом Дейтером Куном записался на курс по развитию малого бизнеса Фонда горных микропредприятий. План состоял в том, чтобы двое вместе открыли пивоварню. Именно в этом классе Брюин познакомился с молодым дизайнером Оуэном Хатчинсоном.

Уроженец Нью-Мексико, Хатчисон приехал в этот район после того, как узнал о Народной школе Кэмпбелла и Аппалачском центре ремесел в Теннесси.Ранее он учился у техасского кузнеца по металлу, проводя 70 часов в неделю, работая за комнату и питание.

Хатчинсон надеялся открыть свою кузницу в Северной Каролине. Сначала он занялся графическим дизайном, чтобы собрать средства и создать логотипы для предприятий Sylva, ресторана Spring Street и музыкального магазина In Your Ear.

Обладая схожими интересами, Хатчинсон и Брюин имели своего рода второстепенные знания друг о друге, но курс развития малого бизнеса помог им и Брюину отказаться от размышлений о выходе на пенсию.

Сегодня эти двое используют аналогию с парикмахерской, чтобы описать свой кузнечный кооператив Plum Orchard Forge. Он принадлежит Брюину, а Хатчинсон, по сути, арендует стул. Они работают вместе над крупными проектами по индивидуальному заказу, но также могут свободно исследовать свое ремесло самостоятельно. Например, Хатчинсон планирует запустить собственную линию мебели в ближайшие пару месяцев.

Но самые прибыльные проекты дуэта — это те, которые изготавливаются на заказ, такие как каминные перегородки и лестничные перила.

«Многое из того, что мы делаем, действительно должно служить определенной функции», — сказал Брюин.

Большая часть их работ происходит из района Хайлендс-Кассирс и озера Токсавэй. Рефералы приходят из уст в уста.

«У вас больше работы, чем вы можете сделать, либо у вас ничего нет», — сказал Хатчинсон о нагрузке. «Если их акции не очень хорошо себя чувствуют, они нервничают и не покупают большие модные изделия из железа».

Проблема в том, что современную сталь использовать сложнее, чем раньше.Около 90 процентов его перерабатывается, и его нельзя хорошо перемешать, что приводит к разной текстуре и степени твердости одного и того же куска металла. А поскольку большая часть стали поступает из-за границы, стоимость доставки увеличила закупочную цену.

Кузнецы когда-то работали с кованым железом, относительно более мягким материалом, но теперь мало кто умеет его делать. Исторически гильдия кузнецов была одним из наиболее закрытых и секретных обществ. Члены поклялись защищать гильдию.Но по крайней мере для одного незадачливого кузнеца его преданность стоила ему высшей цены.

При создании фурнитуры для одной из дверей в соборе Парижской Богоматери во Франции руководители церкви заметили, что каждая из заклепок имеет идентичное изображение лица. Руководители церкви потребовали рассказать, как кузнец создал одинаковые лица, но, поклявшись хранить секреты гильдии, не стал им рассказывать. В свою очередь, руководители церкви обвинили кузнеца в колдовстве и сожгли его на костре.

На самом деле кузнец создал форму с оттиском лица, в которую он мог забивать свое железо.

Сейчас кузнечное дело — одно из самых открытых с точки зрения ремесленников, делящихся своими процессами, — сказал Брюин. Такой обмен помогает облегчить процесс обучения, что является важной частью продолжения развития своей работы.

«Вы не можете перестать учиться», — сказал Брюин. «Я не мог прожить достаточно долго, чтобы знать об этом все, что мне нужно знать.

Маленький знак признательности героям Америки

Never Forgotten: маленький знак признательности героям Америки

Never Forgotten: маленький знак признательности героям Америки

111-й отряд по связям с общественностью

Дата: 31.12.2018

Размещено: 31.12.2018 20:14

Код новости: 305970

Рэнди Дак до сих пор помнит каждую деталь того рокового дня.
Что он делал. Где он стоял. Где стоял посыльный, когда пришел сообщить ему эту новость.
Для Рэнди, кузнеца музея Штур на Гранд-Айленде в Небраске, террористические атаки 11 сентября 2001 года навсегда остались в памяти.
«Ральф Гилл спустился в магазин и сказал:« Они только что попали во Всемирный торговый центр », — сказал Рэнди.
Какими бы ужасными ни были нападения, Рэнди признает, что его самые непосредственные мысли были направлены на сына, который недавно присоединился к Национальной гвардии армии Небраски.
«В тот день Адам пробыл в учебном лагере около двух недель, — сказал Рэнди. «Я просто знал, что они заберут его из Национальной гвардии и отправят в регулярную армию, и он не вернется домой».
Адам действительно вернулся домой в Небраску после базовой подготовки, но пробыл там недолго. Вскоре после своего возвращения в 2002 году Адам, который в настоящее время служит сержантом первого класса в отряде А Гастингса, 1–134-й кавалерийский полк, начал подготовку к миротворческой миссии в Боснии и Герцеговине, стране, которая все еще восстанавливается после долгих лет кровопролитной гражданской войны и войны. этническая чистка.
Услышав новости о том, что его сын направляется за границу в рамках крупной мобилизации солдат Национальной гвардии, Рэнди, который начал свою карьеру кузнецом, вспомнил историю о кузнеце Данстене, дьяволе и о том, как подкова оказалась удачей.
В этой истории кузнец по имени Данстан однажды работал в своей мастерской, когда Дьявол прошел мимо и был заинтригован звуком ударов наковальни. Когда Дьявол понял, что кузнец делает подковы, чтобы защитить копыта лошади, он подумал, что, как парнокопытное животное, он тоже должен иметь подковы для защиты ног.
Итак, дьявол заключил сделку с кузнецом, чтобы он изготовил ему обувь для собственных ног. Кузнец, понимая, с кем имеет дело, следил за тем, чтобы каждая туфля, которую он надевал на ногу дьявола, все еще была раскаленной от огня, вбивая гвозди глубоко в ноги дьявола. После того, как вся обувь была наготове, Дьявол заплатил кузнецу и покинул магазин. Зная, что вести дела с Дьяволом — неудача, кузнец сразу же бросил деньги в огонь.
Позже, когда Дьявол шел по дороге, гвозди все глубже и глубже вонзились в его ноги.Наконец, не в силах больше терпеть боль, Дьявол остановился у колодца и сорвал ботинки, бросив их в колодец.
По сей день у кузнецов по-прежнему существует традиция трижды бить наковальню в конце дня, чтобы изгнать дьявола до следующего утра, или, если дьявол видит подкову, он отворачивается и убегает от нее, вспоминая всю боль и пытки, которые они ему причинили. «Вот почему подкова должна приносить удачу», — сказал Рэнди.
Помня эту историю, Рэнди решил сделать миниатюрную подкову, чтобы сын мог носить ее в кармане во время службы.Вскоре он стал известен как солдатская обувь.
Перед отъездом в Боснию Адам еще раз поехал навестить отца в музей. Он слушал рассказ, глядя на сувенир. «Так ты сможешь нести удачу на поле», — сказал Рэнди Адаму после рассказа. «Адам просто постоял там минуту, посмотрел на меня и сказал:« Каждому парню в моем отряде нужен один »».
«Так что я сделал еще 65, чтобы раздать каждому солдату из его отряда, чтобы взять с собой в Боснию», — добавил Рэнди.
Все 65 солдат с подковами благополучно добрались до дома, но пробыли дома недолго.
Вскоре подразделение было уведомлено об очередном развертывании в Ираке, а несколько лет спустя они отправились в Афганистан. Перед развертыванием в Афганистане Рэнди снова сделал подковы для всего подразделения, но на этот раз по просьбе генерал-майора Джадда Лайонса, генерал-адъютанта Небраски в то время. После того, как Лайонс узнал о памятных подарках от командира Адама, он хотел убедиться, что каждый солдат сможет унести свою удачу с собой в полевых условиях.
«Я думаю, этот генерал звонил примерно три раза, — сказал Рэнди. «Он сказал, что у меня есть столько солдат, которые отправляются из этого арсенала, не могли бы вы сделать их всех подковами?»
Он с радостью сделал для каждого солдата подковы.
После этой просьбы Рэнди начал носить с собой подковы, чтобы раздать их любому военнослужащему, которого он встретит. Он раздавал подковы на заправках, в ресторанах и в музее Штур. Он также продолжает рассказывать получателям историю символа.
«Это просто стало традицией», — сказал он. «И работая здесь, в музее, я видел, как многие солдаты проходят через это. Солдата всегда можно отличить ».
Он даже мог видеть Солдата в старом друге, которого не видел много лет. Оказывается, один из одноклассников Рэнди в старшей школе выбрал армию для своей карьеры.
Фредерик Драммонд, который в то время был майором 82-й воздушно-десантной дивизии, однажды случайным летним днем ​​приехал в музей Штур. Рэнди продолжил свою новую традицию рассказывать историю Данстана, в то время как он сделал своему старому другу подкову, чтобы забрать домой.
Следующим летом Драммонд вернулся в музей, когда был дома в отпуске. Он сказал Рэнди, что, по его мнению, потерял подкову. Он добавил, что почти не покидал базу в течение трех дней, пока не вспомнил, что положил ее в свой бумажник, а не в карман, как обычно.
Драммонд понял, как много значила для него эта крошечная подкова, и хотел передать это чувство своим войскам в 82-м полку для их развертывания.
«У меня там около 500 солдат», — вспоминал Рэнди слова Драммонда.«Не могли бы вы сделать по одному для каждого из них?»
Рэнди заполнил заказ и поехал на почту. После того, как ему пришлось дважды отправлять коробку, когда первая коробка была неправильно обращена и разорвана, прошел всего месяц, прежде чем он получил телефонный звонок с просьбой еще раз.
«Оказывается, один из парней из 82-го дивизиона разговаривал с кем-то из 101-го воздушно-десантного полка, — сказал Рэнди. «101-й заказал 500 туфель».
«Мы наняли друзей, чтобы помочь с этим», — смеялась Сара Дак, жена Рэнди.
Гордые родители-военнослужащие, легко сказать, что эти два Дака гордятся не только своим сыном, но и всеми мужчинами и женщинами, служащими стране.
«С 2002 года мы с женой раздали более 4000 подков», — сказал Рэнди. «У меня есть подковы под океаном на подводных лодках, в ВВС, армии и морской пехоте. Все филиалы ».
В основном улыбки появляются на лицах Рэнди и Сары, когда они рассказывают обо всех военнослужащих и семьях, которых они коснулись, и надеются, что они вносят небольшой вклад даже в тех, кого они никогда не встречали.
Кроме того, благодаря их усилиям у них остались тяжелые воспоминания.
«Эту историю сложно рассказать», — сдавленным голосом сказал Рэнди.
Однажды напряженным летним днем, когда Рэнди работал в кузнице своего музея, он заметил молодого человека, стоящего позади толпы в рубашке морской пехоты, без части одной ноги и стоящего на костылях. Мужчина дождался, пока толпа уйдет, прежде чем приблизиться к Рэнди. Рэнди посмотрел на молодого человека и захотел узнать его историю.
«Ненавижу спрашивать, — сказал Рэнди. «Но случилось ли это за границей?»
Морской пехотинец ответил утвердительно и начал рассказывать свою историю.
Молодой человек пошел в морскую пехоту после школы. Вскоре после завершения обучения он был направлен в Ирак и находился в стране в течение трех недель, когда в его автомобиль попало самодельное взрывное устройство. Когда он проснулся, он был в медицинском центре Ландштуль в Германии.
Лежащая на больничной койке медсестра подошла к молодому раненому морпеху, и вскоре они заговорили.Она начала рассказывать морпеху об отпуске, который они с мужем взяли перед отъездом в командировку. Они пошли в небольшой музей в Небраске, где был кузнец, который рассказывал историю о Дьяволе и подкове. Медсестра вытащила из кармана маленькую подкову и протянула выздоравливающему морпеху. Она сказала ему взять его, потому что он нуждался в этом больше, чем она.
Затем, стоя у дверей кузнечной мастерской, балансируя на костылях, молодой ветеран морской пехоты залез в карман и вытащил подкову.
«Этот ботинок не покидал меня с того дня», — вспоминал Рэнди поговорку морского пехотинца. «Я только что ушел из Bethesda и не собирался ехать домой в Сан-Франциско, не проехав через Небраску и не найду тот музей и того кузнеца, чтобы поблагодарить вас».
Выслушав эту историю, Рэнди сделал морпеху еще одну подкову и спросил его, знает ли он имя и адрес медсестры, на что морпех ответил утвердительно. Рэнди дал морскому пехотинцу вторую подкову и сказал, чтобы он отправил ее ей.
«Эта история о морпехе, — сказал Рэнди с водянистыми глазами, — я все еще теряю ее каждый раз, когда рассказываю ее. Когда он ушел, мне пришлось закрыть магазин в середине дня ».
«Я плачу каждый раз, когда он говорит об этом», — сказала Сара.
Обнаружив миниатюрную подкову, подобную той, которую Рэнди делает себе на оружейной выставке в Гастингсе, штат Небраска, оказывается, что кузнецы практиковали этот жест десятилетиями. Рэнди посмотрел на подкову — почти идентичную во всех деталях тем, что он делает, — и перевернул ее.На обороте была дата: 1942 год. В 1942 году в кавалерии в Форт-Худ, штат Техас, был кузнец, у которого были маленькие подковы для каждого солдата в его отряде, прежде чем их отправили за границу.
Рэнди теперь призывает других кузнецов делать то же самое для военнослужащих.
«Я рассказывал на одном из национальных кузнечных съездов о том, как это сделать и отправить, — сказал Рэнди. «Надеюсь, кузнецов этим занимаются намного больше».
Даки говорят, что знают, какие жертвы приносят военнослужащие и их семьи.Подковы — это всего лишь небольшой способ сказать спасибо, дать им понять, что они не забыты и что они ценят тот факт, что им не хватает дней рождения, юбилеев, игр с мячом и семейных встреч, чтобы служить.
«Мы просто хотим поблагодарить вас», — сказал Рэнди. «Когда они залезают в карман и ощущают подкову, это напоминает им, что есть люди, которые думают о них дома. Ничего подобного. Я использую металлолом, мне это ничего не стоит. Это ничего не стоит музею.”
Тем не менее, он знает, что это что-то значит для тех, кто его получает.
«Я попросил солдат, родителей, бабушек и дедушек рассказать мне, как много значит подкова, — сказал Рэнди. «Я надеюсь, что это что-то значит для каждого солдата, у которого он есть. Мы просто хотим сказать тебе спасибо ».

Деревенский кузнец Генри Уодсворта Лонгфелло — Стихи

Прелюдия

Это первобытный лес. Шепчущие сосны и болиголовы,
Бородатые мхом, в зеленых одеждах, неразличимые в сумерках,
Стой, как друиды древности, с грустными и пророческими голосами,
Стой, как сены арфистов, с бородой на груди.
Громко из каменистых пещер соседний океан
Громко говорит и безутешно с акцентом отвечает на вой леса.

Это первобытный лес; но где же сердца, которые под ним
Прыгали, как косуля, когда он слышал в лесу голос охотника
Где деревня с соломенной крышей, дом акадских фермеров,
Люди, чьи жизни скользили по рекам, которые текут по воде? леса,
Затемненные тенями земли, но отражающие образ неба?
Отходы — те милые фермы, а фермеры ушли навсегда!
Рассеянные, как пыль и листья, когда могучие порывы октября
Захватили их, взметнули в воздух и окропили далеко над океаном.
От красивой деревни Гран-Пре остались только традиции.

Вы, которые верят в любовь, которая надеется, и терпит, и терпеливы,
Вы, которые верят в красоту и силу женской преданности,
Примите скорбную традицию, все еще воспеваемую соснами в лесу;
Список к «Сказке о любви» в Академии, доме счастливых.

Часть первая

Песнь I

В акадской земле, на берегу Минасской впадины,
Отдаленная, уединенная, тихая деревушка Гран-Пре
Лежит в плодородной долине.Обширные луга простирались на восток,
давая название деревне, и пастбища для бесчисленных отар.
Плотины, которые руки фермеров поднимали с непрекращающимся трудом,
Закройтесь бурными приливами; но в назначенное время года шлюзы
открывались и приглашали море блуждать по лугам по желанию.
На западе и на юге были льняные поля, фруктовые сады и кукурузные поля.
Далеко простирались и не огорожены по равнине; и дальше к северу
Бломидон поднялся, и леса старые и возвышались над горами
Морские туманы раскинули свои палатки, и туманы могучей Атлантики
Смотрел на счастливую долину, но никогда не спускался со своей станции
Туда посреди своих ферм покоилась акадская деревня.
Прочно построены были дома из дуба и болиголова,
Такие, как крестьяне Нормандии, построенные во времена правления Генриха.
Крыши были покрыты соломой и мансардными окнами; и фронтоны, выступающие на
над подвалом, защищали и затеняли дверной проем.
Там тихими летними вечерами, когда ярко светил закат
Освещал деревенскую улицу и позолотал лопатки на дымоходах,
Матроны и девушки сидели в белоснежных шапках и в киртлах золотой
Лен для ткацких станков, чьи шумные челноки у дверей
Смешивали их звук с жужжанием колес и песнями девушек,
Торжественно по улице шел приходской священник, и дети
Прервав свою игру, чтобы поцеловать руку, которую он протянул, чтобы благословить их.
Преподобный ходил среди них; и поднялись матроны и девушки,
приветствуя его медленное приближение словами нежного приветствия.
Тогда рабочие пришли домой с поля, и солнце спокойно зашло.
Спустился к его покою, и преобладали сумерки. Анон с колокольни
Тихо прозвучал Ангелус, и над крышами деревни
Столбы бледно-голубого дыма, как восходящие облака ладана,
Поднялись из сотни очагов, домов мира и довольства.
Так жили вместе в любви эти простые акадские земледельцы, —
жили в любви Бога и человека.Так же были они свободны от страха, царящего с тираном, и зависти, порока республик.
Ни замков у дверей их не было, ни решеток у окон;
Но жилища их были открыты, как день, и сердца их владельцев;
Там самые богатые были бедными, а самые бедные жили в достатке.

Несколько в стороне от деревни, ближе к бассейну Минаса,
Бенедикт Беллефонтен, самый богатый фермер Гран-Пре,
Жил на своих приусадебных участках: и вместе с ним, руководя его хозяйством,
Жила Нежная Эванджелина, его ребенок и гордость села.
Сталворт, величавый по форме, был человеком семидесяти зим;
Здоров и бодр был он, дуб, покрытый снежинками;
Белы, как снег, его локоны, а щеки коричневые, как дубовые листья.
Прекрасна была она, чтобы созерцать, ту деву семнадцати лет.
Черные были ее глаза, как ягода, растущая на шипе у обочины,
Черные, но как нежно они сияли под коричневым оттенком ее локонов!
Сладко было ее дыхание, как дыхание коров, кормящихся на лугах.
Когда в жару она несла жнецам в полдень
Бутылки домашнего эля, ах! Прекрасна была девушка,
Прекрасна была она, когда в воскресенье утром, когда колокол из башни
Окроплял святыми звуками воздух, когда священник своим иссопом
окроплял паству и осыпал их благословениями,
Падение длинная улица, по которой она прошла, с ее венком из бус и миссалом,
В своей норманнской кепке и синей юбке, и с серьгами,
привезена в старину из Франции, а с тех пор, как семейная реликвия,
Handed от матери к ребенку через долгие поколения.
Но небесное сияние — более неземная красота —
Сияла на ее лице и окружала ее фигуру, когда, после исповеди,
Домой спокойно шла с Божьим благословением на нее.
Когда она ушла, это было похоже на прекращение изысканной музыки.

Прочно построенный из дубовых балок дом фермера
Стоял на склоне холма, возвышающегося над морем; а у двери росла тенистая сикомора
, обвитая ее дровами.
Грубо вырезано крыльцо с сиденьями под ним; и тропинка
Вела через фруктовый сад и исчезла на лугу.
Под платаном были ульи, нависшие над навесом,
Такие, которые путешественник видит в отдаленных краях у обочины дороги,
Построенный из ящика для бедных или блаженный образ Марии.
Дальше, на склоне холма, был колодец с его поросшим мхом ведром
, закрепленным железом, а рядом с ним — корыто для лошадей.
Дом от штормов защищали с севера амбары и хутор.
Там стояли телеги с широкими колесами, старинные плуги и бороны;
Там были загоны для овец; и там, в своем пернатом серале,
выступил с ярким видом индейка и пропел петуха тем же самым голосом
, который в древности поразил кающегося Петра.
Амбары засыпаны сеном, а сами села. В каждом из них
Вдали от фронтона выступала соломенная крыша; и лестница,
Под навесом, вела на пахучий кукурузный чердак.
Там тоже стояла голубятня со своими кроткими и невинными обитателями
Непрекращающееся бормотание любви; а наверху в варианте breeses
Бесчисленные шумные флюгеры дребезжали и пели мутации.

Таким образом, в мире с Богом и миром фермер из Гранд-Пре
Жил на своей солнечной ферме, а Эванджелина управляла его домом.
Многие юноши, когда он преклонил колени в церкви и открыл свой молитвенник,
Смотрел на нее как на святую своей глубочайшей преданности;
Счастлив был тот, кто прикоснулся к ее руке или краю ее одежды!
Многие женихи приходили к ее двери, подружившись с темнотой,
И когда он стучал и ждал, чтобы услышать звук ее шагов,
Не знал, что бьется громче, его сердце или железный молоток;
Или на радостном празднике Покровителя деревни,
Смелее выросла и сжала ее руку в танце, шепча
Торопливые слова любви, которые казались частью музыки.
Но среди всех, кто пришел, только юный Гавриил был желанным гостем;
Габриэль Лажунесс, сын кузнеца Василия,
Который был сильным человеком в деревне и уважаемым из всех людей;
Ибо от рождения времени во все века и народы,
Разве ремесло кузнеца пользуется репутацией в народе?
Василий был другом Бенедикта. Их дети с самого раннего детства
Выросли вместе как брат и сестра; и отец Фелициан,
священник и педагог в деревне, научил их письму
из той же книги, с церковными гимнами и простой песней.
Но когда гимн был спет и ежедневный урок закончен,
Они поспешно поспешили к кузнице Василия кузнеца.
Они стояли у двери и смотрели на него с удивленными глазами. а рядом с ним шина от колеса телеги
Лежала, как огненная змея, свернувшись кольцом пепла.
Часто осенними вечерами, когда снаружи в сгущающейся тьме
Вспыхивала светом кузница, сквозь каждую щель и щель,
Тепло у кузницы внутри они смотрели на работающие мехи,
И когда дыхание прекратилось, и искры погасли в пепел,
Весело рассмеялся и сказал, что это монахини, входящие в часовню.
Зимой едут на санях, стремительны, как орел,
Преследуя по склону холма, они скользили по лугу.
В сараях карабкались они к многолюдным гнездам на стропилах,
Жадными глазами ища тот чудесный камень, который ласточка

Приносит с берега моря, чтобы вернуть своим птенцам зрение;
Повезло тому, кто нашел этот камень в гнезде ласточки!
Так прошло несколько стремительных лет, и они больше не были детьми.
Он был отважным юношей, и лицо его, как лицо утра,
Осчастливило землю своим светом и созрело мысль в действие.
Теперь она была женщиной, с сердцем и надеждами женщины.
«Солнце святой Евлалии» — так она называлась; ибо это был солнечный свет
Который, как полагали фермеры, наполнит их сады яблоками
Она тоже принесет в дом своего мужа радость и изобилие,
Наполнив его любовью и красными лицами детей.

Песнь II

Теперь вернулось время года, когда ночи становятся все холоднее и длиннее,
И заходящее солнце входит в знак Скорпиона.
перелетных птиц плыли по свинцовому воздуху, от скованных льдом,
пустынных северных заливов к берегам тропических островов,
были собраны урожаи; и дикие с ветрами сентября
Боролись деревья в лесу, как в древности Иаков с ангелом.
Все знамения предсказывали зиму долгую и ненастную.
Пчелы с пророческим инстинктом нужды копили мед
Пока ульи не переполнились; и индийские охотники утверждали, что
зима будет холодной, потому что у лисиц был густой мех.
Такова была осень. Затем последовал тот прекрасный сезон,
, названный благочестивыми акадскими крестьянами Летом Всех Святых!
Воздух был наполнен мечтательным и волшебным светом; и пейзаж
Лежит как будто заново созданный во всей свежести детства.
Казалось, мир воцарился на земле, и беспокойное сердце океана
было на мгновение утешено.Все звуки были гармонично смешаны.
Голоса играющих детей, кукареканье петухов на фермах,
Шум крыльев в сонном воздухе и воркование голубей,
Все было подавлено и низко, как шепот любви и великое солнце
Смотрело оком любви сквозь золотые пары вокруг него;
Каждое сияющее дерево в лесу, облаченное в красные, алые и желтые одежды,
Сияло росой.
Сверкало, как платан перс, украшенный мантии и драгоценностями.

Теперь возобновилось царство покоя, любви и покоя.
День с его бременем и зноем ушел, и сгустились сумерки.
Вернул вечернюю звезду к небу и стада в усадьбу.
Они подошли к земле, опираясь шеями друг о друга,
И с раздутыми ноздрями вдыхая вечернюю свежесть.
Прежде всего, несущая колокольчик, красивая телка Эванджелины,
Гордится своей белоснежной шкурой и лентой, которая развевалась у ее воротника,
Тихо шагала и медленно, как будто чувствовала человеческую привязанность.
Потом пастух вернулся со своими блеющими стадами с моря,
Где было их любимое пастбище. За ними следовал сторожевой пес,
Терпеливый, полный важности и величественный в гордости своего инстинкта,
Ходил из стороны в сторону с властным видом и великолепно
Размахивал своим пушистым хвостом и подгонял отставших;
Правителем стада был он, когда пастырь спал; их защитник,
Когда ночью из леса, сквозь звездную тишину выли волки.
Поздно, с восходом луны, возвратил телеги с болот,
Груженый соленым сеном, наполнявшим воздух своим запахом.
Весело заржали кони с росой на гривах и путях,
В то время как деревянные массивные седла взлетели на их плечи,
Раскрашены блестящими красками и украшены малиновыми кистями цветет.
Терпеливо стояли между тем коров и отдавали вымя их
Руке доярки; в то время как громко и в правильном ритме
В звуковые ведра спускались пенящиеся ручейки.
Мычание скота и раскаты смеха были слышны во дворе фермы,
Эхом отозвались в сараях. Вскоре они погрузились в тишину;
Сильно закрытые, с дребезжащим звуком, клапаны дверей сарая,
Стукнули по деревянным прутьям, и все какое-то время было тихо.

В дверях, в тепле у широко раскрывшегося камина, праздно фермер
Сидел в своем кресле и смотрел, как пламя и клубы дыма
Сражались вместе, как враги в горящем городе. Позади него,
Кивая и насмехаясь вдоль стены, с фантастическими жестами,
метнул свою огромную тень и исчез в темноте.
Лица, неуклюже вырезанные из дуба, на спинке его кресла
Смеялись в мерцающем свете, и оловянные тарелки на комоде
Ловили и отражали пламя, как щиты армий солнечный свет.
Фрагменты песен, которые пел старик, и рождественские гимны,
Такие, как дома, в старину, его отцы до него.
Пели в своих нормандских садах и ярких бургундских виноградниках.
Рядом с отцом сидела кроткая Эванджелина,
Прядильная лен для ткацкого станка, стоявшая в углу позади нее.
Некоторое время молчали его педали, покоился его прилежный челнок,
В то время как монотонный гудок колеса, подобный гудению волынки,
следовал за песнями старика и объединял фрагменты воедино.
Как в церкви, когда пение хора через промежутки прекращается,
Слышны шаги в проходах, или слова священника у алтаря,
Итак, в каждой паузе песни размеренным движением щелкали часы.

Таким образом, когда они сели, послышались шаги, и, внезапно поднявшись,
Щелкнул деревянной защелкой, и дверь распахнулась на петлях.
Бенедикт знал по прибитым гвоздями ботинкам, что это кузнец Василий,
И по ее бьющемуся сердцу Эванджелина знала, кто был с ним.
«Добро пожаловать!» — воскликнул фермер, когда их шаги остановились на пороге.
«Добро пожаловать, Бэзил, друг мой! Давай, займи свое место на поселке
Рядом с камином, который без тебя всегда пуст;
Возьми с полки трубку и коробку с табаком;
Никогда так много ты сам как будто сквозь вьющийся
дым трубы или кузницы твое дружелюбное и веселое лицо сияет
Круглое и красное, как полная луна, сквозь туман болот.
Затем, с довольной улыбкой, так ответил кузнец Василий,
С легкостью взяв привычное сиденье у камина: —
«Бенедикт Беллефонтен, у тебя всегда была твоя шутка и твоя баллада!
Ты всегда в самом веселом настроении, когда другие преисполнены
Мрачные предчувствия зла и видят перед собой только развалины.
Счастлив ты, как будто каждый день подбирал подкову ».
Сделав паузу, чтобы взять трубку, которую принесла ему Эванджелина,
И с углем от зажженных тлеющих углей он медленно продолжил: —
« Четыре Прошли дни с тех пор, как английские корабли у своих якорей
едут в устье Гасперо, направив свои пушки против нас.
Какой у них может быть дизайн — неизвестно; но всем повелено
Завтра собраться в церкви, где приказ Его Величества
будет провозглашен законом в стране. Увы! тем временем
Многие догадки зла тревожат сердца людей ».
Затем дал ответ крестьянину: -« Возможно, какая-нибудь более дружеская цель.
Приносит эти корабли к нашим берегам. Возможно, урожай в Англии
был испорчен несвоевременными дождями или несвоевременной жарой,
И из наших лопнувших сараев они будут кормить свой скот и детей.
«Не так думают жители деревни», — тепло сказал кузнец.
Покачивая головой, как бы сомневаясь, затем, вздохнув, продолжил: —
«Луисбург не забыт, и Бо Сежур не забыт. ни Порт-Ройял.
Многие уже бежали в лес и прячутся на его окраинах,
С тревогой ожидая в сердцах сомнительной завтрашней судьбы.
Оружие отнято у нас, и боевое оружие всех видов;
Ничего не осталось, кроме кузнечных саней и косы косилки.
Затем с приятной улыбкой ответил веселому земледельцу: —
«Безопаснее мы без оружия, среди наших стад и наших кукурузных полей,
Безопаснее в этих мирных дамбах, осажденных океаном,
Чем наши отцы в фортах, осажден вражеской пушкой.
Не бойся зла, мой друг, и сегодня ночью не может ни тени печали упасть на этот дом и очаг; потому что это ночь контракта.
Построены дом и сарай. Веселые ребята села
Крепко и хорошо построили; и, разобравшись вокруг них,
наполнил сеновал сеном, а дом едой на двенадцать месяцев.
Рене Леблан скоро будет здесь со своими бумагами и чернильницей.
Не будем ли мы тогда радоваться и радоваться радости наших детей? » умерли на его устах, вошел достойный нотариус.

Песнь III

Согнутое, как рабочее весло, которое трудится на волнах океана,
Согнутое, но не сломанное возрастом было формой нотариуса;
Прядь желтых волос, как шелковая нить кукурузы, свисала
Ему на плечи; его лоб был высоким; и в очках с рогами
Сидел верхом на носу с видом божественной мудрости.
Он был отцом двадцати детей, и более сотни детей
Дети ехали на его коленях и слышали тиканье его огромных часов.
Четыре долгих года во время войны он томился в плену,
много страдал в старом французском форте как друг англичан.
Теперь, хотя он стал более осторожным, без всякой хитрости и подозрений,
Он был зрел в мудрости, но терпелив, прост и по-детски.
Его любили все, и больше всего дети;
Ибо он рассказал им сказки о Луп-гару в лесу,
И о гоблине, который пришел ночью напоить лошадей,
И о белом Летиче, привидении ребенка, некрещеного
Умер и был обречен преследовать невидимые комнаты детей;
И как в канун Рождества волы разговаривали в хлеву,
И как лихорадку вылечил паук в двух словах,
И о чудесных силах четырехлистного клевера и подков,
И обо всем, что было написано в предания деревни.
Затем поднялся со своего места у камина, кузнец Василий,
Выбил из трубки пепел и медленно протянул правую руку,
«Отец Леблан, — воскликнул он, — ты слышал разговоры в деревне,
И , возможно, не может сообщить нам некоторые новости об этих кораблях и их поручении «.
Затем со скромным поведением заставил ответить нотариуса:
«Я слышал достаточно сплетен, но я никогда не стал мудрее;
И что они могут делать, я знаю не лучше других.
Но я не из тех, кто воображает какое-то злое намерение.
Приводит их сюда, потому что мы живем в мире; и зачем тогда приставать к нам? »
« Имя Бога! »- закричал торопливый и несколько вспыльчивый кузнец;
« Должны ли мы во всем искать, как, и почему, и почему?
Ежедневно совершается несправедливость, и сила — право сильнейшего! »
Но, не обращая внимания на его теплоту, продолжал нотариус: —
« Человек несправедлив, но справедлив Бог; и наконец справедливость
Триумф; и хорошо я помню историю, которая меня часто утешала,
Когда я был пленником в старом французском форте в Порт-Рояле.
Это была любимая сказка старика, и он любил ее повторять.
Когда его соседи жаловались, что им была нанесена какая-то несправедливость.
«Однажды в древнем городе, имя которого я уже не помню,
Поднялся на колонне, медная статуя Справедливости
Стояла на общественной площади, поддерживая весы в левой руке,
А в правой — меч, как эмблема, что справедливость председательствовала
Над законами страны, сердцами и домами людей .
Даже птицы построили свои гнезда на весах,
Не боясь меча, который сверкнул в лучах солнца над ними.
Но со временем законы страны были искажены;
Сила заняла место истины, и слабые были угнетены, и сильные
Правили железным жезлом. Затем случилось так, что во дворце дворянина
было потеряно жемчужное ожерелье, и вскоре возникло подозрение
На девушку-сироту, которая жила служанкой в ​​домашнем хозяйстве.
Она, после судебного разбирательства, приговорена к смерти на эшафоте,
Терпеливо встретила свою гибель у подножия статуи Справедливости.
Что касается ее Отца на небесах, ее невинный дух вознесся,
Вот! над городом поднялась буря; и молнии грома
поразили статую из бронзы и швырнули в ярости из левой руки ее
вниз на мостовую под грохочущими весами,
И в дупле их было найдено гнездо сороки,
в чьи глиняные стены были вытканы из жемчуга.»
Замолчал, но не убедил, когда история закончилась, кузнец
Стоял, как человек, который хотел бы говорить, но не находил языка;
Все его мысли застыли в морщинах на его лице, когда пары
Замерзли в фантастическом фигурки на оконных стеклах зимой.

Затем Эванджелина зажгла медную лампу на столе
Filled, пока она не переполнилась, оловянная кружка с домашним пивом
Nut-brown, который славился своей крепостью в деревне Гран-Пре;
Пока нотариус извлекал из кармана бумаги и чернильницу,
твердой рукой писал дату и возраст вечеринок,
Называя приданое невесты в отарах овец и крупного рогатого скота.
Все шло по порядку, и было сделано должным образом и хорошо,
И великая печать закона была поставлена, как солнце, на поле.
Затем фермер бросил из своего кожаного мешка на стол
В три раза больше платы старика твердыми серебряными монетами;
И нотариус встал и благословил невесту и жениха,
Поднял кружку с элем и выпил за их благо.
Вытирая пену с губы, он торжественно поклонился и ушел,
Пока остальные сидели и размышляли у камина,
Пока Эванджелина не вытащила черновую доску из угла.
Вскоре началась игра. В дружеском споре старики
Смеялись над каждым удачным попаданием или неудачным маневром,
Смеялись, когда короновали человека, или когда в королевском ряду была сделана брешь
Между тем, в сумеречном мраке оконной проемы,
сб влюбленных, и шептались вместе, созерцая восход луны
Над бледным морем и серебристым туманом лугов.
Тихо, одна за другой, на бескрайних небесных лугах,
Расцвели прекрасные звезды, незабудки ангелов.

Так прошел вечер. Вскоре колокол с колокольни
Пробил час девятого, деревенский комендантский час, и тотчас
Поднялись гости и ушли; и в доме царила тишина.
Прощальные слова и сладкие пожелания спокойной ночи на пороге.
Надолго задержались в сердце Эванджелины и наполнили его радостью.
Тогда осторожно были залиты угли, горящие на очаге,
И на дубовой лестнице раздались шаги фермера.
Вскоре беззвучным шагом последовала нога Эванджелины.
Поднявшись по лестнице, в темноте переместилось светлое пространство,
Освещенное лампой меньше, чем сияющее лицо девушки.
Молча она прошла через холл и вошла в дверь своей комнаты.
Простая эта камера с белыми занавесками и прессом для одежды
Просторная и высокая, на просторных полках которой были аккуратно сложены
Льняные и шерстяные ткани, сотканные рукой Эванджелин.
Это было драгоценное приданое, которое она принесет своему мужу в браке.
Лучше, чем отары и стада, что свидетельствует о ее умении вести домашнюю хозяйку.
Вскоре она погасила лампу, ибо мягкий и сияющий лунный свет
Потек через окна и освещал комнату, пока сердце девушки
не раздулось и не повиновалось своей силе, как трепетные волны океана.
А! она была прекрасна, невероятно хороша на вид, когда она стояла с голыми белоснежными ногами на блестящем полу своей комнаты!
Ей мало снилось, что внизу, среди деревьев в саду,
Ждала своего возлюбленного и смотрела на мерцание ее лампы и ее тень.
Тем не менее, ее мысли о нем, и временами чувство печали
Проходило в ее душе, когда парящая тень облаков в лунном свете
Промелькнула по полу и на мгновение затемнила комнату.
И когда она смотрела из окна, она безмятежно увидела, как луна проходит
дальше из складок облака, и одна звезда идет по ее стопам,
Как из шатра Авраама молодой Измаил бродил с Агарь!

Песнь IV

Следующим утром приятно взошло солнце над деревней Гран-Пре.
Приятно сияла в мягком, сладком воздухе Низина Минас,
корабли с их колеблющимися тенями стояли на якоре.
Жизнь в деревне давно кипела, и шумный труд
Стучался сотней рук в золотые ворота утра.
Теперь из окрестностей, из ферм и окрестных деревень,
Приехали в праздничных нарядах веселые акадские крестьяне.
Многие радостное доброе утро и веселый смех молодых людей
Сделал ясный воздух ярче, как вверх от многочисленных лугов,
Где не было видно дороги, кроме колеи колес в зелени,
Группа за группой появлялись, и присоединился, или проехал по трассе.
Еще до полудня в деревне заглушили все звуки труда.
Улицы были переполнены народом; и шумные группы у дверей дома
Сидели на веселом солнышке, вместе радовались и сплетничали.
Каждый дом был гостиницей, где всех встречали и пировали;
Ибо с этим простым народом, который жили как братья вместе,
Все было общим, и то, что было у одного, принадлежало другому.
И все же под крышей Бенедикта гостеприимство казалось более изобильным:
Ибо Эванджелина стояла среди гостей своего отца;
Яркое было ее лицо с улыбками, словами приветствия и радости.
Слетел с ее прекрасных губ и благословил чашу, когда она подала ее.

Под открытым небом, в благоухающем воздухе сада,
Полоса его золотых плодов, распространилась праздник обручения.
Там, в тени притвора, сидели священник и нотариус;
Там сидел добрый Бенедикт и крепкий кузнец Василий.
Недалеко от них, сидровым прессом и ульями,
был помещен скрипач Михаил в самом веселом из сердец и в жилетах.
Тень и свет от листьев поочередно играли на его белоснежных
Волосах, колыхаясь на ветру; и веселое лицо скрипача
Сияло, как живой уголь, когда пепел развевается из тлеющих углей.
Старик Гейли пел под живые звуки своей скрипки,
Tous les Bourgeois de Chartres, и Le Carillon de Dunkerque,
И вскоре своими деревянными туфлями отбивал время под музыку.
Весело, весело кружили колеса головокружительных танцев
Под фруктовыми деревьями и по тропинке к лугам;
Старики и молодые вместе, и дети смешались между ними.
Самой прекрасной из служанок была Эванджелина, дочь Бенедикта!
Благороднейшим из юношей был Гавриил, сын кузнеца!

Так прошло утро.И вот! с зовом звонким
Зазвенел колокол с его башни, и над лугами забил барабан.
Вечно переполненная церковь была с людьми. Без, на погосте,
Ждали женщины. Они стояли у могил и повесили на надгробия
Гирлянды из осенних листьев и вечнозеленых растений, только что из леса.
Тогда вышла стража с кораблей и, гордо маршировав среди них,
Вошла в священный портал. С громким и диссонирующим лязгом
отозвался эхом от их медных барабанов с потолка и окон, —
Отозвался лишь на мгновение, и медленно тяжелый портал
закрылся, и в тишине толпа ждала воли солдат.
Тогда поднялся их командир и заговорил со ступенек жертвенника:
Держа в руках наверху с печатями царское поручение.
«Сегодня вы созваны, — сказал он, — по приказу его величества. Я делаю свою задачу, и я знаю, что это должно быть тяжело для вас.
Но я должен поклониться, повиноваться и выполнить волю нашего монарха;
А именно, чтобы все ваши земли, жилища и все виды скота были конфискованы. к короне, и что вы сами из этой провинции
будете переселены в другие земли.Дай Бог вам жить там
Всегда как верные подданные, счастливый и миролюбивый народ!
Узники теперь объявляю вас; ибо таково его величество! »
Как, когда воздух становится безмятежным в знойное летнее солнцестояние,
Внезапно накапливается буря, и смертоносная праща из градин
бьет фермерское зерно в поле и разбивает его окна,
Скрывая солнце и засыпая землю соломой с крыш домов,
С ревом летают стада и стремятся разбить их оградки;
Так в сердца людей проникли слова говорящего.
Мгновение молча они стояли в безмолвном изумлении, а затем поднялись.
Все громче и громче вопли печали и гнева,
И одним порывом они безумно бросились к дверям.
Напрасна была надежда на побег; и крики и яростные проклятия
Пронзил через дом молитвы; и высоко над головами остальных
Роза с поднятыми руками, фигура кузнеца Василия,
Как в бурном море, волны подбрасывают лонжерон.
Лицо его вспыхнуло и исказилось страстью; и дико крикнул:
«Долой тиранов Англии! мы никогда не присягали им на верность!
Смерть этим иностранным солдатам, которые захватывают наши дома и наши урожаи!»
Больше он хотел бы сказать, но безжалостная рука солдата
ударила его по губам и стащила на тротуар.

Среди ссор и смятения гневных раздоров,
Воистину! дверь алтаря отворилась, и отец Фелициан
вошел с серьезным видом и поднялся по ступеням алтаря.
Подняв преподобную руку, он жестом замолчал.
Вся эта шумная толпа; и так он сказал своему народу;
Его тон был глубоким и торжественным; в акцентах размеренно и печально
Сказал он, как после набата отчетливо бьют часы.
«Что это вы делаете, дети мои? Какое безумие охватило вас?
Сорок лет своей жизни я трудился среди вас и учил вас,
Не одним словом, а делом любить друг друга!
Является ли это плодом моих трудов, моих бдений, молитв и лишений?
Неужели вы так скоро забыли все уроки любви и прощения?
Это дом Князя мира, и не осквернили бы вы его
Таким образом, насильственными делами и сердца, переполненные ненавистью?
Вот! где распятый Христос на кресте смотрит на тебя!
Смотри! в этих печальных глазах, какое кротость и святое сострадание! их!’
Давайте повторим эту молитву в час, когда нечестивые нападут на нас,
Давайте повторим ее сейчас и скажем: «О Отец, прости им!»
Его слова упрека были немногими, но глубоко в сердцах его народа
Они потопили, и рыдания раскаяния последовали за пылкой вспышкой,
Пока они повторяли его молитву и говорили: «О Отец, прости им!»

Потом была вечерняя служба.Свечи сияли на алтаре.
Пламенным и глубоким был голос священника, и народ откликнулся,
Не только устами, но сердцами; и Ave Maria
Пели они, и упали на колени, и души их, с переводом преданности,
Восстали от пылкой молитвы, как Илия, возносящийся на небеса.

Между тем в деревне распространились весть о зле, и со всех сторон
Бродили, плача, от дома к дому женщины и дети.
Долго стояла у дверей своего отца, Эванджелина стояла правой рукой
Прикрывая глаза от прямых солнечных лучей, которые, спускаясь,
Освещали деревенскую улицу таинственным великолепием и покрывали каждый дом
Крестьян золотой соломенной крышей и украшали ее украшениями. его окна.
Долго внутри была расстелена белоснежная скатерть на столе;
Там стоял пшеничный хлеб и мед, благоухающий полевыми цветами;
Там стояла кружка с элем и сыр свежий, принесенный с молочного завода;
И во главе доски большое кресло фермера.
Так ждала Эванджелина у дверей отца, когда закат
отбрасывал длинные тени деревьев на широкие амброзийные луга.
А! на ее дух в более глубокой тени упало,
И из полей ее души вознеслось небесное благоухание, —
Милосердие, кротость, любовь и надежда, и прощение, и терпение!
Затем, позабыв о себе, она пошла в деревню,
Приветствуя взглядами и словами скорбные сердца женщин,
Как по темнеющим полям медленными шагами они ушли,
Подгоняемые своими домашними заботами и усталые ноги их детей.
Вниз опустилось великое красное солнце и золотыми мерцающими испарениями.
Скрыл свет своего лица, как Пророк, спустившийся с Синая.
Сладко над деревней звенел колокол Ангела.

Между тем, в сумраке у церкви остановилась Эванджелина.
Внутри все было тихо; и напрасно у двери и окон
Она стояла, и слушала, и смотрела, пока, охваченная эмоциями,
«Гавриил!» крикнула она вслух дрожащим голосом; но нет ответа
Пришел из могил мертвых, ни из более мрачной могилы живых.
Постепенно она вернулась в дом своего отца без жильцов.
Тушил огонь в очаге, на доске был не приготовленный ужин,
Пустые и мрачные комнаты были наполнены призраками ужаса.
Печально повторил ее шаг по лестнице и полу ее комнаты.
Глубокой ночью она услышала, как безутешный дождь падает
Громко на увядшие листья платана у окна.
Ярко сверкнула молния; и голос раскатистого грома
Сказал ей, что Бог на небесах и управляет миром, который он создал!
Тогда она вспомнила сказку, которую она слышала о правосудии Небес;
Успокоена была ее смущенная душа, и она мирно дремала до утра.

Песня V

Четыре раза солнце вставало и заходило; и вот, на пятый день
Весело позвал петуха спящим служанкам фермы.
Вскоре над желтыми полями, в безмолвной и скорбной процессии,
Пришли из соседних деревушек и ферм акадские женщины,
Везут на тяжеловесных телегах свои домашние вещи к берегу моря,
Остановившись и снова оглянувшись, на свои жилища,
прежде, чем они были закрыты из виду извилистой дорогой и лесом.
Близко по бокам их дети бегали и гнали волов,
В своих маленьких руках они сжимали некоторые фрагменты игрушек.

Так они поспешили к устью Гасперо; и там, на берегу моря,
В беспорядке валялись крестьянские хозяйственные товары.
Весь день между берегом и кораблями курсировали лодки;
Целыми днями из села катились телеги.
Поздно вечером, когда солнце уже близко к закату,
Далеко над полями донесся эхом барабанный бой с кладбища.
Туда толпились женщины и дети. Внезапно церковные двери
открылись, и вышла стража, и мрачной процессией маршировали
вслед за долгое время заточенными, но терпеливыми, акадскими земледельцами.
Как паломники, которые путешествуют далеко от своих домов и своей страны,
Поют на ходу, и в пении забывают, что они утомлены и измучены,
Так с песнями на устах крестьяне Акадии спустились
От церкви к берегу среди своих жен и дочерей.
Сначала пришли молодые люди; и, возвысив свои голоса,
исполнили дрожащими губами песнопение католических миссий: —
«Святое сердце Спасителя! О неиссякаемый источник!
Наполни наши сердца в этот день силой, покорностью и терпением!»
Тогда старики, когда они шли, и женщины, стоявшие у дороги,
Соединились в священном псалме, и птицы в солнечном свете над ними
Смешали свои записи с ним, как голоса духов уходивших.

На полпути к берегу Эванджелина ждала молча,
Не охваченная горем, но сильная в час скорби, —
Спокойно и грустно она ждала, пока процессия приблизится к ней,
И она увидела бледное лицо Габриэля с эмоциями.
Затем ее глаза наполнились слезами, и, нетерпеливо побежав к нему навстречу,
взяла его за руки, положила голову ему на плечо и прошептала: —
«Габриэль! Ободрись! Ибо, если мы любим друг друга
Ничего» , по правде говоря, может навредить нам, какие бы несчастья ни случились! »
Улыбаясь, она произнесла эти слова; затем внезапно остановился, потому что ее отец
Видел, что она медленно продвигалась. Увы! как изменился его облик!
Исчезли сияние его щеки, огонь из его глаз и его шаги.
Тяжелее казался тяжестью тяжелого сердца в его груди.
Но с улыбкой и вздохом она обняла его за шею и обняла,
Сказав слова нежности там, где слова утешения не помогли.
Таким образом, ко рту Гасперо двинулась эта скорбная процессия.

Там царил беспорядок, суматоха и волнение.
Активно курсировал фрахтованные лодки; и в суматохе
Жены были оторваны от своих мужей, а матери слишком поздно увидели своих детей.
Остались на земле, протягивая руки, с самыми безумными мольбами.
Итак, на отдельные корабли были перенесены Василия и Гавриила,
В отчаянии на берегу стояла Эванджелина со своим отцом.
Половина задания не была выполнена, когда солнце село, и сумерки
Углубились и потемнели вокруг; и в спешке стекающий океан
Сбежал от берега и покинул линию песчаного пляжа
Покрытый бродягой прилива, водорослями и скользкими водорослями.
Еще дальше, среди домашних вещей и повозок,
Как в цыганском стане, или в союзе после битвы,
Все спасение отрезано морем и стражи рядом с ними,
Лай расположился лагерем на ночь бездомные акадские фермеры.
Обратно в свои самые нижние пещеры отступил ревущий океан,
Утаскивая по пляжу грохочущую гальку, оставляя
в глубине суши и далеко вверх по берегу севшие на мель лодки моряков.
Затем, с наступлением ночи, стада вернулись со своих пастбищ;
Сладким был влажный неподвижный воздух с запахом молока от вымени;
Мычание они ждали и долго ждали у знаменитых баров приусадебного двора, —
Ждали и тщетно ждали голоса и руки доярки.
На улицах царила тишина; из церкви не звучал ни один Ангелус,
Не поднимался дым с крыш, и не светился свет из окон.

Но на берегу тем временем зажгли вечерние костры,
Построен из дров, брошенных на песок от обломков во время бури.
Вокруг них собрались очертания мрачных и печальных лиц,
Слышались голоса женщин и мужчин и плач детей.
Вперед от огня к огню, как от очага к очагу в своем приходе,
Бродил верный священник, утешая, благословляя и ободряя,
Подобно Павлу, потерпевшему кораблекрушение, по пустынному морскому берегу Мелиты.
Таким образом, он подошел к тому месту, где Эванджелина сидела со своим отцом,
И в мерцающем свете увидел лицо старика,
Хаггарда, пустого и бледного, без всяких мыслей и эмоций,
Эйен как лицо часы, из которых были сняты стрелки.
Напрасно Эванджелина боролась словами и ласками, чтобы подбодрить его,
Напрасно предлагала ему еду; но он не двигался, он не смотрел, он не говорил
Но с отсутствующим взглядом всегда смотрел на мерцающий свет костра.
«Бенедицит!» пробормотал священник тоном сострадания.
Он охотно сказал бы больше, но его сердце было полно, и его акценты
дрогнули и остановились на его губах, как ноги ребенка на пороге,
Замолченный сценой, которую он видит, и ужасным присутствием печали.
Поэтому он молча возложил свою руку на голову девушки,
Поднял свои слезливые глаза на безмолвные звезды, которые над ними
Двигались своим путем, не обращая внимания на обиды и печали смертных.
Тогда он сел рядом с ней, и они плакали вместе в тишине.

Внезапно с юга поднялся свет, как осенью кроваво-красная
Луна взбирается по кристальным стенам неба и над горизонтом
Подобно Титану протягивает свои сто рук по горам и лугам,
Хватая скалы и реки и сваливающие вместе огромные тени.
Все шире и шире он сиял на крышах села,
Сиял в небе и на море, и на кораблях, стоявших на рейде.
Столбы сияющего дыма поднялись вверх, и вспышки пламени были
Вонзились в складки и разошлись, как дрожащие руки мученика.
Затем, когда ветер схватил лужи и пылающую солому, и, подняв настроение,
закружил их в воздухе, сразу от сотни крыш домов
Начал смешиваться покрытый дымом с вспышками пламени.

Эти вещи в ужасе смотрели на толпу на берегу и на корабле.
Вначале они молчали, а потом громко закричали от боли:
«Мы больше не увидим наших домов в деревне Гранд-Пре!»
Вдруг громко петухи начали кукарекать на дворах фермы,
Думая, что день уже наступил; и вскоре мычание скота
Пришел вечерний ветерок, прерванный лаем собак.
Затем поднялся звук ужаса, напугавший спящие лагеря
Далеко в западных прериях или лесах, окаймляющих Небраску,
Когда дикие лошади в страхе пронеслись мимо со скоростью вихря,
Или громко мычащие стада буйволов броситься к реке.
Таков был звук, раздающийся ночью, когда стада и лошади
прорывались сквозь загоны и заборы и безумно мчались по лугам.

Ошеломленные зрелищем, но безмолвные, священник и девушка
Вглядывались в сцену ужаса, которая краснела и расширялась перед ними;
И когда они наконец повернулись, чтобы поговорить со своим безмолвным товарищем,
Вот! со своего места он упал и растянулся на берегу моря.
Неподвижно лежал его образ, из которого покинула душа.
Медленно священник поднял безжизненную голову, и девушка
встала на колени рядом с отцом и громко завыла от ужаса.
Затем она в обмороке утонула и легла ему на грудь, положив голову ему на грудь.
Всю долгую ночь она лежала в глубоком, забывчивом сне;
И когда она проснулась от транса, она увидела множество рядом с собой.
Лица друзей, которых она видела, которые печально смотрели на нее,
Бледный, со слезами на глазах и взглядами грустного сострадания.
По-прежнему пламя горящей деревни освещало пейзаж,
Краснело небо над головой и сияло на лицах вокруг нее,
И, как в день гибели, это казалось ее колеблющимся чувствам.
Затем она услышала знакомый голос, как он сказал людям:
«Давайте похороним его здесь, на берегу моря. Когда более счастливое время года
вернет нас в наши дома из неизвестной земли нашего изгнания,
Тогда его священный прах будет благочестиво возложен на кладбище ».
Таковы были слова священника. И там в спешке, на берегу моря,
Осветив горящую деревню погребальными факелами,
Но без колокола и книги они похоронили фермера из Гранд-Пре.
И когда голос священника повторил служение скорби,
Вот! с жалобным звуком, подобным голосу огромного собрания,
Торжественно ответило море, и смешало его рев с панихидами.
‘Это был возвращающийся прилив, который вдалеке от пустыни океана,
С первым рассветом дня пришел, вздымаясь и спеша, к берегу.
Затем снова возобновился шум и шум посадки;
И с отливом корабли вышли из гавани,
Оставив мертвых на берегу и селение в руинах.

Часть вторая

Песнь I

Прошло много утомительных лет со времени сожжения Гранд-Пре.
Когда во время отлива грузовые суда ушли,
Унеся народ со всеми его домашними богами в изгнание.
Ссылка без конца и без примера в рассказе.
Далеко на разных берегах высадились акадийцы;
Они были рассыпаны, как хлопья снега, когда ветер с северо-востока
коснулся сквозь туманы, затмевающие берега Ньюфаундленда.
Бездомные, бездомные, безнадежные, они блуждали из города в город,
От холодных озер Севера до знойных южных саванн, —
От унылых берегов моря до земель, где Отец Вод руки, и тащит их к океану,
Глубоко в их песках, чтобы похоронить разбросанные кости мамонта.
друзей и дома; и многие, в отчаянии, с разбитым сердцем,
Спрошенный от земли, но могила, и больше не друг и не огонь.
Написанная их история стоит на каменных скрижалях на кладбищах.
Долгое время среди них была видна девушка, которая ждала и скиталась,
Смиренная и кроткая духом, все терпеливо терпящая.
Прекрасна была она и молода; но увы! перед ней простиралась,
Унылая, обширная и безмолвная, пустыня жизни с ее тропой
Отмеченная могилами тех, кто горевал и страдал до нее,
Страсти давно угасли, а надежды давно умерли и покинуты,
Как эмигрантский Путь над западной пустыней отмечен
давно сожженными кострами и костями, которые бледнеют на солнце.
Что-то было в ее жизни неполным, несовершенным, незаконченным;
Как будто июньское утро, со всей его музыкой и солнечным светом,
Внезапно остановилось в небе и, угасая, медленно спустилось
Снова на восток, откуда оно поздно возникло.
Иногда она задерживалась в городах, пока, побуждаемая лихорадкой внутри нее,
Подгоняемая неугомонной тоской, голодом и жаждой духа,
Она снова начинала свои бесконечные поиски и усилия;
Иногда забредал на погосты и смотрел на кресты и надгробия,
Сидел у какой-то безымянной могилы и думал, что, может быть, на ее лоне
Он уже отдыхал, и ей хотелось спать рядом с ним.
Иногда слух, слухи, нечленораздельный шепот,
Пришел своей воздушной рукой, чтобы указать и поманить ее вперед.
Иногда она говорила с теми, кто видел ее любимого и знал его,
Но это было давно, в каком-то далеком месте или забыто.
«Габриэль Лаженесс!» Они сказали; да! мы его видели.
Он был с кузнецом Василием, и оба ушли в прерии;
Coureurs-des-Bois — это они, известные охотники и звероловы ».
« Габриэль Лаженесс! »- говорили другие:« О да! мы его видели.
Он — путешественник в низинах Луизианы ».
Тогда они сказали бы:« Дорогой ребенок! зачем мечтать и ждать его дольше?
Разве нет других юношей столь же прекрасных, как Гавриил? другие
У кого сердце такое нежное и искреннее, а дух — такой же верный?
Вот Батист Леблан, сын нотариуса, который любил тебя
Много утомительных лет; давай, протяни ему руку и будь счастлив!
Ты слишком красива, чтобы заплетать косы Святой Екатерины ».
Тогда Эванджелина ответила бы спокойно, но грустно:« Я не могу! »
Куда ушло мое сердце, там и моя рука, и никуда больше.
Ибо когда сердце идет вперед, как светильник, и освещает путь,
Многое становится ясным, а другое скрыто во тьме ».
На это священник, ее друг и отец-духовник, , — «О дочь! так говорит в тебе Бог твой!
Не говори о напрасной любви, привязанность никогда не пропадает даром;
Если он не обогащает сердце другого, его воды, возвращаясь
Обратно к своим источникам, как дождь, наполняют их полным освежением;
То, что излучает фонтан, снова возвращается к фонтану.
Терпение; соверши свой труд; соверши свою работу любви!
Скорбь и молчание сильны, а терпение богоподобно.
Посему совершай свой труд любви, пока сердце не станет богоподобным,
Очищенным, укрепленным, усовершенствованным и сделанным более достойным небес! »
Ободренная словами доброго человека, Эванджелина работала и ждала.
Все еще в своем сердце она слышала погребальная панихида океана,
Но к ее звуку примешался голос, шептавший: «Не отчаивайся!»
Так эта бедная душа блуждала в нужде и безрадостном дискомфорте
Босая кровь истекала кровью по осколкам и шипам существования.
Дай мне сочинение, о Муза! идти по стопам странника; —
Не каждым окольным путем, каждым изменчивым годом существования;
Но как путник следует ручьем ручья через долину:
Иногда вдали от его края и видя мерцание его воды
Тут и там, на некотором открытом пространстве, и только временами;
Затем приближаясь к его берегам, сквозь лесные мраки, которые его скрывают,
Хотя он не видит этого, он может слышать его непрерывный ропот;
Счастлив, наконец, если он найдет место, где он достигнет розетки.

Песнь II

Был май месяц. Далеко вниз по Красивой реке,
Мимо берега Огайо и мимо устья Вабаша,
В золотой поток широкой и быстрой Миссисипи,
Проплыла громоздкая лодка, на которой гребли акадские лодочники.
Это была банда изгнанников: как бы плот потерпевшей кораблекрушение
Нация, разбросанная вдоль побережья, теперь плывущая вместе,
Связанная узами общей веры и общей беды;
Мужчины, женщины и дети, которые, руководствуясь надеждой или слухами,
Искали своих близких и своих близких среди фермеров, занимающих мало земли.
На акадском побережье и в прериях прекрасных Опелусас.
С ними пошла Эванджелина и ее проводник, отец Фелициан.
Вперед, по затонувшим пескам, через пустыню, мрачную с лесами,
День за днем ​​они плыли по бурной реке;
Ночь за ночью, у их пылающих огней, становились лагерем на его границах.
Теперь по стремительным желобам, среди зеленых островов, где похожие на плюмажи
Хлопковые деревья качались своими теневыми гребнями, они плыли по течению,
Затем выходили в широкие лагуны, где серебристые песчаные отмели
лежали в ручье и вдоль вздымающихся волн их края,
Сверкая белоснежными перьями, бродили большие стаи пеликанов.
Ровный ландшафт рос, и вдоль берегов реки,
В тени фарфоровых деревьев, посреди пышных садов,
Стояли дома плантаторов с негритянскими хижинами и голубятнями.
Они приближались к региону, где царит вечное лето,
Где через Золотой берег и апельсиновые и цитрусовые рощи,
Величественным изгибом проносится река на восток.
Они тоже свернули со своего курса; и, войдя в залив Плакемин,
Вскоре затерялись в лабиринте медленных и извилистых вод,
Который, как стальная сеть, тянулся во всех направлениях.
Над их головами возвышающиеся и мрачные ветви кипариса
Встретились в темной арке, а в воздухе плыли мхи.
Размахивали, как знамена, висящие на стенах древних соборов.
Смертоносная тишина казалась непрекращающейся, за исключением цапель.
Дом в кедровых деревьях, возвращающихся на закате,
Или сова, когда он приветствовал луну демоническим смехом.
Прекрасен был лунный свет, когда он скользил по воде,
Сиял на колоннах из кипариса и кедра, поддерживающих арки,
Вниз, сквозь сломанные своды которого он проваливался, как сквозь щели в руинах.
Сказочное, нечеткое и странное было все вокруг них;
И в их духе возникло чувство изумления и печали, —
Странные предчувствия зла, невидимого и непостижимого.
Как, ступая конским копытом по дерну прерий,
Далеко впереди сомкнуты листья сжимающейся мимозы,
Так, по ударам копыт судьбы, с печальными предчувствиями зла,
Сжимается и закрывает сердце, прежде чем его настигнет судьба.
Но сердце Эванджелины поддерживало видение, которое еле слышно
Плыло перед ее глазами и манило ее в лунном свете.
Это была мысль ее мозга, который принял форму фантома.
По темным проходам бродил перед ней Габриэль,
И каждый взмах весла теперь приближал его все ближе и ближе.

Тогда вместо него, на носу лодки, поднялся один из гребцов,
И в качестве сигнала сигнала, если другие, подобные им, приключение
плыли по тем мрачным полуночным ручьям, зажгли его горн.
Дикий сквозь темные колоннады и коридоры, покрытые листвой, прогремел взрыв,
Нарушая печать тишины и давая языки лесу.
Над ними беззвучно шевелились под музыку знамена мха.
Множественное эхо пробудилось и затихло вдали,
Над водянистым полом и под звучащими ветвями;
Но ни один голос не ответил; из темноты не последовало ответа;
И, когда эхо утихло, тишина стала ощущением боли.
Тогда Эванджелина заснула; но лодочники гребли всю полночь,
Иногда молчали, а потом пели знакомые канадские лодочные песни,
Как они пели в древности на своих акадских реках,
В то время как всю ночь доносились таинственные звуки пустыни,
Далеко прочь — неразборчиво — как волна или ветер в лесу,
Смешанный с криком журавля и ревом мрачного аллигатора.

Таким образом, незадолго до следующего полудня они вышли из тени; и перед ними
Лежат под золотым солнцем озера Атчафалаи.
Кувшинки мириадами покачивались на легких волнах.
Создавались плывущими веслами, и великолепный по красоте лотос.
Поднял свою золотую корону над головами лодочников.
Слабым был воздух от пахучих цветов магнолии,
И от зноя полудня; и бесчисленные лесные острова,
Благоухающие и густо усыпанные цветущими изгородями из роз,
Рядом, к берегам которых они скользили, приглашенные спать.
Вскоре самое прекрасное из них остановило их утомленные весла.
Под ветвями ив Вачита, которые росли на окраине,
Их лодка благополучно пришвартовалась; и рассыпались по лужайке,
Усталые от полуночного труда утомленные путники дремали.
Над ними широкая и высокая протянулась кедровая роща.
Висящий на своих огромных руках цветок трубы и виноградная лоза
Вешали свою веревочную лестницу вверх, как лестницу Иакова,
На чьей отвесной лестнице восходили и нисходили ангелы,
Были быстрые колибри, порхавшие с цветов цвести.
Такое видение увидела Эванджелина, когда спала под ним.
Сердце ее наполнилось любовью, и рассвет открывшегося неба
Осветил ее душу во сне славой небесных краев.

Все ближе и ближе, среди бесчисленных островов,
Бросила легкую, быструю лодку, которая неслась над водой,
Подгоняемая своим курсом мускулистыми руками охотников и звероловов.
К северу его нос обращен к земле бизонов и бобров.
У руля сидел юноша с задумчивым и озабоченным лицом.
Темные и запущенные локоны затеняли его лоб, и печаль
На его лице было ясно написано несколько не по годам.
Гавриил был тем, кто, уставший от ожидания, несчастный и беспокойный,
Искал в западных дебрях забвения себя и печали.
Они быстро скользили вдоль, близко под защитой острова,
Но на противоположном берегу, за ширмой из пальмет,
Так что они не видели лодки, где она лежала, скрытая в ивах,
рванули свои весла, и невидимы были спящие,
Ангела Божия не было никого, чтобы разбудить дремлющую девушку.
Они быстро ускользнули, как тень облака в прерии.
После того, как издалека утих звук их весел о котлы,
Как от магического транса проснулись спящие, и девушка
Сказал со вздохом дружелюбному священнику: «Отец Фелициан! сердце, которое рядом со мной блуждает Гавриил.
Это глупый сон, праздное и смутное суеверие?
Или ангел прошел и открыл истину моему духу? »
Затем, покраснев, она добавила: «Увы, моя легковерная фантазия!
Для таких ушей, как твое, такие слова не имеют значения.
Но преподобный ответил, и он улыбнулся, отвечая:
«Дочь, слова твои не праздны; и для меня они не бессмысленны.
Чувство глубокое и неподвижное; и слово, которое плавает на поверхности,
Подобно метательному буйку, который выдает, где спрятан якорь.
Посему верь своему сердцу и тому, что мир называет иллюзиями.
Гавриил действительно рядом с тобой; ибо недалеко к югу,
На берегу Тече находятся города Сен-Мавр и Св.Мартин.
Там долго странствующая невеста будет снова отдана своему жениху,
Там давно отсутствующий пастырь вернет свое стадо и свою овчарню.
Прекрасна земля с ее прериями и лесами фруктовых деревьев;
Под ногами сад цветов и синее небо
Наклонившись вверх и опираясь куполом своим на стены леса.
Живущие там назвали его Эдемом Луизианы ».

С этими словами радости они поднялись и продолжили свой путь.
Мягко настал вечер. Солнце с западного горизонта
Как фокусник протянул свою золотую палочку над пейзажем;
Возникли мерцающие пары; и небо, и вода, и лес
Казалось, все загорелись от прикосновения, таяли и смешивались друг с другом.
Висящее между двумя небесами облако с серебряными краями,
Плавало лодку с капающими веслами по неподвижной воде.
Сердце Эванджелины было наполнено невыразимой сладостью.
Тронутые волшебным чаром священные источники чувств.
Сияют светом любви, как небо и вода вокруг нее.
Потом из соседней чащи пересмешник, самый дикий из певцов,
Поднимаясь на ивовых брызгах, висевших над водой,
Стряхнул из своего горла такие потоки бредовой музыки,
Что весь воздух и лес и волны казались тихими, чтобы слушать.
Сначала были жалобные и грустные; затем взлетели до безумия
Казалось, они следовали за безумными вакханками или руководили ими.
Затем прозвучали отдельные ноты в горестном, тихом причитании;
Пока, собрав их всех, он бросил их за границу в насмешках,
Как когда после шторма порыв ветра сквозь верхушки деревьев
Стряхивает грохочущий дождь хрустальным дождем на ветвях.
С такой прелюдией, как эта, и сердцами, которые трепетали от эмоций,
Медленно они вошли в Тече, где он течет через зеленые Опелусы,
И сквозь янтарный воздух, над гребнем леса,
Увидели колонну дым, исходивший от соседнего жилища; —
Они слышали звуки рога и отдаленное мычание скота.

Песнь III

Рядом с берегом реки, в тени дубов, с ветвей которых красовались
Гирлянды из испанского мха и мистической омелы,
Такие, как Друиды срубили золотыми топориками во время Святочного прилива,
Стояли, уединенно и тихо , дом пастуха.Сад
Опоясал его поясом пышных цветов,
Наполняя воздух благоуханием. Сам дом был построен из бруса
, который был вырублен из кипариса и был тщательно скомпонован.
Большая и низкая была крыша; и на тонких колоннах, поддерживаемых,
, увитых розами, обвитых виноградными лозами, широкая и просторная веранда,
Преследование колибри и пчелы простиралось вокруг него.
В каждом конце дома, среди цветов сада,
стояли голубятни, как вечный символ любви,
Сцены бесконечных ухаживаний и бесконечных споров соперников.
В этом месте царила тишина. Линия тени и солнечного света
Пробежала около верхушек деревьев; но сам дом был в тени,
И от его камина, поднимаясь вверх и медленно расширяясь,
В вечерний воздух поднялся тонкий синий столб дыма.
В задней части дома, от садовых ворот, вела тропа
Через огромные дубовые рощи к краям безграничной прерии,
В море цветов, в котором медленно опускалось солнце.
Полный след света, как корабли с темным полотном.
Висящий на рангах в неподвижном штиле тропиков.
Стоял гроздью деревьев, запутанной веревкой из виноградных лоз.

Там, где лесные массивы встречались с цветочным прибоем прерий,
Верхом на коне, в испанском седле и стременах,
Сидел пастух, одетый в гетры и дублет из оленьей шкуры.
Широкое и коричневое было лицо, которое из-под испанского сомбреро
смотрело на мирную сцену с величавым видом своего хозяина.
Вокруг него бесчисленные стада коров, которые паслись
Тихо на лугах и дышали паровой свежестью.
Который поднялся из реки и распространился по ландшафту.
Медленно подняв рог, висевший у него на боку, и расправив его.
Полностью его широкая, глубокая грудь, он выпустил взрыв, который прозвучал
Дико, сладко и далеко, сквозь все еще влажный вечерний воздух.
Вдруг из травы длинные белые рога крупного рогатого скота.
Взошли, как хлопья пены, на встречных течениях океана.
Мгновение молча они смотрели, затем с ревом устремились над прерии,
И вся масса превратилась в облако, тень вдали.
Затем, когда пастух повернулся к дому, через ворота сада
Увидел он фигуры священника и девушку, идущих ему навстречу.
Внезапно он спрыгнул с лошади в изумлении, и
бросился вперед, раскинув руки и восклицая изумления;
Когда они увидели его лицо, они узнали кузнеца Василия.
Его радушно встретили, когда он проводил своих гостей в сад.
Там, в беседке из роз с бесконечными вопросами и ответами.
Дали они выход своим сердцам и возобновили свои дружеские объятия,
Смеясь и плача по очереди, или сидя в молчании и задумчивости.
Задумчивый, ибо Гавриил не пришел; а теперь темные сомнения и опасения
Украли девичье сердце; и Василий, несколько смущенный,
Нарушил молчание и сказал: «Если вы прошли через Атчафалаю,
, как вы нигде не встретили лодку моего Габриэля на заливе?»
При словах Василия по лицу Эванджелины промелькнула тень.
Слезы навернулись на ее глаза, и она сказала с трепетным акцентом:
«Ушел? Габриэль ушел?» и, пряча лицо на его плече,
Все ее отягощенное сердце отступило, и она плакала и сетовала.
Тогда добрый Василий сказал, — и его голос стал бодрым, когда он это сказал: —
«Ободрись, дитя мое; он только сегодня ушел.
Глупый мальчик! Он оставил меня наедине с моими стадами. и мои лошади
Угрюмый и беспокойный, выросший, испытанный и обеспокоенный, его дух
Не мог больше выносить спокойствие этого тихого существования.
Всегда думающий о тебе, всегда неуверенный и печальный,
Всегда молчаливый или говорящий только о тебе и своих бедах,
Он, наконец, стал так утомлен мужчинами и девушками,
Утомил даже меня, что в конце концов я подумал обо мне , и послал его
в город Адайес, чтобы обменять мулов с испанцами.
Оттуда он пойдет по индийским тропам к горам Озарк,
Охота за мехом в лесах, на реках, ловящих бобра.
Итак ободритесь; мы будем следить за беглым любовником;
Он недалеко, и Судьба и потоки против него.
Завтра и прочь, и сквозь красную утреннюю росу
Мы будем быстро следовать за ним и вернуть его в темницу ».

Тогда послышались радостные голоса, и с берегов реки,
Поднявшись на руках товарищей, явился скрипач Михаил.
Долго прожил он под крышей Василия, как бог на Олимпе,
Не заботясь ни о чем, кроме раздачи музыки смертным.
Он был очень известен своими серебряными замками и скрипкой.
«Да здравствует Майкл, — кричали они, — наш храбрый акадский менестрель!»
Когда они несли его в триумфальном шествии; и тотчас же
Отец Фелициан двинулся вперед с Эванджелиной, приветствуя старика
Доброжелательно и часто и вспоминая прошлое, в то время как Василий восхищался,
С веселой радостью приветствовал своих старых товарищей и сплетников,
Громко и долго смеялся и обнимал матерей и дочерей. .
Они очень удивились, увидев богатство кузнеца сидеванта,
Все его владения и его стада, и его патриархальное поведение;
Они очень удивились, услышав его рассказы о почве и климате,
И о прериях; чьи бесчисленные стада принадлежали ему, кто их схватил;
Каждый думал в своем сердце, что он тоже пойдет и поступит так же.
Таким образом, они поднялись по ступеням и, пересекая прохладную веранду,
вошли в холл дома, где уже ужин Бэзила
Ждал его позднего возвращения; и они вместе отдыхали и пировали.

Над радостным пиром внезапно спустилась тьма.
Все было тихо снаружи, и, озаряя пейзаж серебром,
Прекрасная взошла росистая луна и мириады звезд; но внутри дверей,
Ярче этих, сияли лица друзей в мерцающем свете лампы.
Затем со своего места наверху, во главе стола, пастух
излил свое сердце и свое вино вместе в бесконечном изобилии.
Закуривая трубку, наполненную сладким табаком Natchitoches,
Так он говорил своим гостям, которые слушали и улыбались, слушая: —
«Еще раз добро пожаловать, друзья мои, которые долгое время были без друзей и бездомных,
Добро пожаловать! еще раз в дом, который, может быть, лучше старого!
Здесь голодная зима не замораживает нашу кровь, как реки;
Здесь никакая каменистая земля не вызывает гнев фермера.
Лемех плавно проходит по земле, как киль по воде.
Круглый год апельсиновые рощи цветут; и трава вырастает на
За одну ночь больше, чем за все канадское лето.
Здесь также бесчисленные стада дикие и невостребованные в прериях;
Здесь тоже можно получить землю по просьбе, и леса из древесины
Несколько ударов топора вырубают и превращают в дома.
После того, как ваши дома построены, и ваши поля пожелтеют от урожая,
Ни один король Англии Георгий не изгонит вас от ваших усадеб,
Сжигает ваши жилища и амбары и крадет ваши фермы и ваш скот.
Сказав эти слова, он выпустил гневное облако из ноздрей,
Когда его огромная коричневая рука с грохотом опустилась на стол,
Так что гости все вздрогнули; и отец Фелициан, ошеломленный,
Вдруг остановился, ущипнув нюхательного табака на полпути к его ноздрям.
Но храбрый Василий продолжил, и его слова были мягче и веселее: —
«Остерегайтесь лихорадки, друзья мои, берегитесь лихорадки!
Ибо это не похоже на наш холодный акадский климат.
Вкратце излечить, надев паука на шее! »
Затем послышались голоса у двери и приближающиеся шаги. свежая веранда.
Это были соседние креолы и маленькие акадские плантаторы,
Которые были вызваны в дом Василия Пастуха.
Веселая встреча давних товарищей и соседей:
Друг обнял друга; и те, кто прежде были чужаками,
Встреча в изгнании, сразу же стали друзьями друг другу,
Вместе нежными узами общей страны.
Но в соседнем зале доносилась музыка, доносившаяся
Из гармоничных струн мелодичной скрипки Майкла,
Прервавшая всю дальнейшую речь.Вдали, как дети в восторге,
Все, что было забыто рядом, они отдавались сводящему с ума
Вихрю головокружительного танца, который качался и качался под музыку,
Сказочный, с сияющими глазами и порывом трепещущих одежд.

Между тем, в стороне, во главе зала, священник и пастух
Сидели, беседуя вместе о прошлом, настоящем и будущем;
В то время как Эванджелина стояла, как зачарованная, потому что в ее
Старые воспоминания поднимались и громко посреди музыки
Слышала она шум моря и неудержимая грусть
Пришла к ее сердцу, и незримо она кралась вперед. в сад.
Прекрасна была ночь. За черной стеной леса,
Наклонив вершину серебром, взошла луна. На реке
Упал то тут, то там сквозь ветви трепетный отблеск лунного света,
Как сладкие мысли любви на темном и коварном духе.
Ближе и кругом вокруг нее множество цветов сада
Излили их души запахами, которые были их молитвами и исповедями
В ночь, когда она шла своим путем, как безмолвный картезианец.
Более благоуханный, чем они, и тяжелый тенями и ночной росой,
Повесил сердце девушки. Спокойствие и волшебный лунный свет
Казалось, что ее душу захлестнула необъяснимая тоска;
Как, сквозь ворота сада и под тенью дубов,
Прошла она по тропинке к краю безмерной прерии.
Безмолвно оно лежало, покрытое серебристой дымкой, и светлячки
Сверкали и уплывали в смешанном и бесконечном количестве.
Над ее головой звезды, мысли Бога на небесах,
Сияли в глазах человека, который перестал удивляться и поклоняться,
За исключением того случая, когда пылающая комета была замечена на стенах того храма,
Как будто рука появился и написал на них: «Упарсин.
И душа девушки, между звездами и светлячками,
Бродила одна, и она восклицала: «О Гавриил! О мои возлюбленные!
Ты так близок ко мне, и все же я не могу тебя увидеть?
Ты так близко ко мне, и все же твой голос не доходит до меня?
А! как часто твои ноги ступали по этой тропе в прерии!
А! как часто твои глаза смотрели на леса вокруг меня!
А! как часто под этим дубом, возвращаясь с работы,
Ты ложился отдыхать и мечтать обо мне во сне твоих!
Когда эти глаза увидят, эти руки сложатся вокруг тебя? »
Громко и внезапно прозвучал звук козодоя,
Как флейта в лесу; и вскоре, сквозь соседние заросли,
Все дальше и дальше он плыл и замолчал.
«Терпение!» прошептали дубы из пророческих пещер тьмы:
И с залитого лунным светом луга ответил вздох: «Завтра!»

Яркое солнце взошло на следующий день; и все цветы сада
Омыли его сияющие ноги своими слезами и помазали его локоны
восхитительным бальзамом, который они несли в своих хрустальных вазах.
«Прощай!» сказал священник, когда он стоял у темного порога;
«Смотри, чтобы ты принес нам блудного сына от его поста и голода,
И также безумную деву, которая спала, когда шел жених.«
« Прощай! »- ответила девушка и, улыбаясь, вместе с Василием спустилась
вниз к берегу реки, где уже ждали лодочники. бегство того, кто мчался впереди них,
Унесенный волной судьбы, как мертвый лист над пустыней.
Ни в тот день, ни в следующий, ни еще в тот день, который был успешным,
Нашли, что они следят за его курсом в озере или лес, или река,
И по прошествии многих дней они не нашли его; но расплывчатые и неопределенные
Только слухи были их проводниками через дикую и пустынную страну;
Тиль, в маленькой гостинице испанского городка Адайес,
Уири и измученные, они вышли и узнали от болтливого домовладельца,
, что накануне, с лошадьми, проводниками и товарищами,
Гавриил покинул деревню и пошел дорогой прерий.

Песнь IV

Далеко на западе лежит пустынная земля, где горы
поднимаются сквозь вечные снега свои высокие и светящиеся вершины.
Вниз от их неровных, глубоких оврагов, где ущелье, как ворота,
Открывает проход, грубый для колес фургона эмигранта,
На запад течет Орегон, Уоллвей и Овайхи.
На восток, окольным курсом, среди гор Ветряной реки,
Через долину пресной воды выпадает осадок через Небраску;
И к югу, от Фонтен-куи-Баута и испанских гор,
Изрезанный песком и скалами и унесенный ветром пустыни,
Бесчисленные потоки с непрекращающимся звуком нисходят к океану,
Как великие аккорды арфы, в громких и торжественных вибрациях.
Между этими ручьями простираются чудесные, красивые прерии,
Волнистые заросли травы, вечно перекатывающиеся в тени и солнечном свете,
Яркие, с пышными гроздьями роз и пурпурными аморфами.
По ним бродили стада бизонов, лоси и косули;
Над ними бродили волки и стада лошадей без всадников;
Порывы и разрушения, и ветры, утомляющие путешествиями;
По ним бродят разбросанные племена сыновей Измаила,
Окрашивая пустыню кровью; и над их ужасными боевыми тропами
Круги и паруса ввысь, на величественных крыльях, стервятник,
Как неумолимая душа вождя, убитого в битве,
Невидимой лестницей, восходящей и взбирающейся по небу.
Тут и там поднимаются дымы от лагерей этих диких мародеров;
Кое-где на окраинах быстрых рек возвышаются рощи;
И мрачный, молчаливый медведь, монах-отшельник пустыни,
Спускается по их темным ущельям, чтобы выкапывать корни у берега ручья,
И над всем небо, ясное и кристально чистое небо,
Как защитная рука Бога, перевернутого над ними.

В эту чудесную страну, у подножия гор Озарк,
далеко вошел Гавриил, за ним следили охотники и звероловы.
День за днем, со своими индейскими проводниками, девушка и Василий.
Следили за его летучими шагами и каждый день думали, чтобы его схватить.
Иногда они видели или думали, что видят дым от его костра.
Поднимается в утреннем воздухе с далекой равнины; но с наступлением темноты,
Когда они добрались до места, они нашли только тлеющие угли и пепел.
И хотя их сердца временами были грустными, а тела утомленными,
Надежда все еще вела их, поскольку магия Фата Моргана
показывала им свои озера света, которые отступили и исчезли перед ними.

Однажды, когда они сидели у вечернего камина,
молча вошла в маленький лагерь индийская женщина,
на чертах которой были глубокие следы печали и терпения, столь же великого, как и ее горе.
Она была женщиной шауни, возвращавшейся домой к своему народу,
Из далеких охотничьих угодий жестоких Каманш,
Где был убит ее канадский муж, Кур-де-Буа.
Были тронуты их сердца ее рассказом, и они были очень тепло и дружелюбны.
Они обрадовались, и она села среди них и пировала.
На мясе буйвола и оленине, приготовленной на углях.
Но когда их трапеза была закончена, и Василий и все его товарищи,
Измотанные долгим дневным переходом и погоней за оленями и бизонами,
Растянулись на земле и заснули там, где вспыхнул трепещущий огонь
их смуглые щеки и их формы, закутанные в одеяла
Затем она села у двери палатки Эванджелины и повторила: его удовольствия, и боли, и перемены.
Эванджелина сильно плакала от этого рассказа и от того, что знала, что другое
Несчастное сердце, подобное ее собственному, любило и было разочаровано.
Проникнутая в глубины своей души жалостью и женским состраданием,
И все же в своей печали радовалась, что рядом с ней находился пострадавший,
Она, в свою очередь, рассказывала о своей любви и обо всех ее бедствиях.
Немой от удивления, шони села, а когда она кончила,
Все еще немела; но в конце концов, как будто таинственный ужас
прошел в ее мозгу, она заговорила и повторила сказку о Моуи;
Моуис, снежный жених, завоевавший и женившийся на девушке,
Но когда настало утро, встал и вышел из вигвама,
Блек, таял и растворялся в солнечном свете,
Пока она не увидела его больше, хотя она пошла далеко в лес.
Затем нежными, низкими тонами, которые казались странными заклинаниями,
Сказал ей сказку о прекрасной Лилинау, за которой ухаживал призрак,
То, что сквозь сосны на хижине ее отца, в тишине сумерек,
Дыхал, как вечерний ветер, и шептал любви девушке,
Пока она не последовала за его зеленым и развевающимся пером через лес,
И больше никогда не возвращалась, и ее народ больше не видел.
Молчаливая от удивления и странного удивления, Эванджелина слушала
мягкий поток ее волшебных слов, пока область вокруг нее
не казалась заколдованной землей, а ее смуглая гостья — волшебницей.
Медленно над вершинами гор Озарк взошла луна,
Осветила маленькую палатку таинственным великолепием
Прикоснулась к мрачным листьям, охватила и наполнила лес.
С восхитительным звуком промчался ручей, и ветви
качнулись и вздохнули над головами еле слышным шепотом.
Было наполнено мыслями о любви сердце Эванджелины, но тайна,
Тонкое чувство закралось от боли и бесконечного ужаса,
Как холодная ядовитая змея крадется в гнездо ласточки.
Это был не земной страх. Дыхание из области духов
Казалось, парит в воздухе ночи; и на мгновение она почувствовала
Что, как и индийская горничная, она тоже преследовала призрака.
С этой мыслью она заснула, и страх и призрак исчезли.

Рано утром марш возобновился; и шауни
Сказал, пока они шли: «На западном склоне этих гор
Обитает в своей маленькой деревне, глава Миссии в Черной Одежде.
Многому Он учит людей и рассказывает им о Марии и Иисусе;
Громко смеются их сердца от радости и рыдают от боли, когда они слышат его ».
Затем, внезапно и тайно, Эванджелина ответила: —
« Пойдем в Миссию, ибо там нас ждут хорошие вести! »
Туда направили коней своих; и за отрогом гор,
Когда зашло солнце, они услышали ропот голосов,
И на лугу, зеленом и широком, на берегу реки,
Увидели шатры христиан, шатры иезуитской миссии.
Под высоким дубом, который стоял посреди деревни,
поставил на колени вождя Черной Одежды со своими детьми. Распятие, прикрепленное
Высоко на стволе дерева, и было затенено виноградными лозами,
Смотрел своим агонизирующим лицом на толпу, преклонившую колени под ним.
Это была их сельская часовня. Вверху, через замысловатые арки
его воздушной крыши, поднималось пение их вечерни,
смешивая его ноты с мягким шепотом и вздохами ветвей.
Молчаливые, с непокрытыми головами, путешественники, приближаясь ближе,
Стояли на коленях на засыпанном дугой полу и участвовали в вечерних молитвах.
Но когда служба закончилась и благословение выпало из рук священника,
Далее, как семя из рук сеятеля,
Медленно преподобный подошел к чужестранцам и поприветствовал их. и когда они ответили, он добродушно улыбнулся,
Услышав в лесу домашние звуки своего родного языка,
И со словами доброты провел их в свой вигвам.
Там они отдыхали на циновках и шкурах и на лепешках из кукурузных початков.
Пировали и утоляли жажду из сосудов учителя.
Вскоре была рассказана их история; и священник торжественно ответил: —
«Не шесть солнц взошли и не зашли с тех пор, как Гавриил сидел.
На этой циновке рядом со мной, где теперь отдыхает дева,
Рассказал мне ту же самую печальную историю, затем поднялся и продолжил свое путешествие!»
Тихий был голос священника, и он говорил с акцентом доброты;
Но сердце Эванджелины упало на его слова, как зимой снежинки
падают в какое-то одинокое гнездо, из которого вылетели птицы.
«Он ушел далеко на север, — продолжал священник; «но осенью
, когда погоня закончится, снова вернется в Миссию.
Тогда Эванджелина сказала, и голос ее был кротким и покорным, —
«Позволь мне остаться с тобой, ибо душа моя печальна и скорбит».
Так казалось всем мудрым и добрым; и пришло время завтра,
Гора его мексиканский конь со своими индейскими проводниками и товарищами.
Возвращение домой Василий вернулся, а Эванджелина осталась в миссии.

Медленно, медленно, медленно дни сменяли друг друга,
Дни, недели и месяцы; и поля кукурузы, которые росли из земли
Green, когда пришла незнакомка, теперь она машет над ней,
Подняли свои тонкие стержни с переплетенными листьями и образовали
Монастыри для нищенствующих ворон и зернохранилища, разграбленные белками.
Тогда в золотую погоду кукурузу очистили от шелухи, и девицы
покраснели у каждого кроваво-красного колоса, потому что это означало любовника,
Но криво рассмеялся и назвал его вором на кукурузном поле.
Даже кроваво-красное ухо Эванджелине не принесло ее любовника.
«Терпение!» священник сказал бы; «имейте веру, и ваша молитва будет услышана!
Посмотрите на это сильное растение, которое поднимает голову с луга,
Посмотрите, как его листья повернуты к северу, как магнит;
Это цветок компаса, что перст Божий насадил
Здесь, в бездомной дикой природе, чтобы направить путь путника
По подобным морю, бездорожью, безграничной пустыне.
Такова вера в душе человека. Цветки страсти,
Веселые и пышные цветы, ярче и ароматнее,
Но они обманывают нас и сбивают нас с пути, и их запах смертоносен.
Только это скромное растение может вести нас сюда, и в дальнейшем
Венчает нас цветами асфоделей, влажными от росы непента ».

Настала осень и прошла, и зима, а Гавриила не было;
Расцвела открывающая весна, и ноты малиновки и синей птицы
Звучали сладко на природе и на дереве, но Гавриил не пришел.
Но от дуновения летних ветров донесся слух.
Слаще пения птиц, или оттенка, или запаха цветов.
Далеко на севере и востоке, в лесах Мичигана,
Гавриил поселился в своей хижине на берегу реки Сагино,
И с вернувшимися проводниками искали озера Св. Лаврентия,
С грустным прощанием Эванджелина ушла из миссии.
Пройдя утомительными путями, долгими и опасными переходами,
Она достигла, наконец, глубин мичиганских лесов,
Нашла она, охотничий домик, заброшенным и разрушенным!

Так скользили долгие печальные годы, и в сезоны и в разных местах
Ныряльщики и издалека видели странствующую деву; —
Теперь в Шатрах благодати кротких Моравских миссий,
Теперь в шумных лагерях и битвах — поля армии,
Сейчас в укромных деревушках, в поселках и густонаселенных городах.
Она пришла, как призрак, и скончалась незамеченной.
Прекрасна была она и молода, когда в надежде отправилась в дальний путь;
Блеклая была она и старая, когда разочарованием все закончилось.
Каждый последующий год что-то крал у ее красоты,
Оставляя за собой все шире и глубже мрак и тень.
Тогда появились и распространились слабые серые полосы на ее лбу,
Заря другой жизни, которая прорвалась над ее земным горизонтом,
Как в восточном небе первые слабые полосы утра.

Песня V

На этой восхитительной земле, омываемой водами Делавэра,
Сильванскими тенями охраняет имя апостола Пенна,
На берегу прекрасного ручья стоит город, который он основал.
Там весь воздух бальзам, а персик — символ красоты,
И улицы все еще повторяют имена лесных деревьев,
Как будто они хотели бы умилостивить дриад, чьи пристанища они досаждали.
Там из беспокойного моря высадилась Эванджелина, изгнанница,
Нашла среди детей Пенна дом и страну.
Там умер старый Рене Леблан; и когда он ушел,
Видел рядом с ним только одного из всей сотни его потомков.
Что-то, по крайней мере, было на дружеских улицах города,
Что-то, что говорило с ее сердцем и делало ее больше не чужой;
И ухо ее было приятно Тебе и Ты квакеров,
Ибо оно напомнило прошлое, старую акадскую страну,
Где все люди были равны, и все были братьями и сестрами.
Итак, когда бесплодные поиски, разочарованные попытки,
Кончились, больше не возобновлять на земле, не жалуясь,
Туда, как листья к свету, были обращены ее мысли и ее шаги.
Как с вершины горы дождливый утренний туман
Откатывается, и вдали мы смотрим на пейзаж под нами,
Освещенный солнцем, с сияющими реками, городами и деревнями,
Так упал туман из ее разума, и она увидела мир далеко под ней,
больше не Темный, но весь озаренный любовью; и тропа
, по которой она взошла так далеко, ровно и гладко лежащая вдали.
Гавриил не был забыт. В ее сердце был его образ,
Облеченный в красоту любви и юности, каким она его видела в последний раз,
Только еще прекраснее, сделанное его смертоносным молчанием и отсутствием.
В ее мысли о нем не входило время, потому что его не было.
Над ним годы не имели власти; он не был изменен, но преображен;
Он стал для ее сердца как мертвый, а не отсутствующий;
Терпение, отречение от себя и преданность другим,
Это был урок, который ей преподала жизнь, полная испытаний и печали.
Так была распространена ее любовь, но, как некоторые пахучие специи,
не потерпела ни потерь, ни потерь, хотя и наполняла воздух ароматом.
У нее не было другой надежды и желания в жизни, кроме
Кротко, благоговейными шагами следовать за священными стопами своего Спасителя.
Так много лет она прожила как Сестра Милосердия; частые посещения
Одинокие и жалкие крыши в людных переулках города,
Где бедствия и нужды скрывались от солнечного света,
Где болезни и печаль на чердаках томились заброшенными.
Ночь за ночью, когда мир спал, сторож громко повторял
по шумным улицам, что в городе все хорошо,
Высоко в каком-то одиноком окне он увидел свет ее свечи.
День за днем, в серой заре, медленно через пригороды
Тащился немецкий фермер с цветами и фруктами на рынок,
Встретил это кроткое, бледное лицо, возвращавшееся домой после своих наблюдений.

Тогда было так, что на город обрушилась эпидемия,
Предвещаемая чудесными знамениями, и в основном стаями диких голубей,
Затемняло солнце в своем полете, и в зобах не было ничего, кроме желудя.
И, когда морские приливы возникают в сентябре месяце,
Затопляет какой-то серебряный поток, пока он не переходит в озеро на лугу,
Так смерть затопила жизнь, и, устремившись по ее естественной окраине,
распространилась на солоноватое озеро, серебряный поток существования.
Богатство не имело силы подкупить, ни красота не очаровала угнетателя;
Но все одинаково погибли под бичом его гнева; —
Только, увы! бедняк, у которого не было ни друзей, ни слуг,
Убежал умирать в богадельне, доме бездомных.
Тогда он стоял в предместьях, среди лугов и лесов, —
Теперь город его окружает; но, тем не менее, с его воротами и калиткой
Кроткий, посреди великолепия, его скромные стены, кажется, повторяют
Мягко слова Господа: «Бедные вы всегда имеете с собою».
Туда днем ​​и ночью приходила Сестра Милосердия. Умирающий
Взглянул ей в лицо и действительно подумал, что вот там ночь над городом, видимым вдалеке.
Их глазам показалось, что светильники города небесные,
В сияющие врата которых вскоре войдет их дух.

Таким образом, в субботу утром, по улицам, пустынным и безмолвным,
Идя тихим путем, она вошла в дверь богадельни.
Сладко в летнем воздухе пахло цветами в саду;
И она остановилась на своем пути, чтобы собрать среди них самых прекрасных,
Чтобы умирающие еще раз возрадовались их благоуханию и красоте.
Затем, когда она поднималась по лестнице в коридоры, охлажденные восточным ветром,
Далеко и мягко на ее ухо упали колокольни с колокольни Крайст-Черч,
Между тем, смешавшись с ними, по лугам доносились
Звуки псалмов, которые пели шведы в их церкви в Викако.
Мягкий, как опускающиеся крылья, спокойствие часа упало на ее дух;
Что-то внутри нее сказало: «Наконец-то твои испытания окончены»;
И с легким взглядом она вошла в палаты болезни.
Бесшумно передвигался вокруг усердных, заботливых слуг,
Смочил лихорадочную губу и ноющий лоб, и в тишине
Закрыв слепые глаза мертвых и скрыв их лица,
Где на своих ложах они лежали, как сугробы снега у дороги.
Многие вялые головы, поднявшие голову, когда вошла Эванджелина,
Повернулись на подушку боли, чтобы смотреть, когда она проходила, для ее присутствия
Упал на их сердца, как луч солнца на стенах тюрьмы.
И, оглянувшись вокруг, она увидела, как Смерть, утешитель,
возложив руку на многие сердца, исцелила их навсегда.
Многие знакомые формы исчезли в ночное время;
Их места были свободны, или их уже заняли посторонние.

Внезапно, словно охваченная страхом или чувством удивления,
Она все еще стояла, расставив бесцветные губы, в то время как дрожь
Пробежала по ее телу, и, забытые, цветы упали с ее пальцев,
И из ее глаз и щеки свет и цвет утра.
Тогда с ее уст сорвался крик такой ужасной тоски,
Что умирающие услышали его и вскочили с подушек.
На поддоне перед ней раскинулось тело старика.
Длинные, тонкие и серые локоны, которые оттеняли его виски;
Но, когда он лежал в утреннем свете, его лицо на мгновение
Казалось, снова приняло формы своего прежнего мужского достоинства;
Так обычно меняются лица умирающих.
Горячие и красные на его губах все еще обжигали прилив лихорадки,
Как будто жизнь, как иврит, кровью залила свои врата,
Чтобы Ангел Смерти мог увидеть знамение и пройти.
Неподвижный, бессмысленный, умирающий, он лежал, и его дух был истощен.
Казалось, что он тонет в бесконечных глубинах тьмы.
Тьма сна и смерти, вечно тонущая и тонущая.
Затем, сквозь те царства тени, в умноженных реверберациях,
Слышал тот крик боли, и сквозь сменившуюся тишину
Прошептал нежным голосом с нежным и святым акцентом,
«Габриэль! О мои возлюбленные!» и замер в тишине.
Затем он увидел во сне еще раз дом своего детства;
Зеленые луга Акадии, среди которых есть лесные реки,
Деревня, горы и леса; и, идя под их тенью,
Как в дни своей юности, Евангелина воскресла в его видении.
Слезы навернулись на глаза; и так же медленно, как он поднял веки,
Исчезло видение, но Эванджелина встала на колени у его постели.
Напрасно он старался прошептать ее имя, потому что акценты оставались невысказанными.
Умер на его губах, и их движение открыло то, что говорил бы его язык.
Напрасно он старался подняться; и Эванджелина, стоя на коленях рядом с ним,
Поцеловала его умирающие губы и положила его голову ей на грудь.
Сладкий был свет его глаз; но он внезапно погрузился в темноту,
Как если бы лампа задула порывом ветра у окна.

Теперь все кончилось: надежда, и страх, и печаль,
Вся боль в сердце, беспокойная, неудовлетворенная тоска,
Вся тупая, глубокая боль и постоянная тоска терпения!
И, когда она еще раз прижала безжизненную голову к своей груди,
Кротко она поклонилась и пробормотала: «Отец, я благодарю Тебя!»

Еще стоит первобытный лес; но вдали от его тени,
бок о бок, в своих безымянных могилах, спят влюбленные.
Под скромными стенами маленького католического кладбища,
В самом центре города они лежат неизвестные и незамеченные.
Ежедневно приливы жизни утихают и текут рядом с ними,
Тысячи пульсирующих сердец, где их сердце покоится и навсегда,
Тысячи ноющих мозгов, где их больше не занято,
Тысячи трудящихся рук там, где их перестали от их трудов,
Тысяча утомленных ног, где их завершили свой путь!

Еще стоит первобытный лес; но под сенью его ветвей
Обитает другая раса, с другими обычаями и языком.
Только на берегу печальной и туманной Атлантики
Остановились несколько акадских крестьян, чьи отцы из ссылки
Блуждали обратно на родину, чтобы умереть в ее лоне.
В койке рыбака колесо и ткацкий станок все еще заняты;
Девы все еще носят свои нормандские чепчики и киртлы из домотканого материала,
И к вечернему огню повторяют рассказ Эванджелины,
Пока из его каменистых пещер соседний океан
громким голосом говорит и грустно отвечает на вой леса.

Дамасские кольца Ювелирные изделия из кузнечной мастерской

Обзор курса

Сочетая кузнечное дело и изготовление ювелирных изделий, этот курс дает возможность начинающим и продвинутым студентам развить свои навыки в процессе ковки и изготовления дамасского кольца с серебряным вкладышем. Студенты начнут выковывать кусок дамасской стали, особенно красивой и декоративной стали, наполненной складками и характерными узорами.Создание Дамаска — тяжелая работа, и класс будет работать вместе, чтобы подготовить материал для каждого индивидуального проекта. Затем ученики сформируют из этой стали кольцо, которое будет облицовано серебром. Затем, используя комбинацию ручных и электрических инструментов, учащиеся усовершенствуют кольцо, чтобы выявить узор из дамаска и готовое кольцо. Подходит как для начинающих, так и для продвинутых студентов кузнечного дела, это отличное введение в кузнечное дело с потрясающим конечным продуктом ручной работы. Примечание: этот курс требует использования кувалд и ручных молотков в течение первых трех дней; таким образом, для завершения проекта необходима некоторая физическая выносливость.

Даты

Ср, 24 июля 2019 г. — вс, 28 июля 2019 г.

Подробности курса

Продолжительность: 5 дней

Уровни навыков: от начального до продвинутого

Часы работы: 9: 00–17: 00

Межпоколенный возраст: 14+

Стоимость обучения: 725 долларов.00

Плата за материалы: 300 долларов США

Дополнительная информация

После регистрации студенты получат электронное письмо с подтверждением и дополнительной информацией о классе. Позвоните нам, если вы не получили его в течение 24 часов.

Почему я ненавижу «Властелина колец» | Властелин колец

Это странный, темный мир, населенный существами, похожими на троллей, со своими языками и мифологиями.В этом отдаленном, сумеречном месте, далеко оторванном от реальной жизни, как вы или я, возможно, знаете, скрывается опасная порода: фанаты «Властелина колец».

Поклонников творчества Толкина — назовем их фантастами — реальный мир не интересует. Реальный мир проблематичен — непонятен, полон трудностей, неравенства, требует взаимодействия с реальными, живыми человеческими проблемами. Гораздо проще сосредоточиться на пикси, эльфах, хоббитах, зубных феях и т. Д.

О, но «Властелин колец» — это фундаментальная борьба между добром и злом, они вам скажут.Но реальный мир несколько сложнее.

Вы не найдете много фантазеров, работающих над тем, чтобы сделать реальный мир лучше. Они слишком озабочены (цитирую сайт Толкина) «разрушением Единого Кольца, бросив его в огненные трещины Роковой Горы, в самом сердце земли Мордор, мрачного и опустошенного царства чистого зла Саурона».

Другими словами, фантазеры слишком слабы, чтобы участвовать в реальной жизни — их с большей вероятностью можно найти в одном из тех магазинов, где продаются свечи, благовония, поддельные черепа и другие дрянные безделушки, которые помогают превратить ваш дом в какой-то ужасный грот.Или поиграйте в Dungeons and Dragons, слушая собрание сочинений Рика Уэйкмана.

Не поймите меня неправильно. Когда мне было 10 лет, я полюбил «Хоббита» и провел лето, бороздя «Властелин колец». Только когда я прочитал половину третьей книги, я понял, что мои летние каникулы лучше потратить на футбол с товарищами, чем на бесконечное путешествие по запутанному, помпезному и лишенному юмора преисподней.

А вот и пленка. Это я, или это не совпадение, что выпуск фантастических фильмов «Гарри Поттер» и «Властелин колец» происходит, когда мы живем под угрозой террористической атаки и ведем себя в войну все более удаленными политическими лидерами?

К сожалению, я действительно собираюсь посмотреть фильм.Я согласился взять с собой племянницу в День подарков. Хорошо, это даст мне тепло, чтобы выспаться после рождественского ужина.

Конечно, апологеты Толкина говорят мне, что спецэффекты и декорации изумительны.

Если вам нравятся гроты, то есть.

Кузнечное дело для начинающих — ковка на целый день для одного

Описание

Вы когда-нибудь хотели попробовать свои силы в старинном кузнечном искусстве? Проведите день за индивидуальным обучением у Криса, квалифицированного кузнеца, в его мастерской в ​​Вустершире.

Займитесь молотком и клещами, научитесь манипулировать раскаленной сталью и создайте свой собственный шедевр из металла. Выбирайте из целого ряда небольших проектов, которые вы можете взять с собой.

Также доступны полнодневные курсы для двух человек, если вы хотите привести с собой друга. Я беру только одного или двух студентов за раз, без групповых занятий, так что вы можете проводить столько времени, сколько хотите!

Возраст от 14 и старше, обратите внимание, что курсы не подходят для детей младше 18 лет без сопровождения оплачивающего взрослого.

Некоторые элементы курса могут быть изменены в течение дня.

Выберите «Задать вопрос», чтобы связаться с нами и задать вопросы о конкретных датах. Я отвечу на все запросы в течение нескольких дней. Если вы не получите от меня ответа в течение нескольких дней, проверьте папки со спамом / нежелательной почтой.

До скорой встречи!

Отмена и полный возврат средств могут быть получены за 2 недели до начала курса.Даты начала могут быть изменены по запросу.

Что входит в цену?

Чай и кофе, пожалуйста, принесите свой обед.
В комплект входят все материалы, оставьте все, что сделаете.

Прочитайте больше …

Место проведения

Крис Хьюз в Крис Смит

Forshaw Heath Road
Earlswood
Solihull
Warwickshire
B94 5JU

Official Enter the Gungeon Wiki

Магазины — это комнаты с неигровыми персонажами, которые продают предметы и бывают разных форм.

Белло []

Белло управляет основным магазином, который появляется на всех этажах, кроме Кузницы (где у Кузнеца другой магазин), Логова Находчивой Крысы, Отдела R&G и Пуля Ад. В каждом магазине есть 3 случайных пикапа на продажу, обычно вместе с несколькими предметами, оружием или дополнительными пикапами. В магазине также может быть стол для продажи заготовок, стеклянных камней гуон или карты. Шансы получить каждый предмет:

Заметки []

• Магазины имеют шанс вызвать другого NPC-торговца, Мунчера, Вампира или Продавца.
• Магазины продают оружие и предметы любого качества.
• Магазины всегда продают хотя бы один ключ на этаж.
• Если Prime Primer еще не был доставлен кузнецу в кузнице, в магазине в Gungeon Proper всегда будет отдельная витрина, в которой его продают за 110 гильз.
  • Если игрок съел Spice, дополнительные Spice могут появиться в магазине в собственной витрине.
• Неоднократный выстрел из любого оружия в его магазине заставит Белло сначала предупредить игрока, затем удвоить цену и, наконец, прийти в ярость и выстрелить в игрока.После этого во всех его магазинах больше не будет ничего на продажу.
  • Если игрок убит Белло, на экране смерти будет указано, что игрок был убит правосудием. Если игрок выживет, он будет телепортирован в другую комнату.
  • Если игроку удастся выйти с этажа до того, как Белло закроет свой магазин, на следующем этаже и так далее магазин будет по-прежнему открыт, и Белло будет вести себя так, как будто ничего не произошло. Вероятно, это связано с тем, что игра считает, что Белло приходит в ярость и закрывает магазин двумя разными действиями, а смена этажа приводит к прерыванию и сбросу последовательности.Он снова придет в ярость, если игрок после этого неоднократно стреляет в магазин.
    • Это также относится к предметам, так как их цены будут сброшены до нормальных.
  • Некоторые предметы и оружие, в том числе Gunboots и Cat Bullet King Throne, не злят Белло.
• Предметы Payday 2 (маска клоуна, дрель и сумка с добычей) имеют особые условия появления в магазине, если они не были разблокированы.
  • Перед тем, как они будут разблокированы, у них есть 5% шанс заменить предмет в магазине или 100% шанс, если было разблокировано достижение «Самый большой кошелек».Они будут стоить 9999 штук.
  • Их можно получить, украв их или заставив Белло закрыть свой магазин. Получение их разблокирует их, что заставит их появляться как обычные предметы.

Общая информация []

• Кошку Белло зовут Оцелот. Белло заявляет, что Оцелот последовал за ним в Ганжеон, потому что у нее есть собственные демоны, чтобы сражаться.

• Белло заявляет, что не смог понять, как читать карту, и поэтому он управляет магазином.

Цены []

Цены в магазине зависят от качества товара:

Исключением являются Table Tech Money, которые стоят 50.

Маска клоуна, дрель и сумка с добычей будут стоить 9999, пока они не будут разблокированы путем кражи или стрельбы в магазине, пока он не закроется. Это разблокирует их по нормальной цене при будущих запусках.

Цены в магазинах растут по мере продвижения игрока в Gungeon, и на каждом этаже есть множитель цены:

Есть три поставщика со скидками:

Кроме того, у продавцов на Черном рынке будет x0.5 скидка.

На некоторые предметы и оружие также предоставляются скидки в магазине:

Кузнец []

Кузнец работает в кузнице. В ее магазине всегда есть три пикапа и три предмета или пистолета на продажу.

Чтобы собрать пулю, способную убить прошлое, кузнецу нужно отдать четыре предмета:

Эти четыре предмета не нужно сдавать одновременно, их можно сдавать за несколько прогонов. Как только все четыре предмета будут сданы, она даст игроку пулю.Во всех будущих забегах она будет давать игроку пулю, когда с ней разговаривают.

Культист не может сдать предметы Кузнецу.

Кузнец поговорит с Парадоксом, но не даст им пулю, которая может убить прошлое.

Отнести сломанный телевизор к кузнецу — это открывает Робота. Точно так же, если вы принесете ей Рубиновый браслет, он будет постоянно улучшен.

У Кузнеца может быть запасная рука для Быка, расположенная слева от нее после однократной победы над Высоким Драганом.Рука необходима для достижения «Перевооружение» и открывает пассивный предмет «Клонирование». Чтобы вернуть заменяющую руку Быку, вы должны найти его руку и воздушный шар, прикрепленные к врагу на каждом этаже, начиная с Кузни и до Крепости Главного Лорда. После этого рука будет размещена за дверью магазина Быка и Каденс.

В отличие от Белло, кузнец может продавать определенное или качественное оружие и предметы, например Брокколи.

Продать ползучесть []

Ползун на продажу может появиться в любом обычном магазине.Если предметы или оружие упадут на решетку, продавец возьмет их и отдаст взамен. Сумма обмена составляет примерно 45% от базовой стоимости предмета.

Активные предметы можно сбросить, удерживая G или вверх на крестовине, а пистолеты — удерживая F или вниз на крестовине. Пассивные предметы, такие как Хлам, можно выбросить с помощью интерфейса карты.

Sell Creep всегда появляется в специальной комнате в Hollow, если игрок выходит на этаж с помощью Master Round. Предоставление ему мастер-раунда вместе с двумя другими пушками или предметами откроет вход в отдел R&G.Следует отметить, что это не позволит ему заплатить вам за любые дальнейшие выпавшие предметы, поэтому, если вам все еще нужны деньги, лучше всего продать все предметы, которые вы планируете продать, а затем провести Мастер-раунд.

Sell Creep хмурится, если Пуля приближается, но не действует иначе. Это потому, что Sell Creep на самом деле является Агунимом, который был побежден Пулей в прошлом, и с которым можно сражаться в отделе R&G.

Цена продажи зависит от качества товара:

Другие продавцы []

Встречаются различные другие NPC, выступающие в роли продавцов.

Старый красный []

Начинает появляться после спасения из клетки в Gungeon собственно.

Этот торговец будет продавать заготовки и связанные с ними предметы, такие как патроны и Elder Blank.

Курсула []

Начинает появляться после спасения из клетки в Gungeon собственно.

Этот торговец продает различные магические изделия, очаровательное оружие и контейнеры с сердечками со скидкой 50%. Однако каждая покупка у этого продавца увеличивает проклятие игрока на 2.5.

Общая информация []

• Нападение на нее может заставить ее воскликнуть: «Поддайтесь своей ненависти», отсылка к Дарту Сидиусу из «Звездные войны. Эпизод VI: Возвращение джедая ».

Профессор Гуптон []

Начинает появляться после спасения из клетки в Gungeon собственно.

Этот торговец продает различные предметы, связанные с жидкостью или жидкостью, такие как зелья, со скидкой 20%.

Потратив достаточно денег на этого торговца, он переместится в Разлом, где позволит игрокам разблокировать новое оружие.Он по-прежнему будет отображаться в Gungeon ниже.

Губка позволяет игроку понимать речь профессора.

Flynt []

Торговец из расы лок-адора.

Начинает появляться после спасения из клетки в Gungeon собственно.

Этот торговец в основном продает предметы, связанные с сундуками и ключами. В отличие от других торговцев, он берет ключи вместо денег. В разговоре с ним он может объяснить, что, по его мнению, замки исчезают (умирают), когда их разблокируют.Таким образом он забирает ваши ключи, чтобы предотвратить смерть себе подобных.

Trorc []

Этот торговец продает различные предметы военной тематики со скидкой 20%.

Потратив достаточно денег на этого торговца, он переместится в Разлом, где позволит игрокам разблокировать новое оружие. Он по-прежнему будет появляться в Gungeon ниже.

Находчивая крыса []

Если игрок выберет ярлык во вторую комнату, в лифте появится Находчивая Крыса и предложит игроку до трех бесплатных пушек.Он остается довольно мерзким парнем и исчезнет (вместе со всеми оставшимися пушками), когда вы уйдете.

Воровство []

Товаров []

Несколько предметов / оружия можно использовать для кражи предметов из магазинов, что увеличивает проклятие игрока на 1 за предмет. Кража с использованием активного предмета осуществляется путем использования предмета, когда вы стоите перед продавцом (а иногда и целитесь). Обычно у вас есть несколько секунд, чтобы попытаться украсть после использования предмета, который позволил вам это сделать.Для кражи можно использовать следующие предметы и оружие:

Шансов []

• Воровство у любого NPC всегда будет работать с первого раза (за исключением крюка, который может быть пойман).
• Для основного продавца вторая кража имеет шанс на успех 50%, а любые дальнейшие кражи имеют шанс на успех 10%. Главный владелец магазина помнит попытки игрока украсть между этажами, в том числе после возрождения с Клоном.